Депрессивные и тревожные расстройства при артериальной гипертонии (обзор иностранной литературы)

болезнями в 75 психиатрических стационарах для пожилых больных и установили, что депрессивные пациенты имели больше сердечнососудистых болезней и гипертонии, чем другие психиатрические пациенты. M. Nakagawara et al. (1987) также обнаружили увеличенную частоту гипертонии у депрессивных пациентов.

Исследователи считают, что психоэмоциональные влияния (психологические конфликты, стрессовые ситуации) являются важным компонентом патогенетических механизмов, приводящих к развитию АГ (Zanchetti А. et al., 1977; Tetsuya O. et al., 2001). Среди основных патогенных факторов развития ГБ выделяют длительную психическую травматизацию или психическое напряжение, вызванное продолжительными отрицательными эмоциями (Meyer C. et al., 2004). Кроме того, психогенные факторы рассматриваются не только как предрасполагающие, но и как непосредственно провоцирующие заболевание, а также влияющие на его течение и прогноз (Engel B., 1998; Broitigam В. et al., 1999; Elaine D. et al., 2002). Насколько патогенным является стрессовое воздействие, в том числе зависит от индивидуальной реактивности организма, т. е. от личностных особенностей. Было выявлено взаимодействие между кровяным давлением и психическими факторами. O'Hare (1987) заметил, что при опросе пациентов, страдающих гипертонией, о проблемах со здоровьем или жизненных трудностях, могло произойти существенное увеличение их базовых показателей артериального давления, в то время как после спокойного отдыха в течение 20—40 минут эти показатели снижались. В течение нескольких десятилетий эти наблюдения копировались много раз другими исследователями, которые также нашли, что величина артериального давления в присутствии доктора часто сопровождается его увеличением и повышением частоты сердечных сокращений. Этот так называемый эффект «белого халата»; как полагают, он является последствием возникшей тревожности.

В 4-летнем исследовании, проведенном в Финляндии, показано, что депрессивное настроение было связано с увеличением риска возникновения гипертонии у первоначально здоровых мужчин. Мужчины, сообщающие о высоких уровнях депрессивного настроения в начале исследования, в 3 раза чаще становились гипертониками, чем те, которые не имели депрессивного настроения. Депрессивное настроение рассматривалось наряду с такими факторами возникновения гипертонии, как возраст, индекс массы тела, физическая активность, курение, потребление алкоголя, образование, наличие гипертонии у родителей.

• C. Meyer et al. (2004), N. Frasure-Smith (2005) были опубликованы данные обследования

  3 481 больного ГБ с привлечением сведений 12-летнего катамнеза. Опираясь на результаты корреляционного анализа, авторы подтверждают ранее полученные данные (Hayward J., 1995; Pratt S. et al., 1996; Jonas B. et al., 1997; Ford K. et al., 1998; Yan T. et al., 2003; Wassertheil-Smoller Z. et al., 2004) о предрасположенности больных, перенесших большой депрессивный эпизод, к формированию гипертензии. При большой депрессии обнаруживается статистически достоверная положительная корреляция с вероятностью развития АГ, причем вероятность этого события с увеличением числа депрессивных эпизодов на протяжении жизни не повышается. Аналогичная, но статистически недостоверная корреляция выявляется между дисфорией и риском развития АГ; при дистимии регистрируется обратное соотношение – статистически недостоверная отрицательная корреляция с риском развития АГ. A. Grimsrud, D. J. Stein, S. Seedat, D. Williams, L. Myer (2009) представили многомерные модели, исследующие в течение 12 месяцев взаимосвязь между расстройствами психического здоровья и демографическими, социальноэкономическими показателями и состоянием здоровья. Установлено, что у женщин в течение года в 3 раза чаще возникает тревожное или депрессивное расстройство. Пациенты с психическими расстройствами сообщили о большей распространенности хронических заболеваний помимо гипертонии. Пациенты с тревожными расстройствами в течение 12 месяцев в 2 раза чаще сообщали о пожизненном диагнозе гипертонии и в 2 раза чаще о другом хроническом заболевании. Пациенты с депрессивным расстройством в 2,9 раза чаще сообщали о наличии одного или двух травмирующих событий жизни. В 4,2 раза чаще сообщали о трех или четырех травмирующих событиях жизни и в 5,8 раза чаще сообщали о пяти или большем числе травмирующих событий в жизни по сравнению с пациентами без депрессивного расстройства в течение 12 месяцев.

J. Markovitz et al. (1993) изучали роль тревоги, интенсивности и подавления гнева (Фрамин-гемское кардиологическое исследование). Исследована выборка 1123 мужчин и женщин с нормальным уровнем АД. При сравнении биологических факторов риска выяснилось, что тревога является независимым предиктором гипертензии для мужчин среднего возраста. В исследовании A. Carels et al. (1998) также выявлен более высокий уровень личностной тревоги у пациентов с гипертонией. Среди патоха-рактерологических свойств больных ГБ выделяют выраженную аффективную лабильность со склонностью к депрессиям и «ограниченной способностью к переживанию положительных эмоций» (Hafner R. et al., 1991), повышенную возбудимость и агрессивность (Engel B., 1998), а также «затруднения в изживании неприятных впечатлений» (Jula A. et al., 1999).

Установлено, что почти 12 % пациентов, страдающих гипертонией, имеют признаки тревожности. Наличие таких критериев, как женский пол, продолжительность гипертонии и истории госпитализаций, связано с возникновением и серьезностью признаков тревожности у пациентов с гипертонией (University of Charls Stert, Australia).

Пациенты с пожизненными тревожными расстройствами (Lowe B., Grafe K., Ufer C., Kroenke K., Grunig E. et al., 2004) имеют более высокий риск возникновения сразу нескольких коморбидных заболеваний, чем лица без этих расстройств. Существенные взаимосвязи были найдены между тревожными расстройствами и сердечными заболеваниями (ИЛИ=4,6), гипертонией (ИЛИ=2,4), желудочно-кишечными проблемами (ИЛИ=2,4), мочеполовыми заболеваниями (ИЛИ=3,5), мигренью (ИЛИ=5,0)

Признаки депрессии и тревожности были также связаны с высоким риском возникновения гипертонии, и этот эффект был более выражен у чернокожих женщин по сравнению с белыми женщинами. Аналогичным образом дело обстояло у мужчин (Brus S. D., Lando D. F., 1998). В целом 15,7 % респондентов сообщили о высоких уровнях тревожности или депрессии в начале исследования. Среди этих людей показатели частоты и сроков лечения от гипертонии в течение двух десятилетий спустя были самые высокие. Например, 17,4 % белых женщин с высокими уровнями тревожности или депрессии в конечном счете получили лечение от гипертонии по сравнению с 11,1 % белых женщин с низкими уровнями. Точно так же 14,7 % мужчин с высокими уровнями депрессии и тревожности лечились от гипертонии, по сравнению с 11,2 % мужчин с низкими уровнями. Больше чем треть (37,4 %) чернокожих женщин с высокими уровнями депрессии или тревожности лечились от гипертонии по сравнению с 21,7 % чернокожих женщин с низкими уровнями. Сильные взаимосвязи были найдены между диагнозом гипертонии и возрастом, полом, наличием брака, образованием, характером профессиональной занятости. Среди характеристик социально-экономического статуса лиц, имеющих диагноз гипертонии, были низкая образованность, большая частота безработности и более низкое социально-экономическое положение.

В ряде исследований, показано дисфунк-ционирование автономной нервной системы при депрессии. Несколько исследований посвящено изучению уровня цереброспинальной жидкости, плазменным или мочевым уровням артеренола и его главного метаболита в центральной нервной системе – 3-methoxy-4- hydroxyphenylglycol (MHPG), которые были увеличены при депрессии. Артеренол был значительно повышен при депрессии по сравнению с группой контроля. В. Maes et al. (2000) измерил 24-часовое выделение с мочой норадреналина (NA), адреналина (A), дофамина (DA) и MHPG. Были отмечены положительные корреляции между расстройствами сна и NA, A и выделением DA. Выделение MHPG было отрицательно связано с расстройствами сна. Предположено, что отношения между этими признаками и дисфункцией в обмене катехоламинов могут подтвердить гипотезу гиперпробуждения при небольших депрессивных расстройствах.

P. S. Siever, A. Davis (1991) исследовали деятельность системы медиаторов при эмоциональных расстройствах, которая была представлена как отражение относительного «отказа» в их регулировании. Таким образом, снижение функционирования норадренергической системы наблюдалось при нарушении индивидуального эмоционального отклика на внешние или внутренние стимулы. Стимулы, которые эпизодически увеличивали норадренергическую деятельность, были связаны с дисфорическим гиперпобуждением, которое вторично приводило к истощению с периодическим гиперфункционированием. Эти отклонения изменялись в зависимости от личностных черт человека и/или фазы болезни. Так, аппетит, сон, моторная деятельность могли уменьшаться или увеличиваться при депрессии.

L. Grewen et al. (1999) исследовали влияние истории гипертонии у родителей на изменение кровяного давления и понижение настроения у респондентов. Влияние было значительно более сильным в тех случаях, когда имелось 2 родителя с гипертонией, чем с 1 родителем, страдающим гипертонией, против тех, у кого родители не страдали гипертонией. Также показано, что у больных АГ, знающих о своей болезни, более выражены тревога, невротические черты, чем у лиц с нормальным АД и гипертоников, не знающих о своей болезни (Zonderman A. et al., 1986; Irvine J. et al., 1997). Пациенты с установленным диагнозом гипертонии показывали большую частоту сердечных сокращений и увеличение артериального давления, чем люди с нормотонией в ответ на поведенческие события (трудные умственные арифметические операции, межличностные взаимодействия с намерением пробуждать страх, гнев или вызвать конфликт). Мужчины с диастолической гипертонией имели более выраженные эмоциональные и телесные признаки типа усталости, пессимизма, печали, потери аппетита, потери веса, озабоченности здоровьем.

В целом в популяции 17 % респондентов сообщили о наличии гипертонии. 43 % пациентов имели, по крайней мере, одно сопутствующее хроническое физическое заболевание, среди людей, сообщивших о наличии гипертонии, 79 % имели, как минимум, одно хроническое заболевание.

К. Wassertheil-Smoller et al. (2001) обнаружили, что существенный риск смерти, ишемического удара или инфаркта миокарда был связан с увеличением депрессивных признаков у пациентов 60-летнего возраста или старше и с сопутствующей систолической гипертонией. Депрессия также увеличивала риск смертности в 4-летнем последующем периоде у пациентов 55—85-летнего возраста. У пациентов старше 66 лет относительный риск смерти был 1,6. При наличии незначительной депрессии без сердечно-сосудистого заболевания – 3,0. У пациентов с большой депрессией и сердечнососудистым заболеванием – 3,9. Риск смертности напрямую зависел от тяжести депрессии.

Таким образом, исследователи описывают высокие уровни и частые подъемы артериального давления, гипотонию и циркадные отклонения у пациентов, страдающих депрессией и тревожными расстройствами. Для объяснения этих связей были рассмотрены различные факторы (типа автономной дисфункции нервной системы и генетических влияний). Кроме того, рассматриваются психогенные факторы и перенесенные психотравмирующие ситуации как предрасполагающие и как непосредственно провоцирующие заболевание, а также влияющие на его течение, прогноз, коморбидность с другими заболеваниями. Взаимосвязь тревожно-депрессивной симптоматики с невозможностью адекватного контроля артериального давления у пациентов, страдающих гипертонией, и высокий уровень развития осложнений показывает актуальность изучения данной проблемы.