Giovan Battista Belluzzi and his «Treatise on fortifications of earth»

В отечественной литературе тема зарубежных заимствований в русском оборонном зодчестве рассматривается давно и плодотворно. Однако в основном публикации исследователей затрагивают проблему адаптации на русской почве каменных архитектурных форм.

Тем не менее есть одна тема, которая почти не затрагивалась исследователями, – древо-земляные укрепления XV–XVI вв. в Италии и их возможная связь с подобными сооружениями в Московском государстве. Справедливости ради стоит отметить, что этот тип укреплений нечасто изучается и зарубежными коллегами. Например, среди библиографии, посвященной этой тематике, мы почти не найдем монографий, хотя вопросы земляных укреплений обсуждаются на специализированных научных конференциях в Италии, иногда издаются тематические сборники (Fortificazioni altomedievali in terra e legno…, 1998; 2002; Archeologia Medievale, 2013). Но количество подобных работ несопоставимо с исследованиями, посвященными итальянским каменным крепостям.

Если же обратиться к российским исследованиям, то можно заметить, что часто древо-земляные укрепления в отечественной специальной литературе воспринимаются как фортификация, характерная исключительно для домонгольской (уже – раннемосковской) Руси. Однако известен флорентийский мастер Пьетро Франческо Аннибале (известный в русских летописях как Петрок http://doi.org/10.25681/IARAS.0130-2620.264.376-387

Малой), создававший в Московском государстве как каменные крепости (Китай-город, созданный им в 1535–1538 (?) в Москве), так и древо-земляные (ранний Китай-город 1534 г., укрепления в Себеже и Пронске). Известно и об участии Бон Фрязина и мастера Бартоломея в создании древо-земляной крепости Дорогобуж в 1508 г. То есть некая итальянская традиция в сфере сооружения не только каменных, но и земляных укреплений вполне могла быть адаптирована и в Московском государстве.

При отсутствии исследованных земляных укреплений XVI в. в Италии возникает важный вопрос – была ли эта традиция каким-то образом задокументирована, есть ли хоть какие-нибудь источники?

В целом надо признать, что среди длинного списка трактатов по фортификации, созданных в итальянских землях в XVI в., работы, посвященные созданию полевых земляных укреплений, встречаются нечасто. Одним из немногих исключений является рукописный трактат Джованни Баттисты Белуцци «Tratato delle fortificatio ni di Terra» («Трактат о земляных укреплениях»)1.

Несомненный интерес, который представляет трактат Белуцци, заставляет более подробно рассмотреть это произведение и его автора2.

Но перед этим необходимо сказать несколько слов о месте и значении древо-земляных укреплений в фортификации эпохи Возрождения.

Традиция создания древо-земляных укреплений в Европе (и Италии в частности) не прерывалась – это тип фортификации в итальянских землях был представлен различными технологиями, причем иногда напоминавшими технологии, распространенные в древнерусских землях. Это и разные виды тына, и срубные конструкции (получившие в итальянской историографии названия «габионов», или «кессонов») ( Bottazzi , 1998. P. 88–89; Farinelli , 2013. P. 63).

Так или иначе, древо-земляная фортификация получила новый импульс в связи с развитием огнестрельного оружия и бастионной фортификации. Знаменитый инженер и фортификатор Франческо ди Джорджио также уделял внимание теории земляных укреплений – на страницах его трактата «Trattati di architettura ingegneria e arte militare» встречаются упоминания об использовании дерева и земли для дополнительного усиления укреплений, хотя изображений чертежей таких объектов Франческо ди Джорджио в своих работах не помещал.

Преимущества полевых земляных укреплений очевидны. Прежде всего это быстрота возведения. Напомним, что древо-земляной Китай-город был построен в 1534 г. всего за два месяца силами непрофессиональных строителей. Не менее быстро возводились и древо-земляные крепости в Пронске и Себеже. Причем в последнем случае крепость сооружалась на виду у неприятеля, в условиях, приближенных к боевым, и при отсутствии большого количества рабочих (их роль выполняли ратники московского войска).

Следующим плюсом (связанным с первым пунктом) является простота конструкции и доступность используемых материалов. Это давало возможность привлекать к строительству большое количество неквалифицированной рабочей силы. Еще одним положительным моментом была устойчивость к воздействию огнестрельного оружия (высокая степень абсорбции пуль, ядер небольшого калибра и картечи).

Отметим также и то, что развитие фортификации в эпоху распространения огнестрельного оружия шло в двух направлениях – создание новых крепостей, учитывающих использование такого оружия обороняющимися, и создание систем противодействия огнестрельному оружию со стороны атакующих. Иногда старые крепостные сооружения переделывались под использование артиллерии, однако это были достаточно трудоемкие работы – требовалось расширять бойницы, укреплять перекрытия между этажами башен, расширять боевые ходы на стенах для размещения орудий и боеприпасов, создавать системы дымоудаления и т. д. Все это требовало значительных средств и времени, что в условиях практически постоянного ведения боевых действий было довольно сложно. Одним из решений проблемы могло стать возведение земляных укреплений, часто дополнявших старые крепости, – иногда такие укрепления размещались снаружи линии старых крепостей, иногда (как, например, в Падуе в 1509 г.) – внутри этой линии. В ряде случаев земляные укрепления с деревянными элементами становились основой для новых каменных укреплений в городах – постепенно они заменялись новыми каменными стенами и бастионами. Так произошло и в Падуе, в Тревизо. Это, кстати, напоминает ситуацию с древо-земляными китайгородскими укреплениями в Москве, которые уже через год после сооружения стали заменяться каменными стенами.

Поэтому часто итальянские древо-земляные укрепления XVI в. представляли собой довольно значительные комплексы сооружений, протянувшиеся на километры.

Конечно, у данного типа фортификаций были и свои недостатки. Прежде всего это относительная недолговечность и зависимость от погодных условий.

Однако большое количество положительных моментов, связанных с древо-земляными укреплениями, обусловило распространение этого типа фортификаций по всей Европе. Можно сделать очень осторожное предположение, что часть русских древо-земляных укреплений, созданных в XVI в., могла иметь в своей основе итальянские примеры. Изучение любых материалов, дающих информацию об итальянских земляных укреплениях XVI в., представляется важным, ведь отечественный исследователь может столкнуться с необычными элементами, которые могли быть частью итальянской традиции.

Произведение Дж. Б. Белуцци стало одним из первых итальянских трактатов, где подробно описывалась технология сооружения земляных укреплений.

Белуцци можно отнести к самородкам эпохи Возрождения. Его имя было известно среди специалистов в эпоху чинквенченто. Достаточно сказать, что биография Белуцци была включена Дж. Вазари в «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих». Из этого текста мы узнаем, что Белуцци родился в 1506 г. в Сан-Марино (отчего получил прозвище Белуцци Сан-Марино) в знатной семье и в молодости занимался торговлей шерстью в Болонье. Позже служил у знатных дворян, потом вновь занимался торговлей. Второй женой Белуцци стала дочь архитектора из Пезаро Дж. Дженги. Жизнь в этой семье пробудила интерес Джованни Баттисты к архитектуре и фортификации. Он обучался, наблюдая за работой Дженги, а также читая литературу по теории и практике архитектуры (прежде всего Витрувия). Однако этот интерес долгое время не имел практического применения, пока в 1543 г. после знакомства с влиятельным испанским дворянином Густаманте (близким к Козимо Медичи) Белуцци не был приглашен во Флоренцию и возглавил ряд проектов по укреплению городов, находившихся в зоне влияния этой республики (завершение укреплений Пистойи, создание мощного бастиона в Пизе, создание укрепления «в виде ножниц» у монастыря Сан-Миньято во Флоренции) (Вазари, 1994. С. 531).

Белуцци принимал участие в проектировании новой системы укреплений из бастионов вокруг старых стен Флоренции, причем Вазари особенно отметил, что некоторые из них «начали строить из земли » (выделено нами. – А. М .). Помимо этого, Белуцци принимал участие в боевых действиях, получил чин капитана и погиб в одном из сражений (Вазари говорит, что это случилось при обороне одной из крепостей в Кьянти ( Вазари , 1994. С. 533), по другим источникам, его гибель произошла во время осады Сиены).

Вазари упоминал о небольшом теоретическом «сочинении о способах фортификации», которое во второй половине XVI в. хранилось у одного флорентийского дворянина, друга и ученика Белуцци. Гораздо позже были выявлены и другие теоретические работы мастера. В 1980-е гг. был обнаружен альбом с 62 таблицами, изображавшими укрепления различных городов и отдельных крепостей.

Наиболее полно наследие Белуцци было изучено в книге итальянской исследовательницы Даниэллы Ламберини ( Lamberini , 2007). Исследовательница опубликовала несколько трактатов: «Trattato delle fortificazioni di Giambattista Belluzzi Patrizio Pesarese e di San Marino» (хранится в Оливерианской библиотеке); трактат о фортификации, состоящий из двух рукописей (копии этого трактата также хранятся в архиве Ангиари и Турина); и собственно «Трактат о земляных укреплениях». Вероятно, опыт, полученный Белуцци при возведении в 1540-е гг. земляных укреплений вокруг Пистойи, и лег в основу трактата.

«Трактат о земляных укреплениях», созданный в 1545 г., хранится в Рикардианской библиотеке (Флоренция). В 1980 г. он был издан Даниэллой Ламбери-ни, а в 2000-е гг. оцифрован и размещен на сайте Рикардианской библиотеки. Мы пользовались электронной копией трактата, размещенной на сайте «Мировой цифровой библиотеки»3. Трактат написан на итальянском языке. Вероятнее всего, автор не владел латынью настолько хорошо, чтобы создать произведение именно на этом ученом языке. Впрочем, возможно и то, что Белуцци хотел опубликовать свою работу именно на итальянском, дабы она была понятна непрофессиональным строителям, которые могли использовать трактат при сооружении крепостей.

«Трактат о земляных укреплениях» Белуцци начинается с общих рассуждений автора о значении земляных укреплений в целом. Вводная часть завершается своеобразным «кратким курсом» фортификатора, где Белуцци излагает основные моменты, которыми должен руководствоваться архитектор: учет времени и этапов строительства, расчет бюджета, место и величина сооружаемого объекта, все особенности фундамента, удобство и неудобство местности для сооружаемого объекта и ряд других параметров. Среди них выделим акцентирование автора на знании фортификатором основ артиллерии и свойств боеприпасов – именно эти знания, по мнению Белуцци, должны были определять особенности сооружения крепостей.

Описание инструментов и действий, совершаемых строителями крепости, дается Белуцци в строгой последовательности, ровно так, как это должно было осуществляться на практике.

Прежде всего автор уделяет внимание качеству земли, предназначенной для крепости. Она не должна быть слишком рыхлой. При этом ее прочность должна была сделать ее доступной для обработки.

На листах 25–26 Белуцци описывает основу стены, которой должно было быть свайное поле (рис. 1). Сваи не забиваются полностью в землю, их верхние части несколько выступают над землей и забутовываются мелким щебнем (гравием?). В это поле забивается еще одна группа свай, но уже неглубоко.

Следующий раздел был посвящен способам обработки земли. Причем здесь автор уже в заголовке уточняет действия проектировщиков и строителей. Так, на листе 27 он пишет о кидании земли, ее разглаживании, транспортировке на стену, оговаривая, что это может касаться как сухой, так и мокрой земли. Здесь же представлены рисунки, изображающие соответствующий инструментарий: мотыги, железные лопаты (весьма похожие на современные штыковые лопаты), корзины для носки земли, устройства для трамбования и разглаживания поверхности и т. п.

Еще один раздел касается организации доставки земли для укладки. Предлагалось сооружать помосты, по которым вручную землю поднимали наверх (рис. 2). Помосты могли быть как простой конструкции, так и усложненной. Важным элементом помоста были планки, набитые перпендикулярно полотну, по которому строители поднимались наверх, и добавлявшие строителям опору при движении. Следует отметить, что в трактате ничего не говорится об использовании средств «малой механизации» – подъемных машин и механизмов. Бе-луцци рассчитывал на то, что земляная фортификация будет создаваться в условиях минимального оснащения необходимым оборудованием.

Отдельно автор рассматривает такой аспект, как подрезка дерна, предназначенного для обкладки древо-земляной стены. Для этого он предлагает использовать два инструмента – штыковую лопату, которая обрубает дерн вертикально, и устройство, подрезающее дерн у основания горизонтально (изображения этих инструментов мы можем видеть листах 33–34). Автор рекомендовал использовать в качестве земляной обкладки куски торфа (как наиболее плотного и одновременно хорошо поддающегося обработке материала).

Раздел «De la stipa» посвящен сборке фашин из прутьев и использованию веток. Эти фашины должны были составлять обкладку стены. Ветки могли использоваться для армирования горизонтальной поверхности стены (описанию этих элементов были посвящены листы 35 и 36). Прутья должны быть в меру гибкими и в меру прочными (чтобы не разрушаться под давлением стены).

Рис. 1. Рисунок из трактата Д. Белуцци, изображающий свайную основу крепостной стены (по: Trattato…: 26)

Автор разделяет фашины для внешней обкладки, которые изготавливались из относительно небольших прутьев, и фашины из более крупных прутьев, «большие прутья» («frasca grosso»). Описанию использования последних посвящен следующий раздел. Фашинами, сделанными из таких прутьев, предполагалось оформлять промежуточные горизонтальные выкладки на стене, которые должны были стать основой для боевого хода. Эти фашины плотно подгонялись друг к другу при помощи деревянных молотков-киянок (этот процесс описывался на листе 37).

Еще один раздел посвящен созданию «цепи» («la catene») из деревянных уплощенных шестов, которые должны выкладываться горизонтально по диагонали в два ряда (верхний ряд направлен противоположно нижнему). Ряды шестов «цепи» крепились друг к другу при помощи деревянных колышков, вставленных в отверстия в шестах. Сами отверстия делались при помощи ручной дрели (ее изображение также имеется на рисунках трактата на листе 38). При этом «цепь» должна была свободно оседать под весом вала, шесты не крепились к сваям. Концы шестов, направленные наружу, были заострены (по замыслу Бе-луцци, они должны были мешать разрушению стены извне).

Следующий раздел посвящен созданию плетеных конструкций для формирования боевого парапета. Белуцци упоминает несколько видов таких конструкций. Прежде всего это корзины-габионы различной формы – квадратные, прямоугольные, круглые и треугольные. Корзины не имели дна (им становилась поверхность, на которую они ставились). Основой конструкции корзин были

Рис. 2. Рисунок из трактата Д. Белуцци, изображающий процесс сооружения крепостной стены (по: Trattato…: 32)

чуть заостренные палки, вокруг которых оплетались прутья, – палки выполняли роль вертикальных ребер жесткости. Устойчивость габионов осуществлялась за счет фиксации палок в поверхности стены. Другим видом плетеной конструкции были плетеные заграждения, располагавшиеся фронтально, – фактически это были те же габионы, края которых не соединялись между собой. Все виды плетеных конструкций были изображены на листе 41.

Белуцци почти ничего не говорил о форме крепостей, вероятно, считая, что она в каждом конкретном случае зависит от местности, в которой эти крепости создаются.

Однако он уделил очень много внимания сочетанию размеров отдельных элементов крепости между собой.

На листе 54 мы встречаемся с упоминанием в качестве главной меры т. н. «флорентийской руки» («braccio firentino»). Известно, что она была равна примерно 0,58 м4. В трактате изображен отрезок, названный «пятая часть флорентийской руки». Чуть ниже Белуцци изобразил простейший комплекс инструментов, с помощью которого можно было определить угол наклона сооружения. Комплекс состоял из деревянного прямоугольного треугольника с отвесом, закрепленным на меньшей стороне фигуры, и «правúла» («regolo») – деревянного бруска с квадратным сечением.

Далее следуют пространные таблицы, где автор описывает наиболее оптимальные соотношения различных элементов крепости (земляного вала, амбразур, парапетов и т. п.) – высоты, длины и ширины. Причем эти данные приводятся не только для «флорентийской руки», но и в футах и шагах. Вероятно, столь пристальное внимание автора трактата к математическим деталям объяснялось не только объективными причинами, но и отчасти субъективными – вспомним о том, что долгое время Белуцци занимался торговлей и неплохо владел математикой.

Например, длину куртины между бастионами Белуцци определяет в 120 брач-чо/200 футов/100 шагов, длину и ширину площади низа бастиона в 30 брач-чо/50 футов/25 шагов. Впрочем, ряд измерений вызывает вопросы. Так, ширина устья амбразуры изнутри и снаружи определялась Белуцци в 5,1/2 браччо/9 ша-гов/4,1/2 шагов, что превышало 3 м!

В таблицах упоминаются и элементы конструкции стены. Например, высота талуса («la scarpa») куртины равнялась 14 браччо/23 футов/11,5 шагов, т. е. ок. 8 м. При этом высота должна была мериться от уровня дна рва. Глубина самого рва определялась в 8 браччо (чуть больше 4 м), а его ширина – 45 браччо (ок. 26 м). Также вдоль рва должна была проходить дорога шириной 12 браччо (ок. 7 м). Очевидно, что эта дорога могла еще и выполнять роль дополнительного элемента обороны, создавая лишние 7 м открытого пространства, не позволявшего противнику подбираться близко ко рву.

Иногда автор использует точные данные, однако в ряде случаев он также предлагает и данные «в среднем» («di mezzo»).

Интересна и терминология автора – она полностью повторяет термины «каменной» архитектуры, показывая, что инженер не делал различия между земляной и каменной фортификацией. Здесь мы встречаемся с упоминанием «амбразур» («canoniera»), «парапета» («parapetti»), «бастиона» («baluardo») и пр. терминов.

Трактат завершается описанием создания укреплений Пистойи в 1544 г., проекта, представлявшего собой практическую реализацию ряда теоретических выкладок Белуцци.

Автор уделяет внимание инструментарию, необходимому для создания земляной крепости. Белуцци учитывает то, что его читатели могут быть полными профанами в деле строительства, и на всякий случай размещает подробнейшие рисунки предметов, необходимых для работы. Эти рисунки позволяют строителям самим создавать свой инструментарий.

При формировании земляной стены использовалось три типа баб для забивки свай. Первый тип представлял собой обрезанный кусок бревна с параллельными стенками. В трех местах (сверху, в центре и снизу) этот кусок был окован. Имелось три ручки (вероятнее всего, их было четыре, т. к. работать подобным инструментом должно было два человека). Еще одна баба представляла собой кусок бревна в виде обратной пирамиды с уплощенным низом. Она также оковывалась и снабжалась ручками. Подобная форма обеспечивала более сильный удар.

Еще одним инструментом является баба с длинными рукоятками. Для работы с ней использовались две длинные скамьи с досками, положенными поперек их. Также в трактате имеются разделы, посвященные расчету расходов на различные материалы.

Как же могла выглядеть стена, сложенная по указаниям Белуцци?

Профессор архитектуры Ливерпульского университета С. Пеппер опубликовал реконструкцию стены укрепления, описанного Белуцци, и описал этапы ее сооружения ( Pepper , 2000. P. 22) (рис. 3).

В основу стены (свайное поле с забутовкой) в шахматном порядке забиваются вертикальные шесты, бóльшая часть которых находится над уровнем земли. Шесты имеют диагональную направленность (относительно общей ориентации стены). Ширина сети свай, образуемых шестами, составляет около 1,5 м.

Следует отметить, что сама технология сооружения земляных укреплений не предполагала наличия фундаментного рва. Это значительно экономило время строителей.

Шесты фиксируются друг с другом горизонтальными деревянными перевязками на высоте от 90 до 180 см от уровня поверхности (уже упоминавшаяся нами «цепь»).

Получившаяся конструкция забивается землей, чередующейся с прутьями. Толщина слоя земли и фашин не должна быть меньше 4–5 см и не больше 6–7 см. Когда необходимая толщина слоя достигнута, он тщательно утрамбовывается.

Параллельно с этими работами к вертикальным шестам привязываются фашины из прутьев. Они образуют предварительную облицовку формирующейся стены.

Далее формируется окончательная облицовка – с внешней стороны стены выкладываются блоки дерна. Далее в дерн вертикально забиваются заостренные деревянные колышки, которые соединяют верхние и нижние слои дерна.

Боевой ход на вершине стены создается из глины либо из ила (?) и утрамбовывается.

Последним штрихом является создание боевого парапета, который сооружается из габионов, наполненных землей.

Согласно рисункам Белуцци, стена должна была быть отвесной – ее внешняя часть должна была удерживаться от падения лишь при помощи внешней дерновой (или торфяной) обкладки, укрепленной колышками. При этом в таблицах соотношений длины, ширины и высоты стен мы встречаемся с упоминанием «откоса» («la scarpa»). Этот термин в итальянской литературе используется для описания талуса. То есть автор предполагал, что строители могут создавать и стены, дополненные откосами.

Некоторые элементы этой конструкции вызывают вопросы. Например, насколько эффективно было использовать сваи как основу стены? Впрочем, сваи, соединенные друг с другом деревянными планками, да еще и окруженные качественно утрамбованной землей, могли стать неплохим долговременным каркасом для стены. Очевидно, что Белуцци опробовал эту технологию на практике, и неслучайно именно свайная конструкция описывалась в более поздних трактатах, посвященных земляным укреплениям, – опыт мастеров-фортификаторов подтвердил эффективность использования свай. Срубная конструкция стен,

Рис. 3. Реконструкция стены Д. Белуцци (по: Pepper , 2000). Буквами обозначены различные элементы конструкции

A – свайный фундамент, забутованный обломками камней; B – верхний слой свай, забитых частично в фундамент; C – деревянные шесты («цепь»), уложенные вертикально с интервалами от 3 до 6 футов; D – 4–6-сантиметровые утрамбованные слои просеянной земли и хвороста; E – фашины, привязанные к верхнему слою свай и образующие промежуточную внешнюю выкладку стены; F – наружная выкладка из кусков дерна, закрепленная на вертикальных колышках; G – боевой ход из утрамбованной глины; H – парапет, образованный корзинами-габионами (или плетеным забором)

столь популярная в Восточной Европе и в некоторых районах Италии (например, в Парме), не подходила по ряду причин. Здесь можно упомянуть и дефицит дерева, и особенности бастионного строительства. В последнем случае именно свайное поле, дополненное «свайным лесом», позволяло формировать бастионы с тенальным фронтом (с фронтом, имеющим угловые изломы). Таким образом, земляная стена со свайным основанием для итальянских инженеров второй половины XVI в. являлась своеобразным технологическим прорывом.

Заканчивая это краткое описание, отметим следующие моменты:

• 1.    Белуцци придавал огромное значение не только технике возведения земляных укреплений, но и организации их строительства, предлагая простейшие приемы и инструменты для строительства.

• 2.    Земляные укрепления должны были опираться на математическую модель, основой которой стали подробные таблицы с соотношениями длины, ширины и высоты элементов укреплений.

Подобный подход позволял участвовать в создании земляных укреплений людям, обладающим минимальной теоретической подготовкой. При этом руководителями таких работ могли стать лица, имеющие самое общее представление о фортификации.

Итальянские исследователи отмечают большое значение трактата Белуцци, которое подтверждается наличием некоторого количества трактатов, фактически повторяющих основные темы трактата Сан-Марино, но созданных в более позднее время. Например, известен Джакомо Лантери из Брешии и его трактат «Duo libri del modo di fare le fortificazioni di terra» («Две книги о том, как сделать земляные укрепления»), опубликованный в Венеции в 1559 г. Первая книга, по сути, не что иное, как слегка переделанная работа Белуцци5. В 1563 г. книга Лантери была переведена на латинский язык с посвящением Альфонсу II д’Эсте, герцогу Феррарскому. Язык публикации и ее адресат подчеркивают важность самой темы и в 1560-е гг., и в более позднее время. Достаточно упомянуть курс фортификации, читанный Г. Галилеем в Падуанском университете в начале XVII в., – в нем часть лекций была посвящена именно древо-земляным укреплениям, сооружавшимся по близкой к Белуцци технологии. И позже использование дерева и земли при создании бастионных укреплений было достаточно распространенной практикой по всей Европе до XVIII в. включительно. Причем в дальнейшем появляются работы, посвященные не только созданию оборонительных укреплений из дерева и земли, но и осадных комплексов, предназначенных для размещения артиллерии и живой силы.

Остается надеяться, что в скором времени трактат Дж. Б. Белуцци будет полностью переведен на русский язык и войдет в число важнейших источников по истории фортификации.