The Busharino hillfort on the Setun river and its resource area

Бушаринское городище железного века, относящееся к дьяковской культуре, известно, прежде всего, по найденной на нем римской монете, единственной в Подмосковье имеющей определенный археологический контекст. Уже один этот факт достаточен для того, чтобы дать подробное описание городища. Вторая причина – очень выразительная и сложная система фортификации этого памятника. Городища с тройными валами составляют особый тип укреплений ( Chaukin , 2019), требующих пристального изучения. Третья причина –

1 Палеоэкологические исследования были проведены частично при поддержке гранта РФФИ № 19-04-01246а «Пространственно-временная динамика подсечно-огневой системы земледелия и ее влияние на экосистемы средней полосы России».

возможность анализировать ресурсную зону городища. Городище Бушарино и соседнее с ним городище Луцино примыкают к границам Звенигородской биостанции МГУ. Здесь проводились многочисленные исследования растительности, в том числе палеогеографические исследования погребенных почв и болотных отложений, что дает уникальную возможность выявить и интерпретировать следы хозяйственной деятельности жителей городищ железного века.

Бушаринское городище находится на правом, высоком берегу реки Сетунь, в 1,7 км от места ее впадения в Москву-реку и в 12 км на юго-запад от центра г. Звенигорода. Площадка и окрестности городища полностью покрыты еловым лесом, но в прошлом, в период функционирования городища, структура лесного покрова была совсем иной – по берегам Москвы-реки преобладали широколиственные леса, в том числе липовые (см. статью Е. Г. Ершовой в наст. выпуске). Площадка городища была свободна от лесной растительности, к ней примыкали открытые пространства полей и пастбищ.

Бушаринское городище было впервые обследовано К. Я. Виноградовым в 1927 г. Затем – братьями Н. А. и Ю. А. Красновыми в 1950-е гг. (рис. 1). В 1957 г. на площадке в яме в южной части городища на глубине 0,25 м была найдена римская монета, тогда же был снят глазомерный план, который вошел в отчет ( Краснов , Отчет…). В 1977 г. еще один глазомерный план городища был снят Р. Л. Розенфельдтом. В 1991 г. городище обследовал Б. Е. Янишевский, который заложил на нем два шурфа (один на оползневой ступени – 6 кв. м, другой – на площадке – 8 кв. м в траншее 1927 г.). В ходе этих работ был также снят теодолитом топографический план ( Янишевский , Отчет….) (рис. 1).

Следы раскопок К. Я. Виноградова (траншея) едва прослеживаются, раскопы 1991 г. не видны совершенно.

В 2018 г. были проведены новые полевые исследования памятника шурфами, снят топографический план (рис. 2; 3) с помощью тахеометра, уточнено определение римской монеты, хранящейся в фондах Звенигородского краеведческого музея; кроме того, в 2017–2019 гг. проводились палеогеографические исследования в окрестностях городища. Изучались спорово-пыльцевые образцы из почвенных отложений и торфяных залежей болота Сима, расположенного в 900–1300 м к СВ от городища, а также из погребенных почв под Волковскими древнерусскими курганами XII в., расположенными в 2 км к С–СВ.

Площадка городища выше русла реки на 20 м. Берег реки Сетунь оползневой. Два древних оползня откололись от берега непосредственно под городищем. На поверхности одного из оползней был заложен шурф 1991 г., в котором был выявлен культурный слой с находками железного века, что, возможно, указывает на древность оползня. Не исключен, однако, вариант, что оползень сошел после отложения культурного слоя. Гребни оползней были ошибочно приняты Ю. А. Красновым и Б. Е. Янишевским за валы. Настоящие валы имеются лишь вокруг верхней площадки и заканчиваются у крутого обрыва берега. Система из трех валов и рвов образует почти правильный круг, западная часть которого срезана оползнями. Остается неясным, какова была форма площадки в древности, так как не датированы оползни. В валах с двух сторон имеются узкие проходы, которые, скорее всего, созданы после прекращения функционирования

Рис. 1. Схема расположения Бушаринского и соседних с ним городищ

I – 1 – Бушарино; 2 – Каринское; 3 – Луцино; 4 – Саввино-Сторожевское; 5 – Дюдьково; 6 – у д. о. «Связист»; 7 – Мозжинка; 8 – Дунино; 9 – Алтыново; 10 – сан. им. Герцена; II – глазомерный план городища Бушарино из отчета Ю. А. Краснова 1957 г.; III – план городища Бушарино по Б. Е. Янишевскому

Рис. 2. План Бушаринского городища, съемка К. А. Ганичева, 2018 г.

а – шурфы 2018 г.; б – репер; в – находка бронзовой бляшки; г – раскопы Б. Е. Янишев-ского 1991 г.

Внизу слева – фото северо-западного борта шурфа 1 (2018 г.); внизу справа – южный борт шурфа 2 (2018 г.)

Рис. 3. Модель рельефа Бушаринского городища, пунктиром показана утраченная из-за оползня часть памятника городища. Древний всход, вероятно, был из оврага с восточной стороны городища. Мысовая часть отрезана валами, то есть городище не адаптировано к рельефу, что отличает его от так называемых мысовых городищ.

Линейные размеры площадки составляют 49 × 31 м. Площадка обрушена с юго-западной стороны, и, вероятно, полные значения длины и ширины равнялись около 50 м. Это подтверждается измерениями на других памятниках подобного типа. Площадь городища внутри валов (реконструированное значение) составляет 2616 кв. м. Площадь всего городища, включая элементы системы укрепления, составляет 5827 кв. м в настоящий момент и 8885 кв. м, учитывая разрушенные части поселения. Внутренний вал (H1) имеет высоту 0,87 м от тальвега рва. Средний вал (Н2) высотой 1,69 м. Внешний вал (Н3) – 1,11 м. Расстояние между вершинами вала 1 и вала 2 (Н1-Н2) равняется 11 м, расстояние между вершинами валов 2 и 3 – 9 м. Учитывая, что валы имеют кольцевую структуру, можно измерить диаметры всех окружностей (D). D1 = 58; D2 = 80; D3 = 98. Объем перемещенного в ходе строительства грунта составлял не менее 5000 м3.

Шурф 1 размером 2 × 3 м был заложен на бровке площадки с восточной стороны. Ориентирован шурф был перпендикулярно линии бровки восточного склона. Дневная поверхность ровная, современных нарушений нет, уклон в сторону склона оврага. Культурный слой первого пласта (мощность пластов – 10 см) был однородным – темный серо-бурый песок. При зачистке второго пласта на склоне в северной части шурфа проступило песчаное пятно. Аналогичная картина наблюдалась на уровне пластов 3 и 4. Светлая линза в северной части шурфа постепенно расширялась в размерах, в южной части шурфа слой становился светлее. В пласте 3 были встречены хаотично разбросанные очажные камни, а также фрагмент «рогатого кирпича». В пласте 4 был найден фрагмент глиняного грузика дьякова типа. На уровне пласта 5 четко обозначилась полоса темного слоя шириной около 80 см, пересекавшая шурф по диагонали и шедшая примерно параллельно бровке площадки. Выборка этой темной полосы показала, что на поверхности материка имеется западина типа канавки. На дне этой западины были видны два темных пятна, которые первоначально были приняты за ямы, но оказались при исследовании кротовинами. Вообще на поверхности материка (светло-бурый песок со щебнем) виднелось множество кротовин с темным заполнением. Поверхность материка шла примерно параллельно дневной поверхности. Канавка шириной до 60 см и глубиной до 10 см шла по краю бровки. Борта канавки расплывчатые, стенки пологие.

Во всех бортах шурфа была прослежена сходная стратиграфия. Под тонким слоем древесного опада и дерна залегал слой темно-серого песка толщиной до 35 см. Нижняя граница этого слоя была неровной, изрезана кротовинами. Подстилающий слой был представлен горизонтом более светлого серого песка с включением линз золы. Мощность этого слоя – до 35 см. Нижняя граница неровная, изрезана кротовинами. В южном борте данный слой подстилал материковый белесый песок с галькой. В профилях восточного и западного бортов под серым песком залегал светло-бурый песок с галькой толщиной 15–20 см, напоминавший переотложенный, так как под ним прослеживался оподзоленный горизонт белесого пылеватого песка. Возможно, что переотложенный светло-бурый песок – это остатки насыпи вала. В профиле восточного борта были отобраны образцы культурного слоя для промывки. В них оказались многочисленные обугленные зерна пшеницы, проса и малины, а также древесные остатки липы и сосны (определение Е. В. Пономаренко).

Шурф 2 имел размеры 2 × 3 м, был заложен перпендикулярно оси среднего вала в юго-восточной части городища (рис. 2) и занимал гребень вала. В центре шурфа имелась неглубокая современная яма. Гумусированный почвенный слой имел толщину до 10 см. В этом слое был найден единственный в данном шурфе лепной гладкостенный фрагмент керамики. Под почвой залегал буро-желтый песок с галькой, из которого был сложен вал. Толщина насыпи составила до 80 см. В ее основании был прослежен горизонт погребенной почвы с пятнами подзола и угольками. На поверхности почвы в центре шурфа имелось темное пятно округлой формы диаметром до 80 см. Однако дальнейшая зачистка показала, что это не яма, а пятно, которое «счистилось» при углублении зачистки на 1–2 см. В качестве профиля для фиксации стратиграфии и описания был выбран южный борт шурфа. Протяженность профиля – 3 м. Поверхность имеет выпукло-дугообразную форму, высшая точка в центре профиля. Структура насыпи неоднородна. Верхняя часть однородного бурого цвета (песок с галькой), в нижней части залегает тот же материал, но смешанный с линзами подзола. Вероятно, здесь мы имеем дело с «обратной стратиграфией». Вначале насыпались верхние слои почвы с подзолом, а затем более глубокие ожелезненные слои

Рис. 4. Гладкостенная (1, 2, 4, 5, 7, 9) и текстильная (3, 6, 8) лепная керамика дьяковской культуры из шурфа 1 2018 г. на Бушаринском городище с примесью моренной гальки. Нет основания для того, чтобы думать о разных этапах сооружения насыпи. Поверхность погребенной почвы горизонтальна. Толщина гумусового горизонта с единичными угольками – 3–10 см. Ниже залегает прослойка подзола. В правой части профиля с уровня погребенной почвы прослеживается столбовая (?) яма глубиной 30 см и диаметром верха 20 см. Форма ямы коническая. В заполнении обнаружены угольки. Вполне вероятно, что данная яма не имеет отношения к конструкции вала.

Подавляющее большинство находок керамики происходит из шурфа 1. Всего в шурфе был найден 251 фрагмент керамики, из них 20 % имели на поверхности текстильные отпечатки. В составе коллекции присутствует один развал лепного гладкостенного горшка (рис. 4: 4 ), фрагменты которого были найдены в пластах 2–5, то есть сильно перемещены по вертикали. Тесто этого сосуда имело примесь органики, которая выгорела, образовав на поверхности характерные пустоты. Эсовидный дугообразный профиль венчика типичен для средней фазы позднедьяковской культуры, то есть подобная керамика датируется в пределах от рубежа эр до II–III вв. н. э. Многие из текстильных фрагментов имеют орнамент в виде защипов пальцами на стенках, а также отпечатки/вдавления пальцев по торцу венчика (рис. 4). Для текстильной керамики это поздний признак, характерный для финала раннедьяковской культуры, то есть ориентировочно III–II вв. до н. э. Аналогии имеются в том числе в материалах Дьякова городища ( Кренке , 2011. С. 146), где есть и радиоуглеродные даты, полученные по нагару с поздней текстильной керамики. Например, дата 2120 ± 35 (Hela-942). Такая керамика была найдена и в самом основании культурного слоя на материке. Характер текстильных отпечатков соответствует следам прокатки по поверхности горшков стержня еловой шишки, как это было установлено О. А. Лопатиной ( Лопатина , 2015).

Радиоуглеродная дата, полученная по образцам зерен малины и проса из нижнего слоя в шурфе 1, указывает на временной интервал III – первая половина II в. до н. э. (табл. 1), то есть вполне согласуется с возрастом текстильной керамики.

Важно отметить, что не было найдено ни одного лощеного/подлощенного/ заглаженного фрагмента, нет форм венчиков, отогнутых под углом, либо с прямостоящим «воротничком», характерных для поздней и финальной стадий позднедьяковской культуры. Таким образом, предварительная датировка керамической коллекции – III в. до н. э. – III в. н. э.

Вещевая коллекция немногочисленна (рис. 5). В первую очередь следует сказать о бронзовой римской монете². Она была определена В. В. Кропоткиным ( Кропоткин , 1961. С. 45. № 176). Он правильно отнес ее к 4-й оффицине Кизика, но легенду на аверсе прочитал неправильно и, соответственно, отнес ее к чекану Константина II, что неверно. Монету следует отнести к чекану семьи Константина Великого. Фоллис, 331, 333–334 гг. н. э. Монетный двор Кизика, 4-я оффицина, на л. с. надпись: CONSTANTINOPOLI. Персонификация Константинополя в шлеме, украшенном жемчужной диадемой, императорской мантии слева; сзади копье. Оборотная сторона – Виктория c копьем и щитом стоит на проре слева. Под обрезом SMKΔ ( Kent , 1981. P. 656. No. 93. Pl. 22).

Таблица 1. Радиоуглеродные даты с городища Бушарино и карьера Сима

Лаб. индекс и номер	Образец	Место находки	Некалиброванная дата	Калиброванная дата
UOС-9316	обугленные зерна малины и проса	городище Бушарино, шурф 1, нижний слой	2233 ± 25	290–209 BC (55,2 %)
UOC-7996	обугленные стебли травы	торфяной разрез на южной окраине болота Сима, угольный слой с пыльцой культ. злаков, -29–30 см	2219 ± 29	361–205 BC (68,3 %)
UOC-5862	уголь Alnus	почва под обваловкой средневекового пруда на восточной окраине болота Сима	2708 ± 26	895–821 BC (68,3 %)
UOC-7995	уголь Picea	угольный слой в почве под торфом на восточной окраине болота Сима, -51–52см	2737 ± 21	902–843 BC (68,3 %)
UOC-6369	уголь Picea	почва под обваловкой средневекового пруда на восточной окраине болота Сима	1514 ± 28	476–600 AD (68,3 %)

Редкой находкой является зооморфная фигурка (рис. 5: 2 ), найденная в 1991 г. Б. Е. Янишевским в шурфе на оползне. Подобные фигурки, изображающие четвероногого животного (условность формы не позволяет делать предположения о виде зверя), были ранее найдены на городищах Дьяково ( Кренке , 2011), Про-топопово ( Сыроватко , 2009. С. 336), Топорок ( Гендуне , 1906. Рис. 2). Судя по находке на городище Дьяково, зооморфную находку следует датировать раннедьяковским временем.

Фрагмент двухплощадочного грузика дьякова типа (рис. 5: 4 ) соответствует формам грузиков начальной фазы позднедьяковского этапа. Узкий возраст для «рогатого кирпича» (рис. 5: 3 ) с характерной ложбинкой по верхнему срезу установить невозможно. Бронзовая плоская дисковидная бляшка с петельками на обратной стороне (рис. 5: 5 ), поднятая с поверхности восточного склона, безусловно, относится к материалам дьяковской культуры, судя по технологии изготовления, но точных аналогий не известно.

Ресурсную зону городища Бушарино можно условно реконструировать, учитывая его пространственное соотношение с соседними городищами. Можно думать, что русло Москвы-реки являлось естественной границей ресурсных зон право- и левобережных городищ. Принимая это допущение, можно отметить, что ближайшими к Бушаринскому городищу будут городище на территории санатория им. Герцена, отстоящее на 9 км вверх по реке, и городища Луцино 1 и 2, составляющие единый комплекс и отстоящие от Бушаринского на 5,7 км вниз по реке. Если предполагать, что границы ресурсной зоны были близки

Рис. 5. Индивидуальные находки с Бушаринского городища

1 – римская монета из сборов 1957 г.; 2 – глиняная зооморфная фигурка из раскопа 1991 г.; 3 – фрагмент «рогатого кирпича»; 4 – фрагмент грузика дьякова типа; 5 – бронзовая бляшка (из шурфа и сборов 2018 г.)

к полигону Тиссена, то получается, что жители городища Бушарино контролировали участок правого берега Москвы-реки протяженностью 7,3 км. На полпути от городища Бушарино к городищу Луцино имеется естественный природный рубеж – верховья Милеевского оврага, берущего исток в Шараповском болоте. В направлении на запад такого ясно выраженного рубежа нет. Можно предполагать, что зона влияния городища Бушарино ограничивалась водораздельным участком между левыми притоками р. Сетунь и верховьями оврагов, впадающих в Москву-реку возле д. Агафоново.

В относительно ближней округе городища Бушарино (в пределах радиуса менее 2 км) удалось исследовать два природных объекта, которые являются «естественными архивами» изменений растительности в данной местности во второй половине голоцена, – это отложения карьера Сима (Волковское болото) и почвы, погребенные под насыпями Волковских курганов XII в. Подробное описание этих объектов дано в статье Е. В. Пономаренко и соавторов. Здесь же необходимо обратить внимание на некоторые главные результаты их исследований. Под Волковскими курганами зафиксировано два горизонта с угольками от пожаров, вызванных подсекой (аргументацию, что это именно подсека, см. в статье Е. В. Пономаренко). Эти угольки датируются I в. н. э. и II – началом III в. н. э. Таким образом, можно утверждать, что поля находились на расстоянии 1–2 км от городища на правом берегу Милеевского оврага. Это подтверждает и находка фрагмента раннедьяковской керамики, сделанная при раскопках курганов (фрагмент стенки с гребенчатым орнаментом, датируемый VII–VI вв. до н. э. был найден в кургане № 33 при раскопках 1940 г.)3. Правда, фрагмент имеет более древний возраст, нежели угольки, но вероятно, что поля могли появиться раньше, просто углистый след от наиболее ранних полей не сохранился.

Серия разрезов по краям и в центре болота Сима ( Кривокорин, Ершова , 2020) позволила установить, что непосредственно рядом с болотом в период 900–800 гг. до н. э., – 550–600 гг. н. э. имели место несколько эпизодов выжигания леса и как минимум один период земледелия с возделыванием пшеницы, проса/ячменя, льна. Он датирован радиоуглеродом 370–200 гг. до н. э. (табл. 1).

Таким образом, получены факты о сельскохозяйственном освоении округи городища в радиусе 1,5–2 км. Подсечные поля локализовались на высоких уровнях рельефа, на участках с хорошим дренажом (борт оврага) и обеспеченных влагой (окраина болота).

Выводы

Проведенные исследования Бушаринского городища показали, что применение современных технологий существенно меняет представление о памятнике. План городища, снятый тахеометром, оказался почти идеально круглым. Система валов и рвов геометрически правильна и указывает на высокую культуру фортификационных работ. Вопрос, на который необходимо ответить, – когда созданы эти укрепления.

Полученные материалы из шурфа 1 позволяют датировать городище в интервале III в. до н. э. – III в. н. э. Это не вполне соответствует дате римской монеты IV в. Необходимо продолжение исследований для получения более репрезентативной коллекции.

Важны полученные данные о занятии жителей городища земледелием, на что указывают зерна и пыльца пшеницы, проса. Впервые на городище дьякова типа были определены зерна малины. Важнейшее значение имеют данные, которые позволили локализовать местонахождение полей, связанных с подсечным земледелием. Актуальной задачей остается изучение ближайших окрестностей городища, где можно ожидать обнаружение пахотных участков постоянного использования.