Investigation of burial associations in archaeology: approaches and methods of research

Advances in Archaeological Method and Theory. Vol. 1. New York.

Van Gennep A ., 1960. The Rites of Passage. Chicago.

Е. В. Лагуткина

ИЗУЧЕНИЕ ПОГРЕБАЛЬНЫХ ПАМЯТНИКОВВ АРХЕОЛОГИИ: ПОДХОДЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Методология анализа погребальных памятников и изучения погребального обряда в археологической науке находится в стадии становления. Особенно актуальным при этом становится выбор необходимых теоретических подходов и методов исследования древних захоронений. В данной статье рассматриваются некоторые проблемы погребальной археологии и способы их решения на материалах древнерусских погребальных памятников.

В современных исследованиях методика работы часто определяется характером и размером выборки, которую нужно проанализировать. Большую роль при этом играет историографическая традиция в изучении погребального обряда населения той или иной археологической культуры, эпохи, региона. Второй важный фактор – это общий уровень и перечень методических приемов, популярных и используемых в определенный период развития археологической науки для различения форм погребений и обряда.

При этом почти независимо от того, что изучает автор – группу погребений, могильник, или сотни погребальных памятников – основными задачами, которые ставит перед собой исследователь, являются выделение типов (вариантов) погребальной обрядности и их интерпретация. Необходимыми условиями на пути решения данных задач становится определение структуры погребального памятника и обряда, а также выбор достаточных приемов исследования данного вида массовых источников.

В табл. 1 представлены определения разными авторами понятий «погребение» и «погребальный обряд», а также понимание ими структуры этих явлений. Это работы Ю. А. Смирнова (1991), В. Ф. Генинга, Е. П. Бунятян, С. Ж. Пустовалова, Н. А. Рычкова (Формализованно-статистические методы… 1990), В. С. Ольховского (1986; 1993), И. Л. Кызласова (1993), В. И. Мельника (1993), В. И. Гуляева (1993; 1995) и др. Дефиниции не всегда однозначны, поскольку авторы обращали внимание на разные элементы явлений. Однако именно исследователи погребальных памятников большое значение придавали созданию единой системы понятий и терминов, связанных с погребальной практикой. На первых этапах выявление структуры погребального обряда проходило на основании фактического отождествления этапов погребального обряда и элементов погребального памятника. Это, естественно, делало ее неполной, т. к. не все действия погребального обряда находят материальное воплощение. Тем самым исследователи подошли к необходимости изучения обряда (технологии) и морфологии погребения как самостоятельных подсистем (Леонова, Смирнов, 1977). А это есть не что иное, как использование системного подхода к исследованию погребального памятника.

Унификация терминологического аппарата в погребальной археологии продолжается. Пока значительная часть специалистов-археологов не станет принимать результаты «чужого» труда в сфере археологического науковедения, понимание между ними не будет достигнуто. Особенно отметим, что единый понятийно-терминологический аппарат – необходимый шаг при структурном анализе погребальных памятников, разработке теоретических моделей погребальных комплексов и погребальной обрядности в целом.

В 1960–1990-х гг. появились особенно значимые исследования по применению математических методов к изучению погребальных памятников. Это работы И. С. Каменецкого (1983), Г. Ф. Никитиной (1985), М. В. Андреевой, Е. И. Савченко, В. С. Ольховского, О. А. Ульяновой (1995) и др. (см. табл. 2). Главное преимущество, которое дало применение формализованно-статистического подхода, это возможность выразить в конкретных сравнимых величинах (признаках) различные данные о погребальных памятниках, установить стати- стически связь явлений, измерить силу этой связи, сравнить и оценить величину сходства памятников, произвести группировку объектов и признаков. Информационно-поисковые системы (ИПС) явились важным шагом на пути создания программ описания и баз данных погребальных памятников.

Формализованно-статистические методы далеко не исчерпали своих возможностей. Они точны, а получаемые выводы проверяемы, вне зависимости от исходных данных. Однако использования только формализованно-статистического подхода недостаточно. На стадии обработки признаков (элементов) погребений данный подход является действенным, причины недостоверности и противоречивости выводов следует искать на стадии первичного анализа и критики источника, т. е. при выделении структуры и признаков погребения.

Таким образом, одна из очевидных методических проблем в исследовании погребальных памятников – определение и организация признакового пространства.

Анализ работ, касающихся разных аспектов изучения погребальных памятников, например древнерусской погребальной обрядности, может указать нам целый ряд вопросов частного характера, которые отражают в свою очередь и общетеоретические проблемы погребальной археологии в целом.

Похоронная обрядность населения Древней Руси исследована достаточно хорошо, имеются научные обобщения по хронологии погребальных памятников, их этническому своеобразию, соотношению в обряде различных религиозных традиций (Седов, 1982; 2005 и др.). Однако важные методические вопросы остаются неясными.

• 1.    При изучении эволюции древнерусской обрядности четко не обозначено, что же является определяющим в форме (типе) погребального обряда (сооружение, состояние умершего, инвентарь или сочетание признаков). Единых признаков для определения формы погребальной обрядности не выделено, а это затрудняет включение новых комплексов в общую систему эволюции древнерусских погребальных памятников.

• 2.    Многочисленные классификации погребений на одном древнерусском некрополе, в отдельном регионе Руси и др., предлагаемые авторами, неоднородны по своим основаниям. Группировку в классы (типы, группы) производят, минуя стадию четкого формулирования и отбора признаков, признаки перечисляются уже в пределах классов, при их описании.

• 3.    Так как анализу подвергаются разные по полноте описания материалы раскопок погребений, то и получаемые выводы о формах (классах) погребений напрямую зависят от информационной насыщенности и документированности погребальных памятников.

• 4.    ИПС и другие системы описания погребальных памятников являются в основном адресно-ориентированными системами. Набор признаков берется из традиционных археологических отчетов и публикаций материалов погребений, вследствие чего используются и массовые, и единичные признаки. Этап определения и ранжирования признаков часто не проводится. При этом главным требованием к программам описания является возможность их применения независимо от специфичности исходных данных.

• 5.    Все операции с выделенными признаками погребений отвечают поставленным авторами целям, при этом отбор признаков и их оценка ведутся интуитивно, тогда как раскрытие информативных возможностей тех или иных признаков и их сочетаний должно являться результатом исследования, а не изначально заданным исследователем содержанием (значением) признака.

• 6.    Выделенные статистические группы погребений интерпретируются в одном из четырех аспектов: социальном (в том числе половозрастном), этнокультурном, хронологическом или религиозно-культовом. При этом подобная интерпретация зачастую не сопровождается достаточным обоснованием, построенным на оценке и отборе археологических признаков, и анализе других типов источников.

Перечисленные выше теоретические и методические вопросы подчеркивают необходимость решения наиболее значимой и актуальной проблемы погребальной археологии – выработки и принятия единой концепции анализа и интерпретации погребальных памятников (Ольховский, 1993), возможно, в рамках особого научного направления – тафологии (Смирнов, 1985). Требуется создание единой программы описания и изучения (подходы и методы) погребальных памятников для проведения взаимной корреляции получаемых результатов, их интерпретации, реконструкции на современном научном уровне погребальной обрядности древних народов, ставших предметом археологического изучения.

Именно с таких позиций на базе Института археологии РАН проводились дискуссия «Погребальная обрядность: структура, семантика и социальная интерпретация» (см: Гуляев, 1993; 1995), круглый стол «Погребальный обряд: реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений» (1999) и конференция «Теоретические и методические подходы к изучению погребального обряда в современной археологии» (2005).

Предлагаемый в статье опыт исследования погребальных памятников демонстрирует результаты применения новых подходов и методов на этапе описания и анализа источника (информационный аспект) и в меньшей степени – его интерпретации (гносеологический аспект).

Возможным перспективным направлением исследования древних захоронений может быть разделение информации о погребальных памятниках на разные уровни и подсистемы, т. е. применение информационного и системного подходов.

В таком случае формы (классы) погребений, определяемые сочетанием признаков самого высокого (первого) уровня, – а именно конструктивных элементов, которые фиксируют все археологи во время раскопок памятников и которые являются необходимой основой «объективной реконструкции погребального комплекса» (Гуляев, Ольховский, 1999. С. 14), – представляются нам более достоверными и отражающими действительную погребальную практику. Они же определяют «идеальную модель погребения – погребальный эталон и отклонения от него» (Там же. С. 15), т. е. позволяют исследовать эволюцию форм погребального обряда, развитие и изменение традиционного для всего общества (этнокультурной группы) ритуала – нормы совершения захоронения. При по- следующем, более детальном описании элементов погребения (второй, третий и другие уровни) различные их сочетания дают информацию об особенностях каждого или группы погребений, которые отражают этнические, социальные или индивидуальные причины совершения такого рода захоронений.

Результаты применения системного и информационного подходов к изучению древнерусских погребальных памятников Тверского Поволжья были подробно изложены автором в кандидатской диссертации (Скукина (Лагуткина), 1997а) и серии публикаций.

Суть системного подхода заключается в понимании любого древнего явления (предмета, памятника) как сложной системы, состоящей из нескольких подсистем, при этом каждая из частей (подсистем) отражает целое, но может изучаться и как самостоятельное явление. Сочетание элементов подсистемы в отдельный момент или отрезок времени характеризует отдельный регион или культуру (Щапова, 1988).

Системный подход в изучении погребального памятника позволил выделить внутри него две подсистемы: погребальный комплекс и погребальный обряд. При этом под погребальным комплексом понимаются материальные остатки: форма, строение и взаимное расположение элементов погребения. Погребальный обряд – набор ритуальных действий по захоронению умершего, включающий «практическую и идеологическую сферы обрядности» (Гуляев, Ольховский, 1999. С. 14). Как справедливо отмечалось, погребальный обряд является предметом междисциплинарного исследования и не может быть полно реконструирован только в рамках традиционной археологии.

Как самостоятельная подсистема рассматривался именно погребальный комплекс, была выделена его структура, составлена программа описания и проведена классификация.

Программа описания археологического объекта и его структуры предполагает составление информационно насыщенного списка признаков и их значений. То есть набор признаков для исследования должен быть полным и достаточным. Информационный подход обеспечивает решение этой задачи. Его суть заключается в утверждении, что полнота списка и возможное разнообразие значений признаков, характерных для отдельного предмета и характеризующих все предметы совокупно, достигается ранее, чем все их возможные сочетания попадут в поле зрения исследователя (Щапова, 1989; 2000). С использованием информационного подхода признаки, характеризующие древние погребения, были объединены в группы (факторы) – системы коррелятивных связей, описывающие структурные части погребального комплекса, которые в свою очередь составляют отдельные блоки качественно однородной информации (т. е. проведена систематизация признаков).

Погребальный комплекс включает в себя движимые (останки, гроб, вещи) и недвижимые элементы (сооружения – насыпь, ограждение, постройку, площадку, яму.) Их сочетания дают три типа конструкции погребального комплекса. В качестве наблюдения было отмечено возможное одинаковое использование погребальных комплексов одинаковой конструкции, т. е. прослежена связь функции и морфологии комплексов. В данном случае погребальные комплексы понимаются как формы обращения с умершим, тогда типы погребальных комплексов по конструкции отражают три способа их использования.

• 1)    Погребальные комплексы, характеризующиеся только движимыми элементами, исключают погребальное сооружение. Такие комплексы не фиксируются археологически, поскольку останки человека часто не сохраняются. В этнологических исследованиях известны подобные формы обращения с умершим – например, выставление (Зеленин, 1991) и др.

• 2)    Только недвижимые элементы, когда останки человека отсутствуют, характеризуют погребальные комплексы как символические погребально-поминальные, ритуальные памятники. Погребальные комплексы этой группы традиционно называют кенотафами (гр. kenos – пустой, tafos – мертвый: погребальный памятник без останков погребенного). Кенотафы как археологический источник – отдельная большая тема и требуют самостоятельного рассмотрения.

• 3)    Погребальные комплексы для захоронения умершего (погребение как способ сокрытия человеческих останков) сочетают в себе движимые и недвижимые элементы. Именно с этой группой погребальных комплексов мы в основном имеем дело в археологической практике. Определяющим признаком погребального комплекса как археологического объекта являются останки погребенного – его главный элемент.

Установление конструктивных элементов, из которых состоит погребальный комплекс, – первый этап составления нормированной системы описания и матричной классификации погребальных памятников по конструктивным элементам. Каждый конструктивный элемент погребального комплекса может выступать в качестве признака, набор конструктивных элементов определяет класс объекта (Щапова, 1988. С. 37).

Матричная классификация предполагает объединение на одном уровне понятий одинакового содержания в виде открытого списка. В такую классификацию можно вводить дополнительные уровни, что характеризует гибкость системы (Там же. С. 33). Число классов (комбинаций) недвижимых элементов погребального комплекса рассчитано по формуле 2n – 1, а число классов движимых элементов по формуле 2n – 1, где n – число конструктивных элементов. На основе сочетания классов движимых и недвижимых элементов получены 248 классов погребального комплекса – математическая модель, которая характеризует археологические погребения (табл. 3).

При использовании системного и информационного подходов важно, чтобы они имели очевидное прикладное значение, с одной стороны, и возможность применения по отношению к разным типам погребальных памятников – с другой. Первые опыты использования данной методики показывают ее эффективность и определяют возможности для дальнейших исследований.

На примере региона Тверского Поволжья было произведено отождествление погребальных памятников X–XII вв. с рассчитанными классами (Скукина, 1997а). 790 погребений из 620 раскопанных курганов Верхней Волги принадлежат 32 классам. Наиболее характерны 5 классов, но классов, общих для всей территории Тверского Поволжья, нет. Выделяются 26 классов погребальных комплексов, которые характерны для отдельных районов Тверского Поволжья.

Все они попадают в 3 основные области (группы) распределения классов погребальных комплексов. Первая группа – погребения в насыпи останков с вещами и без них и/или с ритуальными остатками, в гробу или без него (классы 41–48); вторая группа – захоронения под насыпью на погребальных площадках с различными сочетаниями движимых элементов (классы 129–136); третья группа – захоронения под насыпью в ямах с различными сочетаниями движимых элементов (классы 137–144).

Эти группы погребений являются типичными и описывают как раз те формы погребальной обрядности древнерусского населения, которые археологи традиционно представляют как эволюцию погребальных памятников X–XIII вв. (курганные захоронения на материке, в насыпи и в ямах). Однако на деле эволюция древнерусских погребальных памятников оказывается более сложным явлением, чем основная, магистральная линия их развития, представленная этими группами классов.

В результате сравнительного анализа погребальных комплексов были выделены частные и особенные (по тенденции) классы отдельных районов Тверского Поволжья – это в основном захоронения на погребальных площадках с постройками в насыпях (классы 207, 203, 123) и грунтовые погребения (класс 89).

Таким образом, разнообразие форм древнерусских погребений на Верхней Волге, о котором в качестве наблюдений писали Т. Н. Никольская (1947) и Ю. М. Лесман (1977), проявляется уже на уровне конструкции погребений, что действительно может быть оценено как очень существенное отклонение от общих норм совершения погребального обряда. В большинстве случаев это отклонение определяется изменением набора недвижимых элементов погребения, т. е. оформлением погребального сооружения.

Некоторые особенности верхневолжских курганов выделяются по еще более дробным признакам. Так, например, Ю. М. Лесман описывал встречающийся обряд погребения умершего в сидячем положении, а также обряд погребения под высокими (до 5 м) курганными насыпями на материке, реже в насыпи или яме, при этом умершего оборачивали берестой (Лесман, 1977). Таких особых проявлений вариантности обряда захоронения можно выделить множество даже на одном кладбище: например, 8 типов погребального обряда в Избрижском некрополе (Скукина, 1997б). Однако будут ли они показывать общее направление эволюции погребальных памятников Древней Руси? В каком отношении к общей тенденции эволюции древнерусского погребального обряда находятся данные редкие классы?

Применение к археологии методических подходов систематики – теории упорядочивания и описания всей совокупности объектов, образующих некоторую сферу реальности (Любищев, 1985; Бреховский, Прасолов, Солинов, 1995), – позволило увидеть, что в эволюции материальных остатков жизнедеятельности людей (вещей, сооружений и др.) принимает участие не отдельная вещь, а группа сходных вещей – объектов. В нашем случае погребальные комплексы, которые составляют традицию, самые многочисленные – это 57% (450 погребений), однако они представляют всего 5 конструктивных классов – 15,6% от общего количества классов погребальных комплексов Тверского Поволжья. На- оборот, 15 конструктивных классов являются частными и характеризуют погребальные комплексы X–XII вв. отдельных районов Тверского Поволжья, другие 12 встречаются в памятниках по одному разу. От общего числа погребальных комплексов Тверского Поволжья они составляют 7,5% (59 погребений). Эта наименьшая по численности группа погребений как раз фиксирует изменения и развитие элементов погребальной практики, а значит и изменения самого общества. Таким образом, появление редких классов в эволюции погребальных памятников – процесс закономерный. Редкие классы (особые формы погребений) не противоречат общему процессу эволюции погребальных комплексов конкретного общества, а дополняют его, отражают моменты поиска новых форм, необходимых для проявления специфики отдельных регионов, этнических и социальных групп и т. д. (Лагуткина, 2003).

Программа описания погребальных комплексов была положена в основу базы данных «Погребальные памятники Тверского Поволжья X–XII вв.» (Скукина, 1997а). Описание 790 погребений проводилось по 9 конструктивным элементам. По их наличию и отсутствию были определены классы погребальных комплексов Тверского Поволжья. Для каждого элемента описывались признаки: форма, метрика, место расположения, вид, материал, сохранность. Для всех 70 морфологических признаков второго информационного уровня просчитаны абсолютные (количество) и относительные (%) показатели по каждому памятнику и по отдельным районам Тверской обл., проведен сравнительный анализ погребений (Там же).

Изучение погребальных памятников как массового источника предполагает использование на данном этапе математического аппарата, а именно формализованно-статистического подхода. Это определило следующие действия: разрушение целостного представления о погребении и представление данного объекта через списки признаков. Полный список признаков, характеризующих конкретную совокупность изучаемых объектов, позволяет установить полный набор всех возможных, конкретных и вероятных связей. В результате создается новое знание о генеральной совокупности, более полное, но менее конкретное (Щапова, 1988. С. 59).

Степень сходства исследованных памятников Тверского Поволжья по выделенным морфологическим признакам – 21%. Кроме общих признаков погребальных комплексов Тверского Поволжья, которыми являются сегментовидная форма насыпи, одиночное индивидуальное захоронение и трупоположение, выделены частные (индивидуальные) и локальные (особенные) признаки погребальных комплексов в ряде районов Тверского Поволжья. Это погребальные сооружения в виде заливки (яма и насыпь) в Калининском р-не; остатки коня – в Осташковском р-не; каменная обкладка насыпи (ограждение) – в памятниках Селижаровского и Осташковского р-нов; погребения на материке – горизонте (площадка) – в Ржевском, Осташковском и Старицком р-нах; погребения на подсыпке (площадка) – в курганах Калининского и Зубцовского р-нов; трупосожже-ние – в Ржевском и Осташковском р-нах; остатки гробовища – в Калининском и Селижаровском р-нах; ритуальные остатки в насыпи – в Селижаровском р-не; оружие характерно для погребальных комплексов Осташковского и Кимрского р-нов; торговый инвентарь – для Калининского и Осташковского р-нов; украше- ния рук (перстни, браслеты) и костюма (привески и цепочки) – для памятников Кимрского, Осташковского и Селижаровского р-нов, и др.

Таким образом, анализ и группировка признаков второго уровня позволили с еще большей уверенностью утверждать, что погребальные комплексы весьма разнообразны, а обряд погребения древнерусского населения Тверского Поволжья неоднороден. Признаки второго, более детального уровня описания элементов погребения (вид элемента) дают информацию об особенностях некоторых групп погребений, которые отражают этнические, социальные, религиозные или другие объективные причины совершения такого рода захоронений.

Из всех перечисленных этапов анализа погребальных памятников наиболее сложным является интерпретация полученных результатов.

Ясно, что интерпретация требует не только специальных знаний в ряде гуманитарных дисциплин (от языкознания и логики до этнологии и философии), но и специальной методики сопряжения разных источников (Гуляев, Ольховский, 1999). Опыты в данной области выявили как различия, так и общие подходы, а именно необходимость принципиальной оценки возможной интерпретации и разработки ее процедуры. Первые шаги в данном направлении уже сделаны, а достигнутые результаты можно считать перспективными.

При условии надлежащей разработки программы описания и классификации погребальных комплексов реконструкции и интерпретации древних захоронений представляются более достоверными. Тематика данной статьи позволяет лишь вкратце остановиться на отдельных примерах подобных интерпретаций.

Редкие конструктивные классы погребальных комплексов и особенные морфологические признаки погребений X–XII вв. в отдельных районах Тверского Поволжья, как выяснилось, были связаны с влиянием различных этнических компонентов на сложение похоронных традиций древнерусского населения региона (Лагуткина, 1998). Погребения с элементами балтского погребального обряда концентрируются в основном в Кимрском, Ржевском и Осташковском р-нах. Там же отмечены и устойчивые финские традиции в оформлении погребального сооружения и ориентации умерших. На остальной территории Тверского Поволжья сохраняются только отдельные финские и балтские вещи в составе погребального инвентаря древнерусских курганов. Древнерусские курганы свидетельствуют о господстве здесь славянского этноса. Особенности погребальных памятников X–XII вв. в Осташковском, Ржевском и Кимрском р-нах еще требуют дальнейшей расшифровки, которая осложняется слабой изученностью собственно финно-угорских и балт-ских памятников. Однако картографирование памятников предшествующей славянам дьяковской культуры, сформировавшейся как смешанный финно-балтский этнос, показало, что Осташковский, Ржевский и Кимрский р-ны располагаются в центре отдельных групп памятников раннего железного века, и в этих районах фиксируется их наибольшая концентрация. Возможно, именно в этих районах финские и балтские компоненты населения были наиболее значительными и длительное время являлись преобладающими. Подтверждение этому мы находим при рассмотрении регионов концентрации длинных курганов – памятников периода ранней славянской колонизации Тверского Верхневолжья. В Ржевском, Кимрском и Осташковском р-нах количество длинных курганов меньше, чем в других.

Таким образом, одним из возможных объяснений своеобразия погребальных памятников X–XII вв. в Осташковском, Ржевском и Кимрском р-нах может быть более позднее массовое расселение в этих районах славянских племен (не исключая раннего проникновения малочисленных групп, например в Волговер-ховье) и длительное сохранение там финно-угорских и балтских культурных традиций (Лагуткина, 1998).

Опыт исследования признаков третьего информационного уровня в отдельно взятой выборке позволил определить особенности погребального обряда, которые определялись конкретной демографической ситуацией. Антропологический анализ погребенных Избрижского некрополя дал возможность выделить семейные (взрослые с детьми) и супружеские курганы. Погребения в таких курганах часто разновременны и разделяются на основные и дополнительные. При этом установлено, что абсолютно преобладают индивидуальные захоронения как взрослых, так и детей. Одновременные семейные и супружеские погребения, не соответствующие норме, производились только в случаях одновременной смерти с родителями или кровными родственниками. Специальной обрядности для совместных захоронений не было, и погребенных хоронили традиционно, сопровождая инвентарем, характерным для каждого пола (Скукина, 1996).

Методики антропологического анализа и палеодемографических реконструкций обеспечили эффективность социологической интерпретации погребальных памятников.

Сравнительно-статистический и антропологический анализы мужских захоронений X–XII вв. на Верхней Волге позволили выделить погребения молодых воинов, погребения богатых и знатных общинников среднего и зрелого возраста, погребения рядовых общинников среднего и старшего возраста. В каждой из групп погребений определены черты обряда, которые отражают принадлежность погребенного индивида к конкретной общественной группе. Видимо, в X–XII вв. в среде тверских кривичей еще сохраняется строгость следования архаическим традициям (институт возрастных классов) и появляется социальноимущественное деление общества, что, в общем, характерно для развития всех племен периода сложения государства (Лагуткина, 2000).

Рассмотренные примеры иллюстрируют направления интерпретации, достаточно типичные для современной погребальной археологии. Главное, на что следует обращать внимание, – это определение (систематизация), оценка (какого уровня информации выбранный признак), отбор признаков погребения для конкретного типа интерпретации.

В заключение еще раз отметим перспективность использования в качестве методологической основы источниковедческого анализа погребальных памятников информационного и системного подходов. Они дают саму возможность рассматривать погребальные памятники как систему, развивающуюся в широком историко-культурном плане, и исследовать отдельные ее части, элементы, признаки. Они позволяют, постигая закономерности развития погребального обряда одной эпохи или региона, находить элементы этих закономерностей у других народов в других регионах и в другие эпохи. Информационный подход предлагает такую систему выделения и описания признаков, которая позволит обрабатывать постоянно увеличивающийся материал погребальных памятников по единой методике. Проведенное на основе данных подходов исследование реально демонстрирует варианты решений сложных задач комплексного изучения погребальных памятников – одного из основных видов археологического источника.

Таблица 1 (окончание)
и g	4 элемента: 1)    сооружение, 2)    останки, 3)    инвентарь, 4)    дополнительная структура	4 элемента: 1)    сооружение, 2)    останки, 3)    инвентарь, 4)    ложе и остатки ритуальных действий	7 элементов: 1)    погребальное сооружение, 2)    останки погребенного, 3) погребальный инвентарь, 4)    намогильное сооружение и следы ритуальных действий, 5)    подкурганное сооружение, 6)    внекурганное сооружение, 7)    метаструктура комплекса		5 элементов: 1)    сооружение, 2)    погребенный, 3)    погребальное имущество, 4)    сопутствия, 5)    сателлиты
§ f * s 3 8 ° s	Модель форм обращения с умершим и их сочетаний. Основание классификации – дихотомия: трупоуничто-жение и трупо-сохранение, погребение – выставление		Классификация действий, связанных с погребальной практикой. Основание – отношение к ментальной и физической деятельности человека	«Древо» форм погребальной обрядности Основание – дихотомия: форма осознания, центры перерождения – конкретные погребения

Таблица 2. Формализованно-статистическая обработка данных погребальных памятников

	Каменецкий И. С.	Генинг В. Ф., Бунятян Е. П., Пустовалов С. Ж., Рычков Н. А.	Никитина Г. Ф.	Андреева М. В., Савченко Е. И., Ольховский В. С., Ульянова О. А.
	91 признак	Признак – вид отдельного действия погребального обряда, количество признаков зависит от конкретных эмпирических данных	227 признаков признак географического распределения	1500 признаков
II p	28 категорий – признак – варианты признака	Совокупность признаков – отдельное действие. Категория совокупностей – комплекс действий, связанных с одним объектом	Категории (25–27) совокупности признаки	34 таблицы, 6 ярусов – уровней пространства погребения

Таблица 2 (окончание)
11 s л G Ю О О су 3 и	Код – система описания обряда погребения, признаки неоднозначные	Сравнительный анализ, группировка признаков – всеобщие, локальные, частные признаки; социальный, этнический, половозрастной анализ, выделение типов погребений. Упорядочивание признаков путем именования	Выделение типообразующих, определяющих и общекультурных признаков; многомерный статистический анализ; типы погребений и варианты погребального обряда. Иерархическая система признаков	ИПС по погребальным памятникам степной зоны Восточной Европы. Адресный формализованный код описания

Таблица 3. Классификация погребальных комплексов

	Классы движимых элементов	1	2	3	4	5	6	7	8
	Классы недвижимых элементов	О	О + Г	О + В	О + Ост	О + Г + В	О + Г + Ост	О + В + Ост	О + Г В + Ост
1	Н	1	2	3	4	5	6	7	8
2	Ог	9	10	11	12	13	14	15	16
3	П	17	18	19	20	21	22	23	24
4	Пл	25	26	27	28	29	30	31	32
5	Я	33	34	35	36	37	38	39	40
6	Н+Ог	41	42	43	44	45	46	47	48
7	Н+П	49	50	51	52	53	54	55	56
8	Н+Пл	57	58	59	60	61	62	63	64
9	Н+Я	65	66	67	68	69	70	71	72
10	Ог+П	73	74	75	76	77	78	79	80
11	Ог+Пл	81	82	83	84	85	86	87	88
12	Ог+Я	89	90	91	92	93	94	95	96
13	П+Пл	97	98	99	100	101	102	103	104
14	П+Я	105	106	107	108	109	110	111	112
15	Пл+Я	113	114	115	116	117	118	119	120
16	Н+Ог+П	121	122	123	124	125	126	127	128
17	Н+Ог+Пл	129	130	131	132	133	134	135	136
18	Н+Ог+Я	137	138	139	140	141	142	143	144
19	Н+П+Пл	145	146	147	148	149	150	151	152
20	Н+П+Я	153	154	155	156	157	158	159	160
21	Н+Пл+Я	161	162	163	164	165	166	167	168
22	Ог+П+Пл	169	170	171	172	173	174	175	176
23	Ог+П+Я	177	178	179	180	181	182	183	184
24	Ог+Пл+Я	185	186	187	188	189	190	191	192
25	П+Пл+Я	193	194	195	196	197	198	199	200
26	Н+Ог+П+Пл	201	202	203	204	205	206	207	208
27	Н+Ог+П+Я	209	210	211	212	213	214	215	216
28	Н+Ог+Пл+Я	217	218	219	220	221	222	223	224
29	Н+П+Пл+Я	225	226	227	228	229	230	231	232
30	Ог+П+Пл+Я	233	234	235	236	237	238	239	240
31	Н+Ог+П+Пл+Я	241	242	243	244	245	246	247	248

1–248 – классы погребальных комплексов

Н – насыпь, Ог – ограждение, П – постройка, Пл – площадка, Я – яма, О – останки, Г – гроб, В – вещи, Ост – ритуальные остатки.