Features of ritual manipulations with animals in the funerary rites of the Muroma (on the basis of archaeo-zoological materials from the Podbolotyevo burial-ground)

не ясно, какие анатомические части расположены в погребениях, а какие – в заполнении могильных ям, т. е. остаются невыясненными вопросы семантической нагрузки, которую несут те или иные наборы костей животных в погребальных ритуалах поволжских финнов.

Другая особенность обрядовой практики древнего финского населения Поволжья – отдельные захоронения коней и реже других животных на территории грунтовых могильников. Обычай захоронения животных и прежде всего коней как характерная деталь обрядовой практики муромы определена еще первым исследователем Подболотьевского могильника ( Городцов , 1916). Конские погребения присутствуют во всех могильниках муромы ( Голубева , 1987. С. 85, 86. Карта 18). Самые ранние захоронения коней известны в Безводнинском могильнике V–VIII вв. ( Краснов , 1980. С. 33). У муромы захоронения коней появляются начиная с VIII в., и к X в. они исчезают ( Бейлекчи , 2005. С. 11–112, 118). В материалах раскопок В. А. Городцовым Подболотьевского могильника они составляют 5% от общего количества захоронений ( Городцов , 1914. С. 54). В самом восточном могильнике муромы – Чулковском доля конских захоронений достигает 12 % ( Гришаков , 1990. С. 127).

Известны конские захоронения и у соседних с муромой эрзянских племен Притешья, где их доля в могильниках колеблется от 5 до 8 %. По мнению В. Н. Мартьянова, обряд захоронения коней появляется в Притешье одновременно с муромским в VIII в. и бытует до XIII в. ( Мартьянов , 1992. С. 53–57). В южномордовских мокшанских могильниках захоронения коней более редки. Этот обряд известен в Кельгининском могильнике в погребениях XI в. и связывается с влиянием муромы ( Вихляев , 1997. С. 118).

Одним из исследователей, обратившихся к анализу конских захоронений муромы, была Л. А. Голубева, которая, опираясь на классификацию Ю. А. Краснова (1980. С. 33–35), разделила захоронения коней на две группы по признаку положения в могилу целой туши или «расчлененной». Внутри этих групп по ориентировке и положению коня исследовательница выделила типы, при этом отметив, что для одного из типов погребения целой туши характерна поза животного, уложенного на брюхо с вытянутой шеей и вздернутым черепом ( Голубева , 1987. С. 85–87). В. Н. Мартьянов также выделяет захоронения как целых туш, так и расчлененных костяков коней, считая оба вида захоронений характерными для мордвы-эрзи ( Мартьянов , 1992. С. 53). В. В. Гришаков в специальной статье, посвященной анализу конских захоронений Чулковского могильника, пишет об обычае захоронения расчлененного коня, которому придавали позу лежащего животного с подогнутыми ногами и приподнятой головой ( Гришаков , 1990. С. 129).

В 2012 г. Волжской археологической экспедицией (ВАЭ) ИА РАН были продолжены раскопки одного из самых известных могильников муромы – Подбо-лотьевского, исследовавшегося в 1910 г. В. А. Городцовым (1914). Благодаря этому появилась возможность проследить все разнообразие погребальных обрядов муромы современными археологическими методами, а также обратиться к проблеме специфики ритуальных действий с животными.

При раскопках могильника в 1910 г. В. А. Городцов аккуратно фиксировал как отдельные захоронения животных, так и их кости в погребениях. Для конских захоронений было отмечено, что в подавляющем большинстве остовы

«лежали на брюхе с поджатыми ногами, головой на ССВ», некоторые из них обнаружены в той же позе, с поджатыми ногами, но «на боку» ( Городцов , 1914. С. 65, 85, 86). Для костей из наборов «жертвенной пищи», т. е. из погребений людей, отмечалось, предположительно какому животному принадлежат кости. Например: «вдоль левой ноги погребенного человека лежат две ножные кости крупного животного (коровы или лошади)» (Там же. С. 89). Таким образом указывался размерный класс жертвенных животных. Кроме того, по В. А. Город-цову, в засыпях погребальных ям найдены «зубы овцы», а однажды – «груда костей медведя».

В ходе работ ВАЭ 2012 г. кости животных выявлены в 17 погребениях (18 %). По особенностям погребального обряда и набору вещей эти захоронения ничем не выделялись из общей массы погребений. В погребениях, совершенных по обряду ингумации, кости животных располагались в изголовье; в кремациях они зафиксированы в разных частях погребальной камеры; в трех случаях кости обнаружены в заполнении могильных ям.

При анализе костей животных из раскопок 2012 г. использовались методические разработки лаборатории естественно-научных методов в археологии ИА РАН ( Антипина , 2004). Оценивалась степень сохранности костных фрагментов, фиксировался характер их разлома – естественный (тафономический) или искусственный – действиями человека. Определялась таксономическая принадлежность, количество особей в каждом отдельном наборе костей, индивидуальный возраст и, при возможности, половая принадлежность. Возраст большинства домашних копытных оценивался по степени стертости зубов нижней челюсти по методике Э. Грант ( Grant , 1975), а возраст лошадей – по стертости и высоте коронки по методике М. Левин ( Levine , 1982), дополненной в лаборатории естественно-научных методов в археологии ИА РАН. В случаях обнаружения целых или почти целых скелетов животных наличествующий анатомический набор рассматривался в археологическом контексте, т. е. определялось, где именно, как далеко друг от друга и на какой глубине располагались части тела одного животного. В силу плохой сохранности промеры длинных костей получить не удалось, лишь несколько костей сохранились таким образом, что можно было измерить их длину, что дало некоторую информацию об экстерьере животных. Фрагменты, не определимые до таксона (вида), распределены по категориям в соответствии с реконструируемыми размерами животных: крупные млекопитающие, средние млекопитающие и т. п.

Естественная сохранность костей животных в исследуемом могильнике оказалась чрезвычайно плохой, лишь в отдельных случаях удовлетворяющей условиям архезоологического исследования. Сохранность может быть оценена преимущественно в 1–2 балла по 5-балльной шкале, в отдельных случаях – в 3 балла. Отметим, что почвенная среда в месте, где расположен могильник, оказалась очень агрессивной по отношению к костям, поверхностный слой костной ткани (компакта) был разрушен почти во всех случаях. Однако сохранившиеся отдельные участки компакты и общие контуры костей все же позволили сделать достоверные анатомическое и таксономическое определения. Следует отметить, что анализ проводился в кабинете археозоологии лаборатории естественно-научных методов в археологии ИА РАН при наличии сравнительно-анатомической коллекции, что также способствовало достоверному определению в условиях, когда сохранность костей неудовлетворительна.

В таксономическом составе животных, использованных в погребальных ритуалах Подболотьевского могильника, были зафиксированы останки только домашних млекопитающих: крупного рогатого скота (Bos Taurus), лошади (Equus caballus), свиньи (Sus scrofa forma domestica) и собаки (Сanis familiaris). Остатки мелкого рогатого скота не обнаружеы.

Далее представлено описание остатков разных видов животных из погребальных комплексов Подболотьевского могильника, начиная с наиболее малочисленных.

Захоронение собаки связано с комплексом погребения 46/1. Сохранность костей может быть оценена примерно в 2–3 балла. Скелет собаки почти полный, с весьма незначительными утратами. Часть эпифизов длинных костей животного приросла, другие приросли недавно, а некоторые не приросли совсем. По совокупности сведений возраст животного может быть оценен примерно в 10–14 месяцев – полувзрослый ( subadultus-subadultus ). Несмотря на то что на момент смерти рост животного еще не был завершен, оно не выросло бы крупным. Визуальная оценка позволяет предположить мелкую особь, размеры которой вероятно были бы сходны с мелким шпицем. Для захоронения собаки была сооружена отдельная яма округлой в плане формы, которая впущена в верхнюю часть захоронения 46/1. Животное уложено в «спящую» позу, рядом – два лепных сосуда. Каким образом это захоронение связано с погребением человека 46/1, судить сложно. Для Подболотьевского могильника это захоронение собаки единственное. Известны лишь захоронения собачьих голов в эрзянских могильниках Красное I и Заречное II в Притешье, где они выявлены в комплексе конских погребений ( Мартьянов , 1992. С. 53).

Кости свиньи в Подболотьевском могильнике также встречены единожды. В заполнении погребения 52 обнаружен набор из четырех зубов нижней челюсти свиньи домашней: три коренных правой стороны и один – левой. По стертости зубов нижней челюсти возраст животного определяется как близкий к 2 годам. В настоящее время домашних свиней в большинстве забивают на мясо примерно около этого возраста, когда вес животного уже большой, а мясо еще нежное. По-видимому, обнаруженные в засыпи погребения остатки обозначают ритуальную трапезу. Находки зубов свиней более характерны для мордовских захоронений на Средней Цне и в Примокшанье.

Костные остатки крупного рогатого скота (КРС) – самые многочисленные в погребениях Подболотьевского могильника, а ритуалы, связанные с этим животным, – наиболее многообразны. Они выявлены в могильнике в двух «комплектациях»: как комплекс «мясной пищи» и как комплекс «немясной»1.

Комплекс мясной пищи маркируют фрагменты мясных частей туши КРС, уложенные на дно погребальной камеры вблизи погребенного человека. Он обнаружен в 10 погребениях. В целом ряде случаев фиксируется положение с умершим на дно могильной ямы двух мясных частей от передней и задней конечностей КРС – фрагменты плечевой и бедренной костей. Именно такой набор, иногда в совокупности с позвонком, который тоже принадлежит к мясным частям туши, выявлен в погребениях 34, 37, в южной части погребения 56 и 57; в погребениях 20, 48/2, 55, 66 – какая-либо одна из костей данного набора.

Таким образом, относительная частота этих случаев показывает, что данные фрагменты туш КРС можно считать важными для ритуалов исследуемого могильника и их специально помещали в погребальную камеру в качестве «заупокойной пищи» для погребенного. Все кости из этого мясного набора оказались чрезвычайно плохой сохранности, никаких следов манипуляций с ними зафиксировать не удалось. Во всех подобных случаях затруднена и фиксация возраста животных. Судя по степени развития костной ткани, в ритуалах преимущественно использовались молодые особи с нежным мясом, но уже в убойном весе ( subadultus-adultus ). Любопытно, что в случае, когда в погребении зафиксированы две кости, они обе принадлежали к разным конечностям: плечевая – к передней, бедренная – к задней, но обе одинаковы по мясу, это передний и задний окорока.

Другое наполнение комплекса мясной пищи фиксируется в погребениях 56 и 39. Здесь обнаружены фрагменты таза и крестца КРС. Эти части тела животных очень значимы в ритуалах многих народов Евразии, в том числе в погребальных ритуальных трапезах ( Ильминский , 1861. С. 170). Не исключено, что выявленные остатки также были долей, причитающейся покойному при трапезе.

Комплекс «немясной», представленный фрагментами костей головы (череп и нижние челюсти), а также нижних частей конечностей (метаподий и фаланг), обнаружен в погребениях 46, 46/2, 48/2, 49, 56/2, 65. Из-за плохой сохранности следы манипуляций с ними не зафиксированы. Практически во всех погребениях, где удается достоверно установить возраст, животные оказываются молодыми (полувзрослый – subadultus ). Возможно, что ритуалы захоронения мясных и немясных частей выполнялись с одними и теми же животными, используя их различные по значимости части туш.

Захоронения коней обнаружены в погребениях 19, 38, 60. Здесь удалось зафиксировать местоположение всех костей в этих наборах, что и дало возможность их подробного археозоологического исследования.

Кони были похоронены в отдельных ямах в тех же рядах, что и люди, причем в каждом из прослеженных рядов находилось по одному конскому захоронению. Другая особенность расположения конских захоронений в планиграфии исследованной части могильника – вокруг них расположены только женские погребения. Вероятно, это как-то связано с обрядом конских захоронений. Тенденция расположения конских захоронений рядом с женскими прослежена в эрзянских могильниках Красное I и Выполнено VI ( Мартьянов , 1992. С. 54).

Размеры ям для коней были несколько меньше размеров человеческих могил, но ориентированы они были так же, как людские – на север. В двух случаях

(п. 38 и 60) в северной части ямы была материковая ступенька, на которую укладывалась голова коня, а в погребении 19 отмечено возвышение в районе головы. Во всех трех случаях кони сопровождались предметами снаряжения: удилами, стременами, подпругой с железными пряжками и уздечкой, боталом; хвост и грива животного украшались бронзовой спиралью. О том, что все исследуемые животные погребались взнузданными и оседланными, свидетельствует расположение предметов конского снаряжения в погребальной камере: удил – во рту конских черепов, стремян – по обе стороны от туши, подпружной пряжки, застегивающей сбрую, – под брюхом (рис. 1).

Анализ скелетов коней методами археозоологии показал, что во всех исследуемых захоронениях обнаружены останки целого скелета одного животного (табл. 1). Во всех трех наборах зубов обнаружены хорошо развитые клыки, что означает принадлежность всех скелетов самцам. По сохранившимся резцам, предкорен-ным и коренным зубам возраст животных из погребений 19 и 38 устанавливается в пределах 12–15 лет. Для лошадей это возраст довольно зрелый (возрастной класс adultus-2 ). Особь из погребения 60 несколько моложе – примерно 5–6 лет (возрастной класс subadultus ). Плохая сохранность не позволила снять промеры с длинных костей всех особей, чтобы представить себе экстерьер животных. Визуально особь из погребения 19 была оценена как среднерослая по градации В. О. Витта (1952). В наборе из погребения 38 оказалось возможным померить длину пястной кости, которая составила 222 мм, что соответствует среднерослости по той же градации и согласуется с нашим предположением для погребения 19.

Во всех трех исследуемых случаях наборы костей следует считать полными скелетами. В погребении 19 отсутствуют самые нижние части конечностей: пяточные и таранные кости, все фаланги. Они оказались утрачены в связи с тем, что южную часть погребальной камеры нарушило более позднее захоронение. Отсутствие отдельных частей скелетов животных во всех других случаях связано с их сохранностью и позой животного.

Ключ к реконструкции позы коня в погребении дает конструкция могильной ямы. Во всех случаях фиксируется возвышение или ступенька, на которой располагается череп с нижней челюстью. Как правило, череп находился на нижних челюстях, которые «стоят» на ступеньке, т. е. голова коня во всех случаях была выше, чем все остальные кости, расположенные по обе стороны от осевого скелета. Таким образом животное как будто лежало на брюхе; это положение имитирует позу живого коня, лежащего с подогнутыми конечностями и поднятой головой. Именно для придания животному данного положения сооружалось возвышение-ступенька под голову (см. цв. вклейку, рис. XIX).

Это позволяет объяснить отсутствие некоторых отделов позвоночника в скелетах. Первый и второй шейные позвонки наличествуют во всех погребениях. По-видимому, они располагались на ступеньке вместе с черепом и хорошо сохранялись. В погребении 60 была сооружена очень высокая ступенька для головы и шея животного находилась в строго вертикальном положении. Под тяжестью земли и друг друга эти позвонки сильно раскрошились, и определить их невозможно.

Отсутствие грудных и поясничных позвонков в погребении 38 следует связать с каким-то дополнительным фактором, усилившим разрушение костной

Рис. 1. Погребение коня (п. 38)

1 – удила; 2 – пронизка; 3, 8 – спиральные обмотки; 4 – ботало; 5 – подпружная пряжка; 6 – 7 – стремена

2, 3, 8 – бронза, остальное железо

Таблица 1. Анатомический состав комплекса костей лошади из погребений Подболотьевского могильника 2

Археологические объекты Погребение 19 Погребение 38 Погребение 60 Части скелета Количество костей и стороны тела (s/d)1 Череп 1 1 1 Верхняя челюсть 2 s/d 2 s/d 2 s/d Нижняя челюсть 2 s/d 2 s/d 2 s/d Зубы (отдельные от челюстей) 13 20 27 Из них клыков 2 1 2 Атлант – первый шейный позвонок 1 – 1 Эпистрофей – второй шейный позвонок 1 1 1 Шейные позвонки 5 6 – Грудные позвонки 9 – 8 Поясничные позвонки 3 — 5 Крестец 1 — 1 Хвостовые позвонки – – – Ребра 7 d 2 7 d Лопатка 2 s/d – 2 s/d Плечевая 2 s/d 1 d 2 s/d Лучевая 2 s/d 2 s/d 2 s/d Локтевая 1d — 1 d Тазовая 2 s/d 1 2 s/d Бедренная 1 d 2 s/d 2 s/d Большая берцовая 2 s/d 2 s/d 2 s/d Пясть 2 s/d 2 s/d 2 s/d Плюсна 2 s/d 2 s/d 2 s/d Мелкие кости конечностей 12 s/d 2 14 s/d Таранная – 1 d 2 s/d Пяточная – 1 d 2 s/d Фаланга I – 2 3 s/d Фаланга II — 1 3 s/d Фаланга III – – 2 s/d Неопределимые небольшие фрагменты – 34 – Возможное количество особей 1 1 1 ткани. Возможно, на коня была надета попона из плотного материала (например, войлока), закрывшая грудину и круп, что могло создать дополнительный фактор агрессии среды до полного исчезновения костей. Остальные кости в этом погребении расположены анатомически правильно по отношению друг к другу

2 s-левая сторона, d-правая сторона и к черепу таким образом, как если бы в захоронение была уложена целая туша в описанной выше позе. Это подтверждается тем, что, во-первых, в наборе костей сохранились остатки ребер – самая нижняя их часть (табл. 1). Эти кости составляют единый комплекс скелета грудной клетки, и именно нижние концы ребер могли сохраниться, так как нижний край предполагаемой попоны был выше уровня их залегания в захоронении и не накрывал их. Во-вторых, по обе стороны от туши животного обнаружены хорошо сохранившиеся стремена. По-видимому, в погребение был уложен взнузданный и оседланный конь, а 34 небольших неопределимых фрагмента из этого захоронения и являются остатками грудной клетки и поясничного отдела позвоночника, более пострадавших от воздействия среды внутри захоронения, чем все другие кости (рис. 1).

Таким образом, реконструируется ритуал захоронения целых туш коней. При помощи ступеньки для укрепления головы им была придана особая поза: животные лежали на брюхе с подогнутыми ногами и поднятой головой, т. е. несмотря на некоторые, вполне объяснимые утраты отдельных частей скелета, эти кони не были расчленены (см. цв. вклейку, рис. XIX).

Похожую позу в захоронениях коней Подболотьевского могильника описывает и В. А. Городцов, не указывая лишь на высоко поднятую при помощи ступеньки голову животного ( Городцов , 1914. С. 77, 80). В Чулковском могильнике и у соседних эрзянских племен, судя по иллюстрациям и наблюдениям исследователей, прослеживается аналогичная поза животного – на брюхе, с поджатыми ногами, головой на возвышении ( Мартьянов , 1992. Табл. II, III; Гришаков , 1988. С. 72).

По-видимому, эта своеобразная поза, когда голова животного оказывается гораздо выше остального скелета, и ввела в заблуждение исследователей конских захоронений муромы: кости одного животного оказывались на разных глубинах, и создавалась иллюзия, что конь расчленен. Типология конских погребений Л. А. Голубевой выстроена именно по принципу наличия-отсутствия признака расчленения коня ( Голубева , 1987. С. 84). Сам факт расчленения никак не установлен, поскольку подробные археозоологические исследования этих захоронений не проводились.

Детальное изучение останков животных из Подболотьевского могильника с учетом археологического контекста позволило по-новому взглянуть на погребальные ритуалы муромы, выявить в них ряд особенностей.

Начиная с В. А. Городцова исследователи отмечали, что на дне погребальной камеры располагалась жертвенная пища. Указывалось, где она расположена по отношению к человеку, но не было точно известно, какие именно части и каких животных были выявлены, действительно ли эти остатки маркировали жертвенную пищу. Наше исследование показало, что в погребениях располагали действительно куски мяса на плечевой и бедренной костях, крестце и тазе КРС. Это была мясная пища для погребенного. В заполнении могильных ям обнаружены немясные части туш КРС, зубы свиньи, которые могут быть интерпретированы как остатки ритуальной трапезы живых. Во всех этих обрядах использовались молодые животные.

Таким образом, захоронения с конями получили новую интерпретацию. Теперь понятно, что это был особый ритуал, когда коню придавали позу, имити- рующую лежащее на брюхе живое животное с подогнутыми ногами и поднятой головой. Этот взнузданный и оседланный конь как будто готов подняться и нестись или нести своего хозяина в иной мир.