Ring-shaped fibulae in the context of costume and the system of world outlook and beliefs of the high and late middle ages

Kольцевидные фибулы – довольно распространенная находка европейского средневековья. Это чрезвычайно интересный предмет благодаря своей многофункциональности, которая выходит за рамки обычного застегивания одежды. Кольцевидная фибула (англ. аnnular brooch, ring brooch, иногда просто brooc h) является предметом, похожим на пряжку пояса, и состоит из рамы и иглы, которая может вращаться вокруг своей оси, но не может свободно скользить по раме, в отличие от иглы простой кольцевидной пряжки (англ. plain annular buckles). Чаще всего игла не могла скользить по раме из-за сужения рамы или пробитой в раме небольшой дырочки. Благодаря своей форме и способу застегивания ткани преимущество кольцевидной фибулы перед предыдущими http://doi.org/10.25681/IARAS.0130-2620.250.104-113

фибулами заключается в том, что вероятность случайного открывания, падения и потери фибулы является минимальной.

Хотя кольцевидные фибулы имеют, как правило, круглую форму, они могут быть и других форм, но общим является то, что они состоят из рамы, в середине которой – пустое пространство ( Belaj, Belaj , 2016). Основные типологические деления кольцевидных фибул касаются их форм. Наиболее распространенными типами рам являются широкие и плоские, узкие и толстые, многоугольные и многоконечные (многолучевые), многолучевые с дополнительно присоединенными краями, звездообразные, многолистные, в форме рукопожатия, в форме сердца, зооморфные и щитообразныe. Кроме того, при классификации особо принимаются во внимание вид украшения, способ украшения, вариации форм ( Søvsø , 2009. S. 185–190) или, с другой стороны, типы надписей ( Callander , 1924; Heindel , 1986).

Как и подавляющее большинство других ювелирных изделий, кольцевидные фибулы носили представители обоих полов, в том числе и дети ( Hinton , 2005. P. 226), что можно увидеть на многочисленных статуях. Тем не менее в могилах Карпатского бассейна такие фибулы находят в основном, но не исключительно, в женских могилах ( Fogas , 2009. O. 161). Особенно красиво украшенные кольцевидные фибулы рассматриваются как тип ювелирных изделий, их иногда и носили только как украшение ( Egan, Pritchard , 2002. P. 247) или даже как знаки отличия правителей ( Радишић , 2014. С. 111). Такие находки в Карпатском бассейне встречаются в кладах времен монгольского нашествия чаще, чем на поселениях и в погребениях, где преимущественно находят менее роскошные, то есть более дешевые, экземпляры ( Vargha , 2015. P. 86). Все же, кроме декоративной, важной также является их конкретная функция в контексте костюмов – обычно, но не исключительно, кольцевидные фибулы служили для застегивания одежды.

Кольцевидные фибулы в Европе появились в XII в. с византийским стилем одежды, который обоим полам предписывал носить длинную туникообразную одежду до щиколоток с длинными рукавами (англ. kirtle , cotte , cotehardie ) . На одежде был разрез на горловине, который застегивался с помощью фибулы. Крупными фибулами скрепляли и длинные пальто, и плащи, то есть накидки на туники. Они могли быть застегнутыми под шеей, а также на одном или обоих плечах ( Søvsø , 2009. S. 190; Радишић , 2014. С. 110). В произведениях искусства можно видеть, что меньшие фибулы иногда носили в сочетании с более крупными и прочными дисковидными фибулами, которыми иногда прикрепляли накидку, так что фибула, застегивающая тунику, также была видна. Их носили по всей Европе (с крестоносцами они пришли и на Ближний Восток) с конца XII до XV в., в некоторых местах они дольше оставались модными, а наибольшую популярность получили в XIII–XIV вв. ( Hinton , 2005. P. 171; Lightbown , 1992. P. 385; Søvsø , 2009. S. 207; Krabath , 2004. P. 250). Было отмечено, что определенные типы кольцевидных фибул в Карпатском бассейне встречаются не только в кладах периода монгольского нашествия, но и на поселениях XIII в., в погребениях же их в большом количестве находят только с XIV в. ( Vargha , 2015. P. 61–62).

О том, какова была функция каждого отдельного предмета в составе костюма, можно в первую очередь узнать из его положения в могиле при условии, что он опознаваем. Так как это зачастую оказывается сложно, мы можем догадываться о функции предмета, исходя из его размеров, а в некоторых местах и – как мы увидим – из формы. Большинство известных кольцевидных фибул имели диаметр 2–3 см1 и были слишком хрупкими для тяжелых предметов одежды, поэтому они служили для застегивания какой-нибудь более легкой туники. Это показал и эксперимент, проведенный хорватским археологом М. Шимек, которая использовала точную копию ромбической кольцевидной фибулы размером 3,6 х 4,0 см, изготовленную из бронзовой проволоки толщиной 1,3 мм. Эксперимент показал, что такая маленькая фибула не могла выдержать вес плаща, изготовленного из более плотной и толстой ткани. Для скрепления тяжелых накидок служили фибулы диаметром более 6 см (Søvsø, 2009). Тем не менее функция застегивания одежды является лишь одной из многих, которыми обладают кольцевидные фибулы.

Благодаря своим особенностям и расположению на видном месте, кольцевидная фибула быстро зарекомендовала себя как один из доминирующих носителей символических сообщений. Одной из таких особенностей является уже сама их форма. Как перстни и короны, фибулы круглой формы уже в XII в. были особенно привлекательны в качестве символа вечности, единства и верности ( Lightbown , 1992. P. 100; Hinton , 2005. P. 190; Søvsø , 2011. S. 264). Символика верности изначально имела защитную силу, которая особенно проявилась у предметов с надписями. Их делали из различных материалов, в том числе и из таких драгоценных, как серебро, позолоченное серебро, электрум и золото, а к некоторым добавлялись драгоценные или полудрагоценные камни, стекло или эмаль. Мало того что драгоценность этих материалов уже сама по себе указывала на высокий социальный статус владельца, представителя дворянства, духовенства или богатого сословия их изначально и носили в качестве символа статуса. В Карпатском бассейне много таких экземпляров находили в кладах времени монгольского нашествия (1241 г.). Позже мода распространилась на менее богатые слои общества. Конечно, для них кольцевидные фибулы делали из более доступных и менее дорогих материалов (бронзы, олова и сплава меди, олова, цинка и свинца) литьем в формы. Нет никаких признаков того, что они изготовлялись из железа. Д. А. Хинтон считает, что кольцевидные фибулы не носились крестьянами ( Hinton , 2005. P. 178), однако мы располагаем находками и в сельских местностях ( Vargha , 2015. P. 61). Вышеупомянутая защитная функция дополнительно усиливалась выбором материалов изделия. В Средние века считалось, что, как и другие геологические материалы, металлы, особенно благородные, и драгоценные и полудрагоценные камни, а также их имитация имеют определенные свойства, которые могут положительно воздействовать на людей. Об этом свидетельствуют и средневековые письменные источники ( Evans , 1921. P. 56; Ragolič , 2010. P. 55–58; Søvsø , 2011. S. 266, 274, 275).

Кроме того, защита могла быть особенно усилена и определеными надписями. Надписи были очень распространены и, как считалось, имели такой же эффект, как и произнесенное слово (Søvsø, 2011. S. 266). Надписи гравировались на кольцевидной фибуле, часто выполнялись в технике черни или закладывались при литье в формы. Они могут располагаться на одной или, реже, на обеих сторонах фибулы. Для гравировки надписей наиболее подходящими были кольцевидные фибулы с широкой и плоской рамой, но надписи встречаются и на фибулах других форм. Надписи на фибулах можно разделить на несколько категорий: религиозные, магические, любовные, несущие информацию о владельце, некоторые неясные и просто имитации надписей (Belaj, Belaj, 2016. S. 252–256). Общим для всех них является их несомненная защитная функция. Она, однако, наиболее ярко выражена в надписях религиозного характера, особенно в тех случаях, когда они преднамеренно переплетены с магическими («чудотворными») элементами, что укрепляло их защитные силы (Søvsø, 2011. S. 274). Следует также отметить определенное количество надписей, на сегодняшний день нерасшифрованных. Вероятно, некоторые из них были понятны только тем, кто их создал или заказал. В этом случае, почти наверняка, они имели магическое значение, которое нам сегодня не ясно (Lightbown, 1992. P. 99). С другой стороны, некоторые такие надписи могли возникнуть в результате неграмотности мастеров и погрешностей при копировании надписей с оригиналов. Такие ошибки чаще присутствуют на более дешевых литых экземплярах. Есть особенные надписи, начало которых можно разъяснить. К ним относятся те, которые, скорее всего, связаны с молитвой Богородице (Heindel, 1986. S. 70). Благодаря надписям на кольцевидных фибулах можно видеть, что в Средние века граница между общепринятым верованием в рамках учения Церкви и верованиями за его пределами была размыта (Le Goff, 1998. P. 425) и что все три основные темы (религиозная, магическая и любовная) часто переплетались (Søvsø, 2011. S. 272). Поэтому неудивительно, что в Средние века надписи активно использовались на различных материалах в процессе лечения и в борьбе против сглаза. Эта практика в некоторых местах сохранилась и по сей день. Таким образом, благодаря фольклорному материалу использование магических слов и формул, записанных на бумаге, коже, холсте, частях тела, зашитых в одежду или носимых на теле и скрытых от взглядов, является известым фактом, хотя сегодня нам часто и непонятным (Brenko et al., 2001. S. 127, 150–152; Gilchrist, 2008. P. 125; Zečević, 1978. S. 430; Belaj, Belaj, 2016. S. 260).

Застегивание верхних частей одежды не было единственной функцией кольцевидных фибул в контексте костюмов. Было замечено, что многолучевые и круглые кольцевидные фибулы с надписями находят в могилах в другом положении по сравнению с показанным на сохранившихся портретах. Точнее говоря, их находили не на груди или плечах, а в районе таза или живота умершего. Это распространено в области Королевства Венгрии и Балтийского региона (Biermann et al., 2011. S. 257). Тем не менее материал изготовления, хрупкость и форма не позволяют считать такие фибулы поясными пряжками. К. Сабо, правда, предполагает такое использование, а также считает, что пояса шились из шелка или ткани, поскольку отсутствуют другие детали (Szabó, 1938. O. 48, 49. P. 205, 206). С другой стороны, О. Фогас рассматривает этот факт в контексте христианизации половцев и языгов, в богатых женских могилах которых найдены многочисленные многолучевые и круглые фибулы с надписями. Его предположение, что эти до недавнего времени язычники рассматривали новые предметы в качестве апотропеических и что женщины подвешивали их вместо прежних амулетов на пояс, где висела сумочка, основано на изображениях на древних каменных статуях в половецких степях, так называемых каменных бабах. На них, в дополнение к целому ряду часто употребляемых предметов, иногда встречаются и амулеты, свисающие с пояса. Логично предположение, что после христианизации эти старые амулеты следовало заменить на что-то новое, чем и стали кольцевидные фибулы. И особенно те, которые несли на себе религиозные надписи, по-видимому имевшие для половецких женщин, так же как и для представителей многих других народов на европейском Западе, апо-тропеическое значение (Fogas, 2009. O. 161, 172. P. 4: 3–5)2. Надписи были сделаны на немецком языке трансильванскими саксами, как предполагает Фогас, и распространялись в Восточной Европе францисканцами немецкого происхождения (Ibid. O. 162). В Балтийском регионе, однако, главным распространителем кольцевидных фибул считается Немецкий орден, но мы обязательно должны принимать во внимание важную роль Ганзы и ее торговых каналов (Biermann et al., 2011. S. 258–259). Дополнительный аргумент в пользу того, что кольцевидные фибулы на поясе, по крайней мере, не всегда служили в качестве застежки, снова дает пример из Балтийского региона: в могиле 70/7 на кладбище Штагенвальд (поc. Рыбачий на Куршской косе, Калининградская область) был найден пояс, украшенный бисером, бубенчиками, зубами и тремя большими плоскими кольцевидными фибулами (Ibid. S. 260. Abb. 30, 3–5; S. 261; S. 329, Т. 14, 10–13). Хотя балтийские находки по времени относятся к периоду правления Немецкого ордена, население, очевидно, было этнически балтийское, то есть прусское (Ibid. S. 215).

Конечно, есть погребения, в которых кольцевидные фибулы найдены там, где их можно было ожидать в качестве застежки для скрепления выреза горловины, то есть – на груди. Одна из таких фибул обнаружена в результате археологических раскопок тамплиерской церкви Успения Пресвятой Богородицы в селе Гора, недалеко от г. Сисак в Центральной Хорватии ( Belaj, Belaj , 2016). Она была найдена на груди умершей, в могиле, выкопанной вдоль фундамента ранней готической церкви, построенной в середине первой половины XIII в. Речь идет о кольцевидной фибуле с широкой и плоской рамкой, сделанной из слегка потемневшего серебра, с надписью на передней стороне и геометрическим украшением на задней (рис. 1). Буквы и толстые декоративные линии заполнены чернью. Внешний диаметр фибулы составляет 2,8 см. Передняя часть фибулы разделена врезанной линией на две неравные части. Внешняя, более узкая часть украшена врезанными тонкими наклонными линиями. По аналогиям, а также с учетом стратиграфии и исторических источников мы можем предположить, что эта фибула изготовлена в XIII в. или, возможно, в начале XIV в. ( Belaj, Belaj ,

Рис. 1. Кольцевидная фибула из Горы, Хорватия – лицевая и оборотная стороны (фото Я. Белая, 2015)

2016. S. 258)3. О том, куда крепились фибулы во время захоронения, мы узнаем из положения находок, содержащихся в могиле (в районе грудной клетки), и по положению иглы на рамке фибулы. Видимые признаки изношенности, которые сильнее выражены на передней, нежели на задней стороне, говорят о том, что сторона с надписью фибулы, украшенной с двух сторон, была видна и в течение жизни владелицы, а не только во время похорон.

Наиболее интересна на фибуле частично зашифрованная надпись, которая показывает один из способов кодирования подобных надписей с целью воспрепятствовать их прочтению и возможным магическим действиям, препятствующим защите. Считалось, что защита будет действовать только тогда, когда она сама по себе защищена от сглаза, a этого часто можно было достичь изменением порядка следования букв, записью в обратную сторону, написанием букв вверх ногами или зеркально и т. п. Это мешало посторонним легко и быстро прочитать надпись ( Belaj, Belaj , 2016. S. 265–266). Такому и некоторым другим подобным методам шифрования следует уделить внимание.

Внутренная, более широкая, часть содержит надпись, состоящую из пятнадцати букв: VEMAIGLNROAICS . На наш взгляд, надпись представляет собой сокращенное начало молитвы Ave Maria : AVE MA[R]I[A] G[RATIA P]L[E] N[A] DOMIN[U]S , но таким образом, что оно зашифровано дважды. Сначала удалены определенные буквы с соблюдением симметрии (пропущено шесть средних букв молитвы, потом – и слева и справа – присутствуют по одной, затем пропущено по одной и так далее), а потом изменена каждая вторая буква в слове DOMIN[U]S , в итоге конец надписи гласит: ROAICS (табл. 1).

Таблица 1. Таблица с буквами, написанными на кольцевидной фибуле из Горы, Хорватия (верхний ряд)

и полным текстом начала молитвы Ave Maria (нижний ряд)

Возможно, подобный симметричный выбор букв использован и на одной литой кольцевидной фибуле с местонахождения Хинга (Носа-Хинга) вблизи Суботицы (Воеводина, Сербия), так что из слова IVDEORVM возникло IVREOM . Если это так, то там тоже имело место шифрование: буква R передвинута на две позиции вперед. Подобный случай нам известен с одной французской кольцевидной фибулой, на которой написано II AVE MARIA GRIATA PLA T DM ( Debiais, Favreau , 2008. С. 100, № 93), значит, буквы I в GRATIA и T в D(O)M(INUS) T(ECUM) были передвинуты на две позиции вперед, внутри группы букв, выбранных для записи ( Belaj, Belaj , 2016. S. 266). Фибула, согласно типу букв, относится к XIV в. ( Шафарик, Шулман , 1954. С. 41).

Особая концепция выбора определенных букв присутствует на кольцевидной фибуле из Страсбурга, хранящейся в Музее Добре, Нант ( Debiais, Favreau , 2008. P. 100–101, № 94). Интересно, что эта серебряная фибула, а также другие из того же музея украшены одним и тем же орнаментом в виде наклонных линий на внешней кромке, с другой стороны продольной линии, как и на вышеупомянутой находке из Горы ( Belaj, Belaj , 2016. S. 263–264). Кольцевидная фибула из Страсбурга относится к XIII–XIV вв. Надпись на рамке фибулы вырезана довольно грубо, прописными угловатыми буквами, которые неясно видны. Можно прочитать: AMIVLAM??NIAМI . Вероятно, и здесь речь идет о записи первой части молитвы Ave Maria ( Ave Maria gratia plena, Dominus tecum, benedicta tu in mulieribus ), но надпись сокращена особым образом. Если из первой части молитвы Ave Maria gratia plena, Dominus, tecum, benedicta возьмем каждую третью букву, мы получим следующий ряд: AMIRILAMVEMNIA . Ряды практически идентичны, за исключением того, что, во-первых, вместо букв RI находится буква V и, во-вторых, вместо трех букв VEM на фибуле находятся две неразборчивые. Причина такой замены неясна, но эти отклонения не отменяют точности действия. Остальная часть молитвы – tu in mulieribus – написана по-другому: четко выгравирована только каждая пятая буква (M, I) , как будто гравер понял, что, если он будет следовать одной схеме (то есть если будет продолжать записывать каждую третью букву), ему не хватит места для двух букв (Ibid. S. 264).

Итак, хотя в этой надписи нет никакой симметрии, общим с надписью из Горы является то, что буквы удалены определенным образом, так что, на наш взгляд, она может служить подтверждением правильности чтения надписи из Горы.

Важно подчеркнуть, что не существовало одного-единственного образца для шифрования, потому что тогда это не имело бы никакого смысла; здесь речь идет не только о простом символическом шифровании надписи зеркальным поворотом одной буквы или каким-то аналогичным действием против сглаза, но и о реальном желании лишить посторонних возможности правильного прочтения. Поэтому в каждой конкретной ситуации следует подойти к каждому предмету как к особому случаю. Исключением, тем не менее, является кольцевидная фибула из Хинги, если в отношении нее речь вообще идет о шифровании. Эта литая находка сохранилась лишь фрагментарно, и трудно с помощью лишь одного фрагмента что-либо определенно заключить.

На наш взгляд, на основании художественных и археологических источников можно наблюдать корреляцию между видом материала, из которого делали кольцевидные фибулы, типом украшения, техникой изготовления и декорирования и выполнением надписей, с одной стороны, и их позицией в контексте костюмов, видом и качеством предметов одежды, которые они застегивали и, в конечном счете, социальным статусом владельца – с другой. В связи с тем, что лишь относительно небольшое число кольцевидных фибул найдено в погребениях и остатки одежды при них чрезвычайно редки, археологические источники нам об этом говорят совсем немного. Самой важной информацией, которую они предоставляют, остается местоположение фибулы в могиле. Многослойность символики, извлекаемой из надписей, материалов и форм кольцевидных фибул, а также различные сообщения, которые они несут, являются отражением богатого мировоззрения средневековых людей, их убеждений, надежд, страхов и – прежде всего – желания влиять на жизненные обстоятельства.