Bone industry of the mesolithic sites of the Gorbunovo peat-bog in the mesolithic context of the Urals and Eastern Europe

Мезолитические стоянки Горбуновского торфяника (рис. 1), исследованные за последние годы в Среднем Зауралье, являются опорными памятниками, давшими чистые комплексы разных этапов мезолита (Жилин, Савченко, 2010б; 2014б). Раскопки этих стоянок имели огромное значение для понимания уральского мезолита. Благодаря им доказано, что Среднее Зауралье, как и большая часть Евразии, было заселено на протяжении всей мезолитической эпохи, что ранее ставилось под сомнение. Памятники выделенной в 1980-х гг. Ю. Б. Сериковым среднезауральской мезолитической культуры были отнесены автором к позднему мезолиту. Культура в основном выделена на материалах памятников, расположенных на коренных берегах, часто имеющих смешанные слои, где мезолитические находки выделялись типологически и/или на основании стратиграфических наблюдений. Независимые датировки отсутствовали. Наличие каменных шлифованных рубящих орудий и радиоуглеродная дата 6470 ± 80 (Ле-2060) л. н. c прибрежной заторфованной части стоянки Кокшаровско-Юрь-инская I, полученная по образцу из ямы с фрагментом неолитического сосуда и ошибочно отнесенная к мезолитическому слою, привели к неверному выводу: постоянное население в Среднем Зауралье появляется только в позднем мезолите, а радиоуглеродная дата фиксирует конец мезолита – начало неолита. Автор связал позднее заселение региона с вероятными неблагоприятными природными условиями Среднего Зауралья в конце плейстоцена – раннем голоцене (Сериков, 1992. С. 146; 2000. С. 70–72).

Однако данные естественных наук свидетельствовали, что развитие климата и растительности в Среднем Зауралье и на Русской равнине в этот период было сходным ( Хотинский , 1977. С. 68–82; Панова , 2001. С. 57; Зарецкая и др. , 2014) и вполне благоприятным для жизни древнего населения. В Шигирской коллекции случайных находок ( Савченко , 2006а) и в материалах, полученных при исследовании ряда пещер, наличествовало множество костяных наконечников стрел раннемезолитических типов, находящих прямые аналогии в материалах Восточной Европы. Имелись радиоуглеродные даты: 9260 ± 250 (ИЭРЖ-920) л. н. по обломкам диафизов расколотых костей лося из культурного слоя Лоб-винской пещеры ( Ерохин, Чаиркин , 1995), и полученные в 1997 г. первые радиоуглеродные даты по древесине Большого Шигирского идола – 8680 ± 140 (ГИН-9467/1), 8750 ± 60 (ГИН-9467/2), 8620 ± 70 (Ле-5303) л. н. ( Савченко , 1999). Эти данные позволили предположить, что заселение Среднего Зауралья произошло, по крайней мере, в раннем пребореале, а возможно – и раньше ( Savchenko , 2003).

Но это были отдельные факты, не решавшие вопрос окончательно. Раскопки заторфованных прибрежных частей стоянок Горбуновского торфяника, имеющих стратифицированные культурные слои раннего, среднего, позднего мезолита и раннего неолита, разделенные стерильными прослойками, определенно доказали, что территория лесного Зауралья была прочно освоена человеком уже около 10 000 радиоуглеродных л. н.: с рубежа позднего дриаса – раннего пребо-реального периода. Шлифованные рубящие орудия из камня были обнаружены в культурных слоях раннего, среднего и позднего мезолита, следовательно, они бытовали на Урале на протяжении всего мезолита ( Жилин, Савченко , 2010б; 2014б; Жилин и др. , 2017).

Благодаря исследованию этих памятников, впервые были получены комплексы редко сохраняющихся изделий из кости и рога всех этапов мезолита, а также раннего неолита. Это дало возможность сравнить между собой разновременные комплексы костяных артефактов каменного века, проследить характерные черты костяной индустрии микрорайона и наметить ее эволюцию ( Савченко , 2010; Савченко, Жилин , 2014).

Осваивая новую территорию, человек мог не найти привычных для него пород камня, что часто приводило к изменению форм каменных орудий, технологии их изготовления и обработки, теперь приспособленных к новым видам сырья. В отличие от камня, кость (как сырье для производства орудий) имелась у охотников повсеместно, обладала схожими физическими характеристиками независимо от территории расселения, не требовала радикальных изменений технологии обработки и морфологии изделий. Именно в костяном инвентаре культурные традиции, вероятно, фиксировались наиболее устойчиво. Поэтому сходство или различие материальной культуры отдельных археологических культур или культурных обществ наиболее четко можно проследить с помощью анализа их костяного инвентаря.

Комплексы костяных изделий были получены при раскопках заторфован-ных прибрежных частей стоянок Береговая I и II, расположенных на скалистых мысах северо-восточного коренного берега Горбуновского торфяника (рис. 1) в окрестностях Нижнего Тагила. Большинство предметов происходит со стоянки Береговая II, где изучены культурные слои раннего, среднего, позднего мезолита и раннего неолита ( Жилин, Савченко , 2014а; 2014б). Для памятника получены 42 радиоуглеродные даты, в том числе 15 дат по образцам торфа и сапропеля и 27 – по артефактам ( Зарецкая и др. , 2014). Три даты получены для ранненеолитического II культурного слоя: по клевцу из рога лося – 7278 ± 34 л. н. (AAR-14548), по нагару на керамике – 7325 ± 40 (KIA-42074) и 7320 ± 38 (AAR-14833) л. н. (календарный возраст слоя – 6230–6100 гг. до н. э.). Девять радиоуглеродных дат позднемезолитического III культурного слоя укладываются в интервал 8360 ± 40 – 7960 ± 30 л. н. (календарный возраст слоя – 7500–6750 гг. до н. э.). Для IV культурного слоя получено двенадцать радиоуглеродных дат в интервале от 9170 ± 90 до 8405 ± 40 л. н. (календарный возраст этого слоя – 8200–7450 гг. до н. э.), что говорит о длительном использовании стоянки в среднем мезолите. Двенадцать дат V культурного слоя распались на две хронологические подгруппы. Более древние даты, полученные по артефактам, найденным ближе к берегу, дают интервал 10 060 ± 80 – 9800 ± 40 л. н. Даты же образцов, отобранных на значительном удалении от берега (в основном с вбитых в озерное дно деревянных колов), укладываются в промежуток 9230 ± 60 – 8980 ± 90 л. н. Календарный возраст двух фаз раннемезолитического заселения – 9400–9200 и 8600–8300 гг. до н. э. соответственно ( Зарецкая и др. , 2014. С. 95, 96).

На стоянке Береговая I единичные костяные изделия найдены в V раннемезолитическом и IV среднемезолитическом культурных слоях, для которых получены радиоуглеродные даты 9590 ± 70 (ГИН-14776), 9320 ± 60 (ГИН-14774) л. н. и 8940 ± 30 (ГИН-14773) л. н. соответственно.

Находки свидетельствуют, что на прибрежных участках располагались различные производственные площадки по изготовлению орудий из камня и кости, выделке шкур, обработке дерева и т. д., места чистки уловов и разделки охотничьей добычи, а также накапливался производственно-бытовой мусор. Был получен широкий спектр разнообразных изделий из кости и рога – предметы охотничьего вооружения, орудия рыболовства, бытовые орудия и инструменты, фрагменты заготовок и пр.

К раннему мезолиту относятся 23 предмета. Охотничье вооружение представлено коротким игловидным наконечником стрелы с расширенным уплощенным острием и пирамидальным насадом (рис. 2, 1 ) со стоянки Береговая I, а также обломком плоского однолезвийного вкладышевого ножа (рис. 2, 4 ) и заготовкой

Рис. 1. Горбуновский торфяник. Многослойные мезолитические стоянки. Ситуационный план

• 1    – Береговая I; 2 – Береговая II; 3 – Серый Камень

Условные обозначения : а – археологический памятник; б – граница торфяника; в – магистральный канал

изогнутого кинжала из расщепленного отростка рога лося (рис. 3, 13 ) со стоянки Береговая II.

Для добычи рыбы и охоты на водных животных использовали гарпуны с костяными однорядными наконечниками с зубцами клювовидной формы и выемкой на насаде (рис. 2, 2, 3, 8, 10 ). Эти наконечники и небольшой рыболовный крючок (рис. 2, 7 ), сделанный из стенки тонкой трубчатой кости, были обнаружены на стоянке Береговая II.

Производственно-бытовой инвентарь представлен артефактами со стоянки Береговая II. Найдены рукоятка бокового скребка или скобеля из ребра (рис. 2, 12 ), орудие из нижней челюсти бобра (рис. 3, 12 ), широкие ножи из лопаток (рис. 2, 11 ), которые, как показал выполненный М. Г. Жилиным трасологический анализ, использовали как струги по дереву или для обработки шкур. Обнаружены клинки прямого ножа с тупыми краями и закругленным концом (рис. 2, 5 ) и изогнутого однолезвийного ножа (рис. 3, 10 ) – орудий (согласно результатам трасологического анализа) для обработки растительных волокнистых материалов.

67 (из 68) артефактов из кости и рога среднего мезолита происходят из IV культурного слоя стоянки Береговая II. Наконечники стрел представлены фрагментом игловидного наконечника (рис. 2, 9 ), коротким узким плоским асимметричным наконечником с длинным пазом и сохранившимися в пазу микропластинками-вкладышами (рис. 3, 9 ), переделанным из обломка верхней половины такого же длинного орудия.

Уникальна находка так называемого клада – пачки наконечников стрел, включающей заготовки, законченные изделия без следов использования и наконечники, уже бывшие в употреблении. Пачка содержала 10 двукрылых (весловидных) наконечников (рис. 3, 1, 2 ) и заготовку узкого плоского асимметричного вкладышевого с подготовленной площадкой для прорезания паза (рис. 3, 3 ) ( Жилин, Савченко , 2010а; Савченко, Жилин , 2016. С. 11). Охотничьи кинжалы и ножи представлены лезвием узкого кинжала-стилета (рис. 3, 14 ), обломками вкладышевого прямого однолезвийного ножа и плоских изогнутых ножей с одним пазом (рис. 3, 15 ).

В среднем мезолите появляются наконечники гарпунов с обратным зубцом на насаде. Фрагмент такого орудия найден в IV культурном слое стоянки Береговая I.

Набор бытовых инструментов весьма разнообразен. Сохраняются категории и типы орудий предыдущего периода и появляются новые. Серией представлены орудия из нижних челюстей бобра и широкие ножи из лопаток. Найдены струг по дереву из верхнего резца бобра (рис. 3, 11 ), шилья из грифельных костей

Рис. 2. Горбуновский торфяник.

Изделия из кости раннего ( 1–8, 10–12 ) и среднего ( 9 ) мезолита

• 1,    9 – наконечники стрел; 2, 3, 8, 10 – наконечники гарпунов; 4, 5 – ножи; 6 – заготовка;

7 – рыболовный крючок; 11 – широкий нож из лопатки; 12 – рукоятка

1 – Береговая I, V культурный слой; 2–8, 10–12 – Береговая II, V культурный слой; 9 – Береговая II, IV культурный слой

и обломка плоской кости, разнообразные хозяйственные ножи из края лопатки и трубчатых костей, прямые плоские цельные ножи с закругленным концом и тупыми краями (для растительных материалов), аналогичные найденным в раннемезолитическом слое.

Материалы позднего мезолита составляют 19 предметов из III культурного слоя стоянки Береговая II. Вооружение представлено обломком массивного колющего кинжала с тупыми краями и тремя наконечниками стрел – двукрылым с узким пером ромбического сечения, коротким стержнем и клиновидным насадом (рис. 3, 4 ), однокрылым с трехгранным пером, коротким стержнем и уплощенно-коническим асимметричным насадом с нарезками на краях и ребре дорсальной поверхности (рис. 3, 5 ) и наконечником с утолщенной биконической головкой и биконическим утолщением на стержне (рис. 3, 6 ).

Два длинных однорядных наконечника гарпунов с редкими зубцами клювовидной формы и выемкой на насаде (рис. 3, 7 ) найдены лежащими обушками вплотную друг к другу в 180 см к востоку от настила, проложенного в позднем мезолите через заболоченную полосу берега к озеру. Острия их смяты от попаданий, что свидетельствует об использовании орудий. Судя по форме и технике изготовления, наконечники сделаны одним человеком ( Жилин, Савченко , 2014а; Савченко, Жилин , 2016. С. 11, 12).

Из бытовых орудий в позднем мезолите продолжают использоваться орудия из челюстей бобра, широкие ножи из лопаток, шилья из грифельных костей. Найден двуручный струг для обработки шкур из трубчатой кости. Особо следует отметить скульптурную голову зверя из отростка рога лося нестандартной формы (рис. 3, 8 ).

По обломкам заготовок и с помощью анализа поверхности изделий под микроскопом установлена технология изготовления костяного инвентаря. Выявлено сходство техники производства орудий во всех мезолитических слоях памятников. Использование при изготовлении артефактов всех основных приемов обработки кости – ударной ретуши, скобления, строгания, грубой и тонкой шлифовки, пиления, прорезания пазов/канавок резцом и резчиком, сверления, гравировки и полировки – фиксируется на протяжении всего мезолита. Устойчивые технологические традиции изготовления изделий из кости и рога, определившие облик костяной индустрии как стоянок Горбуновского торфяника, так и памятников всего Среднего Зауралья вплоть до раннего неолита, сложились в регионе уже в раннем мезолите ( Савченко , 2014. С. 206).

Основные функциональные группы орудий, появившись в раннем мезолите, бытуют на протяжении всего периода и продолжают использоваться в раннем неолите. Многие типы изделий существуют на протяжении нескольких этапов мезолита; есть серия орудий, бытовавших с раннего мезолита до раннего неолита, например – орудия из нижних челюстей бобра, широкие ножи из лопаток, шилья.

Рис. 3. Стоянка Береговая II. Изделия из кости и рога раннего ( 10, 12, 13 ), среднего ( 1–3, 9, 11, 14, 15 ) и позднего ( 4–8 ) мезолита

1–6, 9 – наконечники стрел; 7 – наконечник гарпуна; 8 – скульптурное изображение; 10, 15 – ножи; 11 – струг; 12 – орудие из челюсти бобра; 13 – заготовка кинжала; 14 – кинжал

По своим технико-морфологическим параметрам комплексы костяных изделий мезолитических стоянок Горбуновского торфяника относятся к уральскому кругу памятников. Технология изготовления костяных и роговых орудий на стоянках аналогична технологии, изученной на материалах уральских памятников и коллекций ( Чаиркин, Жилин , 2005; Савченко , 2005; 2006а; 2006б; 2011; 2014; Жилин и др. , 2012). На некоторых изделиях выявлены следы использования шлифовки на грубозернистом абразиве, как одного из формообразующих приемов обработки, и тонкой шлифовки, использованной для подправки и чистовой обработки изделий, обычно перед полировкой. Применение абразивной обработки является характерной чертой костяной индустрии Урала ( Савченко , 2014).

О принадлежности горбуновских стоянок к среднезауральской мезолитической культуре свидетельствуют аналогии в мезолитических материалах региона, в том числе для артефактов специфически уральских форм ( Чаиркин, Жилин , 2005; Жилин и др. , 2012; Савченко , 2014). Подавляющее большинство найденных на стоянках наконечников стрел имеют насады характерной для Урала клиновидной формы. Встречены уральские типы, не имеющие аналогий на других территориях. Это узкие плоские асимметричные наконечники стрел с длинным пазом (рис. 3, 3, 9 ) и плоские изогнутые ножи с пазом на выпуклом крае (рис. 3, 15 ) из IV культурного слоя стоянки Береговая II. Многочисленные аналогии узким плоским асимметричным вкладышевым наконечникам стрел имеются в мезолитическом слое Лобвинской пещеры ( Чаиркин, Жилин , 2005. С. 260, 261), в материалах святилища Камень Дыроватый ( Калинина , 2006. С. 394–396) и Шигирской коллекции случайных находок ( Савченко , 2011. С. 31). Плоские изогнутые ножи с пазом на выпуклом крае присутствуют в Шигирской коллекции ( Савченко , 2005. С. 224). Наличие паза на выпуклом крае является специфической особенностью уральских изделий. Единичные подобные ножи из Восточной Европы имеют паз на вогнутом крае ( Жилин , 2001. С. 112).

Остальные предметы имеют более широкое распространение, они находят аналогии как в уральских, так и в материалах других регионов. Игловидные наконечники стрел без пазов для вкладышей, подобные найденным в V культурном слое Береговой I (рис. 2, 1 ) и IV культурном слое Береговой II (рис. 2, 9 ), известны на памятниках финального палеолита и мезолита по всей лесной зоне Евразии ( Жилин , 2001. С. 55–58; Ошибкина , 1997. С. 70; Жилин, Савченко , 2012. С. 121–124; Хлобыстин , 1972; Мочанов , 1977). На Урале такие наконечники встречены при раскопках Шайтанской пещеры ( Чаиркин, Жилин , 2005. С. 268) и Кокшаровско-Юрьинских I и II стоянок ( Жилин и др. , 2012. С. 43, 44, 88), в материалах Камня Дыроватого и Шигирской коллекции.

Двукрылые (весловидные) наконечники стрел, аналогичные артефактам из IV (рис. 3, 1, 2 ) и V (рис. 3, 4 ) культурных слоев стоянки Береговая II, встречены в восточноевропейских мезолитических памятниках, наиболее ранние из них найдены в Прибалтике, они имеют клиновидный насад, изготовлены из рога северного оленя и относятся к позднему дриасу (тип Пентикинен). Известны подобные наконечники на мезолитических памятниках Верхнего Поволжья, в Прионежье и в Латвии ( Жилин , 2001. С. 76–78; Ошибкина , 1997.

• С. 162), в Зауралье – в Шигирской коллекции и Камне Дыроватом, обломок такого наконечника с коротким пером и нарезками по краям происходит с Кок-шаровско-Юрьинской II стоянки ( Жилин и др. , 2012. С. 90).

Наконечники с утолщенной головкой биконической формы и утолщением на стержне, подобные изделию из III слоя Береговой II (рис. 3, 6 ), редки. Они найдены в Верхнем Поволжье на стоянках Озерки 16 и Становое 4 ( Жилин , 2001. С. 66), в Зауралье – только в Шигирской коллекции ( Савченко , 2006а. С. 215).

Однокрылому наконечнику без шипа на крыле выраженной индивидуальной формы из III слоя Береговой II (рис. 3, 5 ) прямых аналогий не найдено. Но наконечники такого типа в мезолите Восточной Европы известны в Оленеостровском могильнике и на стоянке Окаемово 5, в Зауралье – в Лобвинской пещере, стоянках Кокшаровско-Юрьинская I и II, в Шигирской коллекции ( Жилин, Савченко , 2012. С. 131).

Наконечники гарпунов распространяются в лесной зоне Европы с финала палеолита, а с мезолита – по всей лесной зоне Евразии. Сравнение горбуновских наконечников гарпунов (рис. 2, 2, 3, 8 ; 3 , 7 ) с материалами других территорий показало, что отдельные изделия с выемкой на расширенном крае насада встречаются в основном в Восточной Прибалтике ( Янитс , 1991), более распространены наконечники с обратным зубцом на насаде ( Ошибкина , 1997. С. 173; Жилин , 2001. С. 101). В Зауралье подобные орудия известны в Шигирской коллекции ( Савченко , 2006б).

Широко распространены прямые однолезвийные плоские или уплощенные вкладышевые ножи (рис. 2, 4 ) и кинжалы. Аналогии стилету с естественным продольным желобком трубчатой кости на выпуклой стороне (рис. 3, 14 ) известны на памятниках Верхнего Поволжья и Прионежья ( Жилин , 2001. С. 110, 111), в Среднем Зауралье обломок подобного орудия найден на стоянке Кокшаров-ско-Юрьинская I ( Жилин и др. , 2012. С. 47), есть они и в Шигирской коллекции ( Савченко , 2005. С. 221).

Рыболовный крючок (рис. 2, 7 ) имеет множество аналогий на мезолитических памятниках лесной зоны Евразии. Технология его изготовления полностью совпадает с технологией, описанной для подобных крючков из Восточной Европы ( Жилин , 2001. С. 122, 123; Замостье 2…, 2013. С. 23, 110–112). Отличительной чертой уральских изделий, известных также в Шигирской коллекции, являются их небольшие размеры и более интенсивное применение шлифовки.

Многочисленные аналогии, прежде всего – в восточноевропейских и уральских мезолитических материалах, находят бытовые орудия и инструменты. Широко распространены в лесной зоне Северной Евразии различные костяные шилья. Широкие ножи из лопаток (рис. 2, 11 ) и орудия их нижних челюстей бобра (рис. 3, 12 ) встречены практически на всех торфяниковых стоянках Восточной Европы ( Жилин , 2001. С. 127, 144–146; Ошибкина , 1997. С. 80, 83), а в Зауралье – на раскопанных (помимо горбуновских) заторфованных прибрежных частях стоянок Кокшаровско-Юрьинская I и II ( Жилин и др. , 2012. С. 48, 92). Струги из верхних резцов бобра (рис. 3, 11 ) известны на ряде стоянок Верхнего Поволжья ( Жилин , 2001. С. 146). Двуручный струг из цельной трубчатой кости имеет аналогии на стоянках Верхнего Поволжья и Восточного Прионежья

(Там же. С. 134; Ошибкина , 1997. С. 181). Хозяйственные узкие ножи с закругленным концом (рис. 3, 5 ) представлены в Восточной Европе на стоянках Озерки 5, Замостье 2 ( Жилин , 2001. С. 125; Замостье 2…, 2013. С. 33), а в Зауралье – в Шигирской коллекции ( Савченко , 2005. С. 227).

Многочисленные аналогии в восточноевропейских материалах и в материалах стоянок Кокшаровско-Юрьинская I и II находят заготовки из трубчатых костей (рис. 2, 6 ) и ребер.

Еще один аспект, который, как правило, рассматривается при анализе костяной индустрии, связан с наличием костяных изделий с изображениями. Подобные артефакты широко распространены в мезолите лесной зоны Восточной Европы ( Жилин , 2001. С. 191–211). К сожалению, многочисленные подобные уральские находки не датированы и происходят из смешанных коллекций Ши-гирского торфяника и пещеры Камень Дыроватый. Орнаментированные изделия горбуновских стоянок пока единичны, в настоящее время у нас нет достаточного количества материала, чтобы проводить какие-либо сравнения.

В заключение хотелось бы отметить следующее:

• 1.    Выявлена преемственность костяной индустрии горбуновских стоянок в течение всего мезолитического периода. Многие типы изделий существуют на протяжении нескольких этапов, есть серия орудий, бытовавших с раннего до позднего мезолита. Техника изготовления артефактов идентична во всех культурных слоях памятников ( Савченко , 2010; Савченко, Жилин , 2014).

• 2.    Изучение материалов мезолитических стоянок Горбуновского торфяника (не только костяного, но и каменного инвентаря) ( Косинская , 2010; Жилин и др. , 2017) выявило несомненную их близость с материалами выделенной Ю. Б. Сериковым среднезауральской мезолитической культуры ( Сериков , 2000; Жилин и др ., 2012; Савченко , 2014).

• 3.    Приведенные аналогии показали большое сходство костяной индустрии горбуновских стоянок с костяной индустрией не только среднезауральской мезолитической культуры, но и мезолита Восточной Европы. Многие типы и варианты изделий на этой обширной территории сходны порой до деталей. При этом в мезолите сопредельных территорий ряд артефактов не известен. Это дает возможность говорить о постоянных контактах населения Восточной Европы и Урала в течение мезолита ( Савченко , 2014).

• 4.    Вместе с тем наличие специфических типов предметов указывает на существование (наряду с общими) различных традиций у населения этих территорий. Подобные отличия прослеживаются и между отдельными регионами Восточной Европы, подтверждая правильность выделения на этой территории ряда археологических культур, объединенных в одну культурную общность.

• 5.    Близость материалов среднезауральской мезолитической культуры с мезолитическими материалами Восточной Европы (как по морфологическим показателям, так и по технологии изготовления артефактов) позволяет поставить вопрос о принадлежности среднезауральской мезолитической культуры и ряда восточноевропейских мезолитических культур (кунда, веретье и бутовской, объединенных в кундско-бутовскую общность) к единой культурной общности, а не к разным, как считалось до сих пор ( Жилин , 2001. С. 305, 306).