Ancestral cult in the burial rite of the Pomeranian culture (early iron age)
Автор: Gusakov M.G.
Журнал: Краткие сообщения Института археологии @ksia-iaran
Статья в выпуске: 229, 2013 года.
Бесплатный доступ
Cremation burial rite is considered on the material from the Pomeranian cul-ture and other entities of the Hallstatt and La Tene periods in Northern and Eastern Europe.In the context of various types and indications of burial rite the author pays special attentionto the burials destroyed in antiquity. Various explanations are suggested for the destruc-tions. The author assumes certain relationship of the discussed rite with slash-and-burnagriculture, when the ancestors' ashes could have been taken away and transferred by theirdescendants moving to another place. The discussed practice probably mirrors one of theaspects of the ancestral cult.
Короткий адрес: https://sciup.org/14328537
IDR: 14328537
Текст научной статьи Ancestral cult in the burial rite of the Pomeranian culture (early iron age)
Анализ языческих ритуалов показывает, что культ предков играл определяющую роль в мировоззрении и повседневной обрядности. Известно также, что культ предков в значительной мере выражался в аграрных, календарных и погребальных культах. Культ предков у древних европейских народов, без со- мнения, связан с культом почитания усопших (заупокойным культом), об этом многократно сообщают нам письменная традиция и этнографические материалы (Велецкая, 1978), однако механизм формирования этого явления до сих пор не совсем ясен. В связи с этим некоторые моменты в этом сложном процессе может прояснить археологический материал, полученный при изучении древних могильников.
При раскопках могильника поморской культуры Покровское в Калининградской обл. (1985–1988 гг.) я обратил внимание на большое количество разрушенных погребений, выявленных наряду с непотревоженными. Надо сказать, что «разрушения» произошли не в период «повального увлечения добычей из земли антиквариата» в конце XIX – начале XX в., а в те же времена, когда были совершены сами погребения. Разрушенные погребения имеют как бы все черты известных или «канонических» погребений, но у них не хватает ряда существенных элементов.
Раскопки могильника Покровское продемонстрировали, что при несложном наборе признаков погребального обряда их археологическое воплощение может быть гораздо сложнее. Для сравнения были привлечены некоторые материалы соседних с Восточной Пруссией стран ( Ebert , 1921–1922; Malinowski , 1969; Гусаков , 2005; 2008; Кулаков , 1990).
Учитывались материалы грунтовых могильников из Германии, Польши, Чехии, Белоруссии, Украины и Молдавии, относящиеся к эпохам гальштата и латена. Всего были использованы 34 могильника в хронологическом диапазоне от 1300 г. до н. э. по рубеж эр. Как видно из таблицы 1, памятники разделились на несколько неравных групп не только по хронологическому, но и по обрядовому признаку.
1-я группа. В нижней части таблицы находятся памятники лужицкой культуры, относящиеся к позднему этапу эпохи бронзы (могильники Черновон-сы и Скважиницы, 1300–800 гг. до н. э.). Перед нами грунтовые могильники, и в них практически нет погребений в каменных ящиках. Зато представлены урновые, безурновые и кенотафы – погребения в ямах. В то же время интересно, что в синхронных курганных погребениях каменные ящики присутствуют и являются доминирующей формой в погребальной практике.
2-я группа. Могильники гальштата (11 могильников – 2158 погребений, в диапазоне 800–400 гг. до н. э.) представлены всеми типами погребений: от каменных ящиков до кенотафов. Прежде всего, достаточно представлены каменные ящики, как целые, так и разрушенные, – 1038. Это практически половина, если учесть, что погребений неясного типа в этой группе только 108. Подклёше-вых погребений в ямах – 168; урновых в ямах – 580; безурновых в ямах – 200; кенотафов – 64. Из этого перечня ясно, что обряд строился на основе конструкции с каменными ящиками. Из общего числа 2158 погребений с урнами было: в каменных ящиках – 831; в клёшевых – 150; урны в ямах – 525. Всего урновых 1506 против 200 безурновых.
3-я группа. Переходная группа между гальштатом и латеном (или первая фаза латена). Хронологический диапазон 500–200 гг. до н. э. Сюда вошло 8 могильников – всего 402 погребения (40 разрушенных). Здесь налицо уменьшение доли погребений в ящиках (95) и под клёшем, и наблюдается явный рост погре-
Таблица 1. Распределение типов погребений в памятниках гальштата и латена Северной и Восточной Европы
Относительно двух могильников – Горошков и Доброво – следует заметить, что они могут вполне составлять отдельную группу. К сожалению, эта группа невелика – всего 220 погребений.
4-я группа. Вся группа состоит из памятников культур зарубинецкой (ЗК) и поянешти-лукашевка (КПЛ). Здесь представлено 10 памятников, они содержат 1637 погребений. Главная черта этих могильников – отсутствуют каменные ящики. Все погребения совершены в грунтовых ямах, в них урновых – 352, без-урновых - 1157, кенотафов - 92. Эта группа может быть названа периферийной, т. к. состоит целиком из памятников, расположенных за пределами бассейна Вислы. В качестве контраста взят один могильник оксывской культуры (Подвеск), он большой (505 погребений) и потому достаточно представителен. Отмечу главное. В этом могильнике пять погребений в каменном ящике, но контуры ящика едва читаются, скорее всего, это слабая имитация каменной ограды. Но зато в этом могильнике значителен процент погребений в урнах (126 против 308 безурновых), тогда как в зарубинецких могильниках их много меньше – 187 против 827. В Чаплинском могильнике ЗК, расположенном в Верхнем Поднепровье, – 4 урновых против 273.
В качестве предположения можно высказать мысль, что в эпоху латена, в фазах С3-С2 (200-100 гг. до н. э.), практически полностью меняется процедура устройства погребения, каменный ящик исчезает не только в периферийных районах, но и на местах его прошлого бытования - на севере Польши. Вывод о переходе к более простым действиям при устройстве погребений вполне подтверждается материалом из могильников пшеворской культуры. Учтены данные по двум могильникам: Малые Ленгоницы (45 погребений) и Ново Място (27), хронология которых – 50 г. до н. э. – 50 г. н. э. Оба могильника не имеют погребений с каменными ящиками, нет в них и клёше-вых погребений. В обоих могильниках есть урновые погребения – 10 против 45 безурновых, что вполне согласуется статистически с общей картиной конца латена.
Заключая обзор погребального обряда в латене, можно утверждать, что с III в. до н. э. по рубеж эр происходит смена погребальных сооружений, и процедура устройства погребения значительно упрощается, она сводится к рытью ямы, куда ссыпаются собранные после сожжения кости покойного и собираются остатки погребального инвентаря. Остатки кремации часто не очищаются, а ссыпаются в могильную яму вместе с остатками золы и древесных углей, что типично для оксывской культуры. В конце латенской эпохи в ряде культур (например, рипдорф, пшеворской, оксывской) появляются погребения с оружием, как правило, нарочито сломанным и обрядово «обезвреженным». Однако это наблюдается не везде, полностью отсутствуют погребения с оружием в ЗК и ПЛК. И, тем не менее, в эпоху латена мы фиксируем нивелировку в обряде погребения, и эта нивелировка продолжится в последующую эпоху – в римское время. Но это другая тема.
В итоге работы выделено несколько видов «оболочки» для урны или кучки праха.
Рис. 1. Типы погребений могильника Покровское
Каменный ящик (рис. 1, п. 9 ; 2, 1, 2 ) - сложен из плит или валунов, сделана камера подквадратной формы, чаще всего это место для групповых погребений, в нем стоят несколько сосудов, от одного до десятка. Часть сосудов может содержать прах нескольких человек, а часть – пустые. В каменном ящике может стоять урна с прахом, или кости лежат в кучке на полу, а сосуд (сосуды) стоит пустой. Вариантов много.
Клёшевое погребение (рис. 3) - урна и погребальный инвентарь под большим горшком – клёшем (колпаком) в грунтовой яме. Часто в качестве клёша неверно воспринимают позицию, когда сосуд-урна покрыт простой миской. Клёш – большой сосуд, покрывающий несколько форм с вещами. Под клёшем может стоять урна (урны) с прахом или кости лежат просто на полу.
Рис. 2. Типы погребений
Слева: 1 – каменный ящик с несколькими урнами; 2 – ящик с одной урной; 3 – ямное с несколькими урнами; 4 – ямное с урной; 5 (внизу) – кенотаф. Справа: 1 – ящик с прахом на полу и сосуды-приставки; 2 – ящик с прахом на полу; 3 – ямное с прахом на полу и сосудами-приставками; 4 – ямное с прахом
Урновое погребение (рис. 1, п. 6 ; 2) – в обычной яме стоит урна, рядом могут быть сосуды-приставки и инвентарь. Возможен вариант, когда в яме рядом с урной с прахом лежат кости праха на полу и рядом стоят сосуды-приставки.
Безурновое погребение (рис. 1, п. 16 ; 2) – яма, и в ней лежат отдельной кучкой кости погребенного и – в некоторых случаях – также с вещами.
Кенотафы (рис. 2, 5 ) – в яме только сосуды и вещи, праха нет.
Разрушенные погребения – погребения (остатки погребения), в которых содержится только часть из того, что названо выше (рис. 4–6).
Внутри каждой выделенной группы есть варианты. Здесь необходимо заметить:
первое , что в погребении (ящике, яме, клёше) кости праха могут быть положены в урну, ларец, шкатулку, мешок (последние три до нас не доходят) или просто в виде кучки на пол – каменного ящика, ямы, под клёш;
второе , помимо целых и неповрежденных вспашкой, современными грабителями и т. д. есть пгребения, которые были повреждены еще в древности. Таких погребений достаточно в каждом раскопанном могильнике;
третье , есть погребения, в которых стоящие урны полностью заполнены кальцинированными костями, почти под край венчика, и тут же есть погребения, в которых найдены две-три косточки;
четвертое , есть погребения, где кости покойного тщательно отмыты, а есть перемешанные с костровой золой и древесным углем;
Рис. 3. Подклёшевые погребения пятое, есть погребения, где вещевой инвентарь представлен полным спектром, от оружия до мелких украшений, а есть погребения, содержащие две косточки и один черепок;
шестое , есть погребения, где стоят целые сосуды (сосуд) и прах, а есть погребения, где только черепки и прах.
Таким образом, внутри довольно стройного и простого обряда с кремацией наблюдается достаточно много вариантов и видов устройства погребений, и они не всегда отражают хронологические различия. Некоторые различия связаны с полом и возрастом погребенных. Замечено, что «разночтения» не связаны
Рис. 4. Каменные ящики с элементами нарушения
с территориальным фактором. Эти явления присущи всем погребальным комплексам, как на Эльбе, так и на Одре, Висле и Днепре.
Разрушенных погребений достаточно много, они есть в каждом могильнике Центральной и Восточной Европы. Многие археологи отмечали факты нарочитых разрушений погребений в поморской, заруби-нецкой, пшеворской, черняховской и других культурах. Заметим, что «нарушение» погребений с остатками кремации в древности не вызывало больших затруднений, т. к. эти погребения обычно обставлялись камнями и были хорошо видны на поверхности – или залегали неглубоко.
Необходимо коснуться и проблемы кенотафов. В них всё, как в погребении, только нет самих костей покойника. Мы говорим, что это символическое погребение. Кенотафов много - иногда их доля достигает 13 % от общего числа. Встает вопрос: почему не считать кенотафы «бывшими» погребениями, из которых после похорон убрали сосуд с прахом и унесли его на новое место? Я называю такие погребения «нарочито разрушенными погребениями».
По мнению ряда археологов, цель разрушений была неоднозначной, но всегда магической, – такой вывод сделал, например, Э. А. Сымонович (1983). Он был уверен, что в основе этих разрушений был страх живых перед мертвыми. Порча инвентаря тоже была вызвана этим страхом. По многочисленным наблюдениям археологов, такие акты, как связывание погребенных, необычные положения в могиле, расчленение трупа и т. д., – все это свидетельствовало в пользу версии «вредоносной», «нечистой» силы умерших (Флеров, 2000). «Страх перед покойником» -достаточно популярная версия, широко ти- ражируемая не только в археологической, но и в этнографической литературе (Токарев, 1990). У многих народов мира распространено представление о переселении душ умерших в загробный мир. Параллельно с этим существовало представление, что тело покойника представляло опасность для живых и что именно его и надо было обезвредить. Душа отлетает в небесную сферу, а тело предается земле, и чтобы лишить «тело» вредоносной силы, его надо обезвре-
Рис. 5. Каменные ящики со следами нарушений дить. Весь смысл обряда направлен на борьбу с «нечистым телом». Но это все связано с трупоположением, тогда как мы имеем дело с кремацией – т. е. сожжением тела при соблюдении всех очистительных обрядов. При кремации уничтожается сам предмет вредоносной магии.
Другая версия утверждает, что разрушения погребений были связаны с ограблением покойников с целью получения ценных вещей ( Никитина , 1988). Может быть, некоторые элементы разрушения погребений и можно воспринимать таким образом. Заметим, что во всех случаях речь идет о трупоположени-ях. Однако мне представляется, что ограбление черняховских могил или каких-либо других было связано только с высокой ценностью вещей. Возможно, мы слишком высоко оцениваем значимость древних погребальных вещей, именно в наши дни они высоко ценятся, так ли было в древности?
Немецкий археолог Макс Эберт утверждал, что культ мертвых вначале вовсе не был связан с верой в душу и ее посмертное существование, т. к. первобытный человек не различал душу и тело. Не было и страха перед умершими, ибо иначе люди не хоронили бы своих мертвецов вблизи жилья или в самом жилье. Корни
Рис. 6. Разрушенный ящик и ямное с прахом
культа мертвых Эберт видит в том, что первобытный человек продолжал считать умершего еще живым, а потому и продолжал заботиться о нем. Связи покойника с его семьей, с домом не прерываются. Это есть идея «живого мертвеца» ( Ebert , 1921–1922. S. 2, 4, 5, 11; Токарев , 1990. С. 154) .
Первобытная идеология выражена в религиозных обрядах и традициях. Нет сомнения в том, что культ предков теснейшим образом был связан с аграрными культами. Вся Северная Европа на западе и на востоке лежала в широколиственной зоне лесов. Вся эта огромная территория «варварской» Европы (до Дуная) использовала подсечное земледелие, где главную роль в хозяйственной и обрядовой жизни играл огонь (Петров, 1968). Подсечно-огневая система земледелия – это постоянная смена мест обитания (Гусаков, 2010). Смена мест порождает «подвижный образ жизни», родовые группы носили свой нехитрый скарб, носили и покойников, тем более что они представлены в виде праха, компактной массы, сбранной в сосуд или мешок. Эти подвижные родовые/ семейные группы, приходя на новые места, приносили своих «патронов» – прах своих старших родственников и предков. Конечно, часть костного материала оставалась на первых кладбищах, но другая часть могла распределяться среди родственников как «мощи» предков. Мне представляется, что именно так возник культ святых мощей.
Приведу высказывание известного историка античности Г. С. Кнабе:
На ранних стадиях исторического развития ограниченные, этнически относительно однородные коллективы обычно воспринимают противостоящие им иные коллективы и все вообще лежащее за пределами освоенной ими территории географическое пространство как нечто неизведанное и потому опасное , как угрозу своему существованию и целостности, как царство враждебных сил. Естественной защитной реакцией древнего человека были обереги, реликвии и религиозные обряды.
В древности также был широко распространен обычай – апотропей (от др. греч. apotropaios – отвращающий беду, талисман, в основе корень tropaeum – трофей, памятник победы), обычай связан с использованием предмета, наделяемого магической силой. Этот предмет защищал от действия злых сил, часто таким предметом были кости умерших предков ( Кнабе , 1985). Нам известно, что кости умершего предка становились реликвиями с древнейших времен. Для этого погребения не зарывались изначально в землю, а обставлялись камнями в виде ящика. Кости праха помещались в урны и ставились среди поля в ящики, которые устраивались в священных рощах. Другими словами, «покойники» не погребались в землю, а «закладывались» ( Зеленин , 1994). Вполне возможно, что разрушенные погребения были связаны именно с такой ситуацией, когда перед уходом в другие земли родственники забирали своего похороненного предка (или некую часть праха), родственника.
В заключение отмечу, что здесь изложена всего лишь рабочая версия. Представленная тема огромна, и естественно, что многое пришлось оставить «за кадром». Многие выводы, к которым я пришел, неожиданны и непривычны, по-ви-димому, для их апробации необходимо время.
