Meteoric iron in production and religious practice of the Yamnaya culture in the Urals region

Среди многочисленных курганов ямной культуры в Самарской и Оренбургской областях выделяются монументальные сооружения ( Моргунова , 2014; Моргунова, Файзуллин , 2018). Особое место занимают погребальные комплексы с находками изделий из метеоритного железа (рис. 1: 1 ). Прежде всего это курган 1 могильника Болдырево I ( Моргунова , 2000). В единственном погребении

1 Работа выполнена в рамках исследовательского проекта РФФИ, грант № 18-09 40063 «Древности».

Рис. 1. Карта локализации курганов с находками изделий из железа на территории Южного Приуралья ( 1 ). Курган 1 могильника Болдырево I, фотографии 1985 года: курган до начала раскопок ( 2 ), погребение 1 ( 3 )

под курганом помимо уникальных изделий из меди находилось 6 предметов из железа. По одному изделию из железа найдено в кургане 1 могильника Утев-ка I ( Васильев , 1980) и в кургане 8 могильника Тамар-Уткуль VII ( Моргунова, Кравцов , 1994). Следы окислов железа обнаружены также в ограбленных еще в древности погребениях в кургане 1 могильника Кардаилово II и в кургане 2 могильника Болдырево IV ( Моргунова , 2014). Все погребения были совершены под большими курганами и сопровождались престижным инвентарем.

Особый интерес представляет курган 1 могильника Болдырево I. В задачи публикации вошло представление новых данных естественно-научных исследований железных предметов и других артефактов из этого комплекса, полученных в прошедшие после первой публикации годы (радиоуглеродное датирование, металлографический анализ медных предметов, реставрация и пр.), а также определение смысловой нагрузки и роли железных вещей как индикатора социального статуса погребенного в данном кургане человека.

Методы исследования

Со времени открытия и первой публикации памятника автором раскопок предпринимались постоянные шаги для расширения методов изучения материалов комплексов с находками изделий из железа. Спектральный и химический анализ порошка железной руды, обнаруженный на диске, изучался в лаборатории предприятия «Оренбурггеология». Спектральный анализ всего цветного металла и металлографический анализ железа проводился в лаборатории естественных методов Института археологии РАН (Л. Б. Орловская, Н. Н. Терехова). Металлографический анализ цветного металла сделан в Институте изучения проблем Севера Сибирского отделения РАН (А. Д. Дегтярева). Реставрация предметов, позволившая уточнить форму и функциональное назначение изделий, в 2019 г. произведена в мастерской ИИМК РАН.

Новизной отличается анализ стабильных изотопов зуба погребенного человека (М. А. Кулькова). Измерения стабильных изотопов (δ¹³С и δ¹⁵N) в коллагене зуба человека было выполнено по стандартной методике ( Bocherens, Drucker , 2003) с использованием Thermo Scientific EA IsoLink IRMS system с применением международных эталонов азота для воздуха (газ N₂), для углерода – карбонат VPDB (Vienna Pee Dee Belemnite).

Радиоуглеродные даты по образцам, взятым из органики на покрывале из кургана 1 м-ка Болдырево I, получены в Киевской радиоуглеродной лаборатории НАН Украины (Н. Н. Ковалюх, В. В. Скрипкин). Серия 14С дат для погребений могильников Тамар-Уткуль VII и VIII, в том числе для комплекса с железным предметом, получена на АМS в лаборатории г. Гронингема в Голландии (Х. ван дер Плихт).

В 2019 г. авторами проведены дополнительные исследования железных изделий, исследовался химический состав поверхности предметов с помощью портативного анализатора p-XRF InnovХSystems. Более детальный анализ химического состава был проведен методом сканирования поверхности сфокусированным пучком электронов (SEM-EDХ) на сканирующем электронном микроскопе Hitachi S-3400N. Было использовано оборудование Центров коллективного пользования СПбГУ РДМИ и «Геомодель».

Изотопный анализ свинца проводился в геохронологической лаборатории Института геологии и геохронологии докембрия РАН (Иванова и др., 2019). При изучении Рb-изотопной системы образцы предварительно обрабатывались lN раствором НСl в течение 5–10 мин для удаления поверхностных окис-лов железа (лимонита). Затем остатки от выщелачивания растворялись в концентрированной 10N HCl без нагревания. Для выделения Рb из полученных растворов использовался анионит BioRad l × 8 (100–200 меш) в 0,5N растворе HBr с НСl конц. в качестве реагента. Измерение изотопного свинца проводилось на твердофазном масс-спектрометре Finnigan МАТ-261 с использованием стандартной методики (Kamber, Gladu, 2009).

Материалы кургана 1 могильника Болдырево I: результаты исследования и обсуждение

Особенности погребального обряда. Материалы кургана опубликованы, поэтому остановимся на краткой их характеристике с уточнением ряда деталей. Курган имел диаметр по современной поверхности 64 м, достигал высоты 6 м (рис. 1: 2 ). По всему периметру он был окружен кольцевым рвом шириной до 16 м, глубиной 2,5 м. Предположительно, первоначальная высота насыпи могла достигать 8–10 м.

Единственное погребение находилось в центре подкурганной площадки. Оно имело квадратные очертания размерами 3 × 3,2 м. Вокруг ямы по всему периметру проходила ступенька, поверхность которой была покрыта настилом из трав с пятнами охры. В оформлении внутреннего пространства могилы использовались циновки, которые были сплетены из тонких и ровных стеблей трав (вероятно, тростника). По мере углубления в яму ее стенки плавно понижались. На глубине 2 м от уровня ступенек обнаружилось дно ямы в виде узкой щели. Однако само погребение на этом уровне отсутствовало. Настоящее дно находилось ниже под слоем плотной глиняной забутовки, практически идентичной материку. То есть могильная яма имела два дна. Верхнее – обманное, а ниже его под чистым слоем утрамбованной глины – настоящее. Общая глубина ямы, включая высоту ступенек, составила 3,3 м.

На настоящем дне ямы обнаружено скелет взрослого человека очень хорошей сохранности (рис. 1: 3 ; 2: 1 ). Дно ямы было покрыто по всей площади плетеной циновкой из стеблей тростника. Аналогичной циновкой-покрывалом был покрыт скелет сверху. На его черном фоне выделялись белым цветом повязка-«корона» на черепе и аппликация в виде крыльев птицы, расправленных по обе стороны от плеч погребенного. Очень хорошо сохранился рельеф крыльев (бортики, подмышечные впадины и др.). «Крылья» были изготовлены из белой коры на каком-то связующем растворе. Вся композиция выражала состояние полета или перемещения покойного в иной мир. Скелет зафиксирован в позе на правом боку, со слабо согнутыми коленями, головой ориентирован на восток. Все кости скелета были плотно прижаты друг к другу, руки вытянуты вдоль тела, что, вероятно, связано с пеленанием, а возможно, и мумифицированием трупа перед погребением. Весь скелет поверх покрывала был обильно посыпан порошком охры ярко-красного цвета.

Скелет принадлежал мужчине в возрасте около 35–40 лет европеоидного типа (рис. 2: 3 ) ( Яблонский, Хохлов , 1994). Измерения стабильных изотопов (δ¹³С и δ¹⁵N) в коллагене зуба человека, проведенные М. А. Кульковой, показали, что диету составляли высокопротеиновые продукты питания – мясо и рыба жирных сортов. По данным m-CT была проведена реконструкция внутреннего строения зуба. Анализ был проведен на приборе SkyScan 1172. Внутренняя структура зуба имеет хорошую сохранность без видимых дефектов (рис. 4). Верхняя часть

Рис. 2. Могильник Болдырево I. Курган 1, погребение 1

1, 2 – план и разрез погребения; 3 – реконструкция по черепу (автор Л. Т. Яблонский); 4 – наконечник дротика из кварцита; 5 – кузнечный молот из гальки; 6 – диск из коры; 7, 8 – медные шилья; 9 – медный нож; 10 – медный наконечник копья эмали сильно стерта, что может свидетельствовать о том, что этот человек ел грубую пищу или использовал зубы в изготовлении каких-либо предметов. Таким образом, результаты анализов указывают на полноценность питания погребенного, что может также свидетельствовать о достаточно высоком социальном статусе данного индивидуума.

Погребальный инвентарь отличался многообразием и уникальностью. За спиной скелета под покрывалом находились медные и железные предметы, составлявшие композицию, в центре которой расположился диск диаметром 10–11 см и толщиной около 1 мм. В прежних работах отмечалось, что он был из железа. Однако проведенная реставрация показала, что сделан он из какого-то легкого материала, возможно, коры, а сверху посыпан порошком окисла железа. По центру на диске стояла небольшая чашечка из мела, наполненная порошком железной руды. Руда аналогична шамазитовым рудам, месторождения которой широко представлены на Южном Урале и в Оренбургской области. На диске лежал наконечник дротика из кварцита. Диск и предметы вокруг него были обильно засыпаны охрой и окрашены в яркий красный цвет. Вокруг диска располагались 2 медных шила, медное копье с несомкнутой втулкой, кузнечный молот из крупной речной гальки (по определению И. В. Горащука) и 3 предмета из железа. Металл железных предметов сильно окислился. В процессе реставрации удалось установить форму одного изделия. Это, вероятно, был обоюдоострый нож с прямой рукоятью длиной около 14 см, аналогичный по форме широко известным медным ножам ямной культуры (рис. 3: 8–10 ). Немного в стороне, к востоку от диска у южной стенки лежал обоюдоострый медный нож-кинжал, оба лезвия которого по краям были намеренно затуплены мелкими сломами (рис. 2: 8 ).

Два предмета находились перед «животом» погребенного человека. Именно эти предметы подверглись дополнительному исследованию. Один из них представлял собой изделие из железа длиной 12,5 см типа стамески с расплющенным и заостренным концом. После реставрации и отбора образца на металлографический анализ размеры изделия претерпели небольшие изменения (рис. 3: 4–7 ). Второй предмет оказался составным орудием, изготовленным из меди, железа и дерева, – типа тесла-рубанка (рис. 3: 1–3 ). Его основу составляла втулка трапециевидной вытянутой формы, выполненная из медной пластины с завернутыми с двух сторон концами. В широкий конец втулки было зажато железное лезвие, с другого конца – деревянная рукоять в виде крюка.

Важно также отметить во-первых, использование железных предметов в сакральной композиции вокруг окрашенного охрой и железистым порошком в красный цвет диска, что возможно интерпретировать как их вращение вокруг солнечного символа, а, во-вторых, производственный характер предметов из железа, размещенных перед «животом» покойного.

Культурная принадлежность и хронология. Из всех найденных предметов в погребении лишь медные нож и оба шила находят прямые аналогии в материалах ямной культуры ( Моргунова , 2014). Все остальные находки, включая железные, аналогов не имеют не только в памятниках ямной культуры, но и других культурах раннего бронзового века. Оригинален и погребальный ритуал. Признаки оформления подкурганной площадки, способ сооружения кургана, форма ямы, позиция скелета на правом боку головой на восток, посыпка охрой,

Рис. 3. Могильник Болдырево I. Курган 1, погребение 1

1–3 – тесло-рубанок; 4–7 – стамеска; 8–10 – нож

1–3 – медь, железо, дерево; 4–10 – метеоритное железо

Рис. 4. Могильник Болдырево I.

Курган 1, погребение 1: m-CT реконструкция внутреннего строения зуба человека безусловно, позволяют связать данный курган с населением ямной культуры. В то же время огромные размеры кургана и могилы, оформление могилы органическими материалами, наличие покрывала с аппликацией, «корона» на голове, возможная мумификация в совокупности с чрезвычайно богатым и разнообразным инвентарем выделяют Болдыревский большой курган как явление уникальное и единственное в своем роде.

Все курганы с находками железных предметов сосредоточены в Южном Приуралье. За пределами этой территории известен лишь один курган с находкой железного наконечника дротика из погребения 2 в кургане 6 в могильнике Бичкин-Булук в Калмыкии, датированного ямно-катакомбным временем ( Шилов , 1985).

В могильниках Утевка I и Тамар-Уткуль VII в богатых наборах медных орудий плотницкого назначения находилось по медному стержню с припаянными к одному из концов железными лезвиями – резчики-бритвы. Для тамар-уткуль-ского комплекса получена ¹⁴С дата – GrA-54390: 4145 ± 35 ВР (2877–2622 cal ВС). Для соседних курганов могильника Тамар-Уткуль VII с аналогичными медными вещами также имеются достаточно надежные радиоуглеродные данные – от 4105 ± 35 ВР (2868–2671 cal BC) до 4165 ± 35 ВР (2881–2630 cal BC) ( Моргунова, ван дер Плихт , 2013).

Для погребения в кургане 1 Болдыревского I могильника получено две 14С даты. По фрагменту покрывала: Ki-14518: 4080 ± 70 ВР (2873–2471 cal ВС). По образцу органики, взятой из аппликации на покрывале в виде крыльев, дата получилась древнее на 260 лет – Ki-14519: 4340 ± 80 ВР (3336–2705 cal BC). Более вероятной в свете характеристики погребения представляется первая дата, приближенная к датам Тамар-Уткульского могильника. В итоге получается, что находки железных изделий в Болдырево, в Утевке и Тамар-Уткуле на настоящий момент являются самыми древними в памятниках раннего бронзового века степей Евразии.

В связи с последним выводом возникает вопрос о причинах столь высокой концентрации находок из железа в памятниках ямной культуры на территории

Южного Приуралья, как, собственно, и курганов больших размеров. Этот факт представляется неслучайным в свете заключений специалистов о степени развития здесь металлопроизводства в РБВ ( Дегтярева , 2010). По их мнению, изготовление различных орудий в Каргалинском ГМЦ было достаточно унифицированным и высокоразвитым на фоне других металлопроизводящих центров этого периода. Приуральские мастера владели разнообразными навыками литья и кузнечной обработки. Поэтому неудивительно, что они обращались к поискам новых форм изделий и использованию в металлопроизводстве других металлов. К оригинальным изделиям относятся и сложные предметы, составленные из меди и железа. Так, тесло-рубанок и бритвы-резчики сделаны по уникальной технологии сварки рабочей части из метеоритного железа и основного корпуса из меди.

Как показали исследования, результаты которых изложены далее, все железные предметы были сделаны из метеоритного железа. Но судя по находке порошка настоящей железной руды в погребении Болдыревского кургана, местные мастера, возможно, каким-то образом экспериментировали с ней. Однако это пока всего лишь предположение.

Результаты исследования железных предметов. Впервые металлографический анализ железа в стамеске и в тесле-рубанке был проведен вскоре после открытия кургана ( Терехова и др. , 1997). Установлено отсутствие в образцах шлаковых включений, которые, как правило, образуются при плавке железных руд сыродутным способом, что свидетельствует о метеоритном происхождении железа. По мнению авторов, изделия были откованы вхолодную. Вставка и соединение железного лезвия с медной пластиной в тесле-рубанке осуществлялись при предплавильных температурах 900–1000°. По данным химического анализа было установлено содержание Ni = 9,45% и Co = 0,67 %. Был сделан вывод, что при изготовлении предметов использовался металл, взятый от двух разных метеоритов.

В 2019 г. результаты получены по тем же двум изделиям – тесло-рубанок (далее – K1П1 № 5) и стамеска (K1П1 № 2). К сожалению, по остальным четырем образцам получить данные не удалось из-за сильной коррозии металла. Результаты химического состава поверхностей и анализа химического состава предметов представлены в таблицах (табл. 1, 2, 3). Сканирование поверхности образцов методом SEM-EDX показало зоны, обогащенные никелем, которые соответствуют видманштеттовой структуре железных метеоритов.

Одной из проблем в оценке химического состава метеоритного железа является его преобразование и коррозия в результате процесса захоронения. Основным индикатором, указывающим на то, что для изготовления предметов использовалось метеоритное (а не рудное) железо, является повышенное содержание никеля (Ni) в его составе. Вместе с тем в процессе выветривания поверхностный слой может быть обеднен Ni по отношению к железу (Fe). Метеориты, которые не были подвержены вторичным изменениям в процессе выветривания, характеризуются соотношением Ni/Fe от 0,058 до 0,4 (среднее 0,102), тогда как сильно измененное и выветренное железо характеризуется значениями до 0,009 ( Jambon , 2017). Поэтому соотношение Ni/Fe не может стать надежным индикатором метеоритного железа, особенно для выветренных образцов. В данном случае для исследуемых образцов в качестве более надежного индикатора было использовано соотношение Ni/Co (Ibid.).

Таблица 1. Могильник Болдырево I, курган 1, погребение 1.

Химический состав изделий из железа (%)

	Fe	Ni	Co	Cr	W	P	S	Cl	Ni/Fe	Ni/Co
K1П1 №2	84,45	13,3	0,67	0,014	0,01	0,003	0,19	0,32	0,16	19,8
K1П1 № 5	85,27	12,5	0,32	n/a	n/a	0,003	n/a	n/a	0,15	39,0

Таблица 2. Могильник Болдырево I, курган 1, погребение 1. Химический состав изделия из меди (%)

	Cu	Ag	Sn	Pb	Bi	Pt	Co	Fe
K1П1 № 5 (Cu)	92,0	0,056	0,018	0,016	0,112	0,005	0,007	0,68
	P	S	Cl	Ca	Ti	V	Cr	Mn
K1П1 № 5 (Cu)	3,6	1,5	0,7	1,9	0,14	0,01	0,032	0,04

Таблица 3. Могильник Болдырево I, курган 1, погребение 1.

SEM-EDX анализ железа изделий K1П1 № 2, K1П1 № 5

K1П1 № 2	W%
	Fe	Ni	Co	P	Ni/Fe	Ni/Co
306	88,54	8,8	0,84	no	0,099	10,47
307	41,86	3,23	no	no	0,077	no
308	89,75	9,44	0,81	no	0,105	11,65
309	82,3	16,79	0,91	no	0,204	18,45
310	91,86	6,82	1,32	no	0,074	5,16
311	83,54	15,52	0,94	no	0,185	16,51
312	89,91	8,79	1,3	no	0,097	6,76
313	82,57	16,49	0,95	no	0,199	17,35
K1П1 № 5
19	75,04	12,47	0,81	11,68	0,166	15,39
20	73,96	13,83	0,61	11,59	0,186	22,67
21	86,61	12,02	0,6	0,77	0,138	20,03
22	86,69	12,19	0,6	0,53	0,140	20,31
23	94,26	5,11	0,62	no	0,054	8,24
24	77,14	11,43	0,59	10,85	0,148	19,37
25	73,59	13,58	0,92	11,91	0,184	14,76
26	87,04	11,39	0,71	0,87	0,130	16,04
27	94,43	4,96	0,62	no	0,052	8

В настоящее время в мире известно не очень много изделий из метеоритного железа. Для некоторых из них были получены надежные результаты химических анализов, которые доказывают, что они были изготовлены из метеоритов. Такие результаты были получены для бус из Герзеха (Египет; 3200 BC), кулона из Ум-эль-Марра (Сирия; 2300 BC), кинжала, браслета и подголовника Тутанхамона (Египет; 1350 BC), топоров династии Шан (Китай; 1400 BC) и кинжала из Аладжа Хёюк (Турция; 2500 BC) (Ibid.). На представленной диаграмме соотношений Ni/Fe и Ni/Co химический состав метеоритного железа занимает серое поле (рис. 5: 1 ). Результаты химического состава предметов Болдырев-ского кургана показывают, что данные образцы хорошо коррелируют с химическим составом других известных предметов из метеоритного железа. Низкие концентрации Ni и Fe, полученные для некоторых точек исследованных образцов, свидетельствуют об окислении железа и уменьшении концентрации никеля в процессе выветривания в некоторых зонах. По химическому составу образец K1П1 № 2 отличается от K1П1 № 5. Кроме того, в химическом составе образца K1П1 № 5 присутствует значительное количество фосфора (P). Эти данные свидетельствуют, что предметы были изготовлены из разных метеоритов.

Исследование показало, что изотопный состав свинца образцов метеоритов и образцов железных предметов из погребения различен. Первоначальный изотопный состав свинца железных метеоритов Cayon Diablo и хондритового метеорита Mezö-Madaras близок к значениям: ²⁰⁶Pb/²⁰⁴Pb = 9,307, ²⁰⁷Pb/²⁰⁴ Pb = 10,294 и ²⁰⁸Pb/²⁰⁴Pb = 29,476. Однако во время падения метеоритов на поверхность Земли и их пребывания в отложениях после падения происходит контаминации земным свинцом, вследствие чего первичный изотопный состав свинца смещается в сторону средних значений, образуя так называемую метеоритную линию ( Tatsumoto et al. , 1973; Тilton , 1973; Göpel et al. , 1984).

Измеренные значения отношений ²⁰⁶Pb/²⁰⁴Pb, ²⁰⁷Pb/²⁰⁴Pb и ²⁰⁸Pb/²⁰⁴Pb для образца K1П1 № 5 лежат в пределах 18,145, 15,589 и 38,093, а для образца K1П1 № 2, соответственно: 16,757, 14,809 и 36,780 (Отчет о проведении научно-исследовательских работ…, 2019). Можно отметить, что значения изотопного состава свинца для образца K1П1 № 2 хорошо коррелируют со значениями метеоритов (рис. 5: 2 ). Изотопный состав образца K1П1 № 5 близок к средним значениям. В данном случае это может объясняться тем, что проанализированный фрагмент был подвержен высокой контаминации «земным» свинцом. Данные по химическому составу (Fe, Ni, Co) этого образца в различных точках также свидетельствуют о высоком уровне окисления в процессе захоронения и изменениях некоторых участков образца.

Таким образом, результаты исследований железа – наших и проведенных ранее – не противоречат друг другу. Они подтверждают вывод о метеоритном происхождении металла, использованного для изготовления орудий.

По данным Завьялова и Тереховой ( Завьялов, Терехова , 2019), заключения по содержаниям Ni и Co, полученные в результате химического анализа ( Jambon , 2017), не всегда дают надежные результаты для установления метеоритного происхождения железа. Основным индикатором метеоритной природы железных предметов является отсутствие шлаковых включений в металле. Но в некоторых случаях невозможно провести полноценный металлографический анализ,

Рис. 5. Результаты исследования железных предметов

1 – диаграмма соотношений Ni/Fe и Ni/Co для железных артефактов бронзового и железного веков (по данным: Jambon , 2017) ( условные обозначения : а – топор из Угарита; б – кулон из Умм-эль-Марра; в – бусы из Герзеха; г – вещи Тутанхамона; д – топоры Чжоу; е – Ченстохова; ж – Ветржна; з – Болдырево I, образец К1П1 № 2; и – Болдырево I, образец К1П1 № 5; образцы К1П1 № 2 и К1П1 № 5 находятся в сером поле метеоритного состава); 2 – диаграмма зависимости 208Pb/204Pb от 206Pb/204Pb для образцов К1П1 № 2 и К1П1 № 5 и эталонных метеоритов (Cayon Diablo и Mezö-Madaras)

так как для него требуется ровная поверхность некорродированного металла. При работе с уникальными археологическими объектами это приводит к разрушению образца. Для современных прецизионных методов исследования, таких как SEM-EDX анализ и изотопный метод Pb-Pb, можно использовать образцы очень небольших размеров (1–5 мм), что снижает риски разрушения предмета. В отдельных случаях может исследоваться и корродированное, измененное, железо с поверхности предмета. Использование комплексных методов и подходов в этом случае также дает хорошие результаты.

Проведенный анализ также из области предположения надежно приводит к твердому заключению, что металл принадлежал разным метеоритам.

Заключение

Болдыревский большой курган относится к периоду наивысшего рассвета ям-ной культуры в Волго-Уральском междуречье. В это время (3000–2600 cal ВС) ям-ная культура расширила свои границы далеко на запад и занимала обширную территорию степей Восточной Европы – от Урала до Приднестровья. Исследования последних лет в Приуралье подтвердили ранее высказывавшиеся мнения о социальной стратификации ямного общества ( Мерперт , 1974. С. 130, 131; 1978; Довженко, Рычков , 1988; Массон , 2000. С. 151, 152). По мнению В. М. Массона, судя по данным волго-уральских курганов, в ямной культуре «архаической эгалитар-ности приходит конец, и выделяющаяся аристократическая верхушка стремится утвердить себя престижными формами погребальной обрядности» и престижными вещами ( Массон , 2000. С. 152). Позже в отношении индивидов, погребенных в таких курганах, им употреблено понятие «супер-лидер» ( Массон , 2005. С. 173, 174). Авторитет таких лидеров базировался не только на личных качествах, но также опирался на военнизированность общества в связи с огромной средой обитания, подвижным образом жизни и необходимостью охраны жизненно важных источников благосостояния (пастбищ, скота и месторождений медной руды).

Действительно, получение новых источников и их специальное исследование на тему о социальной стратификации позволяют представлять общественное устройство ямной культуры иначе, нежели оно виделось в ХХ в. ( Моргунова, Файзуллин , 2018). В этом плане достаточно информативными объектами археологии являются и курганы с находками метеоритного железа. Так, необычность погребального обряда в Болдыревском кургане заключается, прежде всего, в том, что каждый из его элементов символичен. В целом, на фоне многих других курганов ямной культуры в данном случае погребальная композиция демонстрирует особый путь в иной мир для человека, вероятно, необычного, сыгравшего при жизни заметную и важную роль. Мы полагаем, что в Болдыревском кургане был погребен лидер крупного племенного объединения. При жизни он мог выполнять как управленческие, так и военные функции, сохраняя при этом связь с производственной деятельностью. Во всей композиции обряда просматривается явное стремление к обожествлению данного индивида. Аналогичные примеры мифологического сочетания оружия, символов власти и орудий труда известны в Месопотамии ( Авилова , 2005. С. 41, 42).

И наконец, стоит отметить, что помимо огромных трудовых затрат на сооружение кургана и самой могилы фиксируется и значительное число металлических предметов престижного характера в погребальном инвентаре. Положение покойного, оформление могилы и расположение вещей представляют необычную композицию, в которой, на наш взгляд, заключены сакральные представления ямного населения о путешествии в иной мир для избранных людей. И этот иной мир в композиции погребения явно связан с небесной сферой, о чем свидетельствует аппликация на покрывале в виде расправленных крыльев летящей птицы и окрашенный охрой диск с как бы вращающимися вокруг него предметами, а также направление всего движения на восток – к восходу солнца. И, безусловно, изделия из метеоритного железа в этой символической картине играют едва не ведущую роль, поскольку метеориты могли представляться древнему населению посланниками неба. Таким образом, в погребении подкреплена как связь покойного с космосом, так и его лидирующая роль в обществе при жизни.