N. I. Pirogov-the founder of practical infectology

«Наука является коллективным творчеством и не может быть ничем иным: она, как монументальное сооружение, строить которое нужно века, и где каждый должен принести камень. А этот камень часто стоит ему целой жизни. Следовательно, наука даёт нам чувство необходимой кооперации, солидарности наших трудов с трудами наших современников, наших предшественников и наших последователей».

Жюль Анри Пуанкаре, французский физик и философ.

XX век вошёл в историю науки как эпоха стремительного развития специализации и дифференциации не только отраслей, но даже отдельных научных направлений. В медицине это проявилось повсеместным открытием научно-исследовательских институтов, центров, сосредоточивших свои усилия на изучении даже отдельных нозологических форм. К XXI веку стало очевидным, что это тупиковый путь развития. «Узкие специалисты, традиционно продвигаясь в неведомое по «своим жалобам», как правило, попадают в тупик» (академик Ю.А. Овчинников, 1985). А реальный прорыв возможен лишь в условиях интеграции научного потенциала и материально-технической и технологической базы прикладной и фундаментальной науки. В здравоохранении — строительство многопрофильных лечебно-профилактических центров с собственными научными и образовательными структурами. Применительно к учению об инфекции — это бесконечно долгий путь от жизненного опыта наших предков к величайшим научным открытиям, породившим современное состояние науки об инфекционных заболеваниях. Термин «инфектология» впервые встречается в научных трудах выдающегося отечественного патолога И.В. Давыдовского в середине XX века. Однако как ин- тегративное понятие в среде специалистов он не нашёл особой поддержки. В клинической медицине употреблялись термины: «инфекционные болезни», «хирургические инфекции», «гнойная хирургия», «раневая инфекция», «гнойно-септическая хирургия», «гнойно-септическая кардиохирургия» (Шевченко Ю.Л., 1990), «сепсисология» (Бочоришвили В.Г., 1988). А уже в 1996 году в Военномедицинской академии прошла научная конференция «Инфектология. Достижения и перспективы», посвящённая 100-летию первой в России кафедры инфекционных болезней. Научную концепцию «инфектологии» активно развивает академик Ю.В. Лобзин и его научная школа. С 2008 года Межрегиональная общественная организация «Ассоциация врачей-инфекционистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области» выпускает научно-практическое издание «Журнал инфектологии», главный редактор — академик РАН Ю.В. Лобзин (Рис. 1).

При генеральном курсе на интеграцию развитие частных научных направлений смогло достигнуть небывалых форм и масштабов. Например, проблема внутрисердечной инфекции в инфектологии (Шевченко Ю.Л., Матвеев С.А., 1996). Выделяют три исторических этапа взаимоотношений человечества и инфекций. Первый этап характеризовался ничем не ограниченным, кроме естественной устойчивости организма человека, повсеместным распространением «моровых», или «повальных» заразных болезней. Второй этап пришёлся на XIX век, когда началось осознание сущности заразных болезней и открытие их возбудителей, появились первые научно обоснованные меры по противодействию инфекциям. Именно тогда были созданы предпосылки для успешного развития всех основных ветвей инфектологии: микробиологии, эпидемиологии и, собственно, инфекционных болезней в качестве самостоятельной клинической дисциплины и новой клинической специальности (Лобзин Ю.В., 2010). Именно на втором историческом

Рис. 1. Научно-практическое издание «Журнал инфектологии».

Рис. 2. Прижизненное издание научного труда Н.И. Пирогова.

этапе развития инфектологии происходила научная и врачебная деятельность Н.И. Пирогова. Несмотря на то, что пик хирургической активности великого учёного находился задолго до выдающихся успехов микробиологии, создания эффективных антибактериальных препаратов, он с прозорливой гениальностью внедрял во врачебную практику основополагающие принципы ещё только грядущих асептики и антисептики. Пирогов занимался проблемами не только лечения, но и профилактики хирургической инфекции. Причём он добивался строжайшего соблюдения предлагаемых им же мер не только в мирных условиях, но и на театре военных действий. Свои ключевые умозаключения Н.И. Пирогов изложил в отчёте о посещении военно-санитарных учреждений в Германии, Лотарингии и Эльзасе в 1870 году (Рис. 2). А в 1878 году был издан его фундаментальный труд «Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии в 1877–1878 гг.» (Рис. 3).

Оказание медицинской помощи раненым в той войне увековечил на монументальном полотне великий русский художник Василий Васильевич Верещагин (Рис. 4).

Н.И. Пирогов внёс весьма конкретный довольно ощутимый вклад в развитие противоэпидемического обеспечения войск. И хотя его научная деятельность протекала в период, когда наука ещё только находилась «на пороге» раскрытия истинной природы и причин возникновения инфекционных болезней, его огромный клинический и военный опыт, острая наблюдательность вдумчивого экспериментатора-естествоиспытателя и интуиция учёного позволили предложить вполне рациональные меры для предохранения личного состава войск и населения воюющей страны от широкого распространения этих болезней.

Рис. 3. Обложка труда «Военно-врачебное дело и частная помощь в театре войны в Болгарии и в тылу действующей армии в 1877–1878 гг.», изданного в 1879 году.

В основе предложенной Н.И. Пироговым «системы рассеивания» лежало не только стремление избежать чрезмерного переполнения лечебных учреждений, развёрнутых на театре военных действий, в целях создания более благоприятных условий для оказания медицинской помощи и лечения раненых и больных, но и намерение всемерно ограничить развитие внутригоспитальной инфекции. Вот что писал сам Пирогов по этому поводу: «Что бы ни утверждали антиконтагионисты, но им не удастся поколебать заслуженную репутацию карантинов. И вот эту-то карантинную систему — изолирование раненых — я и защищаю, видя в ней самое верное средство и против травматических зараз».

Ещё большее значение для последующего развития системы противоэпидемического обеспечения войск во время войны имело непосредственное участие Н.И. Пирогова в создании противоэпидемических барьеров на железнодорожных и морских коммуникациях Дунайской армии во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг., когда, как пишет Пирогов, «тиф угрожал распространением по всей империи». Поэтому, по его свидетельству, «во время нашего посещения Одессы и Киева в феврале и марте 1878 г. все деятели эвакуации были заняты мыслью о предотвращении этого угрожавшего зла. Тиф начал распространяться тогда по разным направлениям железной дороги». Н.И. Пирогов принял самое активное участие в разработке мер, предупреждающих дальнейшее распространение инфекционных болезней в тылу страны, куда они заносились с эвакуируемыми с театра военных действий ранеными и больными. На состоявшихся 16 (28)

Рис. 4. Художник В.В. Верещагин. После атаки. Перевязочный пункт под Плевной.

февраля — в Одессе и 16 (28) марта 1878 года — в Киеве представительных междуведомственных совещаниях, по его предложению, было решено создать обсервационные (карантинные) пункты на узловых железнодорожных станциях по пути следования санитарных поездов с эвакуируемыми из действующей армии ранеными и больными.

Такие обсервационные пункты на Киевском эвакуационном направлении, по мнению Н.И. Пирогова, следовало создать на железнодорожных станциях Раздельной и Жмеринке. А так как «даже и при такой карантинной мере часть больных тифом в инкубационном периоде может всё-таки попадать на Киев», он предложил «строить также и в Киеве при имеющемся железнодорожном эвакуационном бараке ещё третий обсервационный пункт, куда должны быть сдаваемы с прибывающих поездов все подозрительные больные для карантина на время до 14 дней». В Одессе с этой же целью было организовано изолированное «обсервационное отделение на 70–100 кроватей» при «сортировочном бараке Общества Красного Креста», оборудованном в хлебных складах неподалеку от железнодорожной станции.

Таким образом, есть полное основание утверждать, во-первых, что в период русско-турецкой войны 1877–1878 гг. зародилась на железнодорожных и морских коммуникациях действующей армии система «противоэпидемических барьеров», явившихся прообразом будущих изоляционно-пропускных пунктов и, во-вторых, что в числе основоположников этой системы противоэпидемических барьеров видное место занимает Н.И. Пирогов.

Широкомасштабные исследования по применению в полевых условиях ингаляционного наркоза, иммобилизации повреждённых конечностей имели исключительное значение в профилактике гнойных осложнений у раненых. Эти аспекты остаются объектом научных исследований и в настоящее время. Проблема обезболивания и иммобилизации в гнойной хирургии кисти остаётся весьма актуальной (Крайнюков П.Е., Матвее С.А., 2016).

Но не только хирургические аспекты инфектологии изучались Н.И. Пироговым. Как опытный врач-интернист, он активно изучал проблему туберкулёза, холеры, тифов. Его классический труд «Патологическая анатомия азиатской холеры» Академия наук удостоила высшей своей награды — Демидовской премии.

Примечательно, что при пандемии новой коронавирусной инфекции, охватившей нашу планету, во всех странах в основе противоэпидемических мероприятий лежат главные пироговские постулаты: принцип изоляции и карантинный режим. Это главный аргумент в пользу исключительных заслуг Н.И. Пирогова в развитии инфектологии.

Переосмысливая вклад Н.И. Пирогова в развитие клинической и оперативной хирургии, топографической анатомии, военно-полевой хирургии, организации военного и гражданского здравоохранения, невольно приходишь к умозаключению, что именно Николай Иванович является основоположником практической инфектологии. Несомненно, большинство положений из его представлений об инфекционной патологии высказывались предшественниками. Но соединить всё в стройную систему противоэпидемической защиты и профилактики гнойной инфекции, пожалуй, впервые удалось именно великому хирургу.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов (The authors declare no conflict of interest).

151 p. (In Russ).]