Localization of Luchin and Zarub tax collecting centers in the Smolensk principality

Важнейшим источником данных об исторической географии домонгольской Смоленской земли является, как известно, комплекс документов Смоленской епископии XII (XII–XIII?) в., дошедший до нас в списке XVI в., и, в особенности, наиболее объемный документ данного комплекса – Уставная грамота смоленского князя Ростислава Мстиславича. Данный документ содержит список «даней смоленских», включающий в себя различные объекты, как минимум большинство из которых является географическими пунктами, традиционно понимаемыми как города либо волости Смоленской земли. Лишь относительно немногие из них могут быть достаточно надежно определены, основная часть локализуется с большей или меньшей степенью гипотетичности. Современные представления о географии Уставной грамоты были в основном заложены работой П. В. Голубовского и отчасти скорректированы работами И. М. Красноперова, В. В. Седова и Л. В. Алексеева.

В настоящей статье предпринимается опыт локализации таких объектов Уставной грамоты, как Лучин и Заруб. О Лучине Уставная грамота сообщает следующее: «В Лучине полюдья… гривны, а мыта и корчмити не вѣдомо, но что ся снидет(ь), ис тог(о) еп(и)ск(о)пу десятина» (Древнерусские княжеские уставы…, 1976. С. 143). В другом документе данного комплекса – Уставной записи http://doi.org/10.25681/IARAS.0130-2620.255.337-346

о размерах поступлений с городов Смоленской земли («А се погородие…») – упоминается «от Лучина три гривны урока, и две лисици и осетръ» (Древнерусские княжеские уставы…, 1976. С. 146). Есть упоминания о домонгольском Лучине также в Ипатьевской летописи, в сюжете под 1173 г. о рождении у князя Рюрика Ростиславича сына Ростислава (Михаила), произошедшем во время пребывания «на Лучине» на пути из Новгорода в Смоленск. Ростиславу был дан в удел его отцом город Лучин, где, на месте его рождения, была заложена церковь Архангела Михаила. Следует отметить, что в Ипатьевском и Хлебниковском списках Ипатьевской летописи имеются разночтения: в Ипатьевском списке начало фразы выглядит как «Рюриковѣ же идущю из Новагорода и Смо-леньска…»; в Хлебниковском: «Рюрикови (…) из Новагорода к Смоленскоу» (ПСРЛ, 1998. Т. 2. Стб. 566, 567). Выше в тексте сообщается о выходе Рюрика Ростиславича из Новгорода. Таким образом, вариант Хлебниковского списка выглядит более логически выдержанным (указаны начальная и конечная точки маршрута), что позволяет предположить описку в Ипатьевском списке. Впрочем, нельзя исключать и иных вариантов трактовки летописного текста. В частности, Рюрик мог двигаться из оставленного им Новгорода и своего родового владения в Смоленске в направлении южнорусских земель.

Таким образом, Лучин, по данным источников, в 1173 г. назван городом, он находился в Смоленской земле (по данным документов Смоленской епископии) на пути из Новгорода в Смоленск (принимая прочтение Хлебниковского списка). В том же 1173 г. в городе была заложена церковь Архангела Михаила. Основные варианты локализации Лучина были рассмотрены П. В. Голубовским. «Город Лучин», или же «Лучин Городок», в Смоленской земле упоминается в ряде документов второй половины XV в. (материалы московско-литовских дипломатических сношений, акты Литовской Метрики), однако последний определенно находился в ее восточной части – в бассейне р. Угры ( Голубовский , 2011. С. 338) (рис. 1: III ). Теоретически нельзя исключать, однако, вероятности маршрута князя из Новгорода в Смоленск через верхнее течение Волги к верховьям Днепра и далее по Днепру вниз, при котором Лучин Городок на Угре оказывался в непосредственной близости от одного из участков пути. Известен также Лучин на Днепре ниже г. Рогачева (ныне Гомельская область Белоруссии), однако в точности неизвестно, входила ли данная территория когда-либо в состав Смоленской земли, кроме того, она крайне удалена от дороги из Смоленска в Новгород (рис. 1: II ). К отождествлению его со смоленским Лучиным склонялся В. В. Седов ( Седов , 1975. С. 252; 1999. С. 240). Основными аргументами исследователя являлись наличие здесь городища древнерусского времени, представляющего собой остатки городского поселения, и присутствие в окрестных курганах вещей смоленского облика. Такая трактовка Лучина в целом соответствует буквальному прочтению Ипатьевского списка летописи. В. В. Седов полагал, таким образом, что Рюрик Ростиславич направлялся из Новгорода через Смоленск в свой удел в Овруче ( Седов , 1975. С. 252). П. В. Голубовский, однако, отмечал, что расположенный выше по Днепру Рогачев уже являлся киевским городом ( Голубовский , 2011. С. 338). Так, в частности, в 1142 г. киевский князь Всеволод Ольгович отдал Рогачев своему брату Игорю (ПСРЛ, 1998. Т. 2. Стб. 312). Рогачев и Лучин (очевидно, днепровский) названы среди «киевских городов» в «Списке городов русских дальних и ближних».

Здесь же, однако, упомянут и Пропошеск, связываемый с Прупоем Уставной грамоты (ПСРЛ, 2000. Т. 3. С. 476). П. В. Голубовский предполагал на роль Лучина два топонима Лучане: близ устья р. Ельша (в современном Жарковском районе Тверской области) и на Лучанском озере (современный Андреапольский район Тверской области). Не будучи уверенным в том, что Лучанское озеро когда-либо входило в состав Смоленской земли, исследователь более склонялся к первому варианту ( Голубовский , 2011. С. 338, 339). В. В. Седов отмечал отсутствие в районе д. Лучане на р. Ельша древнерусских поселений городского типа ( Седов , 1975. С. 252, 253). К локализации Лучина на Лучанском озере склонялся Л. В. Алексеев, который отмечал в этом районе характерные топонимы «Переволока», «Ямное», «Мосты», связанные с существованием здесь волоков от верховьев Западной Двины к притоку Ловати р. Пола и из оз. Пено к р. Половка и Пола, а также обилие курганных групп ( Алексеев , 1980. С. 54; 2006. С. 196, 197).

Лучанское озеро с прилегающими к нему землями в XV–XVI вв., по данным сохранившихся писцовых книг, было разделено между новгородскими волостями Буйцы и Лопастицы ( Фролов, Пиотух , 2008. Т. 2. С. 110, 111). Первая из них (или, по крайней мере, сам пункт Буйце), как известно, была пожалована ок. 1130 г. киевским князем Мстиславом Владимировичем и его сыном новгородским князем Всеволодом новгородскому Юрьеву монастырю (Грамоты Великого Новгорода…, 1949. № 81. С. 140), вторая в период новгородской независимости принадлежала основанному в 1153 г. Аркажу монастырю (дата пожалования неизвестна) ( Янин , 1998. С. 57). В дальнейшем эти территории вошли в состав новообразованного Холмского уезда.

В Обыскной книге Деревской пятины обыска Юрия Шарапова сына Охлеба-ева 1560–1562 гг. в волости Лопастицы фигурирует «на погосте над Лучанским озером церковные земли Михаила Архангила в Олексеевском поместье Чирикова треть сохи пустой ведома нет» (Писцовые книги…, 2004. Т. 5. С. 382). Здесь же упоминается «священник архангилской Некрас Федоров сын с Лучанского озера» (Там же. С. 376). На момент проведения обыска бывшее поместье Алексея Чирикова принадлежало государю, а находившиеся в нем деревни «запустели от мору тому тритцать лет» (Там же. С. 380). Поместье Алексея Михайлова сына Чирикова было описано в писцовой книге Деревской пятины 1495–1496 гг. Здесь в нем отмечен ряд деревень «над Лучаном озером», погост с церковью Архангела Михаила не упоминается (Новгородские писцовые книги…, 1862. Т. 2. Стб. 799–802). Погост Лучане на восточном берегу Лучанского озера показан также на планах Генерального межевания ( Фролов, Пиотух , 2008. Т. 3. С. 201) и карте Шуберта. В настоящее время на месте погоста сохранилась колокольня церкви Воскресения поcтройки XIX в. (рис. 1: I ).

Описанная территория находилась на крайнем юге Новгородской земли, на границе с торопецкими и ржевскими землями, изначально принадлежавшими Смоленску. Волости Буйцы и Лопастицы входили в состав т. н. чернокун-ства – земель, в XIV–XV вв. принадлежавших Великому Новгороду, но при этом выплачивавших «черную куну» Литве. Согласно гипотезе В. Л. Янина, данные территории первоначально принадлежали Смоленскому княжеству, будучи переданы Новгороду как княжеский домен потомков Мстислава Владимировича ( Янин , 1998. С. 102).

Рис. 1. Основные варианты локализации податных центров Лучин и Заруб Смоленского княжества на основе карты курганов Смоленской земли IX–XIII вв., составленной Л. В. Алексеевым (обозначены черными пятиугольниками)

I – погост Лучане на Лучанском оз.; II – Лучин на Днепре; III – Лучин Городок в бассейне р. Угры (один из вариантов локализации); IV – Осовик; V – Рогнедино; VI – Зарубы

Условные обозначения (по Л. В. Алексееву): а – курганные группы вне сухопутных путей; б – курганные группы на сухопутных путях; в – граница Смоленской земли домонгольского времени; г – границы древнерусских племен; д – волоки Смоленской земли по топографическим данным; е – курганные группы за пределами Смоленской земли; ж – граница Полоцкой земли (по: Алексеев , 1980. Рис. 2)

Археологически с погостом Лучане может быть соотнесено селище Горки 1, примыкающее с запада к ограде бывшего погоста (сама территория которого, очевидно, занята действующим кладбищем). Размеры селища составляют около 150 × 60–110 м. На селище собран довольно значительный археологический материал, датируемый периодом с X–XI по XV в., включая пломбы дрогичинского типа, ледоходные щипы, фрагмент стремени, орнаментированный наконечник пояса (АКР, 2007. С. 37, 38).

Определенные представления о географическом положении Лучина может дать анализ текста Уставной грамоты. В частности, некоторые виды дохода («мыто», «корчмити», «гостиная дань», «торговое») логичным образом характерны для податных центров, занимающих приграничное географическое положение (Пацинь, Путтино (Путынь?), Копысь, Прупой, Оболвь). Среди них фигурирует и Лучин, где также отмечены таможенный сбор (мыто) и корчмиты (Древнерусские княжеские уставы…, 1976. С. 142, 143).

Итак, аргументами в пользу ассоциации погоста Лучане со смоленским городом Лучин оказываются местонахождение его между Смоленском и Новгородом (в описании границ ржевских земель с новгородскими Лопастицами 1483 г. фигурирует «Литовская дорога» ( Фролов, Пиотух , 2008 Т. 2. С. 194), что позволяет говорить о нахождении Лучина собственно на пути из Новгорода в Смоленск или в непосредственной близости от него), посвящение храма, известного по описанию XVI в., соответствующее посвящению храму в г. Лучин, упомянутому в летописи, наличие здесь выявленного археологически относительно крупного поселения древнерусского периода с признаками присутствия лиц высокого социального статуса. Контраргументами выступают относительность созвучия названий, отсутствие прямых свидетельств принадлежности данной территории Смоленской земле в середине XII в., более того – вхождение ее в состав образований, составляющих ранние пожалования новгородским духовным корпорациям (в случае Буйцев – заведомо ранее составления комплекса документов Смоленской епархии), отсутствие явных признаков городского характера выявленного археологически поселения, неупоминание погоста и церкви в более ранней писцовой книге Деревской пятины 1495–1496 гг.

Преемственность между Смоленской (а впоследствии Торопецкой) землей и Великим княжеством Литовским в правах на сбор дани с пограничных новгородских территорий представляется довольно очевидной. Следует отметить, что район Лучанского озера достаточно удален от центров волостей Буйцы и Лопастицы (на одноименных озерах), составляя южную периферию Лопас-тиц и восточную – Буйцев. Таким образом, не исключено существование здесь отдельного территориального образования, впоследствии разделенного между соседними монастырскими владениями. К 1169–1170 гг. относятся первые сведения о существовании отдельного Торопецкого княжества ( Янин , 1998. С. 51), и, таким образом, Лучинский удел оказывается отрезан от собственно смоленских земель.

Таким образом, не вполне ясен вопрос, из какой территории был выделен удел Ростислава Рюриковича, было ли это Смоленское княжество, Торопецкое княжество, Новгородская земля или некий общий домен Мстиславичей, гипотеза о существовании которого была высказана В. Л. Яниным ( Янин , 1998. С. 102).

Прямых данных о княжении Рюрика Ростиславича в Смоленске, за исключением летописного сообщения о поездке из Новгорода в Смоленск, во время которого произошло рождение Ростислава-Михаила, нет. До этого он являлся новгородским князем. П. В. Голубовский предполагал, что Рюрик Ростиславич мог быть в Смоленске где-то в период 1173–1180 гг. ( Голубовский , 2011. С. 183). Не исключено, таким образом, что между временем составления комплекса документов Смоленской епископии (которое в историографии трактуется различным образом)¹ и 1173 г. статус Лучина как органической части собственно смоленских земель мог измениться.

Отсутствие упоминания погоста на Лучанском озере с церковной землей в писцовой книге Деревской пятины конца XV в. может говорить не о том, что погост в это время не существовал, а об отсутствии здесь облагаемых земель, интересовавших составителей книги. Само существование погоста с церковью при отсутствии упоминаний его каких-либо административных функций может говорить о том, что таковые функции могли быть им некогда утрачены. Неупо-минание погостов при отсутствии на них облагаемых объектов находит аналогии в более поздних писцовых описаниях. Так, в переписной (писцовой) книге Смоленского уезда переписи Данила Чернцова 1667–1668 гг. в составе дворцовой Руцкой волости Пречистенский погост (Залесье), являвшийся центром одного из приходов, на которые делилась волость, упоминается лишь в межевом описании земель прилежащих деревень (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ед. хр. 15154. Л. 400, 403).

В вопросе о городском характере поселения Горки 1 следует учитывать вывод, сделанный А. В. Кузой, на основании исследования древнерусских городищ об отсутствии видимой связи между упоминанием в источниках того или иного домонгольского поселения как «города» и археологическими характеристиками (типом и размером) соответствующего объекта (Древняя Русь…, 1985. С. 43). Кроме того, определенная (возможно, основная) часть поселения, где могли находиться остатки оборонительных сооружений, занята кладбищем и неоднократно перестраивавшимся зданием церкви, вследствие чего недоступна для исследования и, весьма вероятно, значительной частью уничтожена.

Таким образом, посвящение храма, особенности географического положения и археологический контекст, как представляется, ставят погост Лучане в определенной степени в преимущественное положение в сравнении с другими претендентами на роль г. Лучина, упомянутого в документах Смоленской епископии.

Еще один географический объект Уставной грамоты – Заруб – традиционно локализуется в окрестностях современного районного центра Рогнедино Брянской области (рис. 1: V ). По сообщению Ипатьевской летописи, Ростислав Мстиславич принял смерть на пути из Смоленска в Киев «в селе в Рогъгнедине в Зарубе» (т. е. в селе, принадлежавшем сестре князя Рогнеде) (ПСРЛ, 1998. Т. 2. Стб. 531). Решающим аргументом для большинства исследователей, занимавшихся локализацией Заруба, оказался топоним «Рогнедино» ( Раппопорт , 1972.

С. 22; Алексеев , 1980. С. 62). Следует отметить, что топоним «Заруб» в районе современного райцентра Рогнедино неизвестен. П. В. Голубовский, однако, отмечал, что Рогнедино лежит вдалеке от основного и кратчайшего пути из Смоленска в Киев, проходящего по Днепру, и предлагал на роль Заруба селение Заровцы, лежащее на Днепре недалеко от г. Шклова (ныне Могилевская обл. Белоруссии) ( Голубовский , 2011. С. 386). П. А. Раппопорт считал Заруб, так же как и другие волостные центры, городом, в окрестностях которого находилось село Рогнедино, и связывал его с расположенным поблизости городищем Осо-вик (рис. 1: IV ). При этом он обращал внимание на то, что поездка больного князя из Смоленска в Киев состоялась в конце февраля – начале марта, когда на Днепре еще стоял лед и везти князя водным путем было невозможно ( Раппопорт , 1972. С. 22). Тем не менее следует отметить, что и сухопутный путь вдоль Днепра из Смоленска в Киев выглядит более прямым, нежели дорога через район Рогнедина, предполагавшая значительное уклонение на восток, к черниговской границе.

Вместе с тем топоним Зарубы обнаруживается в современном Дубровен-ском районе Витебской области Белоруссии, недалеко от границы с Краснин-ским районом Смоленской области (рис. 1: VI). На момент проведения Генерального межевания Зарубы являлись селом, там имелась церковь (РГАДА. Ф. 1356. Оп. 1. Ед. хр. 2134). В материалах дипломатических сношений Московского государства и Великого княжества Литовского XVI в. фигурирует церковь «Пречистые на Взрубе», или «Пречистые Заруба», расположенная близ новой московско-литовской границы, установленной после присоединения Смоленска к Московскому государству в 1514 г., в окрестностях г. Дубровны. Так, один из участков новой границы проходил «ниже города Смоленска рекою Мереею межи Пречистые Взруба и Зверович…» (Сборник…, 1882. С. 639, 745)2. В 1529 г. «поп пречистенский на Зарубе»3, названный также «пречистенским дубровенским попом»4, по данным московской стороны, участвовал в захвате лошадей у возвращавшегося от волошского воеводы московского посольства. Город Дубровно расположен непосредственно на Днепре, в то время как современное селение Зарубы, вероятнее всего отождествляемое с церковью «Пречистые на Взрубе», – на некотором от него отдалении. При этом в первой половине XVI в. эта церковь являлась важнейшим географическим ориентиром в данном районе. Применительно к определению «села Рогнедина» логичным представляется предположить, что Рогнедино на Десне, расположенное вблизи от другого известного пункта Уставной грамоты – Пациня, являлось не единственным владением Рогнеды Мстиславны в Смоленском княжестве, а определение «в Зарубе» может быть не непосредственным названием села, а обозначением местности («волости»?), где оно находилось. Таким образом, современный населенный пункт Зарубы Дубровенского района оказывается созвучен названию податного объекта Уставной грамоты, являлся некогда центром определенной округи (о чем говорит наличие здесь храма) и расположен на территории, некогда входившей в состав Смоленского княжества и в целом лежащей на трассе основного пути из Смоленска в Киев, что позволяет предполагать локализацию именно здесь податного пункта Заруб Уставной грамоты Ростислава Мстиславича.