On the Volga-Don variant of Poltavka culture

В историографии существуют разные оценки культурной специфики и хронологии полтавкинских памятников. Это, с одной стороны, признание их в качестве особой археологической культуры и даже культурно-исторической общности (Качалова, 1965; 1983; 2001; Васильев, 1979а; 1979б; Кузнецов, 1989; 1991), с другой стороны – всяческое снижение статуса этих памятников. Уже после основных работ названных апологетов полтавкинской культуры ее стремились ограничить таксономически (рассматривали лишь в качестве ступени или раннего этапа срубной культуры: Синицын, 1959; Шилов, 1975), территориально (исключали, например, Южное Приуралье из ареала культуры: Шилов, 1975; 1991; Моргунова, 1991), хронологически (относили к полтавкинским либо ранние, либо поздние материалы этого типа: Мельник, 1979; 1985; Турецкий, 1992).

Придерживаясь в целом первой точки зрения о существовании особой пол-тавкинской культуры в достаточно широких территориальных рамках (степные и полупустынные районы Среднего и Нижнего Поволжья, а также Волго-Донского междуречья), мы также настаиваем на ограничении ее материалами ранне-полтавкинского (по Н. К. Качаловой) этапа. Этот тезис требует, по всей вероятности, специального обоснования. В данной работе достаточно указать, что ведущий, на наш взгляд, полтавкинский культуроопределяющий признак – характерная бесшейная яйцевидная керамика, сплошь орнаментированная зубчатым штампом в стиле шагающей гребенки, – присущ только раннеполтавкинским памятникам. В соответствии с этим признаком можно утверждать, что полтав-кинская культура отсутствует в степях Южного Приуралья, но распространена в Волго-Донском междуречье.

Истоки полтавкинской керамической традиции могут быть связаны с энео-литическими и раннебронзовыми памятниками степей и лесостепей Южного Урала и Зауралья, где, по крайней мере, известна орнаментация в стиле шагающей гребенки ( Крижевская , 1977; Матюшин , 1982). Следует отметить, что определенную помощь в поисках этих истоков может оказать природно-географическое размещение полтавкинских памятников. Картография показывает, что они встречаются преимущественно в степной и полупустынной зонах волгодонского региона (рис. 1).

В то же время отсутствие ярко выраженных признаков пришлой полтавкин-ской культуры, за исключением особого керамического комплекса, дает основание для предположения об интеграции на раннекатакомбном этапе в среду позднеямных племен Нижнего Поволжья новых групп населения. Они-то и стали ферментом сложения полтавкинской культуры, которая в обрядовом плане унаследовала ямные традиции.

Впервые в историографии вопрос о самостоятельной полтавкинской культуре был поднят в 1950-е гг. ( Кривцова-Гракова , 1955. С. 10; Смирнов , 1959. С. 311). Ведущим исследователем этой проблематики к началу 1960-х гг. стала Н. К. Качалова. Сначала она ограничивала ареал полтавкинских памятников левобережьем Волги – от Самарской Луки на севере до бытовых памятников на дюнах в Астраханской области, отмечая наибольшее количество погребальных комплексов на промежутке от Саратова до Волгограда ( Качалова , 1962). Как уже было отмечено, в более поздних работах Н. К. Качаловой, И. Б. Васильева и П. Ф. Кузнецова была сформулирована гипотеза полтавкинской культурноисторической общности с делением на локальные варианты: нижневолжский, средневолжский, приуральский и прикаспийский.

Известные памятники подобного типа в междуречье Волги и Дона до 1980-х гг. были малочисленны и поначалу не оказывали влияния на разработки

Рис. 1. Памятники полтавкинской культуры на территории Заволжья и Волго-Донского междуречья а – погребения в ямах; б – погребения в подбоях полтавкинской проблематики. Но по мере накопления археологического материала появились попытки (прежде всего со стороны волгоградских археологов) вовлечь полтавкинские памятники волго-донских степей в русло научных исследований. Впервые внимание на них обратил В. И. Мамонтов (1977), отмечая наличие здесь полтавкинских погребений не только в ямах, но и в катакомбах. Автор считал этот признак свидетельством влияния катакомбной культуры. Писал об этом и Е. П. Мыськов (1987). Более подробно волго-донские полтав-кинские памятники были охарактеризованы А. В. Кияшко (1998). Погребения в камерных сооружениях были определены как подбои – одна из периферийных форм реализации катакомбного обряда, весьма далекая от синхронных классических Т-видных и даже Н-видных конструкций.

Н. К. Качалова, продолжая в последние годы занятия полтавкинской проблематикой (2000, 2001), все же не успела определенно высказаться по волгодонским комплексам.

Раскопки последних лет все более пополняют выборку полтавкинских погребений степной и полупустынной части Волго-Донского междуречья, накапливаются такие захоронения и в центральных районах Нижнего Подонья 1.

На протяжении всего периода археологического изучения заволжских и волго-донских древностей сложность их культурного определения во многом заключалась в отсутствии четких признаков, позволяющих вычленить их из общей массы комплексов раннего периода эпохи средней бронзы, хотя признаки именно ранних полтавкинских памятников были определены еще Н. К. Качаловой. К ним она отнесла: преимущественно ямное могильное устройство; положение на спине, скорченно, с завалом вправо или влево; ориентировка на восток, северо-восток; керамика яйцевидной формы с орнаментацией всей поверхности сосуда, включая дно; элементы «шагающей гребенки» в орнаментации. Но следует учесть, что этот набор признаков был определен Н. К. Качаловой именно для территории Заволжья. Однако исследования последних лет, особенно активно проводившиеся на территории волжского правобережья с углублением в западном направлении – в междуречье Волги и Дона, позволили несколько скорректировать признаки полтавкинской культуры, выявили локальные отличия в заволжских и междуреченских материалах.

Анализ полтавкинских материалов проводился по основным археологическим категориям: положение в кургане, конструкция могильного сооружения, ритуал захоронения, половозрастные характеристики умершего, состав и размещение погребального инвентаря.

Следует заметить, что определяющим признаком культурной принадлежности при компоновке анализируемой выборки выступал набор погребального инвентаря, прежде всего керамика характерной формы и орнаментации. Это связано с уже обозначенным выше принципом вычленения пласта полтавкин-ских комплексов ввиду сохранения у носителей полтавкинской, позднеямной (городцовской) и раннекатакомбной традиций на территории Нижнего Поволжья очень схожего, практически идентичного, ямного погребального обряда. В связи с этим за рамками культурного определения, а значит, и выборки пол-тавкинских комплексов осталась значительная часть безынвентарных погребе- ний. Лишь отдельные из них удалось привлечь благодаря использованию данных курганной стратиграфии и планиграфии.

Выборка изучаемых памятников включает в себя 148 погребений, из которых 101 открыто на территории Волго-Донского междуречья (выборка заволжских материалов – 47 погребений – невелика по сравнению с тем количеством, которым оперировала Н. К. Качалова в своем исследовании). Нами были исключены погребения, относящиеся, скорее всего, к ямной общности, и позднеполтавкин-ские, объединенные в группу волго-донских памятников.

Итак, анализ показал, что в полтавкинских погребениях Волго-Донского междуречья ведущим типом могильного устройства выступает подбой. Подобная конструкция была прослежена в 70% (в Заволжье – 13%) от общего количества захоронений (рис. 1). По нашей классификации ( Кияшко , 1999), полтавкин-ские подбои соответствуют двум типам могильного устройства:

• -    тип III¹ – двухчастное погребальное сооружение, в котором длинные оси входной ямы и камеры параллельны друг другу; вход в камеру устроен, как правило, вдоль всей длинной стенки; он может выглядеть как некоторый перепад между дном ямы и камеры (0,2–0,7 м), но часто никак не оформлен ( Кияшко , 1999. С. 18); по своим очертаниям и пропорциям камера и входная яма зачастую сходны (45%);

• -    тип III² – погребальные сооружения в виде описанной выше конструкции, но отличающиеся от предыдущих наличием оформленного входа в камеру в виде одной или нескольких приступок – ступеней различной высоты, ширины и формы, количество которых может достигать трех и более; они могут повторять очертания стенки могилы или иметь иную – подтреугольную (Усть-Погожье I, 2/5), округлую (Тихоновка II, 2/4), подквадратную (Тихоновка II, 5/4) – форму во входе, у дна камеры (25%).

Входные ямы подбоев в большинстве случаев прямоугольной формы, с закругленными в разной степени углами, размеры варьируют от 1,5 до 3 м в длину и от 0,5 до 2,5 м в ширину. Но встречаются также овальные или округлые ямы, как правило, меньших размеров, редко превышающие в длину 2 м, а в ширину – 1,5 м; квадратные со стороной в пределах 2 м; трапециевидные – в длину 1,5–2,73 м, в ширину 0,8–1,9 м; подтреугольные в целом тех же пропорций. Глубина входной ямы различна – от 0,2 до 2,5 м. Форма камеры подбоя в основном повторяет форму входной ямы, но довольно часто встречается конструкция, где подбой неглубок и представляет собой нишу. В высоту подбои достигают 0,3– 1,5 м. Как правило, они устроены в северной и северо-восточной стенках могильной ямы. Ориентированы подбойные захоронения в большинстве случаев по линии З–В, т. е. преобладающей является широтная ориентировка.

В остальных погребениях Волго-Донского междуречья (30%) прослежено ямное могильное устройство (в Заволжье – 87%). Оно в большинстве своем соответствует типу I упомянутой выше классификации (20%). Как и в заволжских комплексах, ямы различны по форме и размерам. Их можно подразделить на несколько групп: ямы прямоугольной формы, как правило, с округлыми углами, ямы овальной или подовальной, а также трапециевидной форм, по размерам достаточно крупные: в длину до 2–3,5 м, в ширину 1,5–2 м, в глубину – 1,4–2,2 м.

Среди захоронений Волго-Донского междуречья с ямным устройством погребального сооружения выделяется также группа, соответствующая типу II, – погребения в заплечиковых ямах (10%), тех же форм и размеров, но с приступкой шириной 0,2–0,7 м по всему периметру могилы, которая устраивалась на различной глубине.

Специфичными выглядят и некоторые черты погребального обряда в рассматриваемой группе захоронений. Преобладающая поза умерших – положение скорченно на спине с некоторым разворотом туловища на левый бок (30%); также на спине без завала в какую-либо сторону; реже – на левом или правом боку. Но при этом в большинстве случаев умершие лежат лицом к задней стенке подбойной камеры, т. е. отвернуто от входа (50%). Устойчивым признаком выступает местоположение конечностей относительно туловища погребенного: ноги поджаты к телу, как правило, под прямым или тупым углом, обе руки или одна из них уложена вдоль тела, вторая, чуть согнутая в локте, положена на тазовых костях, животе или поверх другой руки (в том случае, если поза погребенного – на спине или на спине с небольшим разворотом вправо или влево). Если погребенный уложен на бок, положение ног сохраняется в прежнем виде, руки иногда вытянуты вперед или обе протянуты к коленям.

Преобладающими позами погребенных в ямных захоронениях являются положение на левом боку, часто с небольшим завалом на спину (44%), либо на спине, скорченно, с разворотом на левый бок (20%).

Ориентированы погребенные, как правило, на восток (42%) или на северо-восток (25%).

Столь же специфичным обрядовым признаком следует считать присутствие в могиле большого скопления костей мелкого рогатого скота – вероятно, туши барана (рис. 2). Такие скопления костей обнаружены в 57 захоронениях, причем в 68% случаев – в погребениях с подбойной конструкцией могильного устройства. По признаку внутримогильной локализации преобладающим местоположением их в подбоях является положение на дне входной ямы (59%). В 18% случаев скопления костей были отмечены в ямах.

По стратиграфии подбойные полтавкинские погребения в большинстве своем являлись основными в курганах (69%; в Заволжье – 5 из 6 погребений), захоронения в ямах, как правило, были впущены в уже существовавшие курганные насыпи (75%; в Заволжье – 81%).

Важным атрибутом, позволяющим идентифицировать погребения как пол-тавкинские, является керамика характерных форм и орнаментации. Преобладающее положение сосудов в погребениях не выявлено: процентное соотношение случаев расположения их у туловища, в головах, в ногах погребенного примерно одинаково.

При изучении керамики использовалась типология этой категории находок позднеямного – раннекатакомбного времени Нижнего Подонья и волго-донских степей ( Кияшко , 1999; 2002).

Из полтавкинских погребений Волго-Донского междуречья происходят 50 сосудов нашей выборки. В основном это сосуды с выделенным венчиком, которые относятся к отделу II (40%). Из них преобладающим типом выступают горшки стройных пропорций с уступчатым плечиком – тип 2 (22%), а также

Рис. 2. Наличие костей барана в полтавкинских захоронениях Заволжья и междуречья Волги и Дона а – наличие большого скопления костей (тушки) барана в подбоях; б – наличие отдельных костей барана в подбое; в – наличие большого скопления костей (тушки) барана в ямах; г – отдельные кости барана в ямах

высокие или стройные горшки с округлым плечиком – тип 1 (18%). Сосуды отдела I – с непрофилированной верхней частью – встречены несколько реже (36%),

по форме представлены банками открытого или закрытого типа. Несколько сосудов могут быть отнесены к отделу III – короткошейные сосуды (20%) с округлой профилировкой плечика и плавно отогнутой или четко выделенной прямой шейкой. Редкой керамической формой, отсутствующей на территории Заволжья, являются высокошейные сосуды – отдел IV (4%), один из них относится к типу 1 – сосуд с плечиком, отделяющим верхнюю треть тулова сосуда (Тихонов-ка II, 2/4), и еще один – сосуд биконической формы с плечиком, приходящимся на середину тулова, – тип 2 (Веселый I, 6/2).

Большая часть сосудов имеет богатую орнаментацию всей поверхности (80%), нередко переходящую и на дно. Орнаментированы сосуды, как правило, отпечатками зубчатого штампа в технике шагающей гребенки, которая может покрывать всю поверхность сосуда (Котлубань I, 8/2) или составлять отдельные орнаментальные зоны в виде нескольких горизонтальных рядов в средней (Ти-хоновка II, 2/4) или придонной части сосудов (Дмитриевка, 9/11; Химкомбинат Б, 4/15; Ильевка, 1/5; Остров, 10/4). Нередко этот мотив может быть расположен по косой однонаправлено или образовывать треугольники, зигзаги или ломаные линии (Химкомбинат А, 3/5; Калиновский курган, п. 21; Усть-Погожье I, 1/8; Четыре Брата, 2/7; Первомайский, 6/7; Никольское, 6/1). В целом такой элемент в орнаментации, как оттиски зубчатого штампа в виде шагающей гребенки, прослежен на 32 сосудах (64%). Причем большинство из них происходят из погребений с подбойной могильной конструкцией (рис. 3). В Заволжье подобные орнаментальные мотивы отмечены лишь на 9 сосудах, причем 8 из них были обнаружены в ямных погребениях полтавкинского времени.

Отпечатки зубчатого штампа также могут быть уложены в виде круговых горизонтальных линий (Варламов, 1/9; Шелыган, 2б; Барановка I, 22/3), рядов вертикальных оттисков (Нагавский II, 1/9; Усть-Курдюм II, 2/8, тризна) или в елочный узор, покрывающий поверхность сосуда полностью (Усть-Курдюм I, 4/4; Гебель, Е 10/3; Аксай I, 15/21) или зонально (Кастырский VIII, 15/13; Никольское, 6/1; Барановка I, 22/3; Усть-Погожье I, 1/8; Тихоновка II, 2/4).

Те же орнаментальные мотивы зачастую выполнялись и в несколько иной технике – отпечатками однонаправленной веревки или, еще реже, тесьмы. В расположении веревочного орнамента на полтавкинской посуде есть определенная закономерность: если веревочные оттиски используются в сочетании с другими технологическими приемами, то располагаются они только в верхней части сосуда. Оттисками веревки могут быть образованы круговые, косые, вертикальные линии, треугольники (Дмитриевка, 9/11; Мариновка, 1/18; Химкомбинат Б, 4/16; Барановка I, 22/4; Тары, 4/6; Усть-Погожье I, 1/8; Котлубань VII, 1/7; Мариновка, 2/3; Ильевка, 1/5; Аксай I, 8/16; Аксай I, 15/21; Нагавский II, 1/6; Новый, 138/3; Барановка I, к. 20; Тамбовка II, 2/2; Карповка, 6/8; Химкомбинат А, 3/5). Нередким мотивом в орнаментации является сочетание веревочного и зубчатого штампов, когда веревочкой оттиснуты круговые горизонтальные линии, а зоны между ними заполнены короткими вертикальными или косыми зубчатыми отпечатками (Химкомбинат Б, 4/16; Мариновка, 2/3; Ильевка, 10/9). Иногда орнаментальная композиция может быть дополнена и такими мотивами, как веревочные прогибы, петли (Усть-Погожье I, 1/8, Гро мославка II, 2/7; Нагавский II, 1/6), овы (Остров, 10/4; Нагавский II, 1/7; Эвдык, 6/4).

Рис. 3. Находки сосудов с мотивом шагающей гребенки в орнаментации а – погребения в ямах; б – погребения в подбоях

В целом наличие веревочных орнаментальных мотивов было отмечено на 25 сосудах (50%).

В тесте, как правило, присутствует примесь мелко дробленой ракушки (58%) или шамота (24%). Анализ также показал наличие двух важных признаков в керамическом материале: скошенность венчика внутрь сосуда (44%) и вогнутость дна (20%).

Другой инвентарь, помимо керамики, немногочислен, но он, как правило, является маркирующим, поскольку позволяет сопоставить и датировать полтав-кинские материалы. В основном это вещи, распространенные в более широком кругу культур эпохи бронзы степной зоны Предкавказья.

Костяные молоточковидные булавки из погребений Волго-Донского междуречья представлены булавками с веретенообразным стержнем и сложной геометрической композицией резного орнамента (Кривая Лука XI, 7/9, обнаружена в комплексе с костяными рубчатыми пронизями и бусами; Кривая Лука XV, 3/7; Громославка II, 2/7, Мирный, 1/1 – также в комплексе с рубчатыми пронизями, бусами и фрагментом тонкой сферической серебряной бляшки с выпуклинами по краю). Все булавки орнаментированы в верхней части стержня, до половины. Лишь одно изделие аналогичного типа не орнаментировано (Волжский, 2/19). Длина булавок варьирует от 12,5 до 19 см.

Из других костяных изделий следует упомянуть находки в двух погребениях наборов костяных колец (Кумыска II, 1/12; Аксай I, 9/9).

В состав инвентаря полтавкинских погребений входят также ножи и шилья. Все обнаруженные шилья – четырехгранные в сечении, с обоюдоострым концом (Гебель, Е 10/3, Калиновский курган, п. 21). Ножи – наиболее распространенная категория металлических изделий в полтавкинских погребениях, имеющая достаточно четкое морфологическое членение. Это ножи с лезвием пятиугольной формы с наибольшим расширением и заточкой в верхней трети (Кривая Лука XIV, 15/7; Гебель, Е 10/3; Первомайский VIII, 6/6), клинки с обоюдоострым ромбовидным лезвием и длинным черешком (Первомайский VIII, 6/7; Калиновский курган, п. 21), а также удлиненно-листовидные (лавролистные), полностью заточенные ножи с коротким черешком (Ясырев I, 9/39). Этот комплекс орудий, характеризующий раннедонецкий период ( Кияшко , 1999. С. 81–82; 2002. С. 25), свидетельствует о расцвете в это время полтавкинской погребальной обрядности.

В двух погребениях были найдены плоские бронзовые тесла, по пропорциям близкие привольненским, но в контексте других признаков обряда и инвентаря относимые к предшествующему, успенскому, этапу металлургии (Боаро, F 6/9; Советское, 2/11). Раннее распространение таких орудий на Северном Кавказе и в Предкавказье недавно было обосновано М. Б. Рысиным (2007. С. 185).

Одной из составляющих категории металлического инвентаря являются подвески различных форм и конфигураций: спиралевидные подвески в полтора оборота (Котлубань I, 8/2; Ильевка, 10/9; Аксай I, 8/16), подвески в виде перевитых стерженьков с шариком на одном конце и петелькой на другом (Кривая Лука XXXIV, 2/5; Кривая Лука VII, 19/19; Эвдык, 6/4) маркируют раннекатакомбное время; височные кольца с обратным разворотом (Веселый III, 3/9), стержневидные подвески с рельефной тесемчатой орнаментацией (Кривая Лука XVI, 1/24; 25), дисковидные подвески (Аксай I, 8/16) – свидетельство бытования памятников в раннедонецкое время.

Из каменных изделий в полтавкинских захоронениях встречены: топорик кабардино-пятигорского типа и пест (Советское, 2/11), шлифованный сверленый топор клиновидной формы (Дмитриевка, 9/11), полированная булава грушевидной формы из змеевика (Ильевка, 1/5). Топорик из погребения Советское, 2/11

датируется по нижнедонским и северокавказским аналогиям раннекатакомбным или раннедонецким временем ( Кияшко , 1999. С. 80). Другие названные каменные предметы имеют еще более поздний облик, да и комплексы, их содержащие, по ряду признаков инвентаря датируются финальной стадией полтавкинского времени.

Характеристика особенностей погребального обряда и инвентаря волго-донских памятников полтавкинской культуры, произведенная в сопоставлении с материалами этой культуры с территории Заволжья, большинство которых хорошо известно в науке, дает основание для вывода об их специфике. Основные различия заволжских и волго-донских древностей затрагивают такие существенные стороны погребального обряда и инвентаря, как тип могильной конструкции, ритуальные детали, стилистика орнамента на керамике.

Единичные случаи захоронений полтавкинского времени в подбоях среди обычных ям в Заволжье, при троекратном преобладании подбоев над могилами в ямах в Волго-Донском междуречье, свидетельствуют, на наш взгляд, о локальном различии на уровне варианта культуры. Объяснение такого соотношения типов могильных конструкций, очевидно, связано с большей территориальной близостью волго-донских степей, чем Заволжья, к очагу возникновения катакомбного обряда в Северо-Восточном Приазовье.

При этом, по нашему мнению, следует четко отличать подбой от катакомбы. У этих типов погребальных сооружений имеются четкие конструктивные отличия: камеры Т-видных, Н-видных и асимметричных катакомб отделены от колодца зауженным относительно его стенки входом, зачастую оформленным как ступенчатый или покатый дромос. Подбой, как отмечено выше, предполагает широкий или слегка зауженный вход, как правило, во всю длинную стенку входной ямы. Перепад между дном ямы и подбоя либо отсутствует, либо имеет вид крутой ступени ( Кияшко , 1999. С. 18).

Также надо отметить, что классические Т-видные ранние катакомбы, синхронные этапу появления на территории Волго-Донского междуречья памятников полтавкинской культуры, массово распространены на восток лишь до нынешнего г. Волгодонска. Далее, вплоть до р. Донская Царица (южнее г. Калач-на-Дону), начинается зона их контактной, чересполосной встречаемости с полтавкинскими комплексами, прежде всего с подбоями ( Кияшко , 2001. С. 94. Рис. 1).

Кроме того, катакомбы и подбои как типы погребальных сооружений не могут рассматриваться в отрыве от соответствующих им обрядовых стереотипов.

Умершие в ранних катакомбах располагаются, как правило, лицом к выходу из могильной камеры, за исключением особых случаев коллективных погребений. Характерной чертой ритуала катакомб является их последующая вскрыва-емость и доступность. Это не только подтверждается редкими примерами дополнительных подзахоронений в уже существующие могилы, с засыпкой или смещением первичного костяка, но гораздо более наглядно выражено в практически обязательном посмертном смещении черепа погребенного (декапитация, по В. И. Мельнику). Причем сохранение в ряде случаев in situ нижней челюсти и верхнего позвонка свидетельствует о достаточно длительном периоде, предшествовавшем вскрытию камеры катакомбы.

Для погребений в ранних катакомбах типично отсутствие сосудов как вместилища пищи (за исключением детских погребений), что представляет собой еще позднеямную черту обряда. В то же время здесь практически обязательно наличие жаровни в качестве вместилища священного огня.

Важной и практически обязательной частью инвентаря ранних катакомб являются сложенные вместе, чаще всего за спиной погребенного, черепа и кости ног мелкого рогатого скота. По общепринятой в науке интерпретации, эта находка является не пищевым припасом для души умершего, а компактно свернутой шкурой барана, олицетворяющей животного в качестве помощника и проводника этой самой души.

Наконец, ранние катакомбы, как правило, являются впускными в курганы позднеямного времени. Правда, это более характерно для Приазовья, а в восточных районах Нижнего Подонья они чаще были основными в курганах.

По степени проявления перечисленных признаков обряда и инвентаря пол-тавкинские погребения в подбоях диаметрально противоположны синхронным ранним катакомбам либо доминантно проявляют те черты, которые не свойственны вовсе катакомбному обряду.

Подбои, как правило, основные в курганах и практически всегда ориентированы длинной осью в широтном направлении. Отмеченная выше традиция располагать умершего в подбое спиной к выходу свидетельствует о восприятии пространства вокруг скелета как ниши, «ямы, вдвинутой в стену», но никак не в качестве камеры катакомбы, которая конструктивно и, вероятно, семантически обособлена от входного колодца. Свидетельств последующего вскрытия подбойных погребений, устройства подзахоронений или каких-либо манипуляций с костями умершего не обнаружено.

Для инвентаря полтавкинских подбоев, где преимущественно похоронены взрослые люди, обязательным является наличие сосуда, который располагается «по ямному правилу» – вблизи костяка, а не по «катакомбному правилу» – по углам могильной камеры. При этом отмечено совершенно уникальное для раннекатакомбного времени явление – практически полное отсутствие жаровен. Последние есть лишь в единичных комплексах позднейшего периода полтав-кинской культуры, четкая атрибуция которых затруднительна.

Столь же наглядной антитезой катакомбному обряду выглядит полное отсутствие в полтавкинских погребениях черепов и костей ног мелкого рогатого скота (шкур – символов животного). В то же время неизвестным для катакомбной общности ритуалом является приношение полной туши барана, иногда нескольких особей. Как отмечено выше, эти кости, обычно в виде бессистемного скопления, располагаются на дне входной ямы полтавкинского подбоя и представляют собой, по всей вероятности, остатки поминальной тризны. Здесь же следует подчеркнуть, что эта ритуальная деталь является специфическим признаком волго-донской группы памятников, который неизвестен в Заволжье.

Таким образом, по перечисленным критериям охарактеризованная группа волго-донских памятников не может быть включена в круг синхронных катакомбных древностей. Она имеет особые полтавкинские элементы, в частности архаичный обряд с ориентировкой костяков в восточный сектор, специфическую керамику с орнаментацией в стиле шагающей гребенки и т. д., но по ряду признаков (подбои, остатки туш барана) отличается от классических заволжских памятников этой культуры и может рассматриваться как ее особый вариант (рис. 4).

Рис. 4. Картография основных признаков волго-донского варианта полтавкинской культуры а – погребения в подбоях; б – погребения в ямах; в – скопление костей барана в погребении; г – сосуды с мотивом шагающей гребенки в орнаментации

Детальный анализ погребального инвентаря выявил, что полтавкинские памятники волго-донских и заволжских степей обладают внутренней динамикой, отражающей эволюционные процессы развития под воздействием других культурных образований эпохи средней бронзы. Внутреннее хронологическое членение четко прослеживается по принципу: ранние памятники – древности основного, развитого этапа – финальные полтавкинские комплексы. Первые немногочисленны, равномерно распространены по степной и полупустынной зоне Заволжья и Волго-Донского междуречья от широты Саратова (Советское, 2/11; Мирный, 1/1) до Кривой Луки на юге и донского Левобережья на западе (Громославка II, 2/7). Их маркируют керамика с округлым, приостренным и уплощенным дном, находки костяных молоточковидных булавок с наборами других амулетов, плоские тесла успенского типа и т. д. По этим признакам начало распространения полтавкинских памятников датируется раннекатакомбным временем.

Древности развитого этапа – основной массив изучаемых материалов – распространены практически по всей вышеназванной территории, а также в единичных случаях встречаются на донском Правобережье (Калиновский курган, п. 21), в центральной части нижнедонского Левобережья (Новый, 138/3) и на территории Западного Казахстана (Кресты, 8/3). К этому времени относится большинство погребений в подбоях, а также комплексов, содержащих хорошо датируемые металлические изделия (ножи). В орнаментации керамики, наряду с характерным стилем «шагающей гребенки», распространяются новые шнуровые (петли, овы) и ранние тесемчатые элементы (т. н. однонаправленная тесьма). Эти изменения связаны с влиянием катакомбной общности на полтавкин-скую культуру и маркируют новый, т. н. раннедонецкий, этап развития.

Финальные памятники полтавкинской культуры, как и древности раннего этапа, немногочисленны и встречаются, по-видимому, только на территории Волго-Донского междуречья – в основном в его западной части. По крайней мере, там, в бассейне левобережных притоков, сконцентрированы комплексы, материалы которых свидетельствуют, с одной стороны, о смешении полтавкин-ских и раннедонецких культурных традиций, а с другой – о том, что полтавкин-ская культура в своем волго-донском варианте становится базой для сложения волго-донской катакомбной культуры.

Идея, что судьба полтавкинской культуры эволюционна и связана с трансформацией ее на позднем этапе в волго-донскую культуру (позднедонецкое время), была высказана А. В. Кияшко, Н. М. Маловым и В. В. Филиппченко. В пользу более позднего возраста волго-донских материалов по сравнению с полтавкин-скими свидетельствуют примеры прямой стратиграфии погребений этих двух культур (Антонов, 6/1; 6/5; Остров, 10/2; 10/4; Солодовка). В то же время ярким примером их тесной, по всей вероятности генетической, связи является комплекс Аксай I, 15/21, в котором, при сохранении полтавкинского обряда, в керамическом наборе присутствовали два сосуда, один из которых – с выраженными волго-донскими элементами. В целом не противоречат данному положению и некоторые элементы обряда (восточная ориентировка погребенных, наличие костей барана в могиле, практически полное отсутствие жаровен) и инвентаря (морфологически волго-донские сосуды – это уже в большей степени короткошейные горшки, в верхней части которых, однако, в качестве элемента декора по-прежнему часто выступает фриз, выполненный веревочкой, орнаментированные елочным узором, в ряде случаев переходящим и на дно сосуда).