The sex of infants at tell Yunatsite in the context of the funerary rite (early bronze age)

Практика младенческих захоронений на поселениях – в домах и рядом с ними – это своего рода обрядовый феномен, характерный для всех архаических земледельческих обществ ( Алекшин , 1986. С. 150–153; Антонова , 1990. С. 37–92; Hausler , 1992. С. 134, 135; Бояджиев , 2001. С. 22; Мусеибли , 2007; Akhundov , 2007. P. 95–106; Mishina , 2008. P. 137–146). Но появился он в еще более глубокой древности ( Einwögerer et al. , 2006. P. 285), сосуществовал с разными мировоззренческими системами и соответствующими им формами погребального обряда, что, скорее всего, указывает на его принадлежность к основополагающим архетипам.

Серия из 28 ² погребений младенцев эпохи ранней бронзы, происходящая с телля Юнаците, пока является самой крупной на территории Болгарии ( Мишина, Балабина , 2007. С. 169–206). Эти погребения относятся к XVI/XVII–X горизонтам РБВ (РБВ I–II) на памятнике и привязаны к постройкам (рис. 1; 2).

Два из них встречены рядом с постройками:

погребение 4 (X горизонт) на северной оконечности телля, рядом с постройкой 9, от которой было отгорожено крупным глиняным сооружением;

погребение 6 (XI горизонт) у центрального профиля недалеко от постройки 11. Оно могло быть связано либо с ней, либо с каким-то иным объектом, находящимся под центральным профилем.

Остальные 25 погребений находились внутри домов – в 17 из 47 исследованных. В одной постройке могли находиться от 1 до 3 детских погребений: по одному выявлено в 10 постройках, по два – в 5, по три – в 2 (XIV, XII горизонты). Внутри домов погребения в сосудах-урнах располагались только под стенами. Погребения в ямах могли быть и под стенами, и в центральной части построек, но в этом случае они находились под хозяйственными сооружениями – печами, зернохранилищами.

Как было установлено, пространственная привязка детских погребений соотносится с общими элементами планов разновременных поселков (горизонты XVI/XVII–X). В начале РБВ I возникла дугообразная планировка расположения построек. Сначала она была двухлинейной (горизонт XVI/XVII-2, 3). Внешняя дуга домов стояла вдоль южной оконечности площадки телля. Внутренняя дуга построек располагалась вдоль заграждений (частокола, рва). Обе дуги были обращены к северной оконечности телля. В XV горизонте к ним добавились еще две, более короткие, линии построек (одна между имеющимися дугами, а вторая за рвом – на северной оконечности телля). На протяжении РБВ II (горизонты XIV–IX) эта планировка сохранялась ( Мацанова и др. , 2007. С. 148–153).

В планиграфии детских погребений прослеживаются некоторые закономер-носи. К внешней дуге построек привязываются более половины погребений младенцев (15). Здесь они встречены на всех семи горизонтах. В постройках внутренней дуги найдено 5 погребений, относящихся к горизонтам XV–XIII.

Рис. 1. Телль Юнаците. Схема расположения погребений в горизонтах XVII/XVI–XIV

Рис. 2. Телль Юнаците. Схема расположения погребений в горизонтах XIII–X

В горизонтах XIII–XI появились погребения и в линии построек между этими дугами (6 случаев). Отметим, что количественно преобладающие погребения в урнах встречены во всех трех линиях построек, а погребения в ямах – только в пределах внешней и внутренней дуг. На северной оконечности телля встречено всего одно погребение, принадлежащее X горизонту (рис. 1; 2).

Все выявленные в Юнаците варианты локализации детских погребений свидетельствуют об их намеренном расположении «не на ходу». Подобные наблю- дения делались и на других поселениях разного времени, присутствуют они и в этнографической литературе (Детев, Мацанова, 1977; Литвинский, 1958; Моло-дин и др., 2006; Пилипенко и др., 2008).

В качестве урн использовались некоторые разновидности обиходных сосудов, количественно же преобладают два – кувшины и горшки. На нескольких кувшинах-урнах и мисках-крышках присутствовали следы ремонта, свидетельствующие о переиспользовании старых, непригодных в хозяйстве сосудов. У некоторых горшков и «амфоры» в древности были отбиты венчики, что может указывать на их специальную «подгонку под размер».

Младенцев опускали в урну подогнутыми ногами вперед (во внутриутробном положении). Урны запечатывались крышками, в качестве которых использовались миски и стенки сосудов. Стоит отметить и такую любопытную деталь: почти все крышки были найдены внутри урн и имели меньший диаметр, чем венчики или отбитые края соответствующих сосудов. Видимо, они накрывали погребенных детей именно внутри «враспор». Сопутствующего инвентаря в погребения младенцев не клали. Весьма интересно и следующее наблюдение: на Юнаците погребения под полами построек не нарушались, иными словами, о них помнили, пока стоял дом.

Некоторые параллели наблюдениям на Юнаците дает этнология. Южные славяне умерших младенцев тоже продолжали держать «при доме». Их хоронили в домах (у очагов, под печами), во дворе или на огороде. Гробами же для младенцев служили именно сосуды, символизировавшие материнскую утробу ( Лозакова , 1989. С. 27, 28).

На Юнаците были встречены под полами построек сосуды-урны, не содержавшие костей младенцев. Такие сосуды могли быть связаны не только с собственно погребальной практикой, но и с захоронением остатков родовой деятельности, которые в архаической традиции тоже полагалось хоронить, подобно останкам младенцев. Этому сюжету имеются очень интересные обрядовые аналогии. Так, в Средней Азии широко был распространен обычай захоронения последов. Их закапывали в доме, также «не на ходу». Данный обряд выявляет половую дифференциацию, поскольку последы мальчиков и девочек сопровождали отличающиеся символические предметы ( Литвин-ский , 1958. С. 34; Антонова , 1990. С. 104). Столь же раннее различение пола младенцев в разных традициях выявляет и описанный этнологами обряд перерезания пуповины у традиционных обществ ( Ван Геннеп , 2002. С. 52), и место погребения – у осетин младенцев мужского пола было принято хоронить на огороде или на возделываемом поле ( Чочиев , 1985. С. 59, 60).

Складывается впечатление, что на Юнаците, как и во многих известных традициях, погребение младенцев, не достигших первой ступени инициации, являлось делом их матерей (родных, семьи). Именно они совершали требуемый ритуал, который обеспечивал бы новые рождения, отсюда сосуд-утроба, эмбриональные позы. Вместе с тем, судя по выявленным контекстным закономерностям, рассматриваемые здесь погребения младенцев являются свидетельством не только осознанной, но в определенной мере регламентированной обрядовой практики, большинство аспектов которой трудно выявить из-за разнообразных информационных лакун. Одни из них невоспол-

Таблица 1. Телль Юнаците. Возрастные характеристики младенцев

Возраст	Количество погребений	Условные возрастные группы	Количество погребений в возрастной группе
0 месяцев (NB*)	1	0–6 месяцев	8
1–3 месяца	1
0–6 месяцев	1
3–6 месяцев	5
6 месяцев	12	6 месяцев	12
6–9 месяцев	4	6–9 месяцев	4
9–12 месяцев	2	9–12 месяцев	2
12–18 месяцев	2	12–18 месяцев	2
Всего	28

* NB (new-born child) – новорожденный нимы из-за фактора сохранности. Другие вообще могли не иметь какой-либо заметной для последующих исследователей фиксации, в том числе и обрядовые особенности, обусловленные статусными дефинициями (Тэрнер, 1983. С. 34–37).

В нашем случае целесообразен анализ половозрастных различий младенцев. Согласно проведенному антропологическому исследованию ( Бужилова , 2007. С. 106–122), дети, похороненные на Юнаците, прожили от 0 до 18 месяцев, причем самая высокая смертность приходится на первые полгода жизни (20 случаев). Большая часть младенцев могла умереть сразу после родов или уже быть мертворожденными. Смертность детей старше полугода заметно ниже (табл. 1) ³ .

Соотнесение выделенных возрастных групп с особенностями обряда показывает следующее.

Младенцы до полугода были погребены в постройках, в разных сосудах-урнах (кувшинах, горшках, амфоре). В пределах постройки их могилы находились у продольных и поперечных стен, в углах.

Младенцы шестимесячные находились в постройках и вне их. В пределах построек их могилы встречены у продольных и поперечных стен, в углах, в центре (привязываются к хозяйственным сооружениям) – в сосудах (миски, кувшины, горшки) и в ямах.

Дети в возрасте от 6 до 9 месяцев выявлены только в постройках, у продольных и поперечных стен – в сосудах (кувшинах) и просто в ямах.

Дети 9–12 месяцев погребены в постройках, у продольных и торцевых стен в горшках.

Дети 12–18 месяцев найдены в постройках у продольных и поперечных стен (в сосуде неясной формы и просто в яме).

Как мы видим, оперирование только возрастными характеристиками не вносит ясности из-за относительной малочисленности и нечеткости самих групп и отсутствия информации о поле погребенных.

На протяжении последних двух десятилетий неуклонно растет число исследований, посвященных молекулярно-генетическому анализу палеоДНК, принадлежащей млекопитающим, в том числе и гоминидам ( Pääbo et al. , 2004. P. 645–679; Noonan et al. , 2005. P. 597–599.). Появились работы с использованием набора Y-специфических ДНК маркеров для определения пола индивидов разного возраста, в том числе и младенцев ( Sullivan еt al. , 1993. P. 636–638; Mekel-Bobrov, Lahn , 2004. P. 37–107; Bar-Gal, Smith , 2001. P. 163–169; Пилипенко и др. , 2008. С. 57–68). В данной публикации приводятся результаты определения по палеоДНК пола младенцев, останки которых найдены в погребениях РБВ на Юнаците. В качестве образцов были использованы кости из погребений, относящихся к разным горизонтам.

Молекулярно-генетические методы применяются для определения пола ископаемых останков в тех случаях, когда традиционные методы антропологии неприменимы по той или иной причине. В частности, такого рода затруднения возникают при анализе костных останков младенцев (возрастом до 18 месяцев). Молекулярно-генетические исследования по определению пола основаны на выделении геномной ДНК из доступного биологического материала и последующей амплификации локусов, расположенных на половых хромосомах (X и Y) человека. Однако изучение древних останков имеет определенные особенности.

Во-первых, древние останки представлены, как правило, костным материалом, состоящим в основном из неорганических соединений и содержащим небольшое количество геномной ДНК человека, выделение которой из образцов достаточно трудоемко. Во-вторых, ДНК из древних костей, как правило, сильно фрагментирована и подвержена значительным химическим модификациям.

Хотя условия захоронения оказывают существенное влияние на уровень деградации ДНК, химические модификации сами по себе препятствуют эффективной ПЦР ⁴ ( Gilbert еt al. , 2007. P. 3–7). В-третьих, образцы древней геномной ДНК часто подвержены контаминации различной природы, что может оказывать влияние на корректную интерпретацию получаемых результатов. Таким образом, работа с образцами ДНК, получаемой из древних костных останков, требует особых методических подходов и специального оборудования ( Gilbert еt al. , 2005. P. 541–544).

Костный порошок был получен из останков 9 младенцев. Использовались заранее отобранные в полевых условиях бедренные кости, фрагменты черепов, ребер (табл. 2). Всего было приготовлено 17 образцов, но число их для каждого из индивидов различается (в зависимости от состояния материала). Для одного из них (№ 41) удалось получить 4 образца (2 из бедренной кости и 2 из фрагментов черепа). Для другого (№ 6) взято 2 образца из одной и той же бедренной кости и 1 образец из костей черепа. Для трех младенцев (№ 5, 16, 21) взято по 2 образца из разных костей (бедро + череп). И от четырех скелетов было взято по одному образцу: бедро – 1 случай (№ 11), череп – 2 (№ 2, 25), ребро – 1 (№ 4).

Таблица 2. Телль Юнаците. Результаты исследования детских погребений (контекстная и аналитическая информация)

s о a

s

1

1

S

1

s

1

s

1

s

S

1

1

1

1

1

g о a

s

S

s

s

s

^

1

1

55 G R § 2 8 © а H v© 8 ° s

о ex П to

c Ph

о Ph П to

О Ph П to

c Ph

я 2 & S e g S •& я

о Ph П to

о Ph П to

G Ph G

о Ph to Ph

о Рн п to

с

я 2 S >я •& я

о Рн to

о Рн to

С ex

55 _ = иё c

c3 R

G ^

сЗ R

о о

c3

. 2 s & 2 о R о

S g g ° р 'ey сз

щ ~сВ r

g | О £ ~СЗ СЗ

g S 5 « c Д

c3 & с

4

О Рн G G m

2 S И Рн О О co 8 сЗ co

сЗ Рн с

сЗ 3

сЗ р сх о

сЗ « Рн m

55 S G © © ©

8 о Рн О С m

8 О о c m

8 о о c m

s о Ph О c m

S )S О Рн о с m

о с m

8 )S о о с m

о Рн о с m

8 Рн о с m

co 2 м^

40

40 Д

40

40

^о чо ^оГ

ОО 7 (М

40 40 ^cq

04 40

40

X© ©

s

l>

ir,

rH eq

©4

о eq

eq

-г

ОО

rq О1

m

40

о

H G © ©

> X

X > X

> X

X

X

X

X

X

> X

а © c

4©

ir, eq

4©

к>

eq

rH

eq

Пол (1) по результатам амплификации гомологичных участков на хромосомах X и Y человека.

Пол (2) по результатам амплификации 2-х участков (DYS 19 и DYS 392) на хромосоме Y человека.

В погребениях 4 и 2 А.П. Бужилова обнаружила останки двух скелетов младенцев 6 месяцев, что не было учтено при взя-проб (Бужилова, 2007. С. 110, 111).

В целом погребения младенцев, кости из которых исследовались, распределились по шести горизонтам РБВ. По возрасту дети принадлежат пяти условно выделенным группам, локализуются и в постройках, и вне их. В постройках оказались дети всех представленных в данной выборке возрастных групп. Вне построек – погребения детей 6 месяцев (табл. 1; 2).

Данная выборка включает почти все контекстное и обрядовое разнообразие погребений младенцев на Юнаците. Однако отметим, что она представляет собой лишь треть имеющейся серии.

Выделение геномной ДНК и последующая ПЦР амплификация проводились с учетом общепринятых норм и стандартов работы с образцами древней ДНК ( Hofreiter еt al. , 2001. P. 353–358). Метод выделения ДНК включал следующие стадии. Внешний слой кости был удален, для того чтобы избавиться от загрязнения современной человеческой ДНК в ходе археологических работ. Костный порошок был получен из внутренней части кости с использованием специального сверла. Следует отметить, что наиболее удобной с точки зрения получения костного порошка является бедренная кость младенца. На следующем этапе полученный костный порошок измельчался в малахитовой ступке с целью получения частиц маленького размера. Экстракция ДНК проводилась при 37ºС в течение ночи 400 мкл раствора, содержащего 0,45 M ЭДТА и 0,5 мг/мл протеиназы К. Полученный экстракт центрифугировали (при 3000 об/мин) 10 минут при комнатной температуре, супернатант отбирали. Из полученного супернатанта выделяли ДНК с использованием силиконовых шариков (silica beads) по стандартной методике ( Rohland, Hofreiter , 2007a. P. 343–346; 2007b). Определение количества полученной ДНК проводилось при помощи ПЦР с праймерами, комплементарными последовательности повторяющихся элементов семейства Alu, представленных приблизительно 1 миллионом копий в геноме человека.

На данном этапе выяснилось, что из 10 образцов, принадлежащих семи скелетам младенцев, не удалось выделить геномной ДНК человека. В этой группе отметим три погребения (2, 11, 21), которые, по соответствующим им 4 образцам, пришлось вообще исключить из дальнейшего анализа.

Для определения пола младенцев нами был разработан подход, основанный на применении метода локус-специфической ПЦР. Были подобраны уникальные праймеры, комплементарные гомологичным участкам на хромосомах X и Y человека. Использование таких праймеров в ходе ПЦР приводит к амплификации более длинного фрагмента ДНК с участка на хромосоме X и более короткого фрагмента ДНК с участка на хромосоме Y (последовательности праймеров: YX Direct CCTAGAATTTACATTCATACATTTG, YX Reverse AAGRTGGATT-TACTCTTTGTACTC). Таким образом, в результате амплификации геномной ДНК индивидов мужского пола получаются два фрагмента ДНК различной длины (длинный и короткий), в то время как при амплификации ДНК индивидов женского пола один фрагмент (длинный). Все образцы древней геномной ДНК были проанализированы с использованием описанного подхода (пол «1»). В результате проведенного исследования удалось однозначно установить пол 5 младенцев (№ 4, 6, 16, 25, 41), во всех этих случаях – мужской. Для одного индивида (№ 5) пол остался неясен (табл. 2).

Для проверки полученных результатов было проведено дополнительное исследование (пол «2») – ПЦР с использованием праймеров, комплементарных двум уникальным участкам (DYS 19 и DYS 392), расположенным на хромосоме Y человека (последовательности праймеров: DYS19 Dir CTATGAC-TACTGAGTTTCTGTTATAGTG; DYS19 Rev CATGGCCATGTAGTGAGGAC; DYS392 Dir TCATTAATCTAGCTTTTAAAAACAA; DYS392 Rev TAGACCCA-GTTGATGCAATGT). В результате амплификации геномной ДНК индивидов мужского пола с использованием таких пар праймеров получается единственный фрагмент ДНК, в то время как амплификация геномной ДНК индивидов женского пола никаких ПЦР продуктов не дает. Согласно результатам этого исследования, пол всех шести младенцев (№ 4, 5, 6, 16, 25, 41) определился как мужской.

Уточнение возрастных и обрядовых характеристик этой группы приводит нас к следующему: погребения мальчиков разного возраста (от новорожденных до 18 месяцев) находятся у продольных стен построек, в центре или в углу, однако мы не можем утверждать, что и под поперечными стенами тоже хоронили именно их (рис. 1; 2). Напомним, что рассматриваемые 6 погребений составляют всего 22% от имеющейся серии. Это явно недостаточная выборка для каких-либо выводов.

Как уже отмечалось, палеогенетические определения пола младенцев, погребенных на поселениях, уже делались, но пока их немного. Был установлен пол шести младенцев в сосудах эпохи неолита на телле Тео (Израиль). Все они оказались мальчиками ( Bar-Gal, Smith , 2001. P. 169). В постройках поселения Чича 1 в Западной Сибири (IX–VII вв. до н. э.) обнаружено 10 погребений младенцев. Пол удалось определить для 8 из них, все оказались мальчиками ( Пилипенко и др. , 2008. С. 66, 67). Этим, включая публикуемые здесь определения пола 6 младенцев на Юнаците (РБВ), исчерпываются полученные к настоящему времени определения. Сходство результатов может оказаться и случайным. Все эти памятники далеко отстоят друг от друга во времени и пространстве, не говоря уже о культурной принадлежности. Кроме того, следует отметить разную степень подробности анализа обряда и учета разных контекстных деталей.

И, наконец, не стоит забывать о данных этнографии традиционных обществ, фиксирующих внимание к полу ребенка с момента рождения. Несомненно, нужны дальнейшие исследования в этом направлении – накопление серий определений пола младенцев на фоне детального контекстного анализа погребального обряда.