Preliminary results of studies of archaeozoological collection from excavations of the Uzundara fortress citadel

которое можно было проникнуть со стороны Каршинских степей в плодородные долины Северной Бактрии в обход Бактрийской крепостной стены (Дар-бантской). В начале III в. до н. э. на территории крепости был расквартирован гарнизон греко-македонян. Задача гарнизона состояла в охране оазиса Северной Бактрии от набегов кочевников и в защите власти Селевкидов в регионе. По археологическим данным, выделены три этапа жизни крепости: строительство и начало обживания крепости (первая половина III в. до н. э.); период масштабной перепланировки ремонтов времени греко-бактрийского царя Евтидема I (около 235–200 гг. до н. э.); гибель крепости во время правления Евкратида I (171–166 гг. до н. э.).

Изучение остеологического комплекса цитадели крепости Узундара выявило ряд интересных фактов, которые раскрывают некоторые аспекты системы жизнеобеспечения и обыденной жизни гарнизона. Целью данной статьи и является введение в научный оборот полученной уникальной биологической информации о животных, останки которых были обнаружены при раскопках этого памятника.

За семь полевых сезонов была полностью вскрыта цитадель крепости Узун-дара, и ее площадь составила около 3000 кв. м. В результате раскопок было обнаружено более 6000 костей, из них обработано 5716 фрагментов и целых костей крупных и мелких наземных животных, а также птиц и рыб. В ходе полевых исследований фаунистический материал собирался методом ручной переборки грунта. Полученные выборки происходят из хорошо стратифицированных напластований. Обработка остеологической коллекции производилась по методической схеме, разработанной специалистами лаборатории естественно-научных методов ИА РАН, с детальной фиксацией биологических и археологических характеристик и параметров, а также следов и разной природы изменений на костях ( Антипина , 2004. С. 7–33; 2016. С. 96–118).

Естественная сохранность коллекции по пятибалльной шкале оценивается как удовлетворительная и хорошая, что позволило идентифицировать большую часть фрагментов до видового уровня. Доля определимых костей в остеологической коллекции составила 91 %. Таксономическая принадлежность остальных костей животных была идентифицирована на более высоком таксономическом уровне. Полученная видовая структура остеологической коллекции и ее хронологические рамки приведены в табл. 1.

Хорошая естественная сохранность костей позволила зафиксировать на поверхности костных остатков самые разные следы искусственного воздействия, такие как погрызы собаками, разрубы, надрезы, обработку, а также патологии. Индекс раздробленности костей (13–24 фрагментов на 1 куб. дм) и характер следов на них отражает присутствие в коллекции трех категорий материалов: кухонные отбросы (около 5500 костей), некухонные костные остатки (например, кости собак и фрагменты скелетов орлана-долгохвоста и стервятника) и тринадцать фрагментов со следами инструментальной обработки (костяное изделие и заготовки).

Кости млекопитающих преобладают среди останков животных, попавших в культурный слой цитадели крепости Узундара на протяжении всей его истории. Среди них основную часть составляют костные находки домашних животных.

Таблица 1. Видовой состав животных и их остеологические спектры в хронологических выборках из цитадели крепости Узундара

g о н К		О- ^н 1/4 04 tfi OO OO 04 40 О ^ in in      04 tJ ГП 1П 1П 04	ОО 04 ■о	г-н тТ 1Г4       -—<   1Г4 ’—<’—<’—< СО -—<		ОО ■О	о ио	40 in
о К О cq	\°	^ О й 'Л- 00 [^ V 2 ^ m" °"   °"					in	O^ О" О
	s H О s	Ш   ^T ^ Ш    04 О    04    СП 40   ^ 04 “	ОО о	04		04	04 in
о К О cq CQ	\°	^ ■* 'I, 4. OO N 1Л N % » 2 2 'Г 0 О o	o' 04	04^ ео ^ ’—^       04^ o' o' o' o'      0"		04^	0^	0^ 0" 0
	s H О s	О 04 О Г- ^ 6 ^ 2 2 ^ m m	04 ю	2  ^ К) '—<      04		04	04 04	04 OO 04
о К О cq	\°	°, 0 с- г~ с - Д 'Л I у^     А    А    А А <х Ч^г     ^ $1Л^ТГТГОО-О	ОО	о    о   о     о ^0^000^0		o'	in	O^ 0" О
	s H О s	^'Л - -Т О О О 'г. ir. г^, — " г| _ г| _ _	40 ОО ОО 04	г-          тг ^н ГО -н -н -н СО -н		04 04	04	OO 04
ы s к CQ оЗ К 0) о s m	К H о CQ s s 4	i s«£^1 •й ^ й ~ й о =с ~ г^ й ч> к « й    eg 2 св 2 5 Лейп ь У й " s а® 2 Sti^oumu^	О о н к	к н о CQ S S	Q                    3 3 S             -Й -2 ■ =4 о | ^ ^ 1 ^1 I 1 1 8 а§2-Й « 8 |    ~ У S и 4 4 S^~og$ 1       ^   ^ ° ^ .2 н ^            g н             ю 5     л      х 5    & 4s? f|al s ^l^aia й 2 m Э     3 2 u В 2 ЙО 2 2 и С и К и О л	О О Н К	К P. К о К	g О m
S;		’—< 04 СО хГ <04 40 О- ОО			04 О ^ 04 СО хГ V4 40 О- ОО 04

Численно они достигают 99 % от всей совокупности идентифицированных до видового уровня костей. Это однозначно указывает на высокое хозяйственное значение этих животных в обеспечении воинского гарнизона крепости продовольствием и животным сырьем. К домашним животным относятся девять видов: мелкий рогатый скот (овца и коза), крупный рогатый скот, лошадь, осел, свинья, собака, верблюд и курица.

Из диких животных на данный момент до вида определены: джейран, орлан-долгохвост, обыкновенный стервятник, сизый голубь, серая куропатка.

Остеологические спектры в хронологических выборках (табл. 1) показывают, что на протяжении двух столетий видовой состав домашних животных не изменяется, однако относительное количество костей мелкого рогатого скота ко II в. до н. э. претерпевает значительное снижение. Обратная ситуация наблюдается с останками осла. Тогда как у других видов заметных изменений в представленности не отмечается. Более детальная, хотя и предварительная, информация представлена ниже в повидовых очерках.

Мелкий рогатый скот , овца ( Ovis aries ) и коза ( Capra hircus ). Эти виды занимают первое место среди домашних животных в коллекциях из Узундары. Всего к ним отнесено 3467 остатков костей и зубов, в хронологических выборках представленность данной группы в остеологическом спектре составляет от 52,7 % (III–II вв. до н. э.) до 65,0 % (III в. до н. э.). Анатомический набор обнаруженных костей мелкого рогатого скота показывает, что сохранились почти все части скелета. В целом на костях МРС обнаружены многочисленные следы прирезей (288) и разрубов (99), что указывает на «кухонное» происхождение останков. Определение видовой принадлежности было сделано только для ограниченного числа находок, таких как: стержни рогов, метаподиальные кости и ряд сохранившихся наиболее диагностичных фрагментов посткраниального скелета ( Громова , 1953). Как видно из данных, приведенных в табл. 2, останков овец явно больше, чем коз. В среднем овцы в коллекции встречаются в три раза чаще, чем козы.

Таблица 2. Соотношение видов мелкого рогатого скота

Виды	Хронологические выборки						Всего
	III в. до н. э.		III–II вв. до н. э.		II в. до н. э.
	Кости	%	Кости	%	Кости	%
Овца	121	5,7	64	9,5	69	10,5	254
Коза	36	1,7	28	4,1	16	2,4	80
Всего	2136	100,0	676	100,0	655	100,0	3467

Среди обнаруженных останков мелкого рогатого скота присутствуют все элементы основных отделов скелета – черепа, длинные трубчатые кости, ребра и позвонки, дистальные части конечностей, что отражает разделку туш непосредственно на территории цитадели крепости. Благодаря ряду сохранившихся целых костей и промерных фрагментов получена информация о некоторых морфологических особенностях мелкого рогатого скота. Согласно промерам

16 пястных костей, МРС представлен мелкой породой овец с предполагаемой высотой холки от 53 до 67 см ( Цалкин , 1961. С. 127; Teichert , 1975). Анализ выявленных 48 фрагментов стержней рогов, принадлежащих овцам, а также 13 фрагментов черепа овец, на которых не было обнаружено следов рогатости, позволяет утверждать, что среди овец присутствовали как комолые, так и рогатые особи.

Возраст убоя мелкого рогатого скота оценивался на основании прорезывания зубов и их износа ( Корневен, Лесбр , 1932). Исследование 130 фрагментов нижних челюстей и 55 зубов дало некоторые сведения о возрастном составе мелкого рогатого скота (рис. 1). Распределение возрастов забоя показывает, что наибольшая доля (42,2 %) приходится на группу взрослых животных (2,5–6 лет), на группу подросткового возраста (2–2,5 года) приходится 26,5 % от всей выборки, далее следует группа молодых животных (1–2 года) – 17,6 %. Подобная структура забоя позволяет говорить о своеобразных предпочтениях в мясной продукции: баранину высокого качества получают при убое молодняка в возрасте до 9 месяцев, и на эту группу приходится всего 10,8 % забитых особей. Баранина от животного старше 3 лет теряет свои вкусовые качества, но именно это мясо появлялось много чаще в рационе обитателей цитадели.

Анализ тазовых костей, а также стержней рогов показывает, что среди овец и коз присутствовали как самцы, так и самки. Интересным фактом стало и то, что в коллекции обнаружены 18 фрагментов посткраниального скелета, принадлежавших эмбрионам. Эти находки могут свидетельствовать как о забое котных (беременных) овец и коз, так и о плохих условиях их содержания, у МРС из цитадели крепости Узундара (185 зубов)

Возрастные группы

Рис. 1. Возрастной состав мелкого рогатого скота на цитадели крепости Узундара приводивших к выкидышам, причины же этих событий на данный момент остаются загадкой.

Осел ( Equus asinus ). В остеологической коллекции Узундары осел представлен 552 фрагментами. В хронологических выборках представленность этого вида в остеологическом спектре составляет от 4,7 % (III в. до н. э.) до 17,5 % (II в. до н. э.). Практически все исследуемые кости были с многочисленными следами типично «кухонных» разрубов и прирезей, нанесенных при разделке туш. Помимо этого, зафиксировано 13 костей с яркими патологиями, связанными напрямую с перевозом животными тяжелых грузов. Обнаружен фрагмент позвоночного столба взрослого осла, у которого два грудных позвонка срослись между собой и находились в жесткой связке с двумя последующими позвонками (рис. 2). Эти позвонки имеют многочисленные следы воспалительного процесса, происходившего в костной ткани. Причины возникновения подобной патологии однозначно связаны с интенсивным использованием данного животного в транспортировке тяжелых грузов. Интересно и то, что позвонки этого осла также несут следы прирезей, таким образом, мясо и этого животного было съедено. В целом на костях этого вида найдено 119 следов разного рода искусственного воздействия, что составляет 21 % по видовой выборке. Полученная информация по состоянию зубной системы (прорезыванию и износу зубов), а также по степени окостенения эпифизов показывает, что большинство останков осла принадлежат взрослым животным. Таким образом, для цитадели Узундары зафиксировано использование ослов – сначала, как обычно, в качестве вьючных животных, а затем их убой на мясо.

Лошадь ( Equus caballus ) представлена 515 костными фрагментами. Останки лошади найдены в напластованиях всех хронологических периодов существования цитадели и составляют в остеологическом спектре от 7,9 % (III в. до н. э.)

Рис. 2. Фрагмент позвоночного столба осла со следами воспалительного процесса костной ткани и срастания позвонков, а также следами порезов металлическим лезвием до 10,8 % (II в. до н. э.). В большинстве случаев они сильно раздроблены, за исключением немногих метаподий, а также многочисленных пяточных, таранных костей и фаланг. Такая специфика материала отражает использование мяса этих животных в пищу. По анализу сохранившихся двух пястных костей удалось установить высоту в холке (по: Витт, 1952) и конституционные характеристики их обладателей (по: Браунер, 1916). Эти кости по всем параметрам принадлежали двум разным взрослым особям. Одна лошадь должна быть отнесена к категории крайнетонконогих особей среднего роста (136–144 см в холке), вторая относится к мелкой полутолстоногой категории (120–128 см в холке). Столь невысокий рост и особенности конечностей последней лошади могут свидетельствовать об использовании воинами гарнизона аборигенной породы. Однако для детализации экстерьерных качеств узундаринских лошадей недостаточно имеющегося материала. По литературным источникам известно о племени локайцев, с которыми связывается появление одной из древнейших среднеазиатских пород лошадей горного типа – локайской (Массон, 1949). Племя локайцев проживало в бассейне правых притоков верхнего течения Аму-Дарьи, что согласуется с местом нахождения обсуждаемого памятника. «Локайская лошадь несет в себе кровь издревне славившихся хуттальских верхово-вьючных лошадей горного типа, очевидно родственных бадахшанским и другим лошадям верховьев Аму-Дарьи и известных еще до арабского завоевания… Упоминавшиеся высокие качества верхово-вьючной горной лошади являются прочно закрепленными в этой, …безусловно, древней и аборигенной породе. Хотя и не употребляющаяся в запряжке, локайская лошадь исключительно полезна в сельском хозяйстве и как верховое, и как транспортное животное, предки которого не менее двух тысячелетий назад уже целыми караванами перебрасывали тяжелые вьюки купеческого груза по горным тропам на древнем международном торговом пути, соединявшем Европу с Китаем» (Массон, 1949).

Важно отметить и обнаружение пяти фрагментов посткраниального скелета, принадлежавших эмбрионам рода Equus . Это четыре лопатки и одна лучевая кость, их видовая принадлежность неустановима (рис. 3). Но можно предполагать, что именно чрезмерные нагрузки у вьючных жеребых кобыл и ослиц нередко приводили к ранним выкидышам, как это и сегодня случается в ветеринарной практике.

Крупный рогатый скот ( Bos taurus ). Костные останки КРС (301 фрагмент) в остеологическом спектре сравнительно немногочисленны и составляют от 4,7 % (II в. до н. э.) до 6,4 % (III–II вв. до н. э.). Вероятно, содержание крупного рогатого скота в высокогорье было проблематичным. Практически все исследуемые кости были разрублены при разделке туш, на них фиксируются также многочисленные следы прирезей. Из-за малого объема выборки получены лишь ограниченные данные о характере забоя крупного рогатого скота. Состояние сохранившихся зубов указывает на забой преимущественно взрослых животных. По промерам двух сохранившихся пястных костей установлено, что они принадлежали коровам, высота в холке которых варьировала от 110 до 122 см ( Цал-кин , 1960). Найден фрагмент челюсти, который принадлежал животному возрастом 6–9 лет. На нем зафиксированы явные следы хронического воспаления

Рис. 3. Фрагменты костей эмбрионов рода Equus а – лопатка; б – лучевая кость надкостницы зубных альвеол в виде ее утолщения и дальнейшей оссификации, что чаще всего обусловлено травматическим фактором при поедании очень грубых недоброкачественных кормов. Помимо этого, на двух фрагментах пястных костей и одной фаланге обнаружена гипертрофия костного рельефа и окостенение коротких связок. Такого рода патология связана с тяжелой физической нагрузкой и обычно фиксируется у тягловых животных.

Свинья домашняя ( Sus scrofa domestica ). В общей сложности костные останки домашней свиньи малочисленны, найдено 255 фрагментов в напластованиях всех временных периодов освоения цитадели, что составляет в остеологическом спектре от 3,8 % (II в. до н. э.) до 4,8 % (III–II вв. до н. э.). Из-за малого объема выборки имеются лишь ограниченные данные о характере забоя свиней – преимущественно забивались животные в молодом и подростковом возрасте.

Двугорбый верблюд (Camelus bactrianus domesticus). Единичные кости двугорбого верблюда были найдены в напластованиях всех периодов освоения крепости. Вид представлен фалангой, фрагментом позвонка, двумя фрагментами тазовой кости и четырьмя фрагментами плечевой кости с сохранившимся дистальным эпифизом. Все остатки костей несут на себе следы искусственного воздействия, типичные для кухонной разделки (разрубы и прирези), а также следы погрызов собаками.

Собака ( Canis familiaris ) представлена восьмью костями. Обнаружены правая берцовая кость, два ребра и пять позвонков. Ни на одной собачьей кости не было следов разделки. По-видимому, в крепости мясо собак не употреблялось в пищу.

Курица ( Gallus gallus domestica ). Останки домашних кур (22 фрагмента) представлены в основном мелкой формой. Следует подчеркнуть, что кости домашних кур в основном принадлежали полувзрослым особям, и только две кости принадлежали молодым птицам.

Дикие животные. Лишь 58 костей, обнаруженных в остеологической коллекции цитадели крепости Узундара, принадлежали диким животным. Этот факт, несомненно, указывает на то, что охота в обеспечении узундаринцев мясными продуктами играла вторичную роль.

Из промысловой фауны наиболее многочисленны останки джейрана (табл. 1). Тридцать один фрагмент отнесен к этому виду, останки маркируют все основные части скелета. Кости сильно раздроблены, на нескольких образцах видны следы разделки. Такое состояние остатков полностью соответствует приведенным выше характеристикам костей домашних копытных, мясо которых, несомненно, использовалось в пищу.

Кроме того, в выборке останков диких млекопитающих единичными экземплярами костей представлены животные из семейств оленевых, козлиных, кошачьих. Более точное их определение еще предстоит.

На территории цитадели обнаружены единичные кости пяти видов диких птиц: серая куропатка, сизый голубь, гусь ( Anser sp .), обыкновенный стервятник и орлан-долгохвост (табл. 1). Если кости куропатки, голубя и гуся могли попасть в культурный слой как кухонные остатки, то крупные хищные птицы вряд ли были добыты ради мяса. Вероятнее всего, их перья могли использоваться для изготовления оперения стрел.

На территории цитадели крепости Узундара обнаружено тринадцать фрагментов костей со следами инструментальной обработки. Установлено, что в косторезном производстве использовались кости и рога пяти видов животных: овцы, козы, верблюда, осла и джейрана. Шесть фрагментов со следами обработки принадлежали мелкому рогатому скоту: четыре фрагмента костных оснований рогов барана со следами спилов, а также пястные кости козы и овцы со следами полировки и обтачивания эпифизов (рис. 4). Несмотря на малое количество в выборке костей верблюда (8 фрагментов), четыре из них являются явным отходом от косторезного производства (рис. 5). Необычным является использование костей осла в качестве сырья для косторезного производства. Найден фрагмент лучевой кости этого животного с поперечным спилом диафиза (рис. 6). Возможно, это была заготовка под рукоятку. Помимо костей домашних животных в производстве использовали и роговые стержни джейрана (2 фрагмента).

Обобщая представленные выше биологические данные, можно утверждать, что на протяжении всего периода существования крепости Узундара система обеспечения обитателей цитадели белковыми продуктами основывалась на эксплуатации домашних животных, а не на охотничьем промысле. Мясо всех

Рис. 4. Пястные кости козы и овцы со следами полировки и обтачивания эпифизов

домашних животных, кроме собак, употреблялось в пищу. Среди охотничьих видов только джейран имел ограниченное значение в обеспечении обитателей Узун-дары мясом и животным сырьем (шкура, рога, кости).

В остеологических спектрах наиболее многочисленными видами оказываются овцы и козы. На данный момент остается неясным, насколько быстро воины гарнизона осуществляли забой пригнанного мелкого рогатого скота и была ли возможность какое-то время содержать некоторое количество овец и коз для получения молока или шерсти.

Зафиксированные на костях крупного рогатого скота и осла патологии однозначно указывают на использование этих животных как тягловых или вьючных при транспортировке тяжелых грузов. Лошади, несомненно, играли наиболее существенную роль в передвижении воинского контингента по горной местности.

Присутствие в остеологической коллекции значительного количества костей с патологиями, а также останков эмбрионов домашних животных, по-видимому, отражает специфику разведения и содержания домашних копытных местным населением в условиях горного региона.

а – пясть козы ( Capra hircus ); б – пясть овцы ( Ovis aries )

Рис. 5. Фрагмент плечевой кости верблюда с поперечным спилом

Рис. 6. Фрагмент лучевой кости осла с поперечным спилом диафиза

Однако на данном этапе изучения остеологических материалов из крепости Узундара важно подчеркнуть, что трактовка полученной биологической информации не может быть однозначной. Проверка и детализация предлагаемых характеристик системы жизнеобеспечения гарнизона крепости связаны с дальнейшими раскопками памятника и пополнением остеологических материалов. Отдельной задачей также можно обозначить сравнительный анализ уже обработанных остеологических материалов из военных крепостей изучаемого региона Северной Бактрии. Такими модельными коллекциями могут стать ранее исследованные кости животных из крепости Кампыртепа ( Двуреченская , 2016. С. 75–82), расположенной в Сурхандарьинской области на берегу реки Амударья и просуществовавшей от эллинистического времени до великокушанско-го (конец IV в. до н. э. – первая половина II в. н. э.), а также многочисленные фаунистические выборки ( Benecke , 2013. С. 172–178) из раскопок оборонительно-дозорного сооружения крепости Курганзол, которое функционировало в южных предгорьях Байсунтау с конца IV в. до н. э. до рубежа III–II вв. до н. э.