Steppe traditions of Slavic weaponry and horse trappings in the 5th -7th centuries

Военные контакты славян со степными кочевниками в V–VII вв. неоднократно отмечались письменными источниками. Среди наиболее известных эпизодов можно назвать войну гуннов, выступивших на защиту антов1, в противостоянии

• ¹    Известие Иордана об этой войне (Иордан, 2001, § 246, 247), скорее всего, опирается на эпические песни готов и поэтому может носить чисто легендарный характер. Однако если это событие имело место в реальности, то анты в нем выступают как подчиненные союзники гуннов, находящиеся под защитой степняков ( Kazanski , 2009). Отметим, что в алтайских языках, к которым принадлежал и гуннский, этноним «анты» читается как «союзники», «друзья», «люди, связанные клятвой верности» ( Филин , 1962.

с остроготами, в конце IV – начале V в., совместную службу гуннов, антов и скла-винов в корпусе Мартина и Валериана во время Готской войны в 536–546 гг. (подробнее см.: Казанский , 2009), набег кутригур и склавинов на Балканы в 559 г., войны антов с аварами в 550–600-е гг. и особенно разнообразные аваро-склавинские военные контакты в 578–626 гг., включавшие и вооруженные конфликты, и союзничество, и военное подчинение части склавинов аварам (см. подборку сведений: Свод древнейших письменных свидетельств…, 1994; 1995)². В данной работе³ мы рассмотрим предметы вооружения и конского снаряжения, обнаруженные на славянских памятниках V–VII вв. (пражская, пеньковская, колочинская культуры)⁴, которые свидетельствуют о влиянии степняков на военное дело у славян (рис. 1).

Среди клинкового оружия, обнаруженного на славянских памятниках, следует назвать железную массивную гарду, скорее всего, судя по небольшим размерам, от кинжала или боевого ножа (рис. 2: 1 ), найденную на колочинс-ком поселении Великие Будки, на Левобережной Украине, в бассейне верхней Сулы ( Казанский , 2015. Кат. IV.13 ; Kazanski , 2015. Р. 46). Гарда относится к так называемому азиатскому типу, по терминологии В. Менгина ( Menghin , 1995. S. 165–175). Считается, что в Европе подобные гарды распространяются в гуннское время, под влиянием степняков, пришедших с востока, однако в Восточной Европе, Центральной Азии и в Закавказье такие гарды известны и ранее, в римское время ( Werner , 1956. S. 38–40; Ivanišević, Kazanski , 2009. P. 121, 122; Tejral , 2011. S. 282–285; Казанский , 2015. С. 49).

К числу предметов вооружения «степного» происхождения можно причислить и пики, найденные на славянских памятниках ( Казанский , 2015. Кат. V.2.2; V.5.1; Kazanski , 2015. Р. 46, 47). Они предствляют собой втульчатые копья с узким пером линзовидного или ромбического сечения, расширенным у основания, иногда с ушком на втулке для крепления к древку. Их длина 18–25 см (рис. 2: 7–11 ). Исследователи полагают, что такие пики предназначены для конного боя и имеют в Европе восточное, может быть, аварское происхождение, хотя существуют и гуннские прототипы ( Alföldi , 1932. Taf. II. 2). Параллели этим копьям хорошо представлены в аварских древностях, а также у гунно-болгар, в ранневизантийском контексте, и у лангобардов Италии, куда они попали, скорее всего, от авар. Наконец, пики известны и северо-восточнее славянского ареала,

• C. 58, 59; Попов , 1973. C. 34–37); ср. славяне – «пактиоты» Константина Багрянородного, «свои поганые» русских летописей или же «мирные» и «немирные» чукчи, коряки, тунгусы и другие народы Сибири в русских документах XVII–XVIII вв.

Рис. 1. Распространение предметов вооружения и конского снаряжения степной традиции на славянских памятниках V–VII вв.

Пражская культура и памятники группы Ипотешть-Киндешть: 1 – Гиван Николае (Ghi-van Nicolae); 2 – Гродек (Grodék) -25; 3 – Хотомель; 4 – Клементовичи; 5 – Бернашевка; 6 – Пишколт (Pişcolt); 7 – Рашков-3; 8 – Дрезден-Штец (Dresden-Stetzsch); 9 – Зимне; 10 – Да-видень-Нямц (Davideni-Neamţ); 11 – Извоаре-Бахна (Izvoare-Bahna); 12 – Сэрата-Монтеору (Sarata-Monteoru); 13 – Хачки (Haćki); 14 – Краков – Нова Гута – Могила-1 (Kraków-Nowа Huta-Mogiła)

Пеньковская культура: 15 – Селиште (Selişte); 16 – Новые Братушаны (Brătuşeni Noi); 17 – Миклашевский; 18 – Кизлевый; 19 – Хитцы; 20 – Чернечина; 21 – Таранцево-Занки; 22 – Волошское – Сурска Забора; 23 – Требужени (Trebujeni); 24 – Старый Орхей (Orheiul Vechi)

Колочинская культура: 25 – Хохлов Вир; 26 – Артюшково; 27 – Болваново; 28 – Колодезный Бугор; 29 – Близнаки; 30 – Демидовка; 31 – Никодимово; 32 – Рассуха-2; 33 – Песчанок; 34 – Кривец-4; 35 – Тайманова; 36 – Каменево-2; 37 – Великие Будки; 38 – Владимирское; 39 – Демьянка

По: Kazanski , 2015. Fig. 1, с дополнениями

Рис. 2. Предметы вооружения степной традиции, обнаруженные на славянских памятниках

1 – Великие Будки; 2 – Хачки (Haćki); 3 – Зимне; 4 – Хитцы; 5 – Сэрата-Монтеору (Sarata-Monteoru); 6 – Пишколт (Pişcolt); 7 – Зимне; 8 – Близнаки; 9–11 – Никодимово

По: Kazanski , 2015. Fig. 2; 3

у финнов Поволжья, где также можно предполагать военное влияние степняков ( Казанский , 2015. C. 47; Kazanski , 2015. P. 47, там же библиография).

На мой взгляд, степными по происхождению являются и миниатюрные топорики-чеканы (рис. 2: 2, 3 ), найденные на городищах пражской культуры Зимне на Волыни и Хачки на территории Польши ( Казанский , 2015. Кат. I.9.8, I.17.1). Похожее оружие известно у авар в Карпатском бассейне (Там же. C. 49; Kazan-ski , 2015. P. 47, там же библиография)⁵.

Очень хорошо на славянских памятниках представлены элементы стрелкового вооружения. Прежде всего назовем костную накладку на лук (рис. 2: 4 ), найденную в одном из сооружений V – первой половины VI в. на пеньковском поселении Хитцы ( Казанский , 2015. Кат. III.4; Kazanski , 2015. Р. 47).

Хорошо известно, что до конца VI в. во всадническом снаряжении в Европе не было стремян, что затрудняло рукопашные схватки и придавало особую важность дистанционному бою с помощью стрелкового оружия. Поэтому тугой лук с костяными (роговыми) накладками становится основным оружием кочевников в начале Средневековья ( Kazanski , 2012. P. 194–196). Такой лук позволяет использовать тяжелые трехлопастные стрелы, которые могут нанести противнику тяжелые ранения с обильным кровотечением и, что не менее важно, вывести из строя его коней ( Никоноров, Худяков , 2004. C. 193–203). Столь же тугие луки были и у византийских лучников, о них пишет Прокопий Кесарийский. При этом ромеи тянули тетиву к уху, и ни щиты, ни панцири не спасали врага от их стрел ( Прокопий Кесарийский , 1998. I.18.34).

Такой лук и тяжелые трехлопастные стрелы хорошо представлены в древностях степных кочевников V–VII вв. как в понтийских степях, так и в Карпатском бассейне. Костяные накладки на лук известны и в материалах из византийских крепостей на Дунае и на Тамани. Под степным влиянием он распространяется и у оседлых варваров Восточной Европы, как об этом свидетельствуют находки трехлопастных стрел (см. ниже), причем в таких регионах, где присутствие кочевников в это время заведомо исключено (см. подробнее: Казанский , 2009; 2015. C. 62–64; Kazanski , 2015. P. 48, 49; там же библиография).

К экипировке лучника относятся и колчанные крючки с прямоугольной петлей, найденные на карпато-дунайских памятниках (рис. 2: 5, 6) (Казанский, 2015. Кат. II.1; II.9.3). Такие крючки хорошо известны в погребениях степных кочевников гуннского и постгуннского времени, а также в аварских некрополях, хотя встречаются и в германском контексте Западной и Центральной Европы (Казанский, 2015. С. 54, 55; Kazanski, 2015. Р. 47, 48; там же библиография).

Однако самым распространенным предметом вооружения на славянских памятниках, связанным по происхождению с кочевой степью, являются большие трехлопастные стрелы (рис. 3; 4: 2–8, 10–38 ), хорошо известные в V–VII вв. по всей зоне славянского расселения. Разумеется, часть этих стрел могла попасть на славянские поселения в результате набегов степняков ( Шувалов , 2004), но, как правило, они происходят с памятников, где не отмечены какие-либо следы военных акций, за исключением городищ Зимно, Хотомель, Никодимово, Демидовка. Однако и в данном случае никаких доказательств, что данные укрепленные поселения подверглись нападению именно степняков, не имеется. Особенно это сомнительно для верхнеднепровских городищ Никодимово и Де-мидовка, находящихся очень далеко от степной границы. Кроме того, некоторые трехлопастные стрелы, в частности, на поселении Рашков на Днестре и на городище Хотомель в Полесье были найдены на дне заплывших хозяйственных ям, что свидетельствует об их несомненной связи в первую очередь со славянским населением данных поселков ( Казанский , 2015. С. 62–64; Kazanski , 2015. Р. 47, 48; там же библиография).

Длина этих стрел варьирует от 4,5 до 13 см. Выделяются стрелы с наибольшим расширением в средней части, типичные для гуннской эпохи (например, рис. 3: 1, 2 ; 4: 34, 35 ), и стрелы, расширенные ближе к черенку, более характерные для постгуннского и аварского времени (например, рис. 3: 8, 15, 22–24 ; 4: 2, 3, 8, 10, 11, 17 ). Этот тип стрел возникает, если судить по находке в «княжеском» погребении Блучина (Blučina) в Южной Моравии, в период D3, согласно хронологии европейского Барбарикума (450–480/490 гг.). Показательной является и находка в склепе 152 1904 г. в Керчи, где такие стрелы найдены вместе с ге-пидской пряжкой первой половины – середины VI в. ( Казанский , 2015. С. 63; Kazanski , 2015. Р. 47, 48; там же библиография).

При рассмотрении трехлопастных стрел надо четко различать два момента: их несомненно «степное», по крайней мере, южное происхождение как типа оружия и реальность принадлежности этих стрел на славянских памятниках каким-то кочевникам. Напомним, что широкое распространение стрел данного типа у разных народов Европы начала Средневековья также является общеизвестным фактом. Трехлопастные стрелы в эпоху Великого переселения народов и в раннем Средневековье хорошо представлены у гуннов и гунно-болгар русско-украинских степей, а также в Аварском каганате. Однако они хорошо известны и у оседлых варваров, в частности у волжских финнов, на территории восточных балтов, у носителей культуры Тушемля-Банцеровщина, в мощинской культуре, на памятниках дьяковской культуры, у германцев Средней Европы и даже на территории Меровингского королевства. Трехлопастные стрелы довольно часто находят и на ранневизантийских памятниках, в балкано-дунайском регионе и в Северном Причерноморье. При этом у славян и германцев V–VI вв. в контексте, исключающем случайное попадание, известны не только стрелы, но и костяные накладки на боевой лук, необходимый для использования тяжелых стрел (см. выше). Поэтому уже сама по себе широкая география распро-

Рис. 3. Детали конского снаряжения, происходящие со славянских памятников V–VII вв. (1–5, 8), их параллели (6, 7) и элементы поясных гарнитур раннеаварского и среднеаварского периодов на территории пражской культуры (9–16)

1 – Зимне; 2 – Волошское – Сурска Забора; 3 – Селиште (Selişte); 4 – Бернашевка; 5 – Кле-ментовичи; 6 – Здвиженское; 7 – Курнаевка; 8 – Краков – Нова Гута – Могила-1 (Kraków – Nowа Huta – Mogiła); 9 – Полупин (Połupin); 10 – Краков – Нова Гута – Могила-62А (Kraków – Nowа Huta – Mogiła); 11 – Якушовице (Jakuszowice); 12, 13 – Брно-Лишень (Brno-Líšeń); 14 – Долянки (Dolánki); 15 – Тисмице (Tismice); 16 – Чехия

1–7 – по: Kazanski , 2015. Fig. 3; 8, 11 – по: Poleski , 1992. Abb. 3: 4, 5 ; 9, 10 – по: Zoll-Adami-kova , 1992. Abb. 1: a, b ; 12, 13 – по: Profantová , 2008. Fig. 4: B ; 14–16 – по: Ibid. Fig. 7: 4, 5, 11

странения трехлопастных стрел в Восточной Европе, вплоть до Псковщины, исключает их безусловную привязку только к степным воинам ( Казанский , 2015. С. 62–64; Kazanski , 2015; там же библиография).

Втульчатые крупные стрелы (дротики?) с вытянутым пентагональным наконечником с наибольшим расширением у острия (рис. 4: 1 ) также, по мнению польских исследователей, принадлежат степной традиции. Один такой наконечник, длиной 12,2 см, найден на Западном Буге на раннеславянском памятнике VII–IX вв. Гродек-25 ( Казанский , 2015. Кат. I.16). Такие стрелы имеются в древностях раннеаварского времени ( Kokowscy , 1990. S. 51; Zoll-Adamikova , 1992. S. 300. Abb. 3: a ).

Надо упомянуть и черешковый костяной наконечник стрелы (рис. 4: 9 ), который был найден на пеньковском памятнике в Селиште, на территории Молдавии ( Казанский , 2015. Kат. III.17.5). Он небольших размеров (4 см), черешковый, с подтреугольным вытянутым пером ромбического сечения. Как свидетельствует Аммиан Марцеллин, у гуннов костяные стрелы широко применялись в бою ( Аммиан Марцеллин , 1906. XXXI.3.9), хотя археологически они не представлены в гуннских погребениях. Зато такие стрелы известны на Тамани, в византийской крепости Ильичевка (V–VI вв.), и на Нижнем Днепре, на поселении финального этапа черняховской культуры в Капуловке, конца IV – начала V в. ( Казанский , 2015. C. 65; Kazanski , 2015. Р. 50; там же библиография).

Некоторые находки на славянских памятниках V–VII вв. отражают степное влияние и на конское снаряжение у славян, что представляется вполне естественным. Так, костяные подпружные пряжки (рис. 3: 1–3, 5 ), известные для пеньковской и пражской культур ( Казанский , 2015. Kат. I.8.2, III.11.4, III.17.3), скорее всего, связаны со степным происхождением. Костяные подпружные пряжки характерны для степных кочевников, у которых они известны с гуннского времени, но существуют и позднее, в частности, у авар и гунно-болгар Восточной Европы. Костяные пряжки известны не только у славян, но и у других оседлых варваров, например у волжских финнов, а также в византийских крепостях Северного Причерноморья (Там же. C. 69; Kazanski , 2015. Р. 50, 51, там же библиография).

Еще одним степным типом пряжек конского снаряжения можно считать пряжки с двойной рамкой, видимо уздечные. Об их бытовании у славян свидетельствует находка формочки для изготовления на пражском поселении Бернашевка, на Днестре (рис. 3: 4 ) ( Казанский , 2015. Kат. I.14). Подобные пряжки, хотя и не совсем идентичные в деталях, известны в степных древностях (например, рис. 3: 6, 7 ). Видимо, из степи они попадают к варварам Северного

Рис. 4. Трехлопастные стрелы, найденные на славянских памятниках V–VII вв.

1 – Песчаное; 2 – Тайманова; 3 – Колодезный Бугор; 4 – Миклашевский; 5, 6 – Извоаре-Бахна (Izvoare-Bahna); 7 – Болваново; 8 – Хохлов Вир; 9 – Демьянка; 10 – Сэрата-Монтеору (Sarata-Monteoru); 11 – Кизлевый; 12 – Новые Братушаны; 13 – Требужени (Trebujeni); 14 – Старый Орхей; 15 – Чернечина; 16 – Таранцево – Заньки; 17 – Гиван Николае (Ghivan Nicolae); 18 – Рашков-3; 19 – Дрезден-Штец (Dresden-Stetzsch); 20–22 – Давидень-Нямц (Davideni-Neamţ); 23–25 – Хотомель; 26 – Рассуха-2; 27 – Кривец-4; 28 – Артюшково; 29 – Каменево-2

По: Kazanski , 2015. Fig. 5

Кавказа, лесной зоны Восточной Европы и Среднего Дуная (Там же. C. 69; Ka-zanski , 2015. Р. 51; там же библиография).

Наконец, к аварской традиции принадлежат и роговые псалии, обнаруженные в Южной Польше, в Кракове, Нова Гута – Могила-1 (Kraków – Nowа Huta – Mogiła) (рис. 3: 8 ). Их параллели хорошо представлены в погребениях раннеаварского и среднеаварского периода ( Poleski , 1992. S. 322, Abb. 3: 5 ; Zoll-Adamikova , 1992. S. 302, 303, 307, 308. Abb. 3: d ).

При рассмотрении степного влияния на военное дело славян необходимо упомянуть и распространение среди склавинов – носителей пражской культуры – аварской воинской моды, выразившейся в находках элементов аварской поясной гарнитуры на памятниках западной части ареала пражской культуры (рис. 5: 9–16 ) (Там же, 1992; Profantová , 2008), что, очевидно, связано с военно-политической ориентацией склавинов тех территорий. Видимо, к финалу пражской культуры относится штамп для изготовления поясных наконечников аварского круга, найденный в Якушовице (Jakuszowice), в Южной Польше ( Poleski , 1992. Abb. 3: 4 ), и свидетельствующий об изготовлении этих аварских поясов самими славянами⁶ .

Итак, довольно значительное количество археологических находок свидетельствует о прямом влиянии степных кочевников на военное дело славян в V–VII вв. Это касается в первую очередь славянской конницы, существование которой прямо засвидетельствовано письменными источниками (подробнее: Казанский , 2009)⁷, а также стрелкового оружия.

Внимательное чтение текстов Прокопия о Готской войне убеждает, что в армии Велизария склавины и анты действовали в составе корпуса Мартина и Валентина как конные лучники (подробнее: Там же). По совокупности данных письменных источников и археологии мы знаем, что степная конница предпочитала дистанционный стрелковый бой на расстоянии, необходимом для прицельной стрельбы из лука. При этом гунны, по сообщениям древних авторов, предпочитали атаковать противника первыми. Они вступали в бой в построении cunea-tim , что, по мнению В. Никонорова, означает атаку в рассеянном формировании, с «лучшими», наиболее знатными воинами впереди. Право первыми начинать бой зафиксировано и у знатных гунно-болгар в VI в.⁸ Бой состоял из двух фаз:

Рис. 5. Стрелы степной традиции, найденные на славянских памятниках V–VII вв.

1 – Гродек (Gródek) –25; 2–8 – Зимне; 9 – Селиште (Selişte); 10–26 – Никодимово; 27–30 , 32–38 – Демидовка; 31 – Близнаки

По: Kazanski , 2015. Fig. 6

– атака в рассеянном порядке с интенсивной и прицельной стрельбой из лука;

– ближний бой, с использованием клинкового оружия и арканов, которые упоминает Аммиан Марцеллин (XXXI.2.8–9). Однако чаще всего гунны, как и другие средневековые кочевники ( Никоноров , 2002. C. 26), старались избежать рукопашной схватки и предпочитали серию быстрых атак, расстреливая противника с достаточно безопасного расстояния (см. подробнее: Никоноров , 2002). В целом такой бой и представляет Велизарий в «мастер-классе» для своего штаба, на примере столкновения гунно-анто-склавинского корпуса Мартина и Валериана с готами у стен Рима⁹.

Несколько по-иному выглядит на поле боя взаимодействие славян и авар. Если верить сообщению Фредегара, славяне формируют первую линию атакующей аварской армии, на которую и падает основная тяжесть боя, а авары предпочитают оставаться во второй линии, и их действия зависят от успеха или неудач бойцов первой линии (Так называемая хроника Фредегара. I.IV.48; цит. по: Свод древнейших письменных известий…, 1995. Т. II. C. 367). В целом такая же картина выявляется и при осаде Константинополя в 626 г., где авары посылают славян и болгар практически на убой, а уцелевших в неудачной морской атаке предают смертной казни. Последнее обстоятельство и срывает осаду Константинополя, поскольку остальные славяне, возмущенные жестокостью аварского кагана, оставляют его один на один с византийской армией10.

Что касается собственно вооружения, конского и всаднического снаряжения, то надо отметить, что славяне в V–VII вв. используют те же типы удил, впрочем, очень широко распространенные в Европе (о них см.: Казанский , 2015. C. 68, 69), и пряжек конской сбруи и, подобно степным всадникам, очень редко используют шпоры (о шпорах см.: Там же. C. 65–67). В общем славянская конница по экипировке напоминала скорее азиатскую, чем европейскую. Отметим также, что большая часть находок трехлопастных стрел, костяных подпружных пряжек, а также «азиатская» гарда происходят из лесостепной полосы Восточной Европы, где контакт кочевников со склавинами и антами был наиболее вероятен. Совсем не исключено, что под влиянием степных воинов у славян распространяется и защитное вооружение, такое как кольчуги, пластинчатые панцыри ( Казанский , 2011) и ламеллярные шлемы¹¹, хотя все это славяне могли получить и от других, оседлых, народов.