Tell Hazna I. Between the first and second urban revolutions in the Khabur steppe of North Mesopotamia

Становление цивилизации в Хабурской степи Северной Месопотамии обрело завершенную форму к XXV в. до н. э. Для этого периода характерны активные урбанизационные процессы, охватившие в это время главным образом северную часть региона. Основные города Хабурской степи этого периода (рис. 1) это Телль Брак (Нагар), Телль Лейлан (Шехна), Телль Мюзан (Уркиш), Телль Бейдар (Набада), Телль Арбид, Телль Айлюн и ряд других. Зафиксирован демографический рост, выразившийся в значительном увеличении размеров отдельных поселений в середине III тыс. до н. э. с 15 до 90 га (Weiss et al., 1993; Weiss, 2013). Начиная с середины III тыс. до н. э. в регионе впервые складываются государственные образования, объединявшие не только ближайшую округу, но и достаточно обширные территории. (Амиров, 2010. C. 251). Для этого периода характерны значительные общественные работы, направленные на возведение монументальных оборонительных, религиозных и светских сооружений. Перераспределение общественного продукта в это время находилось под контролем скорее светских, чем религиозных лидеров, живущих в дворцовых зданиях. Наконец, о сложении качественно новой организации общества говорят первые свидетельства использования письменности, обнаруженные в Телле Бейдар, датированные второй половиной периода РД III (Lebeau, 1998. P. 211; Lebeau, Suleiman, 2005. P. 89, 90; Sallaberger, 2005. P. 91). Таким образом, общества Северной Месопотамии начиная с середины III тыс. до н. э. обладали всем набором традиционно выделяемых признаков, характерных для становления цивилизации (см.: Childe, 1950. P. 9–17; Renfrew, 1972. P. 3–7).

Однако городская революция середины III тыс. до н. э. была лишь завершением процесса становления цивилизации и формирования городского образа жизни, начавшегося в Хабурской степи значительно ранее. Пионерами и проводниками модели государственного строительства в Хабурском регионе были два городских поселения: Телль Брак и Телль Хамукар, расположенные на восточных границах Хабурской степи (рис. 1) и тесно связанные товарным обменом с наиболее крупными центрами Северной Месопотамии, такими как Телль аль-Хава и Телль Куюнджик (историческая Ниневия), и опосредствовано – с Южной Месопотамией, начиная с раннеурукского времени. Городской образ жизни на этих поселениях документирован с начала IV тыс. до н. э. Размеры телля Брак (исторический Нагар) к 3800 г. до н. э. достигали 130 га ( McMahon , 2013. P. 68). Уже на этом этапе на телле Брак отмечены элементы социальной иерархии, выражавшиеся в монументальном общественном строительстве.

Модель иерархической общественной организации, свойственная первым городам Хабурской степи, была воспроизведена прежде всего на поселениях, связанных с ними торговыми контактами (например, вдоль основного торгового пути, ведшего от Брака на север по руслу Джаг-Джага во внутренние районы Хабурской степи). И, во вторую очередь, на поселениях земледельческой округи, непосредственно примыкавшей к упомянутым городам в юго-восточной части Хабурской степи. К этой категории поселений, в частности, принадлежит Телль Хазна I и группа поселений, расположенных вдоль нижнего течения вади Ханзир в 20–25 км от Брака (рис. 1).

Эти поселения расположены в южной части Хабурской степи, в полосе маргинального неполивного земледелия, что определило крайнюю зависимость урожайности региона от климатических колебаний, а следовательно, и вытекающую из этого социальную активность общин.

Группа поселений, расположенных в этой полосе дождевания (из исследованных археологически, помимо Телль Хазны I, это Телль Кашкашок III и Телль Фарес аш Шарки), документирует как синхронное заселение южной части Ха-бурской степи в начале IV тыс. до н. э., так и примерно синхронное завершение жизни этих поселений в конце XXVIII – XXVII в. до н. э.

Надо отметить, что процессы экономического и общественного развития в IV тыс. до н. э. в Хабурской степи проходили на фоне исключительно благоприятных климатических условий. Это время максимального увлажнения климата в полосе неполивного земледелия «плодородного полумесяца» Месопотамии и, соответственно, время получения максимального прибавочного

продукта, что позволяло общинам поселений южной части «Хабурского треугольника» использовать значительную часть общественного труда на непроизводственные цели. В частности, наличие избыточного общественного продукта позволило общине Хазны организовать возведение монументальных зданий для отправления культовых действий. Результатом этой достаточно долговременной строительной деятельности является многофункциональный храмовый комплекс, построенный по единому централизованному плану и представленный монументальной общественной архитектурой.

В рамках предложенной 6-членной периодизации культурного слоя Телль Хазны 1 храмовый комплекс находится в пределах IV–III периодов. Слои IV периода соответствуют времени возведения архитектурных сооружений комплекса, а слои III периода – времени функционирования храмового комплекса как единой, центрально управляемой системы.

Соответственно, слои II периода документируют вторичное (как сакральное, так и бытовое) использование общественных сооружений предшествующего времени и ограниченное возведение конструкций, связанных с религиозной практикой. Слои наиболее позднего I периода отражают функционирование поселения как ординарного населенного пункта, лишенного каких-либо выраженных следов культового строительства и частично использующего для ритуальных церемоний сакральные конструкции предшествующего времени ( Amirov , 2008. С. 137–150; 2014. С. 293–304).

Монументальное общественное строительство, которое свидетельствует об иерархической организации общины Хазны и ее округи, датируется в пределах последних веков IV тыс. до н. э. и приходится на финальный период культурных влияний древнейшей цивилизации Шумера на население Северной Месопотамии. Храмовый комплекс Телль Хазны I является репликой храмовой системной организации и строительной техники, сложившихся к этому времени в Южной Месопотамии.

К этому же времени относится становление поселенческой иерархии вдоль вади Ханзир, прослеженной в ходе наших разведок ( Амиров , 2010. C. 36–56). На рубеже IV–III тыс. до н. э. храмовые поселения, подобные Телль Хазне I, идеологически объединяют кластеры расположенных поблизости рядовых поселков и демонстрируют устойчивое функционирование достаточно сложного иерархически организованного религиозно-бюрократического аппарата. В частности, храмовый центр Хазны I объединял примыкающую к поселению округу, куда входили, по меньшей мере, еще три ближайших поселения.

В целом храмовый комплекс Хазны функционировал как единый, централизованно управляемый организм в течение примерно 200–250 лет. В дальнейшем он переживает системное разрушение централизованной организации, вторичное использование религиозных зданий предшествующего времени и полное перерождение на самом позднем этапе жизни сложного, иерархически организованного общественного организма в рядовое поселение, лишенное очевидных общественных сооружений, связанных с культом. Объяснением деструктивных процессов, затронувших в III тыс. до н. э. не только Телль Хазну, но и множество других общин неполивного земледельческого пояса Северной Месопотамии, может служить уменьшение прибавочного продукта, которое стало следствием прогрессирующей аридизации климата. Кульминацией этого аридного цикла, длившегося около 500 лет, стал так называемый «аккадский климатический коллапс» (Weiss, 2013. P. 105–109).

Структуру поселения Телль Хазна I эпохи монументального строительства формируют три концентрических овала, образованных конструкциями циклопического характера и расположенных друг над другом в виде террас (цв. рис. 2: с. 325). Ярусно-концентрический характер монументальной застройки поселения был предопределен рельефом уже существующих культурных отложений, соответственно, возведение зданий храмового комплекса было подчинено геометрической парадигме, заданной в предшествующий период жизни поселения.

Внешний овал прослежен в восточной части Телля Хазны I на длину более 80 м. Он представляет собой, судя по всему, незамкнутую обводную стену поселения, имеющую в верхней части ширину около 2 м, наклонную поверхность типа гласиса со стороны внешнего фаса ограждающей стены, ширину в основании около 6 м и высоту от основания до сохранившегося верхнего обреза стены около 7 м. Эта массивная стена едва ли могла иметь оборонительное значение. Скорее она связана с защитой от пронизывающих восточных осеннее-зимних ветров, приносящих снег и дождь. Второй замкнутый овал поселения, получивший условное название «теменос», имеет диаметр по линии запад – восток около 80 м. Он сформирован плотно пристроенными друг к другу массивными сооружениями очевидного общественного назначения (цв. рис. 3: с. 325). Наконец третий овал, также сформированный из массивных конструкций, расположен в центральной и, соответственно, самой высокой части поселения, имеет по линии запад – восток диаметр около 40 м. С точки зрения системной организации общины Хазны и ее сателлитов наибольшее значение имеют монументальные конструкции, образующие замкнутый овал «теменоса», которые отделяют бытовую жизнь общины от сакральной. В свою очередь, внутри «теменоса» был выявлен обособленный участок, связанный с жертвенной и церемониальной практикой. Этот участок был отделен от других общественно значимых зданий и служб, находящихся внутри огороженного пространства поселения и связанных со светским и хозяйственным администрированием, таким как централизованное хранение зерна, его учет, распределение. На этом же участке зафиксированы отдельные жилые помещения храмово-общинной элиты и т. п. (цв. рис. 4, с. 326).

В религиозно-жертвенном секторе огороженного пространства «теменоса» исключительное значение имеет исследование (как снаружи, так и внутри) наиболее ранней из известных до настоящего времени молельных башен Месопотамии. Это сооружение является, по сути, прототипом месопотамских зиккуратов более позднего времени ( Амиров , 2010. C. 101–116; Мунчаев и др. , 2004. C. 32–41).

Однако самое крупное сооружение «теменоса» Телля Хазны I находится в «светском» секторе огороженного участка. Это башнеобразная конструкция № 110 – сооружение казематного типа, имеющее две камеры со сводчатыми, вероятно, исходно купольными перекрытиями. Эта конструкция является составной частью «теменоса». Доступ к ней был возможен только из внутренней части «теме-носа» и, соответственно, находился под контролем религиозно-бюрократической элиты общины. Это здание было интерпретировано как основное общественное зернохранилище (Амиров, 2010. C. 150–157; Мунчаев и др., 2004. C. 63–66).

Таким образом, на Телле Хазна I мы имеем архитектурные свидетельства выделения управленческой элиты и можем заключить, что уровень социальной организации общины Телля Хазна I (как и ряда других поселений юго-восточной части Хабурской степи), достигнутый к началу III тыс. до н. э., был несколько выше, чем уровень организации большинства общин синхронных поселений.

Еще одним исключительно важным свидетельством, с одной стороны, централизованной организации коллективного труда общины и, с другой – завершения окончательного оформления общественной архитектуры «теменоса» Хазны, подчиненной единому плану, является создание сети улиц и системы контролируемой доступности к значимым общественным сооружениям.

На Телле Хазна I были также отмечены и другие признаки сложения ранних форм администрирования. В частности, в слоях времени первоначального функционирования храмового комплекса, в непосредственной близости от общественного зернохранилища была обнаружена счетная таблетка, которая свидетельствовала о централизованном контроле и учете общественного продукта (зерна), находившегося в обособленном от общины хранилище.

Однако в то же время, несмотря на наличие на Телле Хазна I признаков достаточно сложной общественной организации, примеры имущественного расслоения, выраженные, в частности, в знаках собственности, значительно менее выразительны, чем в поселениях, задействованных в системе межрегиональной торговли. Печати и их оттиски на Телле Хазна I достаточно редки и приурочены главным образом к наиболее позднему периоду жизни поселения.

Как отмечалось выше, строительство и функционирование храмового комплекса Телля Хазны I как единой системы, которая находилась под централизованным управлением, датируются примерно рубежом IV–III тыс. до н. э. и приходятся на исключительно благоприятный с климатической точки зрения период. Первые признаки грядущего климатического коллапса отмечены на поселении в начале XXIX в. до н. э., когда поселение было ненадолго оставлено жителями ( Амиров , 2010. C. 126–129)¹. После возвращения жителей поселение функционировало еще около 100–150 лет. На позднем этапе его жизни наблюдается уменьшение материальных возможностей общины и разрушение ее социальной организации.

В течение первой половины III тыс. до н. э., во время периода, получившего наименование «Ниневия 5», как на самом поселении Телль Хазна I, так и на многих других синхронных поселениях Северной Месопотамии мы отмечаем прерывание культурных импульсов, идущих из Шумера. В отличие от предшествующего периода, когда в Северной Месопотамии воспроизводились монументальные храмы, подобные шумерским, в течение периода Ниневия 5 в Джезире религиозные здания приобретают форму небольших сооружений, напоминающих скорее святилища, которые не предполагают наличия сложной, иерархически организованной клерикальной организации.

Свидетельства разрушения системной иерархической организации общины Хазны видны в деградации всех общественных служб поселения начиная со слоев 2 яруса, которые датируются началом периода РД I. В течение этого периода отмечено начало разрушения системы коммуникаций поселения. Сначала в жертвенно-ритуальном секторе «теменоса» зафиксировано частичное прерывание коммуникаций, связанных с религиозной практикой2, а в течение позднего периода жизни поселения, что соответствует второй половине периода РД I, система улиц поселения практически перестает использоваться по прямому назначению. В светском секторе «теменоса» постепенно выходит из употребления здание общественного зернохранилища, что является исключительно важной характеристикой организации общины позднего периода жизни поселения. В целом меняется облик архитектурного оформления поселения Телля Хазна I: жилые конструкции начинают возводиться в центральной части поселения, перекрывая общественные культовые здания предшествующего времени. Если обобщенно анализировать развитие комплекса монументальных сооружений Телля Хазна I во времени, то на основании доступных нам в настоящее время данных мы можем говорить о том, что в III ярусе бытовая жизнь немногочисленной общины (храмового персонала) концентрируется в промежутке между обводной стеной поселения и внешним овалом огороженного участка, возможно, и за внешним овалом обводной стены (цв. рис. 4), а общественная жизнь, как религиозная, так и административная (включая перераспределение общественного продукта), концентрируется внутри огороженного участка. (цв. рис. 4). Во II ярусе бытовые домостроения появляются уже внутри огороженного участка, а ритуально-религиозная активность концентрируется преимущественно внутри перестроенного внутреннего овала «теменоса», расположенного в центральной части поселения (цв. рис. 5: с. 327). В I ярусе бытовые домостроения проникают и внутрь центрального огороженного участка, здесь же зафиксированы и отдельные следы ритуально-жертвенной практики этого периода жизни поселения (цв. рис. 6: с. 328).

Ухудшение качества жизни и обнищание общины на позднем этапе жизни поселения видны по целому ряду признаков. Для этого времени отмечена исключительно высокая детская смертность популяции, ухудшение качества домостроений, впервые зафиксировано использование глины в качестве сырья для изготовления цилиндрических печатей и украшений и т. п.

Окончательно оседлое население Телля Хазна I было вынуждено оставить поселение и переселиться, вероятно, в более северную часть региона около 2750–2700 гг. до н. э., в конце периода РД I – начале РД II, когда аридизация климата не оставила возможности заниматься неполивным земледелием. Еще некоторое время спустя (в течение периода РД II) люди (вероятно, потомки общинников Телля Хазна I) еще возвращались для сезонного пребывания на заброшенном поселении, не превратившемся еще в телль ( Amirov , 2014. P. 298; Мунчаев , 2002. С. 314–330).

Таким образом, для времени функционирования храмового комплекса мы фиксируем на Телле Хазна I ряд признаков, характерных для формационного этапа цивилизации и раннегосударственного строительства, среди которых следует отметить: монументальную общественную архитектуру, очевидно, религиозного характера, которая свидетельствует, с одной стороны, о выделении обособленной религиозно-бюрократической элиты, а с другой – предполагает использование значительных объемов коллективного отчужденного труда. Также на поселении зафиксировано наличие отчужденного хранения, контроля и учета общественного продукта. Ряд признаков свидетельствует об элементах перераспределения общественного продукта как платы за отчуждаемый труд. Возможно, что организация зернохранения периода расцвета экономики и бюрократической организации поселения Телля Хазна I рубежа IV–III тыс. до н. э. может быть охарактеризована как высокоорганизованное общинное хранение с элементами административного управления.

Но в то же время Телль Хазна I и подобные ему поселения не имеют одного важного признака, который позволил бы классифицировать их как памятники эпохи цивилизации. Принципиальным признаком, маркирующим наступление цивилизации, в Северной Месопотамии является использование письменноти, появившейся в Шумере в конце IV тыс. до н. э. Свидетельства использования счетных таблеток для учета общественных запасов зерна на целом ряде поселений Хабурской степи, таких как Хазна I, Кашкашок III, Ракай, Атидж, в конце IV и главным образом в первой половиные III тыс. до н. э., свидетельствуют о том, что поселения Хабурской степи переживали формационный этап, близкий к появлению письменной культуры. Однако первые известные нам письменные документы в этой части Северной Месопотамии датированы XXV в. до н. э. ( Sal-laberger , 2005. P. 37–43), т. е. временем, когда большинство поселений южной части Хабурской степи было покинуто жителями.

Также на поселении Хазна I времени существования храмового комплекса отсутствуют признаки, которые можно было бы интерпретировать как инструментарий физического социального принуждения, равно как полностью отсутствуют признаки милитаризации общества. Хотя элементы контроля над доступом на территорию поселения и внутрь огороженного пространства «те-меноса», безусловно, имели место. Следует помнить, что в это время в Южной Месопотамии уже происходили первые вооруженные столкновения, связанные с пограничными спорами между номовыми государствами Шумера.

Таким образом, собранные данные свидетельствуют о том, что Хабурская степь знала два периода общественной (протогосударственной) консолидации. Первый из них, датируемый рубежом IV–III тыс. до н. э., пока отмечен только в юго-восточной части «Хабурского треугольника». Этот период связан со значительной ролью религиозных (храмовых) структур в мобилизации общества. Причем признаки усложнения общественной организации зафиксированы не только в протогородских центрах (как Телль Брак), но и в сельских поселениях типа Телль Хазны I.

Аридизация климата, отмеченная в Джезире начиная примерно со второй трети III тыс. до н. э., оказалась критической для многих поселений, расположенных в южной части Хабурской степи. Прежде всего она коснулась поселений, чья экономика, подобно Теллю Хазна I, опиралась не на торговлю, а исключительно на плодородие своей земледельческой округи, но также иссушение климата отразилось и на городских поселениях, расположенных на торговых путях (Бейдар, Чагар Базар, Арбид).

Ряд сельских центров (храмовых поселений) этого района уже имел к этому времени структуры, организующие контроль (возможно, и элементы перераспределения) общественного продукта, которые в связи с ухудшением климата не получили возможности дальнейшего развития. Результатом уменьшения прибавочного продукта в южной части Хабурской степи стало, с одной стороны, разрушение внутренней стратификации общин храмовых поселений, а с другой – разрушение иерархически организованной системы соподчинения поселений этого района.

В целом мы можем заключить, что материалы Телля Хазна I и ряда других поселений являются свидетельством первого, незавершенного, этапа городской революции в Северной Месопотамии, в результате которого поселения южной части Хабурской степи (в районе Телль Брака) в начале III тыс. до н. э. подошли достаточно близко к порогу цивилизации, но в силу изменения климатических условий не смогли сделать этот шаг ( Амиров , 2010. C. 251, 252).

Второй период государственного строительства, датируемый серединой – второй половиной III тыс. до н. э., получил импульс на фоне отмеченных процессов аридизации климата, охвативших южную часть Хабурской степи до начала периода РД III, и был реализован в северном, наиболее увлажненном поясе региона.

Можно только предполагать, сколько времени занял бы этот процесс при сохранении стабильно благоприятных климатических условий. С одной стороны, как отмечалось, уменьшение плодородия (в течение периода РД I) затормозило общественное развитие. Но, с другой стороны, климатический кризис (в конце периода РД I), вызвавший миграцию из земледельческих районов южной части «Хабурского треугольника», послужил катализатором «городской революции» и всех вытекающих отсюда последствий в северной части Хабурской степи, ускорив процессы становления государственности.

Этот этап становления государственности в степях Джезиры, в отличие от первого, ознаменован сложением всего комплекса признаков, характеризующих цивилизацию. Он связан, прежде всего, со светским характером государственной организации и «дворцом» в качестве организатора хранения и перераспределения общественного продукта.

Следует также отметить, что типичной формой городских поселений, которые распространяются в Северной Месопотамии в 2700–2200 гг. до н. э., становятся округлые в плане поселения, чья топография определена внешней обводной стеной, прорезанной в ряде мест проемами городских ворот ( Meyer , 2007). Этот план напоминает корону, соответственно, поселения этого плана называются из немецкой археологической традиции «Kranzhügel».

Телль Хазна I, как и Телль Кашкашок III, относятся к числу наиболее ранних поселений Северной Месопотамии с централизованной радиально-кольцевой планировкой ( Мунчаев и др. , 2011; Munchaev, Amirov , 2012). Но в отличие от городских поселений этого типа, где особенности планировки «Kranzhügel»

представлены в классически завершенном, сложившемся виде, план Телля Хаз-на I, безусловно, не имеет всего набора внешних признаков, позволяющих его отнести к числу поселений этого вида. Тем не менее, особенности централизованной планировки сближают его именно с этой категорией поселений Северной Месопотамии. Вероятно, памятники типа Телля Хазна I с их концентрической системой стен и радиальных улиц отражают некий формационный этап сложения этой категории поселений, окончательно оформившейся к середине III тыс. до н. э. Однако в отличие от городских поселений категории «Kran-zhügel», таких как Телль Хуэйра ( Meyer , 2007; 2010; Orthmann , 1990), Телль Бейдар ( Bretschneider , 2000; Van Lerberghe, Voet , 2001), Телль Мабтух, Свейха ( Danti, Zettler , 1998; 2006; Wilkinson , 2004; Holland , 2006; Danti , 2010) и многих других, населенные пункты (подобно Теллю Хазна I), прекратившие свое существование в первой половине III тыс. до н. э., не обрели признаков, которые позволили бы отнести их к этой категории северо-месопотамских поселений эпохи цивилизации.