The Zhitny excavation trench in the Kremlin of Pereyaslavl Ryazansky: research results

В последнее время база источников по истории городов Центральной и Восточной Европы существенно расширилась. Это произошло главным образом за счет увеличения массового археологического материала и совершенствования методов его обработки. Не менее важно и изменение принципа подхода к изучению средневекового города, что выразилось в стремлении понять город в целостности и своеобразии, в динамике его функционирования и вместе с тем в широком контексте экономического, социального, демографического и культурного развития изучаемой эпохи в целом и одновременно – конкретной исторической области, страны, региона.

Все больший интерес археологов и историков привлекают проблемы малого города – это проблемы не индивидуальных городских судеб, но средневековой урбанизации в целом – ее специфики, особенностей локально-регионального развития, изменений во времени.

Средневековый город как новый тип поселения, наделенный особыми экономическими, административными, культурными функциями, рождается из локальных потребностей, и малый город как стадия роста – неотъемлемый элемент процесса средневековой урбанизации. В этом отношении история Переяславля Рязанского (совр. Рязань) как поселения, прошедшего развитие от рядовой крепости до столицы княжества, имеет особый интерес.

Высказанные положения легли в основу комплексного археологического исследования Кремля Переяславля Рязанского. В ходе этих работ получены принципиально новые данные по застройке и архитектуре города, изменению климата, о занятиях и досуге, пищевом рационе горожан, особенностях ремесленного производства, детских играх.

Город Переяславль Рязанский был основан на холме при слиянии рек Тру-бежа и Лыбеди примерно в двух километрах от впадения Трубежа в Оку. Название города Переяславль Рязанский сохранялось до конца XVIII в. (официально город переименован в Рязань в 1778 г.), хотя уже в XIV в. (после перенесения столицы княжества в Переяславль) в письменных источниках город нередко называется Рязанью.

Переяславль Рязанский впервые упоминается в Лаврентьевской летописи под 6808 (1300) . (ПСРЛ. Т. I. С. 338) в связи со съездом Ярославичей ( Кузьмин , 1965. С. 196). Но археологические данные позволяют датировать основание города более ранним временем – не позднее второй половины XII в. – и связывать это событие с деятельностью рязанских князей по укреплению рубежей княжества. Именно в это время возникает ряд городов-крепостей на рязано-владимиро-суздальском порубежье: Коломна, Ростиславль Рязанский, Пронск, Городок Мещерский, Глебов ( Завьялов , 2018а. С. 207).

Во второй четверти XIV в. Переяславль становится столицей княжества. Это было связано с более удобным расположением города по сравнению с Рязанью (Старой Рязанью): новая столица располагалась выше по Оке, дальше от границы со степью и в некотором отдалении от речной магистрали. При Олеге Ивановиче (ок. 1336–1402) Рязанское княжество достигает своего наивысшего расцвета. По словам Д. И. Иловайского, «…полустолетнее княжение Олега было самым славным и самым счастливым сравнительно с предыдущими и последующими княжениями, несмотря на тяжкие бедствия, которые нередко посещали рязанский край при его жизни» (2009. С. 201). Преемники Олега Ивановича попадают в зависимость от московских князей, хотя на протяжении всего XV в. княжество оставалось формально независимым. Окончательное присоединение Рязанского княжества (последнего из крупных русских княжеств) к Московскому государству происходит при Василии Ивановиче в 1521 г.

Кремль Переяславля Рязанского в плане представляет собой неправильный четырехугольник, ограниченный с запада р. Трубеж, с севера и востока – р. Лы-бедь, с юга – валом и рвом. Современная площадь Рязанского кремля превышает 25 га, что сопоставимо с площадью кремлей Москвы и Коломны.

Рельеф Кремлевского холма характеризуется относительно ровной (крутизна 1–3 градуса), спланированной поверхностью в центральной части, с абсолютными отметками 114–116 м над уровнем моря. Со всех сторон холм окаймляет древний эрозионный склон, крутизна которого составляет от 15 до 40 градусов. С юго-западной стороны холма сохранился вал, возвышающийся над нижней отметкой рва на высоту около 10 м. Протяженность сохранившегося вала 290 м. За многовековую историю рельеф холма сильно изменен антропогенной деятельностью ( Романова , 1995. С. 72).

Начало археологического изучения Переяславля Рязанского относится к 1890 г., когда В. А. Городцов обследовал кремлевский вал, в восточной части которого произошел крупный оползень1. Значительные работы проводились в 1955–1957 гг. экспедицией Института археологии АН СССР под руководством А. Л. Монгайта. Было заложено четыре раскопа: один на территории архиерейского двора к востоку от апсиды Архангельского собора и три – на территории архиерейского сада (Монгайт, 1955; 1956; 1957; 1961). Наиболее интенсивные археологические исследования в Кремле в XX в. падают на вторую половину 80-х – начало 90-х гг. Раскопки проводились в связи с проектированием магистральной теплотрассы в юго-западной части Кремлевской платформы у внутреннего подножия вала (Макаров, 1983; 1989; Судаков, 1986; 1988). Общая вскрытая площадь превысила 570 кв. м. В результате этих работ получена значительная информация для реконструкции повседневной жизни жителей Переяславля Рязанского. К сожалению, материалы этих раскопок введены в научный оборот далеко не полностью (Антипина, Маслов, 1993; Сарачева, Судаков, 1994; Судаков и др., 1995).

Проведенные в XX в. археологические раскопки Переяславля Рязанского показали, что для решения многих вопросов, таких как историческая топография и планировка города, выявление первоначального ядра поселения, изучение хозяйственной деятельности и быта населения и т. д., требуется проведение широкомасштабных фундаментальных исследований памятника широкой площадью с использованием всех существующих методов изучения археологического материала.

Такие работы начались в 2004 г. в северо-восточной части кремля. Раскоп площадью 160 кв. м был разбит между Певческим корпусом и Амбарами («Гостиница черни»). Поскольку в некоторых источниках территория, где располагался раскоп, называется житным двором, то и раскоп получил название Житный (рис. 1). За двенадцать полевых сезонов (2004–2015 гг.) на раскопе вскрыто более шести метров культурных напластований середины XII – первой половины XVII в. Вещевая коллекция составляет более 5000 индивидуальных находок и более 400 000 фрагментов керамики. Проведены статистико-типологический анализ керамического материала, дендрохронологические, археометаллографи-ческие, палинологические, археозоологические, археоботанические исследования, определен химический состав изделий из цветных металлов и стекла. Предварительные результаты исследования нашли отражение в двух выпусках Материалов по археологии Переяславля Рязанского (МАПР, 2011; 2013), монографии «Кузнечное ремесло Великого княжества Рязанского» ( Завьялов, Терехова , 2013), многочисленных статьях ( Завьялов , 2008; 2010а; 2010б; 2012а; 2015; Завьялов, Судаков , 2017; Завьялов, Фатюнина , 2012; Судаков, Завьялов , 2008; Фатюнина , 2010; 2011; 2012а; 2012б).

Хронология стратиграфических слоев Житного раскопа разрабатывалась на основании типолого-хронологического анализа керамического материала. При этом первые шесть пластов (примерно до глубины -120 см от репера2)

Рис. 1. Житный раскоп ( а ) на плане кремля Переяславля Рязанского

1 – колокольня Успенского собора; 2 – Христорождественский собор; 3 – Архангельский собор; 4 – Дворец Олега; 5 – Певческий корпус; 6 – церковь Святого Духа; 7 – церковь Благовещения; 8 – Спасо-Преображенский собор; 9 – «Гостиница знати»; 10 – амбары («Гостиница черни»)

представлены наносным и сильно перекопанным грунтом. Индивидуальные находки в них немногочисленны, а керамика представлена фрагментами XVII– XX вв. Лишь с уровня 7–8-го пластов можно говорить об относительно ненарушенном культурном слое.

Результаты исследования стратиграфического распределения керамики свидетельствуют, что, несмотря на открытый характер памятника, культурные напластования могут быть датированы в относительно узких пределах ( Завьялов, Судаков , 2017).

К сожалению, несмотря на хорошую сохранность органики, на раскопе не удалось получить достаточно представительную серию дендродат. Это связано с тем, что в слоях ниже 14 пласта при сооружении построек использовались или молодые деревья, что не позволяло построить достаточно представительный график, или же лиственные породы (главным образом дуб), для которых в настоящее время составление восточноевропейской дендрохронологической шкалы находится в разработке.

За основу описания культурных напластований принят стратиграфический горизонт, под которым понимается совокупность слоев, связанных общей планиграфией и синхронным комплексом находок. Комплексный анализ архитектурных остатков и вещевого материала позволил выделить десять последовательно сменяющих друг друга стратиграфических горизонтов. Материалы двух нижних горизонтов (домонгольского времени) уже введены в научный оборот ( Завьялов , 2018а). В связи с этим данная статья посвящена напластованиям золотоордынского и московского времени.

Анализ стратиграфической ситуации на раскопе дает основание полагать, что Переяславль Рязанский не избежал участи большинства древнерусских городов во время татаро-монгольского нашествия: слои, выделяемые в Третий стратиграфический горизонт (нижний горизонт – пласт 26, верхний горизонт – пласт 27, вторая половина XIII в.), не содержат построек, но в них многочисленны прослойки золы, древесного угля, а также фрагменты обгорелых деревянных плах.

Несмотря на отсутствие сооружений, из третьего хронологического горизонта происходит более 600 индивидуальных находок, основную часть которых (330 экз.) составляют фрагменты стеклянных браслетов. Один браслет, несомненно, византийского производства: гладкий полукруглый в сечении синий обруч декорирован орнаментом из ленты желтых цветов.

В напластованиях Третьего стратиграфического горизонта встречено большое количество фрагментов стеклянных сосудов – 41 экз. В большинстве случаев стекло прозрачное. Семь осколков относятся к т. н. бородавчатым кубкам. Такие кубки изготавливались из тонкого бесцветного стекла и украшались по всему тулову налепами-шишечками округлой формы. Подобные изделия связывают с деятельностью богемских мастеров ( Гейдова и др ., 1983. С. 131).

Разнообразен комплекс бытовых предметов: ножи, ключи, детали замков, пробои, глиняные пряслица.

Предметы христианского культа представлены бронзовым двусторонним крестом-тельником. Крест имеет три шарика на концах и пять в средокрестии. Верхняя лопасть обломана. Размеры креста 16 × 18 мм, толщина 2–3 мм. Изготовлен предмет литьем в двусторонней разъемной литейной форме (на что указывает наличие литейного шва). По новгородским материалам М. В. Седова датировала такие крестики XII–XIII вв. (Седова, 1981. С. 52). Но встречаются они и позже: в Ростиславле Рязанском подобный крестик происходит из слоев XIII–XIV вв. (Остапенко, 2013. С. 132), в Твери они найдены в слоях, имеющих дендродату 1300–1330 гг. (Лапшин, 2009. С. 99).

К снаряжению всадника относится колесико-звездочка от шпоры и верхней частью стремени типа IX. Звездочка шпоры имеет десять лучей. Подобные шпоры появляются в Древней Руси не позднее середины XIII в. (Древняя Русь, 1985. С. 319).

Период восстановления Переяславля Рязанского связан с Четвертым стратиграфическим горизонтом (верхний горизонт – пласты 25–26, первая половина XIV в.). Так же как и в слоях второй половины XIII в., значительную часть раскопа занимают линзы древесного угля и золы – следы татаро-монгольских набегов.

В центральной части раскопа с севера на юг проходит частокол, разделяющий исследуемый участок на две усадьбы: западную ( усадьба IV ) и восточную ( усадьба V ). В южной части раскопа по направлению запад – восток вскрыт еще один частокол из тонких бревен. Вероятно, он ограничивал территорию усадеб с юга и маркировал направление улицы или дороги. Характер находок позволяет говорить об относительно высоком статусе населения обеих усадеб.

На усадьбе IV раскопано всего одно сооружение № 22, большая часть которого уходит за пределы раскопа. Постройка ориентирована по линии север – юг. Сруб рублен в обло.

Наиболее выразительными находками из сооружения № 22, несомненно, являются осколки ближневосточных кубков с полихромной росписью и золотым покрытием (рис. 2). Все они происходят из южной части раскопа и найдены в непосредственной близости от постройки. Основу композиции составляет мужская фигура в тюрбане и восточной одежде. На нескольких фрагментах сохранились арабские литеры. Происходят такие сосуды из сиро-египетских ремесленных центров и датируются XIII–XIV вв. ( Lamm , 1929–1930).

Встречены и фрагменты сосудов с геометризованным изображением рыб. Подобные изображения часто встречаются на изделиях из сиро-египетского стекла. Они появились в конце XII в. и были особенно популярны в пределах т. н. дамасской группы, датируемой 1250–1310 гг. ( Лапшин , 2009; Lamm , 1929–1930. Taf. 95: 15 ).

В непосредственной близости от сооружения № 22 (примерно в 2 м к северу) найден небольшой фрагмент тигля, на внутренней поверхности которого обнаружены следы золота3.

На территории усадьбы V открыто два сооружения – в северной (сооружение № 23) и в восточной (сооружение № 21) части раскопа. Обе постройки лишь частично вошли в площадь раскопа.

Сооружение № 23 ориентировано по линии север – юг. В юго-западном углу постройки зафиксирована прослойка суглинка, обожженной глины и золы,

Рис. 2. Фрагменты стеклянных кубков и реконструкция одного из них связанная, вероятно, с печью. Находки, которые можно связать с сооружением № 23, немногочисленны и представлены рядовым инвентарем: глиняными сосудами, ножами, иглами, стеклянными бусами и браслетами.

Сооружение № 21 расположено в юго-восточной части раскопа. Возможно, оно было образовано из двух примыкающих друг к другу срубов. Плохая сохранность древесины в северной части постройки не позволяет говорить об этом однозначно. Внутри сооружения расчищено несколько необработанных камней известняка. В юго-западном углу постройки зафиксированы остатки печи в виде пятна прокаленного суглинка с включениями древесного угля, вытянутого с юго-запада на северо-восток.

С сооружением № 21 связано более 60 индивидуальных находок. В постройке найдены три фрагмента поливной ордынской чаши с подглазурной полихромной росписью. Фрагменты слишком мелкие, чтобы говорить о рисунке, но, судя по аналогиям, чаша была украшена вертикальными синими полосами, чередующимися с панелями, заполненными зелеными S-образными завитками. Датируется такая керамика 30-ми гг. XIV – началом XV в. (Коваль, 2010. С. 74).

Из южной части постройки происходят три целых глиняных грузила вытянутой формы. Грузила вылеплены из беложгущейся глины (рис. 3: 1–3 ). Их длина составляла от 3,9 до 5,1 см, диаметр отверстия 0,7–1,0 см. Из-за небольшого веса такие грузила использовались на малых сетях (Археология СССР, 1985. С. 228).

В рассматриваемой постройке найдены шесть пластин от ламинарного доспеха (рис. 3: 5 ). Пластины плоские, подпрямоугольной формы со слегка выгнутым верхним краем. Длина пластин 35 мм, по краям и в центре имеются отверстия диаметром 2 мм.

Сравнительно редкой находкой является фрагмент балансира монетных костяных весов, вырезанных из диафиза длинной трубчатой кости крупного мле-копитающего4. Плоскость над отверстием для штифта украшена циркульным орнаментом.

Еще одной престижной находкой из железа можно считать книжную застежку. Ряд отверстий по периметру образуют ажурный край (рис. 3: 4 ).

Перечисленные артефакты позволяют говорить о сравнительно высоком статусе обитателей постройки.

Как ни странно, вторая половина XIV в. – период правления Олега Ивановича – связана с очередным (правда, непродолжительным) запустением исследуемого участка.

В середине XIV в. обе усадьбы Четвертого стратиграфического горизонта погибают в пожаре: в культурном слое зафиксированы значительные по мощности линзы и прослойки древесного угля и золы. Наиболее мощная зольная прослойка вскрыта в восточной части раскопа и связана с сооружением № 21.

Во второй половине XIV в. усадьбы IV и V были объединены в единую усадьбу VI , что позволило выделить напластования этого времени в Пятый стратиграфический горизонт (пласт 24, вторая половина XIV в.).

Основной постройкой на усадьбе становится сооружение № 20 , которое располагалось в южной части раскопа. Постройка одночастная, ориентирована по сторонам света. Своей южной стеной примыкала к частоколу, который сохранил линию, намеченную в предыдущее время.

С сооружением № 20 можно соотнести более 60 индивидуальных находок. Следует отметить фрагмент ордынского кувшина из кашина с бирюзовой глазурью, который датируется серединой – концом XIV в.

Найдено восемь ключей, представленных в основном типом В. Один ключ относится к типу Д (рис. 3: 8 ). На трех ключах просматривается орнамент, выполненный насечками на боковых поверхностях (рис. 3: 6–7 ).

К предметам христианского культа относится нательная иконка арочной формы с обломанным ушком. На иконке изображен воин на коне с копьем

Рис. 3. Находки из сооружения № 21 ( 1–5 ) и сооружения № 20 ( 6–13 )

1–5 – находки из сооружения № 21; 6–13 – из сооружения № 20

(св. Георгий?). По краю чуть выступающий бортик с насечками в виде прямых коротких черточек. Оборотная сторона иконки не заглажена (рис. 3: 11 ).

О занятиях обитателей сооружения № 20 рыболовством свидетельствуют находки рыболовных крючков (рис. 3: 10 ), берестяного поплавка и глиняного грузила. Грузило сигарообразной формы изготовлено из беложгущейся глины. Снаружи у северо-восточного угла сооружения зафиксировано скопление рыбьей чешуи.

Украшения представлены изделиями из стекла и бронзы. В постройке и непосредственно рядом с ней найдено более 20 фрагментов стеклянных браслетов (что составляет около половины всех браслетов, найденных на усадьбе). Большинство браслетов гладкие. Из стеклянных украшений следует отметить также голубой перстень и небольшую темно-синюю биконическую бусину. У северо-западного угла избы найден бронзовый щитковосрединный перстень с заходящимися концами и с круглым щитком. На щитке изображение свастики (рис. 3: 12 ). В Новгороде Великом подобные перстни были распространены в XIV в. ( Седова , 1981. С. 135).

В постройке найден нож с пластинчатым черенком (рис. 3: 13 ). Такие ножи появляются в Западной Европе в начале XIV в. (Knives and scabbards, 1987).

В Шестом стратиграфическом горизонте (пласты 22–23, конец XIV – первая половина XV в.) усадьба VI продолжает существовать, но характер размещения построек отличен от предшествующего времени. Линия частокола, маркирующая южную границу усадьбы, в это время отодвигается к северу и сохраняет свое направление на протяжении первой половины XV в. Следует отметить, что описываемый частокол набран из разных по диаметру жердей и бревен (от 4,5 до 14 см), а сама линия частокола постоянно изгибается.

На площади раскопа к Шестому стратиграфическому горизонту относятся остатки двух построек, № 18 и № 19. Сохранность древесины сооружений очень плохая, по сути, от бревен сохранился только тлен. В культурном слое отмечены многочисленные прослойки древесного угля и золы.

Сооружение № 18 расположено в центральной части раскопа и ориентировано по линии северо-восток – юго-запад. Примерные размеры постройки 5 × 5 м. Сруб рублен в обло. В южной части сооружения зафиксирован развал печи.

С сооружением № 18 связано более четверти (98 экз.) индивидуальных находок, происходящих из Шестого стратиграфического горизонта . Обращает на себя внимание присутствие в постройке пяти глиняных пряслиц, выточенных из стенок сосудов, причем два артефакта являлись заготовками. Одна из заготовок имеет законченную круглую форму диаметром 2,8 см, но центральное отверстие для веретена еще не проточено. Другая заготовка диаметром 3,2 см имеет центральное отверстие диаметром 0,4 см, однако края не были обработаны.

Импортная керамика из золотоордынских центров представлена небольшими фрагментами, принадлежавшими по крайней мере трем сосудам5: 1) ваза типа «гюльабдан» с бирюзовой подглазурной росписью. Такие вазы изготавливались во второй половине XIV в. в золотоордынских городах Поволжья; 2) фрагменты чаш из рыхлого белого кашина. Сосуд покрыт белым ангобом и расписан синей и зеленой краской. Снаружи нанесен орнамент в виде лепестка лотоса; внутри – в виде косой синей сетки. Подобные чаши происходят из золотоордынского Поволжья и датируются второй половиной XIV в.; 3) фрагмент стенки кувшина, покрытого снаружи зеленой глазурью по белому ангобу. Место производства – юго-восточный Крым. Дата – XIV–XV вв.

Наиболее многочисленной категорией находок являются ножи. Отмечу нож с обломанным черенком. Спинка клинка прямая, лезвие слегка изгибается к острию. На поверхности клинка в 1,7 см от черенка и 1 см от лезвия находится клеймо из трех точек, образующих треугольник (рис. 4: 1 ). В литературе неоднократно отмечалось, что наличие клейма является веским аргументом в пользу западноевропейского происхождения артефакта ( Беленькая, Розанова , 1988; Завьялов и др. , 2007. С. 152–153).

Из сооружения № 18 происходят шесть однотипных «булавок» (всего в 22–23 пластах их найдено 12), немного различающихся размерами. «Булавки» имеют вид стержня, подквадратного в сечении (от 0,3 × 0,3 до 0,5 × 0,4 см). Один конец заострен, другой раскован и загнут (рис. 4: 2–7 ). Длина булавок 4–9 см.

В постройке найден ключ от навесного замка типа В. Верх ключа заканчивается кольцом диаметром 1,3 см (рис. 4: 8 ). Верхняя граница бытования таких ключей по новгородской хронологии – начало XV в.

Из общей датировки находок из сооружения № 18 выбивается крест с криновидными концами, середина каждого из четырех кринов расширена до круга, в который вписан выпуклый равноконечный крест (рис. 4: 9 ). Размер 4,4 × 3,3 см, толщина 0,1 см. Боковые лепестки кринов сильно загибаются. Датируются такие кресты более ранним временем – XI–XIII вв. ( Мальм , 1968).

Другой нательный крест из этого сооружения четырехконечный с прямоугольными концами и килевидным завершением нижней оконечности (тип IV по Э. П. Винокуровой). Размер 2,9 × 1,5 см, толщина 0,1 см. В центральной части – рельефное изображение четырехконечного Голгофского креста. На верхней оконечности – прямоугольная табличка с монограммой. На боковых оконечностях хризмы «IC» «ХС» (Иисус Христос). В нижней оконечности прослеживается изображение Адамовой головы. Обратная сторона гладкая (рис. 4: 10 ). Оглавие имеет вид округлой бусины. Такие крестики бытовали сравнительно долго – в XV–XVII вв.

Таким образом, находки, связанные с сооружением № 18, представлены обычными бытовыми предметами. Хронология их бытования в целом совпадает с датировкой слоя по керамическому комплексу.

Сооружение № 19. Расположено в юго-западной части раскопа. Вошло в раскоп частично. Постройка ориентирована по странам света. Находки из сооружения № 19 немногочисленны и представлены бытовыми предметами.

Начиная с Седьмого стратиграфического горизонта (пласты 18–21, середина – вторая половина XV в.) на исследуемом участке наблюдается определенная стабилизация в планиграфическом расположении сооружений. В это время линия частокола изменяет свое направление с юго-запада – северо-востока на северо-запад – юго-восток. Таким образом, закрепляется направление улицы и границы усадеб, которые будут относительно стабильны и в более позднее время

Рис. 4. Находки из сооружения № 18

( Завьялов , 2011; 2013). Культурный слой Седьмого стратиграфического горизонта насыщен влагой, и в нем хорошо сохраняются деревянные сооружения и предметы из органических материалов (рис. 5), которые начиная с 21-го пласта составляют более половины всех индивидуальных находок.

В отличие от нижележащих напластований, основу которых составляют супеси, культурный слой 21-го пласта представлен плотным суглинком темнокоричневого цвета. Основными примесями в слое являются навоз и щепа, образующие в отдельных случаях довольно значительные прослойки. Особенно заметна прослойка навоза со щепой в северо-западной части раскопа.

Седьмой стратиграфический горизонт может быть разделен на два строительных периода. В нижнем из них, охватывающем 21-й пласт, складывается усадьба VII . На вошедшей в раскоп территории усадьбы в этом строительном горизонте зафиксирована всего одна постройка, располагавшаяся в северо-восточном углу раскопа, – сооружение № 17.

Сооружение № 17 погибло в пожаре, о чем свидетельствует перекрывающее его мощное зольное пятно. Древесина постройки сильно обуглена. Сооружение

Рис. 5. Деревянные сосуды из Седьмого стратиграфического горизонта

1 – миска (19–11–60); 2 – чаша (19–17–54); 3 – чаша (19–27–52)

ориентировано по линии север – юг. Сохранилось на один венец (в углах прослежен тлен от второго венца). Постройка вошла в раскоп почти полностью (за пределами раскопа остались северная стена и северная часть восточной стены). Сруб рублен в обло. Непосредственно с сооружением № 17 связано несколько десятков индивидуальных находок, основную часть которых составляют бытовые предметы.

Второй строительный период усадьбы VII (пласты 18–20, вторая половина XV в.) связан с застройкой участка после пожара, разрушившего сооружение № 17. В это время жизнь на усадьбе связана с сооружениями № 16 и № 15, полностью вошедшими в площадь раскопа (рис. 6). Как и сооружение № 17, обе избы ориентированы по линии север – юг. В отличие от сооружения № 17 новая постройка возведена в южной части усадьбы непосредственно у частокола.

Сооружение № 15 сохранилось на два венца. Эта постройка бытовала длительное время (пласты 18–20). Ее подробное описание см.: Завьялов , 2013. С. 49–52.

Сооружение № 16 представляло сруб, рубленный в обло из дубовых не-ошкуренных бревен. В чашах сохранился мох, использовавшийся в качестве уплотнителя. Сооружение сохранилось на один венец. Площадь сооружения – 10,7 кв. м. Почти по центру избы проходит переводина пола. Печь располагалась в юго-западном углу. Находки из сооружения № 16 представлены бытовыми предметами: ножами, косой, оселками, фрагментами кожаных сапог.

От сооружения № 13А сохранились остатки северной стены, северо-восточный угол и несколько половых досок. Сруб был рублен в обло. С постройкой соотнесены единичные индивидуальные находки, относящиеся к бытовым предметам (железные иглы, фрагменты кожаных сапог).

Восьмой стратиграфический горизонт (конец XV – первая половина XVI в.) охватывает пласты 15–17. Материалы этого времени достаточно полно введены в научный оборот ( Завьялов , 2010а; 2011; 2012а; 2013), поэтому здесь я остановлюсь только на уточнении датировок и планиграфии этих комплексов.

В этом стратиграфическом горизонте зафиксировано мощение улицы, проходящей в южной части раскопа (рис. 7: 1 ). Максимальная ширина мостовой составляла 2,7 м. Ее конструкция традиционна: на три параллельные лаги уложены бревна. Однако само мощение выполнено небрежно: на покрытие использованы бревна (зачастую неошкуренные), а не плахи; отмечается разносортность древесины – наряду с дубовыми и березовыми встречены липовые бревна (как известно, липа слишком мягкий материал для строительных работ). В некоторых местах бревна настила, чтобы не допустить их раскатывания, были закреплены колышками.

В начале XVI в. к северу от улицы территория вновь делится на две усадьбы : В и Г (Там же. С. 54). На усадьбе В вскрыта жилая постройка (сооружение № 14), а на усадьбе Г – хозяйственная (сооружение № 11).

Девятый стратиграфический горизонт (пласты 8–14) охватывает вторую половину XVI – начало XVII в. В это время усадьбы В и Г объединяются в единую усадьбу А . К югу от улицы продолжают возводиться постройки усадьбы Б.

По всей видимости, усадьба А сохраняет свои границы и без существенных перепланировок доживает до середины XVII в. Усадебные постройки

Рис. 6. План Седьмого стратиграфического горизонта

Рис. 7. Мостовые

1 - Восьмой стратиграфический горизонт (вид с востока); 2 - Девятый стратиграфический горизонт (вид с запада)

возводились на месте более ранних, обветшавших или сгоревших. Преемственность в локализации сооружений, вероятно, свидетельствует о принадлежности усадьбы одной семье. Состав индивидуальных находок, связанных с этой усадьбой, среди которых импортная керамика, включая китайский селадон, костяная печать-матрица ( Завьялов , 2009), костяной крест с изображением Сергия Радонежского ( Завьялов , 2017; Козлова , 2015), писала, шахматные фигурки и шашки (с Житного раскопа происходит более трети всех фигур, найденных в Переяславле Рязанском), изделия из самшита ( Завьялов , 2012б), оправы зеркал ( Завьялов , 2018б), позволяет говорить об относительно высоком социальном статусе этой семьи.

На уровне 9-го пласта вскрыто мощение улицы (рис. 7: 2 ). Этот настил выполнен более качественно, чем вышеописанный: он состоял из плотно подогнанных дубовых плах, опиравшихся на три сосновые лаги.

В 1646 г. обе усадьбы погибают в пожаре, когда «город Переславль сгорел и монастыри и все церкви… и торговые ряды, все лавки и дворы все сгорели…» ( Макарий , 1863. С. 58). После этого пожара жилая застройка на участке не возобновляется, и территория будущего Житного двора отводится под строительную площадку. На площади раскопа этот пожар документируется слоем древесного угля, достигающим местами 5 см.

Характер культурного слоя Десятого стратиграфического горизонта (пласты 6–7, середина XVII в.) свидетельствует об интенсивной строительной деятельности. Напластования этого времени отмечены мощными линзами извести в большинстве случаев неправильных форм. В северо-западной части раскопа обнаружена конструкция, которую можно интерпретировать как сушильню для кирпича, а в восточной части – несколько белокаменных блоков.

Итак, многолетние исследования Житного раскопа в кремле Переяславля Рязанского позволили, пусть и на ограниченном участке, представить историю развития города. Первоначальное заселение данной территории происходило не позднее второй половины XII в. Археологический материал свидетельствует о городском характере поселения. По всей видимости, это была неукрепленная часть города – посад.

Отличительной чертой застройки участка является сравнительно частое до конца XV в. изменение границ усадеб. Не исключено, что это могло быть связано со сменой владельцев расположенных на данной территории земельных участков.

Конец XV – XVI в. – время наиболее интенсивной жизни на исследуемом участке, когда за сто с небольшим лет отложилось более метра культурных напластований. На протяжении всего этого периода границы усадеб остаются стабильными.

Гибель усадеб А и Б в пожаре 1646 г. привела к запустению участка и, по всей видимости, по каким-то причинам к потере прав собственности хозяев. Во второй половине XVII в. на всей площади Житного раскопа располагается строительная площадка, на которой проводились подготовительные работы (выжигание извести, обтеска камня, формовка кирпичей) по возведению построек, и по сей день украшающих кремль Переяславля Рязанского.