Афганистан во внешней политике Турции

С начала ХХI в. Турция является одним из лидеров на Ближнем и Среднем Востоке. Страна стремится стать полноценным мировым игроком, оставаясь при этом независимой стратегической структурой, претендующей на важную роль в управлении международными процессами. Для осуществления поставленной задачи у Турции весьма неплохие перспективы и возможности. Поскольку возрастающий уровень глобализации ведет к более равномерному распределению ресурсов влияния и финансовых потоков, выстраивается основа для создания многополярной системы международных отношений. В результате постепенно восстанавливается хрупкое мировое равновесие, которое было утрачено с окончанием холодной войны [1].

Современная Турецкая Республика занимает важное геополитическое положение, и, несмотря на то что она расположена в центре исламского мира, в турецкой форме государственного устройства сочетаются элементы ислама и демократии. Это позволяет обеспечивать стабильное развитие и устойчивый экономический рост. При этом Турция – одна из немногих стран исламского мира, в которой религия отделена от государства.

Очевидно и выгодное географическое положение – республика находится на перекрестке важных шоссейных, железнодорожных и морских путей, что создает для экономики благоприятные условия: во-первых, прямые выходы на огромные рынки сбыта стран Ближнего Востока; во-вторых, контроль над транзитными путями между Европой и Азией. Кроме того, турецкая армия является одной из самых сильных и боеспособных в регионе, ее отличают тактическая и стратегическая мобильность, высокий уровень боевой подготовки и оснащенность современным оружием. Благодаря этим факторам, Турция выдвинулась на передовые роли в мировой и региональной политике [2].

Последние события в Ираке и Сирии, волна «цветных революций», произошедших в странах Ближнего Востока и Северной Африки, привели к серьезным изменениям в мировом политическом устройстве. В этот период стало заметным стремление Турции занять ведущую позицию в исламском мире. Поэтому неслучайно возрастает интерес страны к укреплению своих позиций в Центральной Азии [3]. Афганистан во внешней политике Анкары играет главную роль. Значимость этого государства для Турции обусловлена в первую очередь геополитическими и экономическими возможностями региона, а затем – культурной общностью двух стран. В то же время Анкара долго, примерно с начала 2011 г., не считала это направление важным, все внимание было сосредоточено на курдских и сирийских проблемах. В ближайшее время Турция постарается только увеличить собственное влияние в Афганистане.

При этом отношения между Афганистаном и Турцией имеют давнюю историю. В начале 20-х гг. прошлого века Афганистан одним из первых признал молодую Турецкую Республику. В Анкаре этого не забыли, и после установления дипломатических связей между двумя странами Турция почти до 1960-х гг. высылала Кабулу значительную гуманитарную и техническую помощь. Кроме того, в середине 1930-х гг. по турецкой инициативе в Афганистане были открыты юридический и медицинский факультеты, а большинство офицеров Министерства обороны прошли подготовку в Турции. Основой долговременных двусторонних отношений между двумя государствами стали историческая и культурная схожесть, желание Анкары распространить свое влияние в Центральной Азии и дальше, вплоть до Пакистана. После падения власти президента М. Наджибуллы и захвата Кабула моджахедами во главе с полевым командиром А.Ш. Масудом турецкая помощь была вновь возобновлена. Только за период 1992–1996 гг. Афганистан получил от Турции почти 9,6 млн долл. [4]. Более того, когда к власти в Турции пришел президент Р.Т. Эрдоган, то при разработке новой внешнеполитической доктрины он провозгласил приоритетность помощи Афганистану. Правительство Турции на официальном уровне признало президента Б. Раббани, а после поражения талибов установило доверительные отношения с новым руководством Афганистана – правительством Х. Карзая.

В целом начиная с 2001 г. Анкара принимает самое активное участие в событиях, связанных с Афганистаном. Парламент Турции (согласно Конституции) решил направить в эту страну группу спецназа в целях «проведения разведывательных операций, обеспечения безопасности мирных жителей и доставки для них гуманитарной помощи». При этом отмечалось, что «решение о направлении турецких коммандос в Афганистан принято в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН 1368 и 1373 и союзническими обязательствами в рамках НАТО» [5]. Следует обратить внимание на тот факт, что ни один турецкий военнослужащий не был уличен в каких-либо правонарушениях. По крайней мере, на официальном уровне признано, что от рук турецких солдат ни один афганский гражданин не пострадал [6]. В основном Турция занимается в Афганистане реформированием административной, судебной, образовательной и здравоохранительной систем, обучением сил афганской полиции, армии и т. д. При этом большая группа афганских полицейских проходила подготовку в построенном Анкарой специальном центре [7].

В целом в Афганистане турецкое руководство эффективно использует технологии «мягкой силы»: готовит специалистов для государственной службы; восстанавливает мечети и школы, в которых целенаправленно обучают турецкому языку; оказывает активную финансовую помощь протурецким СМИ; проводит трансляции турецких телевизионных сериалов и кинофильмов. В стране возрастает количество турецких культурных представительств и центров, значительно расширилась деятельность НКО, например фонда Ю. Эмре, Турецкого агентства международного развития и сотрудничества (ТИКА) [8]. При этом Анкара не скрывает интереса к региональному экономическому проекту «Лазуритовый коридор», охватывающему Афганистан, Туркменистан, Грузию и Азербайджан.

Правительство Турции разработало комплекс мер по поддержке турецкого бизнеса в Афганистане. Расчет делался на компании, которые успешно действуют на рынках Киргизии, Казахстана и Узбекистана и могут продолжить деятельность в Афганистане. По данным экспертов, на сегодняшний день здесь работает около 200 турецких фирм [9]. При этом еще в 2005 г. турецкий генерал Э. Эрдаги в докладе по случаю вступления в должность командующего ISAF подтвердил, что «есть намерение оказать военную поддержку всему контингенту представителей турецких деловых кругов, принимающему участие в обустройстве постталибского Афганистана» [10].

Во многом такая помощь Афганистану связана с тем, что с начала 2000-х гг. правительство Турции придерживается концепции «Ноль проблем с соседями», которая предполагает не только установление добрососедских отношений, но и помощь в наведении у них порядка [11]. Однако следует признать, что глобальные политические изменения на Ближнем Востоке и в Северной Африке не позволяют руководству республики реализовать значимую часть новой внешнеполитической стратегии.

В самой Турции проходят многочисленные конференции по афганскому вопросу, проводятся трехсторонние встречи с участием трех государств (Пакистана, Афганистана и Турции). В целом сегодня Анкара является одним из наиболее влиятельных и важных игроков афганской внутренней политики.

В своих действиях в Афганистане руководство Турции нашло союзника в лице Катара. Следует обратить внимание, что в последние годы между двумя странами активно развивается политическое и военно-стратегическое взаимодействие. В 2015 г. Анкара и Доха совместно организовали Высший стратегический комитет, в задачи которого входит укрепление взаимного сотрудничества.

В последнее время оба государства объединяют усилия в Афганистане в целях создания на севере и западе этой страны подконтрольного им анклава. При этом Стамбул и Доха опираются на три основные силы: боевиков так называемой прокатарской группировки «Талибан» (которую часто именуют «афганским ИГ»; деятельность организации запрещена в РФ), примкнувших к ним полевых командиров и армию генерала Р. Дустума. Подобные действия связаны с тем, что США пытаются вытеснить Турцию и Катар из процесса внутриафганского мирного урегулирования. Интересы Дохи в этом регионе объясняются тем, что Катар беспокоит возможность строительства газопровода из Туркменистана через афганскую территорию в Пакистане к его морским портам, а также перспективами реализации Китаем проекта «Шелковый путь». Это означает большие потери для страны, поскольку огромная часть катарского сжиженного газа идет в Азиатский регион.

Первоначально Доха самостоятельно принимала меры по вхождению в контакт с США и Пакистаном по вопросу своего участия в переговорном процессе. Когда этого не произошло, руководство Катара попыталось в одиночку создать альянс противодействия Кабулу и Вашингтону в рамках объединения с пропакистанскими группировками Афганистана. Так, осенью 2017 г. представители прокатарских афганских сил были с визитом в Исламабаде, где пытались договориться о консолидации, но положительных результатов добиться не удалось [12].

Поэтому катарские политические круги решили объединить усилия в регионе совместно с Турцией. Здесь есть выгода для двух стран: Доха в военном плане нуждается в укреплении связей с Анкарой, а для Турции важно установить военное присутствие в Афганистане и регионе Персидского залива. Неслучайно в конце декабря 2015 г. посол Турции в Катаре А. Демирок прямо сказал, что два государства имеют общие проблемы, противостоят одним врагам и поэтому их сотрудничество является нужным в столь неспокойное время. В связи с этим Анкара по просьбе Катара начинает зондировать почву для налаживания переговорного процесса между Дохой, Кабулом и Вашингтоном [13]. Безусловно, для американцев такие консультации могут иметь репутационные риски, но в США следят за ходом консультаций.

При этом Турция и Катар пытаются подчинить и поставить под контроль этнические группы прежде всего на севере и западе Афганистана при помощи финансов Дохи. В первую очередь они ориентируются на дустумовские отряды, пытаясь объединить их с теми полевыми командирами «Талибана», которые находятся в зоне влияния Катара и которых называют для простоты «афганскими сторонниками ИГ». В рамках этого проекта турецкие спецслужбы активизировали действия на иранском и афганском направлениях, в связи с чем из резерва были призваны на службу офицеры, лично знакомые с афганским генералом Р. Дустумом и его окружением. Афганская агентурная сеть, созданная в 1990-х гг. первым куратором Р. Дустума в МИТ (национальной разведывательной организации Турции) К. Казиноглу, была реанимирована и позже активно заработала. Кроме того, турецкие спецслужбы провели аресты всех возможных информаторов США на афганском направлении из числа бывших и нынешних агентов МИТ в целях предотвращения какой-либо утечки. Например, в августе 2017 г. был арестован бывший сотрудник МИТ Э. Алтаяйли, после отставки работавший на ЦРУ США по Афганскому и Центрально-Азиатскому регионам [14].

Кроме того, Турция на афганском направлении активно использует частную военную компанию (далее - ЧВК) SADAT, во главе которой стоит бывший генерал турецких спецслужб А. Тан-риверди. Многие эксперты в связи с этим даже утверждают, что ЧВК является личным резервом президента Р.Т. Эрдогана для решения наиболее деликатных внешнеполитических задач. Именно поэтому бойцы А. Танриверди совместно с разведчиками МИТ играют одну из важных ролей на афганском направлении. Для достижения целей они привлекают аэропорт в Мазари-Шарифе. Основная задача, которую президент Р.Т. Эрдоган поставил перед А. Танриверди, - скрытая поддержка и защита турецких интересов в тюркоязычных странах Центральной и Средней Азии [15].

В своей «большой игре» в Афганистане Турция и Катар делают главную ставку на бывшего вице-президента Афганистана генерала Р. Дустума. Он с 2017 г. находился в Турции в эмиграции, так как в Афганистане против него выдвинуты обвинения в пытках и захватах заложников. При этом сам афганский генерал рассчитывал с помощью Турции и финансов Катара снова вернуться в большую политику. Практически все лето и осень 2017 г., а также январь 2018 г. Р. Ду- стум при активном участии турецкой разведки МИТ проводил встречи в Стамбуле с оппозиционными официальному Кабулу представителями и лидерами афганских организаций «Джамаат Ислами» и «Хизб-Вахдат-Ислами» в рамках формирования единого протурецкого альянса на севере страны в дополнение к созданному катарцами ИГ. На этих встречах присутствовали наиболее влиятельные афганские политические игроки: А. Нур – лидер этнических таджиков, Р. Ду-стум – узбеков, а М. Мохакик – представитель хазарейцев [16].

Это очень важный факт в афганской политической жизни, поскольку А.М. Нур и Р. Дустум давно враждуют. То, что они сели за стол мирных переговоров, имеет большое значение. Лидер этнических таджиков был когда-то заместителем Р. Дустума, затем возник конфликт, но в новом альянсе двух лидеров есть обоюдная выгода. Следует отметить, что А.М. Нур начинал политическую деятельность полевым командиром А.Ш. Масуда и принимал активное участие в борьбе с талибами. Затем он занял должность губернатора провинции Балха и сумел поставить под свой контроль весь север Афганистана. Сегодня он является одним из лидеров партии «Исламское общество Афганистана» («Джамиат-е Ислами»). В афганской «большой игре» А.М. Нур не просто самый богатый и влиятельный политик, но и фигура общенационального масштаба.

Новый альянс направлен персонально против нынешнего президента Афганистана А. Гани. В ходе стамбульских переговоров шла речь о создании военного союза в целях установления контроля над рядом ключевых районов на севере и западе Афганистана. Однако на данный момент альянс планирует действовать, используя законные методы борьбы за власть, включая ближайшие муниципальные и парламентские выборы. В этом случае они выступают конкурентами собственно Вашингтона и Кабула. В ноябре 2018 г. в Афганистане должны пройти выборы в парламент и местные органы власти. Вновь созданное объединение способно оказать огромное влияние на всю афганскую политику.

Новый военный союз между таджиками, узбеками и хазарейцами позволил генералу Р. Ду-стуму в июле 2018 г. с триумфом вернуться в Афганистан. Возвращение узбекского лидера показывает степень влияния Турции на афганскую внутреннюю политику. При этом Р. Дустума в аэропорту встречали действующий вице-президент Афганистана, один из лидеров хазарейцев С. Даниш, политик-хазареец М. Мохакик, а также влиятельный лидер таджиков А.М. Нур [17]. Это имеет большое значение в политической игре, поскольку политики подобного уровня встречают у трапа самолета далеко не всех.

Тем не менее помимо турецких спецслужб внимание к генералу Р. Дустуму отмечено со стороны руководства Узбекистана. Скорее всего, вопросы его поддержки рассматривали представители Министерства внутренних дел этого государства и турецкого бюро Интерпола на встрече в Ташкенте в феврале 2018 г. Первые шаги в этом направлении были сделаны еще в 2017 г. во время визита президента Ш. Мирзиёева в Турцию. Именно после этого началась широкомасштабная переброска военных грузов из Узбекистана в северные районы Афганистана.

Большое значение имеет активное участие в этом протурецком и катарском проекте шиитского Ирана. Без согласия Тегерана хазарейцы на контакты со Стамбулом и Дохой вряд ли бы пошли. Поскольку пропакистанские талибы беспрепятственно согласились передать север страны под контроль сил, ориентированных на Турцию и Катар, можно сказать о секретных договоренностях между Ираном и Пакистаном по данному вопросу. Эта операция явно направлена против США и проамериканского кабульского режима.

В целом сегодня можно сказать о том, что Турция и Катар пытаются создать серьезный антикабульский альянс на севере и западе страны. Это не только добавляет напряженности в афганской «большой игре», но и подрывает стабильность в Узбекистане, Туркмении и Таджикистане. Турция является одним из тех государств, которые стремятся выстраивать новую архитектуру региональной безопасности в Центральной и Средней Азии на основе своих интересов и задач, вне рамок США и НАТО. Активизация Анкары на центральноазиатском направлении способна превратить этот регион в новое поле битвы между основными мировыми игроками.

Ссылки:

• 1.    Богатуров А.Д. Современный международный порядок // Современные международные отношения и мировая политика : учебник для вузов / отв. ред. А.В. Торкунов. М., 2004. С. 66–89.

• 2.    Кудряшова И.В., Матюхин В.В. Турция: национальные интересы и имперскость // Политическая наука. 2013. № 3. С. 117–136.

• 3.    Аватков В.А., Чулковская Е.Е. Центры турецкой культуры им. Юнуса Эмре – «мягкая сила» Турции // Геополитика и безопасность. 2013. № 2. С. 116–123.

• 4.    Türkiye'nin ikili Dij Yardimlari (1992–1996) / T.C. Bajbakanlik Devlet Planlama Tejkilati. 1998. Mart.

• 5.    Резолюция Совета Безопасности ООН от 20 дек. 2001 г. № 1386 [Электронный ресурс] // ООН. URL: http://un-docs.org/ru/S/RES/1386(2001 ) (дата обращения: 16.10.2018).

• 6.    Kinacioglu M., Gürzel A.G. Turkey's Contribution to NATO's Role in Post-Cold War Security Governance: The Use of Force and Security Identity Formation // Global Governance. 2013. No. 19. P. 589–610.

• 7.    Alkan Özcan S. Turkish Foreign Policy towards Afghanistan: 2009–2010 // Perceptions. 2010. Autumn – Winter. Vol. XV, no. 3–4. P. 133–146.

• 8.    Сафонкина Е.А. Турция как новый актор политики «мягкой силы» // Вестник международных организаций. 2014. Т. 9, № 2. С. 145–166.

• 9.    Алиева А.И. Афганская стратегия Турции: содействие безопасности и развитию // Вестник МГИМО. 2016. № 2 (47). С. 80–90.

• 10.     Гурьев А.А. Турция расширяет свое присутствие в Афганистане [Электронный ресурс] // Институт Ближнего Востока. 2005. 9 апр. URL: http://www.iimes.ru/?p=3563 (дата обращения: 16.10.2018).

• 11.    Дружиловский С.Б., Аватков В.А. Внешнеполитические идеологемы Турции // Обозреватель (Observer). 2013. № 6 (281). С. 73–89.

• 12.    Иванова И.И. Отношения Турции с Афганистаном и Пакистаном // Турция в условиях новых внутренних и внешних реалий / отв. ред. Н.Ю. Ульченко, Е.И. Уразова. М., 2010. С. 213–227.

• 13.    Князев А. Катар и Турция контролируют террористические группы в Афганистане [Электронный ресурс] // Regnum : информационное агентство. 2015. 23 янв. URL: https://regnum.ru/news/1887567.html (дата обращения: 16.10.2018).

• 14.     Карпов Д.А. Турция активизирует политику на афганском направлении [Электронный ресурс] // Институт Ближнего Востока. 2017. 6 июля. URL: http://www.iimes.ru/?p=36207 (дата обращения: 16.10.2018).

• 15.     Щегловин Ю.Б. Турция активизирует военное сотрудничество с Катаром с использованием ЧВК [Электронный ресурс] // Там же. 2018. 25 янв. URL: http://www.iimes.ru/?p=40932 (дата обращения: 16.10.2018).

• 16.    Абдул Рашид Дустум провел переговоры с президентом Турции [Электронный ресурс] // Афганистан.Ру : информационный портал. 2017. 18 нояб. URL: http://afghanistan.ru/doc/116561.html (дата обращения: 16.10.2018).

• 17.     Асатрян Г.Э. О возвращении в Афганистан первого вице-президента и лидера узбеков Абдул Рашида Дустума [Электронный ресурс] // Институт Ближнего Востока. 2018. 23 июля. URL: http://www.iimes.ru/?p=46276 (дата обращения: 16.10.2018).