Агата Кристи и проблема влияний

«Я сделал это прежде…» [1] – строка в самом начале повествования о последнем деле бельгийского детектива Эркюля Пуаро в романе Агаты Кристи «Занавес». В жизни Агаты Мэри Клариссы Миллер (в первом замужестве Кристи) прошлое в целом играло значимую роль. Извлекая из тайников памяти минувшее, писательница создавала свои творения. Влияние это не сводится к указанным в готовившейся в 1950-1965 гг. «Автобиографии» [2] случаям, оно шире и глубже, это воздействие не всегда очевидно даже самой романистке. Хотя бы частично проследить подобные «временные совпадения» мы намереваемся в данной статье.

Хотя как минимум два романа Кристи получили название «Убийство в ретроспективе» («Пять поросят» и «Спящее убийство»), многие произведения Дамы Агаты являются расследованиями прошедших событий. В «Спящем убийстве» кажется, что героиня прозревает будущее, на самом же деле она видит прошлое. Преступники Кристи применяют методы из арсенала археологов – в рассказе «Ценная жемчужина», серия о сыщике Паркере Пайне, драгоценность была спрятана в применяемый для копирования артефактов пластилин [3]. Мысль схоронить труп в гробнице, как в «4:50 из Паддингтона», была навеяна историческими сюжетами.

След в творчестве леди Агаты оставили литературные деятели ее времени. Видим у нее, к примеру, параллель с «Железным ананасом» Идена Фил-потса – в криминальных целях используется украшение ворот, что отозвалось в «Убить легко» [4, с. 340, 346-347]. Филпотс, страдавший подагрой [2, с. 228], превратился в героя рассказа Кристи «Кони Диомеда» [5, с. 400]. В рекомендованной им для улучшения стиля писательницы истории «Гордость Цирри» действие развивается во время чаепития [2, с. 229], так появились «Чаепитие в Хантербери» («Печальный кипарис») и «Чайный сервиз “Арлекин”». Высказанная в «Убить легко» идея о том, что характер человека проявляется в обращении с животными, мелькнула в «Медных буках» А.К. Дойла [6]. Сильное впечатление на романистку произвели сочинения Мэй Синклер, в особенности «Треснувшее стекло» [2, с. 232]. Искать первопричину появления в некоторых работах Кристи зеркал («И в трещинах зеркальный круг») следует в том числе и у Синклер. Шел «обмен сюжетами» между коллегами – название романа Дж. Д. Карра «Разбудить смерть» (1938 г.) могло отозваться в «Спящем убийстве».

Мрачный вектор в литературе во многом определило творчество Эдгара По. Обезьяньи лапы из «Убийства на улице Морг» тянутся к жертве в «Спящем убийстве» [7, с. 173]; камин, в который оказался затащен труп у По, превратился в один из частых элементов «литературы убийства». Сама Дама Агата оценила этот объект в качестве тайника («Тайна Каминов», «Загадка Ситтафорда», «Почему не Эванс?»), рассказ о спрятанном за каминной кладкой теле появляется в романе «Щелкни пальцем только раз» [8, с. 25-26]. Камин будто теряет роль одного из символов британского уюта, домашнего очага.

Семейный очаг озарил сиянием творческий путь Кристи. Ее родные так или иначе запечатлелись на страницах будущих бестселлеров. Один из кузенов путал цвета [2, с. 18], что Кристи использует в рассказах «Коробка шоколада» и «Чайный сервиз “Арлекин”». Смерть отца от воспаления легких превратилась в навязчивый страх Пуаро перед малейшим сквозняком [9, с. 424-425]. Матушка применяла обманные трюки, чтобы вывести схитрившую дочь на чистую воду [2, с. 57]: потом бельгиец не раз прибегнет к провокации в своей детективной практике. Именно мать пробудила у юной Агаты интерес к детективам, начав рассказывать ей таинственную историю «Любопытной Свечи» [2, с. 19-20]. Как-то раз маленькая Агата подслушала беседу близких, и мать ее отчитала [2, с. 117, 118]. Ребенок, пересказавший чужой разговор, станет жертвой убийцы в «Вечеринке в Хэллоуин».

Внесло лепту и более старшее поколение. Дед Кристи погиб – его сбросила лошадь [2, с. 11], как и героинь поздних историй писательницы: «Дело смотрительницы» и «Ночная тьма». В романе «Миссис Макгинти с жизнью рассталась» бельгиец смакует блюда, отведанные им в ресторанчике «Старая бабушка» [10, с. 3] – одна из бабушек удивила маленькую Агату изобилием припасенных ею деликатесов [2, с. 40].

Свое слово сказал в творчестве «Баронессы Интриги» ее первый муж – Арчибальд Кристи, человек военный. Его ординарец Бартлет, служивший лакеем, считался «воплощением совершенства» [2, с. 307], подобные черты проявятся в камердинере Пуаро – Джордже. Отпаивание занедужившего мужа ячменным отваром и сахарным сиропом [2, с. 310, 361] подало Кристи мысль сделать эти напитки любимыми у бельгийца. Бравый Майкл Сетон, покоряющий небо в «Загадке Эндхауза», как будто срисован с Арчи, посвятившего себя летной карьере. Сетон становится объектом интереса сразу двух леди – из-за «влюбчивости» супруга Кристи была вынуждена разорвать с ним отношения.

Семейная тема откликается и в сюжетах о Пуаро, который, как узнаем из «Короля треф», уважает семейные ценности [11]. О его родственниках Кристи практически не дает сведений, что подчеркивает «искусственность» персонажа (в то же время Леди Агата уверена: «у счастливых людей нет истории» [2, с. 246]). Вдохнуть в бельгийца чуть больше жизни решили создатели сериала «Пуаро Агаты Кристи», включившие любимое блюдо сыщика, которое готовила его мама, в эпизод «Считалка» (по роману «Хи-кори-дикори»).

Неопределенность происхождения добавляет герою таинственности, он кажется чем-то мистическим, фольклорным. Кстати, Дама Агата обожала сказки, и даже, как считала, придумала одну – о фее, жившей в персиковой косточке [2, с. 56] (правда, существует итальянская сказка «Три апельсина» – жилищем волшебнице служила скорлупа каштана). А вот «Синяя Борода» [2, с. 245] подала Кристи идею для «Коттеджа “Филомела”» и «Карибской тайны». Пуаро же напоминает «таинственного мистера Кина» – сверхъестественного персонажа Кристи. Подобно Кину, бельгиец обладает необычайной интуицией, граничащей с чудом, умеет появляться в нужный момент («Свидание со смертью», «Стимфалийские птицы»); как и Кин, он – друг влюбленных («Смерть лорда Эджвейра», «Смерть на Ниле», «Третья» и др.). А в «Немом свидетеле» спутником Пуаро, как и Кина, становится собака.

И все же сверхспособности бельгийца не следует слишком уж переоценивать. Поистине великим знатоком человеческих душ он не был, «читал» в них не всегда успешно. В «Пленении Цербера» Кристи выставляет Пуаро дилетантом в его хваленом психологическом методе [5, с. 475-476] – насмешка Дамы Агаты над самой собой, часто вставляющей фрейдистские мотивы [2, с. 144] в свои произведения («Убийство в доме викария», «Спящее убийство»). Сыщик терпел неудачи («Коробка шоколада»), в телесюжете «Смерть в облаках» («Пуаро Агаты Кристи») бельгиец не смог вовремя предупредить гибель героини, в серии «Дама в вуали» гений сыска терпит посрамление от домоправительницы.

Возвращаясь к Пуаро – в фамилии сыщика ищут интригу, связь с луком-пореем [12], однако она довольно распространена во Франции. Имя у Кристи является ключом к разгадке, оно открывает правду. В детстве писательница развлекалась игрой в имена, давая сокращенные прозвища друзьям [2, с. 32 и пр.]. Через похожую игру будет разоблачен преступник в «Загадке Эндхауза» [13, с. 182], размышления над сокращенными формами имени героини в «Объявлено убийство» поможет завершить запутанное дело. Одно из имен самой писательницы – Мэри – не раз «аукнется» в ее творениях, в топониме Сент-Мэри-Мид. Романистка назвала героиню «Тела в библиотеке» Руби Кин (Ruby Keene) – «Рубикон» (Rubicon), который переходят убийцы.

Не обойдена у Кристи и национальная проблематика. Нашлось место застарелой вражде англичан и французов, обострившейся со времен Столетней войны. В том числе поэтому «королева детектива» сделала своего героя бельгийцем, но не подданным Франции (впрочем, в телефильме «Таинственное происшествие в Стайлзе» сыщик выделяется даже среди соотечественников).

В сюжетах романистки выступают разные народы, например, цыгане: в Британии, как и в других странах, их окутывал зловещий ореол. Трагические черты имеет цыганский персонаж в одноименном рассказе, цыганские гены – у злодея в «Ночной тьме».

Новомодным увлечением был в эпоху Кристи спиритизм. В рассказе «Последний сеанс» она попыталась представить, что будет, если разорвать связь фантома с вызвавшим его медиумом. В этом Дама Агата пошла по стопам Дойла, в истории которого «Игра с огнем» порожденный спиритом призрак единорога вырвался на свободу. Писательница была немного знакома с теософскими трудами [2, с. 238-239], что частично объясняет присутствие у нее этой тематики. Интерес Леди Агаты к переселению душ в «Четвертом человеке» и «Происшествии с Артуром Кармайклом» пробудила ее пожилая мать, желавшая покинуть старое тело [2, с. 412].

Творчество Кристи связано с мистическим. Согласно мистическим представлениям появление двойника-доппельгангера предвещает смерть – автор не раз использовала двойников: «Дело на Балу Победы», «Мертвый Арлекин», «Зло под солнцем» и пр. Мир Кристи устроен по принципу зеркала, и Пуаро, «создающий» брата-близнеца

Ашиля («Большая четверка»), подчеркивает эту «зеркальность» (по законам Зазеркалья Ашиль является «неправильным» отражением Эркюля – у него нет усов).

Древняя симпатическая магия, описанная Дж. Фрэзером в его «Золотой ветви» (1911-1916 гг.), когда действия с предметами влекут определенные события, проявляется в «Десяти негритятах» – манипуляции с фигурками приводят к гибели героев. У Кристи проводится мысль о судьбе [2, с. 147], о слепом роке, вмешивающемся в дела убийцы – как в рассказе «Когда боги смеются» или романе «По направлению к нулю».

Религия не раз заявляла о себе со страниц книг Дамы Агаты (недавно коснулся темы веры в связи с Пуаро Д. Житенев [14], хотя мы давно и подробно разобрали этот предмет в своем труде [15, с. 186-187]). В ее семейном кругу были люди верующие, один из ее знакомых полностью посвятил себя религиозной стезе – католичеству [2, 162163]. Возможно, этой личности обязан своим появлением герцог Мертонский, религиозный аскет из «Смерти лорда Эджвейра». Кристи не раз «убивала» святых отцов, делая их жертвами в «Драме в трех актах» и «Коне Бледном», «переоборудуя» дом викария в место преступления («Убийство в доме викария»), пятная кровью церковь («Святое место»). Но Англия это уже переживала, стоит лишь вспомнить расправу над святым Томасом Бекетом.

Образ Эркюля Пуаро примерили разные актеры, довольно необычно, что главной фигурой своего первого романа в молодом и модном тогда жанре – детектив – автор решила сделать старика-бельгийца. «Ошибку» Кристи в «Пуаро Агаты Кристи» исправили актер Дэвид Суше и сценаристы – здесь сыщик бодр, подтянут (в ранних сериях), его трудно назвать старым. Но Пуаро действительно по-стариковски ворчит – нынешние леди потеряли очарование, так считала и сама Дама Агата [2, с. 200]. Хотя Кристи и наделила детектива необычными внешними данными, она не отличалась хорошей памятью на лица [2, с. 479].

Создатели «Пуаро Агаты Кристи» великолепно проработали тексты романистки, расширили и дополнили их (как было нами показано в монографии [15]) в том же ключе, в котором творила сама Леди Агата – это можно назвать «посмертным сотрудничеством». Авторы сериала даже попытались передать кошачий блеск в глазах сыщика: в его облике немало кошачьего, правда, этих животных Кристи не слишком любила [2, с. 238].

Знаменитые усы Пуаро, которые стали его «визитной карточкой», на самом деле были почти обычным явлением в моде конца XIX – начала XX вв. Многие могли похвастать роскошными усами – канцлер Германии О. фон Бисмарк, кайзер Вильгельм II, премьер-министр Франции Ж. Клемансо, А.К. Дойл, Р. Киплинг и пр. А вот Суше моделью для усов Пуаро выбрал стиль египетского принца Фарука [15, с. 246], поэтому в экранизации «Похищение королевского рубина» безымянный в оригинале набоб Востока обретает имя египетского правителя. Между тем усы, часы на цепочке, жилет, трость («набор», ассоциирующийся с бельгийцем благодаря «Пуаро Агаты Кристи») к лицу и британскому джентльмену.

О появлении Пуаро на свет: обратимся к «Автобиографии» – разгадку необычной головы сыщика, возможно, следует поискать в окружении писательницы (ее компаньона, Реджи Льюси, отличала нестандартная форма черепа [2, с. 244]). Кристи приводит насмешливое стихотворение, адресованное ей отцом – о курочке Агате, снесшей яичко [2, с. 130]. Уж не был ли тем «яичком» яйцеголовый мсье Пуаро? Одна из бабушек Леди Агаты – Бомер – носила неудобную обувь, приносившую ей, как и Пуаро, несказанные муки

[2, с. 44]. Вобрал в себя детектив страсть к сладкому и морскую болезнь самой создательницы [2, с. 217]. На нужный «литературный курс» направляли и посторонние – рассказ королевы Елизаветы II о случае падения предмета (куска золы) в дымоходе [2, с. 382] был использован Кристи в «Щелкни пальцем только раз» [8, с. 79].

Бельгийский сыщик зарекомендовал себя как гурман (это заметно в «Пуаро Агаты Кристи»). Леди Агата презентовала свои творения в качестве кулинарного изыска, выпустив к сборнику «Приключения рождественского пудинга» (рассказ почему-то назван «романом» [2, с. 157]) предисловие в виде меню [16, p. 155]. Необычное отношение к литературному «crime» как к своеобразному «блюду» (Кристи отзывалась о смерти в гастрономических терминах [2, с. 631]) выразилось и в рассказе «Второй гонг», в котором звук гонга звал не только к приему пищи, но и к расследованию убийства.

Вышеупомянутая своеобразная трактовка имеет глубокие корни. Издавна известно выражение «revenge is a dish best served cold» («месть – блюдо, которое лучше подавать холодным»), один из древнейших способов избавиться от нежелательного лица – отравить его пищу. Есть здесь и еще один момент:

литературные озарения приходят в разных местах, многие писатели творили в кафе. Одна из любимых закусочных Дамы Агаты – «ABC» [2, с. 331] – вполне могла вдохновить ее на «В алфавитном порядке» («Убийства по алфавиту»).

Еда подавалась на различных праздниках. Также на досуге играли в карты – няня писательницы почитала их за «дьявольские картинки» [2, с. 60]. Между тем первой пьесой, увиденной Агатой, стала «Червы-козыри»: «хорошими» она посчитает карты трефовой масти [2, с. 122] – такая карта обличит ложь в рассказе «Король треф». На фестивалях играла музыка: Кристи исполняла шедевры П.И. Чайковского [2, с. 185], поэтому композитор оказался упомянут в «Пуаро Агаты Кристи» («Исчезновение господина Да-венхайма»). Праздничный фейерверк [2, с. 124] озарит небо в трагической мизансцене в «Загадке Эндхауза» [13, с. 64-65, 77].

В развлекательной программе находилось место фокуснику [2, с. 119], его выступление осталось в памяти писательницы, будет взято ею на вооружение. Ловкие трюки, отвлекающие маневры, иллюзии, приемы из арсенала балаганного мага – все это мы видим в «Смерти на Ниле», «Рождестве Эркюля Пуаро», «Зле под солнцем», «Фокусе с зеркалами» и т.д. Кристи станет мэтром эскапизма, временами доводя свое мастерство до высот совершенства – ее трудно назвать «ремесленником» [2, с. 559], способным лишь создавать по лекалам. По силам ей и тайна запертой комнаты, с которой она справилась в «Зеркале мертвеца» и «Занавесе».

Чуть ли не главным камнем всей философии Пуаро являлся его знаменитый «метод». Структурируя все, выстраивая детали преступления в логическую цепочку, бельгиец находил истину. В «обожествлении» научного метода можно видеть признак эпохи, в которую Запад переживал значительный взлет науки, технический прогресс. Но действенный в вымышленном пространстве романа, метод Пуаро в реальной жизни вряд ли актуален – настоящее далеко от совершенства, искусственное придание ему упорядоченности не принесет искомых результатов.

Не остались за рамками творчества Кристи проблемы образования. Ее собственные годы обучения за границей, походы в составе класса по галереям, театрам и пр. [2, с. 77 и др.] навеяли сюжет «Пояса Ипполиты» из сборника «Подвиги Геракла». Мисс Хики, учительница танцев, описывается Кристи как высокая величественная дама [2, с. 113] – в рассказе «Что растет в твоем саду?» возникнет похожая на нее Делафонтэн [5, с. 521-522, 534]. Любимым предметом автора была арифметика [2, с. 22], что объясняет «числовые» названия ее произведений (вразброс: «Двойная улика», «Двойной грех», «Три слепые мышки», «Третья» и пр.). Читая описание трюка с отлетающим револьвером в «Десяти негритятах» [17, с. 172], задумаешься – Дама Агата математически все просчитала.

Но вот исторические знания, на взгляд романистки, не пригодились ей в будущем. При этом среди «бесполезных» исторических фактов она называет битву при Гастингсе [2, с. 105] – название, которое дало имя компаньону Пуаро. Тем не менее, находчивости мисс Кристи было не занимать – она умела из подручных материалов собрать необходимый инструмент [2, с. 486]: талант, который пригодится ее злодеям в «Убийстве в Месопотамии» и «По направлению к нулю».

Техно-революция, открытия, внедрение техники в жизнь – все это осмыслялось в сочинениях Кристи. Теперь уже не только фамильные бриллианты, но и достижения научной мысли становились причиной преступных посягательств (к примеру, пьеса «Черный кофе»). Один из лучших друзей молодой Агаты, Уилфред Пири, служил на подводной лодке, швартовавшейся в гавани Торки [2, с. 237] – так появился рассказ «Чертежи субмарины». Ощущение могущества науки, с помощью которой можно править миром, передано в романе «Место назначения неизвестно». Однако бельгиец («Пуаро Агаты Кристи») не слишком доверял одному из детищ промышленной науки – автобусу. К авто с открытым верхом с предубеждением относилась и Леди Агата [2, с. 208]. Кристи показывает трагедию ученого, чья «научная» одержимость может иметь трагический финал («Карты на стол») [18, с. 127-128].

Многое у Кристи связано с некоторой «механистичностью». Само бытие писательница представляла в виде мчащегося по рельсам поезда [2, с. 261]. Именно аллегорию жизни следует видеть в «Убийстве в Восточном экспрессе», где, как и в реальности, переплетаются разные судьбы, разные характеры. Люди, точно пассажиры ракеты, ждут «часа ноль», когда неизвестный отсчитает «три, два, один» до запуска событий («По направлению к нулю»). Но кто же находится за пультом, кто машинист, ведущий поезд жизни? По всей видимости, Бог [2, с. 543-544].

Человек часто представлен у Кристи винтиком этой «механической» вселенной: лица людей в «Тайне семи циферблатов» прикрыты масками с изображением часового циферблата. Одновременно с этим писательница предостерегает от слепой веры в технику, ведь в механизм можно вмешаться, «несовершенный» человек способен обмануть «совершенное» устройство, поставить его на службу своим темным планам (вне хронологии: «Приключение Джонни Уэйверли», «Убийство графа Фоскатини», «Очаровательные детективы»).

Одной из важнейших наук для Дамы Агаты была медицина. В свое время она постигала фармацевтику, училась на сестру милосердия. И вот по ошибке было приготовлено не то лекарство, и следуя предчувствиям, Кристи как бы случайно роняет препарат и давит его ногой. Похожая «случайность» подстраивается злоумышленниками в сюжетах «Тайна регаты», «И в трещинах зеркальный круг», «Вечеринка в Хэллоуин» и др. Пришлось столкнуться Кристи и со столбняком [2, с. 271] – этот опыт скажется на фабуле «Проклятия египетской гробницы».

Значимое место заняла в биографии романистки Первая Мировая. Зловещий пес в «Собаке смерти», чье появление влечет разрушения, навеян использованием этих животных в подрывных операциях. Зарождение большевистского государства – красной Страны Советов – не осталось незамеченным. В российской науке пробудился некоторый интерес к темам революции и русской эмиграции в творчестве Кристи [19, с. 615-627], но этим проблемам уже уделяли внимание [20, с. 483-486].

Ужасы революции отозвались в «Девушке в поезде»: в некоем государстве зреет заговор, а действующие лица великокняжеских кровей носят имена дочерей Николая II – Ольги и Анастасии [21, с. 463 и др.]. Строящаяся на руинах монархии Советская Республика возбуждала страх и ненависть. В более позднем романе «Часы» место, где обнаруживают монету из-за Железного Занавеса, – Вильямов Полумесяц – напоминает очертаниями тот самый большевистский серп (в доме писательницы среди прочих находился портрет И.В. Сталина) [2, с. 586].

Но и темные стороны Западной цивилизации не замалчиваются Кристи. Ее «Десять негритят» 1939 г. имеют антирасист-ский подтекст: «негритятам» уподобляются европейцы. Автор ловко обошла негласное правило – обвинитель (судья) не может быть одновременно палачом, введя уловку с голосом из воспроизводящего устройства. В романе писательница опускается на мрачные глубины, до которых не доходит свет милосердия. Она поднимает важную проблему: может ли человек, возомнивший себя орудием справедливости, быть лучше казненных им «осужденных»?

Леди Агата любила смену обстановки, объездила почти полмира. В Гонолулу Кристи отдалась увлечению серфингом [2, с. 355] – ей оказалась близка метафора В. Шекспира о нужной волне («Застигнутые наводнением», другое название: «Прилив»). Сцена с вокзальным смотрителем, обеспокоенным сохранностью шкатулки с драгоценностями и поведением служанки Агаты [2, с. 212, 213], вдохновит ее на написание «Экспресса на Плимут» и «Тайны “Голубого поезда”». Дама Агата придумывала страны, к примеру, создав расположенную на Балканах Катонию (Catonia), она смешала «русские» мотивы с шекспировским антуражем (персонаж Осрик заимствован из «Гамлета»). Несмотря на «домоседство», отдался туризму и великий детектив, расследовавший дела в разных частях света (вот и в «Пуаро Агаты Кристи» у бельгийца на почетном месте размещен глобус). Неспроста в качестве места действия в своем «звездном» романе писательница выбрала именно «Восточный экспресс», как будто соединявший своим маршрутом Восток и Запад.

Бывало, муки творчества оказывались сильны, сюжеты рождались крайне неохотно, написание романа шло не слишком удачно [2, с. 233, 563]. Эти творческие мытарства отозвались в историях Кристи довольно любопытным образом. Если обратить внимание на расположение трупов в ряде ее произведений, окажется, что жертвы были убиты, сидя за письменным столом – так скончались герои (без порядка) «Смерти лорда Эджвейра», «Убийства графа Фоскатини», «Убийства в доме викария», «Второго гонга», «Зеркала мертвеца», «Фокуса с зеркалами».

Вторая Мировая стала потрясением для многих британцев. В романе «“Н” или “М”?» интрига раскручивается вокруг шпионов, немецкой и британской разведки. А в экранизации «марпловского» романа «И в трещинах зеркальный круг» (1992 г.) инспектор Слэк вспоминает фильм Марины Грегг – «Орлы над Эстонией» («Eagles Over Estonia»): реверанс в сторону сыгравшей мисс Марпл эстонской актрисы Иты Эвер и память об «орлах» Люфтваффе [22, p. 349]. Беспокоило Кристи и послевоенное устройство мира, соперничество США и СССР. Карибский кризис 1962 г. отозвался в выборе необычного антуража для расследования мисс Марпл в романе «Кариб-ская тайна» (1964 г.).

От войны можно было найти временное спасение в английской деревне. Живописная природа, прекрасная осень – время года, которое леди Агата ассоциирует со словами «боль», «страх», «смерть» [2, с. 223, 224]. Среди осеннего увядания разворачивается криминальная драма в ее романе «Лощина». Часты у Кристи, с детства неравнодушной к деревьям [2, с. 17, 19], растительные мотивы: сентиментальным символом в «Лощине» стал ясень Игдрасиль [23, с. 245]. Цветы – немаловажная составляющая в планах убийцы: сообщница прячет в горшок с аспидистрой револьвер («Убийство в доме викария»), вазочка с фиалками помогает замести следы («Объявлено убийство»).

Ностальгируя, леди Агата описывает обои в своей детской – сплошь изображения ирисов [2, с. 23]: так «родился» рассказ «Желтый ирис». Цветочные обои нашли себе применение в истории «Голубая герань». В «Зернышках в кармане» 1953 г. Кристи показывает, что замыслившим преступление не нужны экзотические яды, все необходимое можно взять из собственного парка, где растут ядовитые тисы. Мысль о злонамеренном использовании этих деревьев, возможно, возникла у нее после публикации ею романа «Роза и тис» (1948 г.), не связанного с детективной тематикой.

Не только растения, но и животные нашли приют на страницах детективов Кристи. В рассказе «Немейский лев» отразился не античный героический эпос о Геракле, а, скорее, история об Андрокле и льве (которую писательница, к слову, любила [2, с. 60]): «лев» у Кристи не умирает, а покоряется бельгийскому сыщику. «Скачет» по строчкам и кролик – в «Тайне Маркет-Бэйзинга» это персонаж песенки, которую поет не инспектор Джепп [15, с. 232], а капитан Гастингс.

Критика действительности прослеживается в произведении Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» (1951 г.). Позже выйдут «Зернышки в кармане» с мисс Марпл, в котором отголоском прозвучит тот самый мотив ржи (это один из редких случаев у писательницы, когда убийство полностью совершается по детской песенке-считалочке – другой пример являют «Десять негритят»). На этот раз «пропасть» разверзлась под домом Фортескью. Глава семейства, Рекс Фортескью, загадочным образом скончался, в его кармане обнаружили зерна ржи. Почему рожь? Ее помещали в могилы усопших, чтобы помочь обустроиться в ином мире. Рожь – сырье для шотландского ржаного виски: под подозрение попадает шотландский клан Маккензи с коллекцией «зубов» на Фортескью.

Кинематограф весьма посодействовал популярности написанного Кристи. Сама писательница, похоже, не очень благоволила киноиндустрии, в «Убийствах по алфавиту» жизнь одной из жертв прервалась на киносеансе [24, с. 205]. Парадокс: нашедший «вторую жизнь» на экране бельгиец в «Пуаро Агаты Кристи» не испытывает особого восторга от синематографа, морщится за просмотром гангстерского фильма. Восторгов нет и по поводу телевидения. Одно из объяснений этому дается в экранизации «Отеля “Бертрам”» с Джоан Хиксон – часть британцев не одобряла теле-новацию, для просмотра ТВ выделялась отдельная комната.

Время Пуаро в конце концов вышло: в романе «Занавес» детектив умирает. На его жизнь не раз покушались («Таинственное происшествие в Стайлзе», «Большая четверка», «Печальный кипарис»). Увеличили число «покушений» в «Пуаро Агаты Кристи» – в «Тайне испанского сундука» к горлу Суше приставили клинок, его «похищали» («Считалка»), в

«Убийстве Роджера Экройда» угрожали револьвером. Время породило Эркюля, и именно оно стало его убийцей – это наглядно показано в «Занавесе»: годы превратили сыщика в руину. Интересно, что первыми сдали не натруженные «серые клеточки» – самым больным органом Пуаро оказалось сердце. Не живший на свете детектив обрел бессмертие в книгах, фильмах, анимации, комиксах, изобразительном искусстве.

Леди Агата щедро использовала опыт в писательском ремесле: вероятно, подготовка «Автобиографии» помогла ей в написании ряда поздних произведений – слепая героиня из ее автобиографических рассуждений [2, с. 227] явилась в «Часах», а слова о сбегании из дома престарелых [2, с. 632] воплотились в «Щелкни пальцем только раз». Не могла не повлиять на взгляды романистки семья, видную роль сыграли в ее дальнейшем творческом пути мать, отец, первый муж, бабушки. События детства и ранней молодости писательницы стали вкладом в копилку детективных сюжетов: поэтому ее произведения не теряют популярности – многое из написанного она пережила сама.

Примечания

• 1.    Кристи А. Занавес. URL: https://libking.ru/books/det-/det- classic/520620-agata-kristi-zanaves.html (дата обращения: 01.10.2022).

• 2.    Кристи А. Автобиография. М., 2001. 636 с.

• 3.    Кристи А. Ценная жемчужина. URL:  https://lib-

  king.ru/books/det-/det-classic/1139726-2-agata-kristi-cennaya-zhemchu- zhina.html#book (дата обращения: 01.10.2022).

• 4.    Кристи А. Тайна замка Чимниз : романы, рассказы. М., 2003. 575 с.

• 5.    Кристи А. Подвиги Геракла : роман, рассказы. М., 2003. 605 с.

• 6.    Дойл     А.     К.     Медные     буки.     URL:

• 7.    Кристи А. Спящее убийство. Последние дела мисс Марпл. М., 2003. 312 [8] с.

• 8.    Кристи А. Щелкни пальцем только раз : романы. М., 2002. 493 с.

• 9.    Кристи А. Пуаро ведет следствие : романы, рассказы. М., 2003. 587 с.

• 10.    Кристи А. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. М., 2003. 285 с.

• 11.    Кристи      А.      Король      треф.      URL:

• 12.    Метелица К. Лук-порей: омлет и суп-пюре // Живи. URL: https://www.jv.ru/news/26850-horoshaya-eda-lukporej-omlet-i-suppyure (дата обращения: 01.10.2022).

• 13.    Кристи А. Загадка Эндхауза. Третья : романы. М., 2001. 416 с.

• 14.    Житенев Д. Эркюль Пуаро: как создавался образ знаменитого детектива из романов Агаты Кристи // Правила жизни. URL: https://www.pravilamag.ru/letters/321563-erkyul-puaro-kak-sozda- valsya-obraz-znamenitogo-detektiva-iz-romanov-agaty-kristi/ (дата обращения: 01.10.2022).

• 15.    Богатырев А. В. Энциклопедия Эркюля Пуаро. М., 2021. 282 с.

• 16.    Larmoth J., Turgeon Ch. Murder on the Menu. New York, 1972. 268 p.

• 17.    Кристи А. Десять негритят : роман, рассказы. М., 2002. 591 с.

• 18.    Кристи А. Карты на стол : романы, рассказы. М., 2003. 525 с.

• 19.    Тернопол Т. В. Первая волна русской эмиграции в детективах А. Кристи. Женские образы // Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890-1930 годов : кол. монография. М., 2022. С. 615627.

• 20.    Голиков Д. А., Богатырев А. В. Образ русской эмигрантки в творчестве Агаты Кристи // Революции в отечественной и мировой истории. СПб., 2017. С. 483-486.

• 21.    Кристи А. Тайна Листердейла : романы, рассказы. М., 2003. 588 с.

• 22.    Paterson L. Eagles over the Sea 1943-1945. Barnsley, 2020. 382 p.

• 23.    Кристи А. Тайна «Голубого поезда» : романы, рассказы. М., 2003. 495 с.

• 24.    Кристи А. В алфавитном порядке. М., 2002. 284 [4] с.

(дата обращения: 01.10.2022).

(дата обращения: 01.10.2022).