Александр Зилоти и Арнольд Шёнберг: об исполнении «Пеллиас и Мелизанда» в Петербурге

Санкт-Петербургский государственный институт культуры, Санкт-Петербург, Россия, ,

Saint Petersburg State Institute of Culture, Saint Petersburg, Russia, ,

Австрийский композитор, глава новой венской школы А. Шёнберг (13 сентября 1874 – 13 июля 1951 г.) с большой радостью популяризировал свои сочинения. Будучи активным и деятельным человеком, он был готов к зарубежным концертным поездкам и даже ощущал в этом некую потребность. Его неоднократно приглашали в Россию. Например, С.А. Кусевицкий планировал организовать в 1913 г. выступления композитора в Москве и Петербурге, но намерения менялись и приезд откладывался на неопределенное время. Занимался подготовкой приезда А. Шёнберга в Россию и В.В. Кандинский, по утверждению А.И. Климовицкого (1997). Затем в жизни композитора появляется новый творческий сюжет – его приглашает приехать в Петербург Александр Ильич Зилоти для исполнения в качестве дирижера собственного сочинения – симфонической поэмы «Пеллиас и Мелизанда» (соч. 5), написанной в Берлине в 1902–1903 гг. на сюжет бельгийского поэта, драматурга-символиста М. Метерлинка (1862–1949).

Многогранность творчества известного музыканта А.И. Зилоти (9 октября 1863 – 8 декабря 1945 г.) не ограничивалась только областью исполнительства и педагогики. В историю отечественной культуры он вошел прежде всего как музыкант-просветитель. Как мы уже отмечали, выдающийся организатор концертов в Петербурге, пропагандист лучших сочинений русской и зарубежной классики посвятил обеспечению функционирования и трансляции художественной культуры большую часть жизни (Горобец, 2019).

Идеи просветительства А.И. Зилоти были заложены его последним педагогом – Ференцем Листом, который верил в силу искусства, способного бороться со злом и влиять на массы людей. Своим ученикам великий педагог привил взгляд на идейно-воспитательную роль музыки. Этими мыслями был увлечен и А.И. Зилоти. В 1903 г. благодаря неиссякаемой энергии ему удалось создать в Петербурге собственную антрепризу – «Концерты А. Зилоти», которая просуществовала почти 20 лет и пользовалась большой популярностью у слушателей (Горобец, 2013а). Цель концертов – знакомить публику с серьезной музыкой, воспитывать музыкальный вкус. Он проводил абонементные, внеабонементные, камерные, органные, общедоступные и народные концерты на лучших сценах столицы – в Мариинском театре, залах Дворянского собрания, Консерватории, Государственной думы и др. Подготовленные им выступления нередко определяли художественную направленность музыкально-концертной жизни Петербурга/Петрограда. С первого сезона критика внимательно следила за «Концертами А. Зилоти» (Горобец, 2016), отмечая « пальму первенства в смысле новизны и свежести симфонического репертуара »¹.

Репертуар концертов включал сочинения разных жанров и эпох, как можно судить по про-граммам2. А.И. Зилоти, будучи пропагандистом русской и зарубежной музыки, имел страсть ко всему новому в музыкальном искусстве, будь то новое сочинение или новый самобытный талант. Иногда он шел наперекор своему вкусу, когда предчувствовал возможность сенсации, значительный интерес к произведениям молодого малоизвестного автора. Так, например, было с сочинениями Сергея Прокофьева, которые исполнялись в антрепризе А.И. Зилоти в 1915–1917 гг. (Горобец, 2021).

Программы А.И. Зилоти составлял на основе своего концертного опыта, он хорошо знал, что может дойти до слушателей сразу, а что воспринимается с трудом. В журнале «Аполлон» отмечалось, что « предприимчивый и талантливый артист, организатор, каким, бесспорно, следует признать А.И. Зилоти, слишком хорошо знает свою аудиторию, чтобы главный интерес составляемых им программ сосредоточить на новизне или значительности входящих в них музыкальных произведений »³.

Его большая заслуга состояла в популяризации достижений современных композиторских школ Европы. Нередко их сочинения звучали впервые именно в антрепризе А.И. Зилоти, например «Мавританская рапсодия» Э. Хумпердинка, мимодрама «Орфей» Ж. Роже-Дюкаса. А.И. Зи-лоти привлекала музыка французских композиторов – М. Равеля, К. Дебюсси, К. Сен-Санса, Г. Форе, Э. Шоссона и др.: « Не избалованные обилием новизны в ежегодных наших музыкальных переживаниях, будем признательны деятельному организатору <А.И. Зилоти> и за то, что почти в каждом из устраиваемом им концертов имеется хотя бы небольшой уголок, отведенный для любителей “нового и неизведанного” в области музыкальных восприятия »⁴. Исторически знаковыми можно назвать первые авторские исполнения в антрепризе А.И. Зилоти. Это доказывают его рукописи, хранящиеся в кабинете рукописей Российского института истории искусств (далее – КР РИИИ)⁵.

Наряду с восторженными отзывами были и нелицеприятные. Упреки критиков направлялись в сторону разнородности составляемых программ: « Беспокойная пестрота – обычная спутница зилотиевских программ – на этот раз не так бросается в глаза благодаря умелому размещению разнородного, довольно богатого материала »¹.

Высокий уровень концертной жизни в начале ХХ в. определялся разными мероприятиями (см. подробнее: Горобец, 2015а; Петровская, 1999). Например, с 1901 по 1912 г. большой популярностью в Петербурге пользовались Вечера современной музыки. Они были близки по эстетическим взглядам группе «Мир искусств» и имели некоторое сходство с антрепризой А.И. Зилоти в части представления современного репертуара. Основное место отводилось сочинениям новых композиторов. Пропагандировалась музыка Р. Штрауса, К. Дебюсси, А. Шёнберга, М. Равеля, С.С. Прокофьева, Н.Я. Мясковского, В.И. Ребикова, И.Ф. Стравинского и др. Однако А.И. Зилоти ставил более масштабные цели для своих концертов, уделяя большое внимание классике наряду с современной музыкой.

Проанализировав программы антрепризы А.И. Зилоти (Горобец, 2015б), можно констатировать, что именно репертуар определял тенденции его музыкально-просветительской деятельности. Прежде всего следует говорить об интересе к симфоническим произведениям как русских композиторов, так и зарубежных.

Вернемся к приезду А. Шёнберга. А.И. Зилоти был знаком с ним только заочно, со слов зарубежных музыкантов, но для А. Шёнберга авторитет этого деятеля имел большое значение. В 1887– 1889 гг. А.И. Зилоти концертировал в Англии, Франции, Австрии, Германии, Бельгии. Это послужило завязкой для его дальнейших творческих связей с Пабло Казальсом, Артуром Никишем, Эженом Изаи и другими известными музыкантами, которые позже неоднократно выступали с концертами в Петербурге. А.И. Зилоти общался с импресарио А. Шёнберга, обсуждая все условия ангажемента. Лишь после завершения переговоров композитор выслал партитуру «Пеллиаса».

В начале декабря А. Шёнберг прибыл в Петербург. На вокзале его встречал А.И. Зилоти, он же занимался вопросом проживания композитора. В то время было принято, что все именитые иностранные музыканты останавливались в гранд-отеле «Европа», который располагается напротив здания Дворянского собрания, но А. Шёнбергу этот отель показался дорогим и он выбрал «Дагмар-отель» на улице Садовой, д. 9. В день приезда А. Шёнберг отправился на репетицию, которой остался доволен, несмотря на требовательность и непоколебимость. Затем А.И. Зилоти пригласил его к себе на семейный обед (с 1904 по 1913 г. А.И. Зилоти с семьей проживал на 12-й линии Васильевского острова, д. 9, данный дом сохранился до сих пор) (Горобец, 2013б).

Исполнению сочинений А. Шёнберга в Петербурге предшествовала большая подготовительная работа как самого А.И. Зилоти, так и его единомышленников. Знаковое издание – Русская музыкальная газета во главе с Н.Ф. Финдейзеном – опубликовала на своих страницах фотопортрет А. Шёнберга и перевод статьи Р. Шпехта «Арнольд Шёнберг», в которой давалась краткая биографическая справка и очерчивалась основная проблематика творчества композитора2. Также в газете анонсировалось выступление на ближайшем концерте антрепризы А.И. Зилоти.

Очерк авторитетного музыкального критика А.В. Оссовского, который писал аннотации к программам зилотиевских концертов, давал пояснения к исполняемым произведениям и хорошо знал слушательскую аудиторию. В очерке А.В. Оссовский сформировал адекватную систему ожиданий, подготовил аудиторию к прослушиванию музыки А. Шёнберга, тем самым внес немалую лепту в успех, сопутствующий композитору в Петербурге.

Здесь уместно вспомнить, что предыдущие встречи с работами А. Шёнберга в столице носили скандальный характер. 28 марта 1911 г. молодой С.С. Прокофьев впервые в России исполнил две его фортепианные пьесы (оп. 11), что в зале вызвало «гомерический хохот», как подметил музыкальный критик В.Г. Каратыгин (1927: 223). Публика отреагировала смехом и открытым протестом. Исполнение струнного квартета (оп. 10) было воспринято как насмешка над ценителями музыки, он « вызвал не только недоумение и поспешное бегство публики, но и смех даже со стороны некоторых исполнителей. Это уже говорит о степени их культурности »³.

Итак, после трех репетиций А. Шёнберга с оперным оркестром Императорского театра 8 декабря 1912 г. в шестом абонементном концерте А.И. Зилоти, который проходил в зале Дворянского собрания, прозвучала симфоническая поэма «Пеллиас и Мелизанда» – сочинение, насыщенное густыми диссонансами, контрапунктом (подробный разбор произведения см.: Климовицкий, 2003: 148–180). В откликах прессы можно найти яркую разницу во впечатлениях от прослушанного: «приятный сюрприз»; «исполнение “Пеллиаса и Мелизанды” вовсе не оказалось страшным и неприят- ным»; «сегодняшняя премьера говорит о несомненном, может быть, даже крупном даровании композитора». Однако встречались и другие эпитеты: «музыка какая-то земноводная»; «здесь точно нет начала, нет конца, есть отдельные кольца эпизодов, то блестящих, то мрачных»; «это страшно, может быть опасно для будущего искусства, но как произведение оно не может не иметь своего значения, хоты бы временного»1. А. Шёнберг отмечал: «Я думаю, настоящий композитор пишет музыку только потому, что это доставляет ему радость. Кто пишет, дабы понравиться, кто думает о слушателях – это не настоящие художники» (цит. по: Цыпин, 2011: 26).

Все же А. Шёнберг остался доволен поездкой в Россию, хотя она длилась всего пять дней. Здесь он испытал не только удовлетворение от исполнения своего сочинения, но и психологический комфорт, что не менее важно. Существует фотография, сделанная во время этого путешествия, на которой А. Шёнберг запечатлен в шубе во дворе зала Дворянского собрания. Зима была морозная, снежная, композитор не рассчитывал на холода, у него не оказалось теплых вещей. А.И. Зилоти подарил ему свою шубу. Позже, в 1930-е гг., у А. Шёнберга появилась утопическая идея – создание своего музыкального института в Петербурге.

Успех сочинения А. Шёнберга был неожиданным, но очевидным, поскольку велась большая целенаправленная подготовка к концерту со стороны как музыкантов, так и музыковедов. Несомненно, заслуга А.И. Зилоти заключается в том, что в России впервые прозвучала симфоническая музыка австрийского композитора – А. Шёнберга. Миссия организатора состояла в исключительном культурном и музыкальном просветительстве, которой он следовал всю свою жизнь.

А.И. Зилоти также был доволен встречей с А. Шёнбергом и вскоре принялся за подготовку его новых гастролей в Петербурге, что подтверждается восемью письмами с 18 июня 1913 г. по 15 июня 1914 г. А. Шёнберга к А.И. Зилоти, которые находятся сейчас в КР РИИИ. Гастроли планировались на начало февраля 1915 г, но не состоялись по причине начавшейся Первой мировой войны.

Можно считать, что визит А. Шёнберга имел продолжение как для А.И. Зилоти, так и для музыкального Петербурга. После эмиграции, с 1922 по 1945 г. А.И. Зилоти проживал в Америке, где занимался исполнительской и педагогической деятельностью. Более 10 лет он работал в престижном высшем учебном заведении в области искусства и музыки, в котором обучались студенты, уже имевшие музыкальное образование. А.И. Зилоти воспитал здесь немало пианистов. Среди его учеников самым известным можно назвать М. Блицстайна2. А.И. Зилоти предсказывал ему хорошее будущее и как пианисту, и как композитору. Отдавая должное его творческому потенциалу, А.И. Зилоти написал ему рекомендацию как талантливому, высокообразованному композитору. Благодаря этому М. Блицстайн отправился в Европу учиться композиции к П. Булёзу и А. Шёнбергу.

Намного позже, в 1934 г., в Америке жизнь свела А.И. Зилоти с управляющим радио СВС И. Кунсом, который работал над своим проектом. Он просил всех выдающихся людей того времени дать свое определение понятию «музыка». В проекте участвовали Б. Шоу, Н. Черепнин, Ф. Вайнгартнер, А. Габрилович (Barber, 2002: 253–260). И. Кунс обратился с этим вопросом и к А. Шёнбергу, но его письмо осталось без ответа. Тогда он отправил композитору второе послание, в котором указал, что А.И. Зилоти заинтересовался проектом и мог бы рассказать о нем. Помогло ли это или нет – неизвестно, но А. Шёнеберг в тот же день ответил на письмо, вежливо отказав, посчитав данный проект безнадежным.

Для Петербурга продолжение заключалось в том, что в 1966 г. состоялась российская премьера «Лунного Пьеро», о которой мечтал А.И. Зилоти. Один приезд А. Шёнберга имел столько продолжений – как прямых, так и косвенных. В начале ХХ в. А.И. Зилоти представил австрийского композитора, чья фигура и, естественно, сочинения, до сих пор вызывают дискуссию. А.И. Зилоти музыкально-общественный деятель – явление исключительное. Значение его концертов огромно, они во многом определили музыку последующего времени.