Альмандиновые серьги втор. пол. XVIII в. из раскопок в Твери как объект комплексного естественнонаучного исследования

Осенью 2014 г. во время проведения экспедицией ООО «ТНИИР-центр» спасательных археологических работ по ул. Симеоновской, д. 8, 10 на территории Загородского посада г. Твери был найден клад серебряных украшений. Клад обнаружен в небольшой яме, выявленной на глубине около 1 м от уровня современной дневной поверхности. Яма была опущена в культурный слой и не доходила до материка, ее размеры – 10 × 12 см, зафиксированная глубина – 15 см. Вероятно, она была выкопана специально для сокрытия ценностей. Однако остатков какой-либо емкости, куда могли сложить украшения,

не обнаружено. Возможно, это был мешочек или сверток из ткани, который не сохранился ( Кунгурцева , 2016. С. 357).

Слой, в который была опущена яма, содержал значительное количество различных индивидуальных и массовых находок, в том числе монеты втор. пол. XVIII в.; стеклянные эллипсоидные уплощенные бесцветные прозрачные бусины XVIII в. ( Сафарова , 2015); чернолощеные кувшины с острым ребром в средней части тулова (шестая группа, по классификации Р. Л. Розенфельд-та, они появляются в Москве в начале XVIII в. и получают особое распространение в послепетровское время, т. е. после 1725 г.) ( Розенфельдт , 1968. С. 32, 97). Верхняя часть заполнения ямы с кладом была разрушена в процессе активной строительной деятельности XIX – начала XX в., над ямой залегал слой, содержавший значительное количество находок этого времени, в том числе монетных.

Подробное описание украшений клада опубликовано ранее, поэтому дадим лишь краткую характеристику артефактов. В состав комплекса входило 22 предмета из серебра и ювелирных камней (аметисты, альмандины), все предметы фрагментированы, общий вес около 47 г. Изделия из серебра представлены серьгами с бусинами из аметиста, альмандина (рис. 1: 1, 2 ) и цветного (красновато-сиреневого) стекла, а также серебряными биконическими бусинами ( Кунгур-цева , 2016). Бусины из аметиста и альмандина относятся к типу эллипсоидных и эллипсоидных уплощенных (рис. 1: 3, 4 ), по классификации М. Д. Полубояриновой ( Полубояринова , 1991. С. 23, 25), и наибольшее распространение получили в Твери в XVIII в. ( Сафарова , 2015), однако в целом фиксируются и в более ранних изделиях (рис. 1: 5, 8 ). Аметистовые бусины из клада имеют размеры от 1,3 × 0,9 × 0,3 до 1,8 × 1,3 × 0,8 см, альмандиновые – 1,3 × 0,9 × 0,3 см.

В составе клада наиболее хорошо сохранилась одна пара серег с альмандином (рис. 1: 1, 2 ). На серебряный стержень, нижний конец которого завернут спиралью, снизу надеты ограничители – две серебряные цилиндрические бусины из шариков зерни диаметром 0,1–0,15 см (в каждом ряду по 6 шариков) и затем уплощенная эллипсоидная полупрозрачная темно-красная бусина из альмандина (без огранки) (длина бусины – 1,3 см, ширина – 0,9 см, толщина – 0,3 см). Выше – две серебряные цилиндрические бусины из шариков зерни и, наконец, в качестве ограничителя спирально накрученная на центральный стержень серебряная проволока.

Серьги в составе клада имеют форму знака вопроса. Такие серьги бытовали достаточно долгое время, что подтверждается материалами тверских раскопов, где они часто встречаются в слоях и комплексах XV–XVIII вв. Чаще всего это серьги со стеклянными бусинами, надетыми на бронзовый стержень, и накрученной на центральный стержень бронзовой проволокой ( Жилина , 2012. С. 222– 227; Беляев, Сафарова , 2014. С. 276, 298; Бодрякова , 2011. С. 22; Кунгурцева , 2013–2014. С. 147). В Новгороде серьги в виде вопросительного знака широко распространяются уже в XIV в., стержень, как правило, бронзовый, бусины каменные (яшма), янтарные, стеклянные, металлические (бронзовые). Ранее считалось, что на Русь этот вид украшений пришел с Востока ( Седова , 1981. С. 16). В настоящее время существует версия о местном происхождении этой формы серег ( Жилина , 2018. С. 278).

К проволочному несомкнутому кольцу могли прикреплять один, два или три стерженька с нанизанными на них (в различных сочетаниях) стеклянными и серебряными бусинками, сверленными камнями и небольшими литыми серебряными бусинами-цилиндрами с орнаментом из шариков зерни. В соответствии с количеством стерженьков такие серьги назывались «одинцами», «двойчатками» и «тройчатками» ( Жилина , 2012. С. 223) (рис. 1: 5 ). Толщина проволочных колец позволяет предположить, что эти серьги не всегда продевались в уши. Некоторые из них крепились к головному убору так, что серьга просматривалась с двух сторон. В документах втор. пол. XVII в. встречаются названия «шляпочные серьги», которые, вероятно, крепились к шляпам ( Медведева, Платонова , 1987. С. 74).

С XVIII в. форма серег ориентирована, как правило, на ювелирные изделия Западной Европы. Появляется множество их разновидностей, в том числе в виде каплевидных жемчужин или камней с т. н. «мочкой» – продеваемой в ухо дужкой, оформленной как бант, цветок или змейка ( Кирсанова , 1995. С. 252). Появляются серьги с крупными сверленными камнями-подвесками. В ювелирных украшениях заметно повысилась роль недрагоценных камней. Однако излюбленными на протяжении всего XVIII в. оставались серьги с одной или несколькими подвесками ( Медведева, Платонова , 1987. С. 73–75).

Анализ всех данных, касающихся условий обнаружения клада на Загород-ском посаде Твери и датировки аналогичных украшений, позволил предварительно датировать его втор. пол. – концом XVIII в. Вместе с тем, учитывая хронологию бытования аналогичных украшений из других памятников и музейных коллекций, не исключено, что серьги из клада имеют более раннюю датировку, чем время его сокрытия.

В статье изложены результаты комплексных исследований двух серег с альмандиновыми бусинами. Настоящая работа в определенной степени является продолжением ранее проведенных исследований необработанных альмандинов, которые в последние годы все чаще фиксируются при раскопках древнерусских городов, правда, в слоях более раннего периода (XVI–XVII вв.). Результаты

Рис. 1 (с. 388). Ювелирные изделия XVI – втор. пол. XVIII вв. с альмандином

1–4 – клад: Тверь, Загородский посад, раскопки ТНИИР-Центра по ул. Симеоновской, д. 8, 10, 2014 г. ( 1, 2 – серебряные серьги втор. пол. XVIII в. (№ 3 и 4), реконструированная длина – 8–8,5 см; 3, 4 – альмандиновые эллипсоидные уплощенные бусины-прониз-ки из серебряных серег № 3 и 4, длина – 1,3 см, ширина – 0,9 см, толщина – 0,3 см); 5 – серьги-«двойчатки», XVI–XVII вв., сердолик, альмандин, серебро; длина 7,5 см. Тверская губерния, Весьегонский уезд. Русский этнографический музей, №220-23/1, 2; 6 – серьги-«голубцы» начала XVII в., жемчуг, альмандин, эмаль, серебро; длина – 9,5 см, ширина – 3,8 см. Вологодская губерния, Никольский уезд, д. Климово. Русский этнографический музей, № 3542-1/1, 2; 7 – икона наперсная (панагия): Архангел Михаил. XVI в.; серебро, дерево, перламутр, бирюза, альмандин, горный хрусталь, стекло, эгломизе, скань, зернь, золочение; размер: 6,6 × 3,6 см. Новгород, Рождественский Антониев монастырь. НГОМЗ, КП 7496 ДРМ-609. ГК 4190574, поступление 1930-х гг.; 8 – крест наперсный: Праздники. Богоматерь Знамение. Избранные святые. Спас Нерукотворный. XVI–XVII вв.; серебро, альмандин, сердолик, дерево, металл недрагоценный; резьба, скань, эмаль, золочение; размер: 13,4 ×7,9 × 1,3 см. Москва (?). НГОМЗ, КП 729 ДРК-27. ГК 4186861, поступил в музей до 1941 г.

исследований необработанных альмандинов из Москвы, Твери и Великого Новгорода, происходящих из слоев XVI–XVII вв. и XVIII в., были опубликованы ранее ( Окулов и др. , 2015; 2017; 2019). На основе комплекса признаков (цвет, размеры и морфологию кристаллов, скульптуру граней, химический состав и элементы-примеси, зональность химического состава, набор сопутствующих минералов и их химический состав) был сделан вывод об идентичности альмандинов из Москвы, Твери и Великого Новгорода и альмандинов Китель-ского месторождения (Северное Приладожье). Наряду с характеристиками самих альмандинов известность этого месторождения уже в эпоху средневековья подтверждается шведскими хрониками XVI в. и отечественными письменными источниками более позднего времени ( Окулов и др. , 2015). Находки совместно с фрагментами кристаллов альмандина, фрагментов и заготовок бусин из этого же камня однозначно указывают на использование кительских гранатов в ювелирном деле. Все это позволило сделать важный вывод о том, что Кительское месторождение служило важным источником отечественного ювелирного граната в XVI– XVII вв. вопреки широко бытующему мнению о том, что собственные месторождения ювелирных камней были открыты у нас только в XVIII–XIX вв. – в период активного вовлечения Урала в хозяйственные нужды государства. Учитывая идентифицированную территориальную принадлежность необработанного альмандина из раскопок, можно предположить, что альмандиновые бусины в составе серег также выполнены из граната Кительских копей.

Если обратить внимание на ювелирные коллекции XVI–XVII вв. в собраниях музеев (Новгородский музей-заповедник, Эрмитаж, Этнографический музей, Государственный исторический музей и др.), то в целом можно отметить довольно широкое использование альмандина (рис. 1: 5–8 ), в частности, в качестве вставок в окладах икон, для украшения наперсных и напрестольных крестов, серег и др. Вполне вероятно, что широкое применение альмандина в этот период обусловлено активной разработкой Кительского месторождения. Поскольку проведенные ранее исследования касались в основном необработанных гранатов, весьма актуальным является вопрос о том, какова же доля собственно ки-тельских альмандинов в русских ювелирных изделиях XVI–XVIII вв., ведь это месторождение было далеко не единственным источником альмандинов ювелирного качества.

Определение происхождения ювелирных камней в составе археологических находок – задача весьма интересная и важная. Под происхождением ювелирных камней авторы подразумевают прежде всего месторождение или группу месторождений, где их добывают как сырье, поскольку обработка камней могла производиться в регионах, напрямую не связанных с местом происхождения. Так, например, в древнем Новгороде в XII–XV вв. велась обработка янтаря, а в XIV–XV вв. уже известны крупные мастерские по его обработке. При этом месторождения янтаря располагаются на значительном удалении от этого торгового центра – в Прибалтике и Поднепровье (Шаповалов, 2001; Рыбина, 1978. С. 38–44). В этой связи определение происхождения сырья может помочь в раскрытии информации о географии торговых связей русских городов с различными территориями как внутри страны, так и за ее пределами, определить интенсивность и динамику этих связей, а также динамику спроса на те или иные ювелирные камни.

Определение происхождения камней в изделиях – весьма трудная задача в силу целого ряда причин. Во-первых, после обработки альмандины теряют сразу целый ряд внешних идентификационных признаков – это размер и морфология кристаллов, скульптура граней, сопутствующие минералы и др.; возникают сложности в определении зональности химического состава (так как неясно положения центра и края кристалла). Во-вторых, исследование химического состава каменных вставок по понятным причинам требует применения только неразрушающих методов. В-третьих, согласно существующим нормам хранения музейных ценностей, их изучение за пределами фондов весьма затруднительно. В то же время изучение археологических находок, временно не имеющих статуса фондовых единиц музейного хранения, несколько проще.

Целями и задачами проводимых исследований были :

– точная атрибуция на основе данных лабораторно-аналитических исследований материала бусин (пронизок) в составе серег, который предварительно был диагностирован как альмандин;

– сравнение химического состава альмандиновых бусин из серег с составом альмандина Кительского месторождения;

– определение минерального и химического состава включений в альмандиновых пронизках, соотнесение их с набором минералов, сопутствующих альмандину Кительского месторождения;

– изучение состава металла серег на поверхности и в полированных шлифах.

Методика исследований включала :

– сканирующую электронную микроскопию для изучения химического состава альмандина (уплощенные полированные поверхности бусин) и поверхности металла;

– микрорентгеноспектральный анализ (электронный микрозонд) для изучения химического состава металла в полированных шлифах.

Остановимся более подробно на характеристике бусин. Альмандиновые бу-сины-пронизки зафиксированы в составе 2 серег. Бусины имеют эллипсоидную уплощенную форму и размеры 1,3 × 0,9 × 0,3 см; продольные отверстия диаметром 1,5 мм. Окраска насыщенная, темно-красно-бордовая. Не исключено, что уплощенная форма придавалась бусинам специально, чтобы лучше проявился цвет камня, так как из-за насыщенности окраски некоторые разновидности альмандинов (особенно их крупные кристаллы) нередко кажутся почти черными. Камни обладают хорошей прозрачностью, содержат небольшое количество мелких (от 0,1 до 1,5 мм) включений черного цвета удлиненной формы (предположительно чешуйки биотита). Их количество не превышает 3 %. На поверхности бусин имеются незначительные мелкие каверны размером до 0,2 мм. У одной из бусин в устьевой части канала отверстия наблюдаются незначительные сколы, образованные, вероятно, в процессе сверления. Поверхности имеют весьма качественную зеркальную полировку. Внутренние поверхности отверстий, насколько это видно в проходящем свете, полировки не имеют. В целом, камни

Рис. 2. Поверхности элементов серег из клада под электронным микроскопом в режиме обратно-рассеянных электронов

1, 2 – трещины и каверны на поверхности стержня; 3, 4 – поверхности «шариков» зерни в составе цилиндрических бусин ( 4 – предположительно амальгамированная поверхность серебра); 5 – тонкие борозды волочения на проволочной навивке вокруг крепежного стержня; 6 – поверхность альмандиновой бусины и точки определения химического состава ( 8, 9, 10, 14 – альмандин; 11, 12, 13 – пустоты выкрашивания предположительно от слюды (биотита))

обладают довольно высокими геммологическими характеристиками, имеют высокое качество обработки.

Из двух бусин альмандина для определения состава была выбрана наиболее плоская и с минимальным количеством поверхностных повреждений, так как кривизна поверхности и качество полировки при изучении методом сканирующей электронной микроскопии существенным образом влияют на корректность получаемых данных (№ 3). Состав определялся на поверхности бусины по 43 точкам. Из них 17 точек были отбракованы, поскольку они попадали на мелкие трещины, неровности и каверны, содержащие включения металлов (Ag, Cu, Fe, Sn, Pb) (рис. 2: 6 ). Еще в ряде точек был получен сильно искаженный состав граната. Точки определения составов, по которым получена некорректная сумма содержаний элементов, тоже отбракованы. На поверхности бусины были также зафиксированы включения минералов – ильменита и силлиманита (табл. 1).

Таблица 1. Химический состав поверхности альмандиновой бусины-пронизки из серебряной серьги № 3 (клад: Тверь, 2014, Загородский посад, ул. Симеоновская, 8–10) по данным сканирующей электронной микроскопии, проценты весовые, нормирование на 100 %

№ п/п	№ спектра	Na2O	MgO	Al2O3	SiO 2	CaO	TiO 2	MnO	Fe 2 O 3	Всего	Минерал
1	Спектр 1		3,79	20,97	35,84	0,84		2,76	35,79	99,99	альмандин
2	Спектр 2		3,91	21,01	35,81	0,88		2,5	35,89	100	альмандин
3	Спектр 3	0,52	0,68	0,62	0,29		49,48	0,54	47,86	99,99	ильменит
4	Спектр 4			62,44	36,22			0,08	1,27	100,01	силлиманит*
5	Спектр 6		3,83	21,31	36,01	0,83		2,88	35,13	99,99	альмандин
6	Спектр 8		3,8	21,51	37,4	0,86		3,12	33,31	100	альмандин
7	Спектр 9		3,8	21,42	37	0,89		3,1	33,8	100,01	альмандин
8	Спектр 10		3,81	21,42	36,89	0,88		3,18	33,81	99,99	альмандин
9	Спектр 14		3,74	21,09	36,72	0,93		3,11	34,42	100,01	альмандин
10	Спектр 15		3,74	21,56	37,11	0,8		3,12	33,68	100,01	альмандин
11	Спектр 16		3,93	21,81	37,52	0,89		2,87	32,99	100,01	альмандин
12	Спектр 17		3,85	21,77	37,48	0,88		2,89	33,12	99,99	альмандин
13	Спектр 18		3,85	21,51	37,3	0,85		2,91	33,59	100,01	альмандин
14	Спектр 19		3,77	21,68	37,6	0,86		2,86	33,23	100	альмандин
15	Спектр 20		3,67	21,32	37,18	0,89		2,91	34,03	100	альмандин
16	Спектр 22		4,09	22,05	38,49	0,84		2,78	31,75	100	альмандин
17	Спектр 25		3,91	21,34	37,39	0,87		2,98	33,51	100	альмандин
18	Спектр 26		3,92	21,81	38,22	0,95		2,87	32,23	100	альмандин
19	Спектр 29		3,82	21,48	37,11	0,85		3,05	33,7	100,01	альмандин
20	Спектр 30		3,86	21,98	38,04	0,82		3,00	32,29	99,99	альмандин
21	Спектр 31		3,8	21,45	36,92	0,83		3,04	33,96	100	альмандин
22	Спектр 32		2,94	21,41	36,73	0,81		3,27	34,84	100	альмандин
23	Спектр 33		3,81	21,52	36,65	0,83		3,12	34,07	100	альмандин
24	Спектр 34		3,87	21,54	37,37	0,85		3,05	33,32	100	альмандин
25	Спектр 41		3,81	21,4	36,8	0,89		2,97	34,13	100	альмандин
26	Спектр 43		4,23	22,66	38,94	0,84		2,71	30,62	100	альмандин

Примечания:

– спектры 5, 7, 11–13, 21, 23, 24, 27, 28, 35–40, 42 отбракованы по причинам, указанным в тексте. Исследования проводились в ИГЕМ РАН на сканирующем электронном микроскопе JSM-5610-lv, ЭДС спектрометр ULTIM Max-100 (аналитик М. С. Никольский);

– * химический состав спектра 4 может отвечать составу силлиманита, андалузита или кианита в силу их идентичности. Нами предполагается силлиманит, который известен также на Кительском месторождении.

В практике минералого-геохимических исследований сравнение составов минералов различных месторождений выполняется часто не прямым сопоставлением, а сравнением формул этих минералов, которые определяются расчетным путем. Такое сопоставление считается более корректным, поскольку минералы имеют вариации состава даже на одном месторождении, а при прямом сравнении часто сложно понять значимость расхождений тех или иных элементов. В соответствии с принятой в минералогии методикой полученные составы граната были пересчитаны на формульные единицы ( Булах и др. , 2014. С. 97– 100). Отчетливо видно, что вариации значений таких элементов, как Fe, Mg, Mn, Ca и Al, в кительских альмандинах и в гранате бусины в целом очень близки, при незначительных расхождениях содержания Fe и Mn. А содержание таких элементов, как Mg, Ca, Al, Si, практически идентично (табл. 2).

Таблица 2. Состав альмандинов Кительского месторождения (по: Окулов и др. , 2015; 2019) и бусины из серьги № 3 (клад: Тверь, 2014, Загородский посад, ул. Симеоновская, 8–10) в пересчете на формульные единицы

Происхождение образцов	Главные минералообразующие элементы в атомах на формульную единицу
	(из расчета на 12 атомов кислорода)
	Fe	Mg	Mn	Ca	Сумма	Si	Al
Кительское месторождение	от – до (среднее)	от – до (среднее)	от – до (среднее)	от – до (среднее)	от – до (среднее)	от – до (среднее)	от – до (среднее)
	2,23–2,54	0,38–0,52	0,08–0,26	0,05–0,09	3,00–3,12	2,96–3,00	1,98–2,02
	(2,34)	(0,46)	(0,16)	(0,08)	(3,04)	(2,98)	(2,00)
	Кристаллохимическая формула по средним значениям: (Fe2,34 Mg0,46 Mn0,16 Ca0,08)3,04Al2,0 (Si2,98 O12)
Тверь, бусина в серьге	2,23–2,35	0,35–0,48	0,19–0,22	0,07–0,08	2,84–3,07	2,95–3,04	2,01–2,06
	(2,28)	(0,45)	(0,20)	(0,07)	(2,97)	(2,99)	(2,03)
	Кристаллохимическая формула по средним значениям: (Fe2,28 Mg0,45 Mn0,20 Ca0,07)2,97Al2,03 (Si2,99 O12)

Также для удобства сравнения составы были помещены на трехкомпонентные диаграммы для трех основных миналов (альмандин – пироп – спессартин). Хорошо видно, что и составы гранатов Кительского месторождения, и состав гранатовой бусины приходятся на одну и ту же область (рис. 3); в обоих случаях в среднем на долю альмандинового минала приходится 77 и 75,7 %, на долю пиропового – 15,1 и 14,9 %, на долю спессартинового – 5,3 и 6,9 % соответственно, на гроссуляровый компонент приходится 2,6 и 2,5 %. То есть минальный состав гранатов также очень близкий. Помимо химического состава самого граната в бусине в виде включений были зафиксированы такие минералы, как ильменит и силлиманит, предполагается наличие включений биотита. Эти минералы характерны именно для Кительского месторождения. Окраска альмандина бусины идентична окраске гранатов упомянутого месторождения. Таким образом, мож-

Альмандин                           Альмандин

FfigAljtSiOjg                                ҒӨдАІдЙіОдІз

Спессартин                 Пироп Спессартин                Пироп

Мп₃АІ₂[ЗІО₄]з                 МдзАІ₂[ЗІО₄]₃ MngAlgtSiOjg               Мд₃АІ2[ЗІО₄]₃

Рис. 3. Трехкомпонентные диаграммы составов альмандина (пироп – альмандин – спессартин)

1 – гранаты Кительского месторождения, Южная Карелия; 2 – гранатовые бусины-пронизки из серег № 3 и 4 из клада: Тверь, Загородский посад, раскопки ТНИИР-Центра по ул. Симеоновской, д. 8, 10, 2014 г.

но сделать вывод о происхождении альмандина бусин из серег тверского клада из Кительского месторождения (Северное Приладожье).

Кроме состава альмандинов изучался также состав металла серег. На первом этапе металл изучался неразрушающим методом, т. е. только на поверхности – методом сканирующей электронной микроскопии. Метод позволил получить фотографии поверхности металла в режиме обратнорассеянных электронов, на которых хорошо видны различные микротекстурные особенности (рис. 2). Наиболее ярко выражены микротекстуры волочения – линии параллельных тонких борозд, сформировавшиеся, вероятно, при протягивании металлической проволоки через волочильные доски (рис. 2: 5 ). Эти следы видны лучше всего на тонкой проволоке, навитой на основной стержень. На последнем хорошо видны коррозионные каверны, а также тонкие трещины. По результатам изучения поверхности, металл представляет собой сплав на основе серебра, содержания которого варьируют в диапазоне 73,6–95,4 %, в качестве примесей установлены медь (1–8 %), цинк (2,6–2,8 %), свинец (1,25–1,9 %), золото (до 2,1 %). Также установлены в виде незначительных примесей натрий, магний, хлор, кальций, железо (до 1 %). Количество серы меняется от 0,13 до 13,8 %, ее присутствие может быть обусловлено окислительными процессами при нахождении металла во влажной среде культурного слоя – например, при воздействии растворенного в воде сероводорода. Состав металла на поверхности характеризуется весьма большим разбросом значений. Это обусловлено как неровностями (кривизной) поверхностей, по которым весьма затруднительно получение достоверных количественных данных, так и влиянием окислительных процессов на поверхность серебра, несмотря на то, что изучение металла проводилось после реставрации.

Для получения более точных и надежных данных металл серег изучался на срезе монтированных полированных шлифов, в которые были помещены мельчайшие (до 1 мм) частицы серебра. Их состав определялся электронным микрозондом. На основе полученных данных было установлено, что серебро в составе металла серег имеет достаточно высокую пробу – 90,1–95 %, основной примесью является медь – 3,7–6,8 %, на долю свинца приходится 0,7–0,8 %, цинк присутствует в количестве 0,5–0,6 %, золото – 0,4–0,8 % при незначительной примеси серы – 0,1–0,3 % (см. табл. 3).

Таблица 3. Состав серебряной проволоки из серег № 3 и 4 (клад: Тверь, 2014, Загородский посад, ул. Симеоновская, 8–10) по данным электронного микрозонда, проценты весовые, без нормировки на 100%

D.L. 3σ	0,25	0,04	0,07	0,10	0,05	0,02	–
No.	Au	Ag	Zn	Cu	Pb	S	Всего
5	0,56	93,30	0,53	4,01	0,75	0,10	99,25
6	0,55	93,45	0,55	4,13	0,82	0,13	99,63
7	0,55	93,48	0,63	4,32	0,76	0,15	99,88
8	0,37	93,33	0,59	5,71	0,70	0,11	100,80
9	0,47	93,05	0,54	4,29	0,80	0,33	99,46
10	0,43	92,68	0,62	6,80	0,80	0,13	101,46
11	0,69	93,86	0,50	4,00	0,73	0,26	100,03
12	0,56	94,15	0,53	4,65	0,74	0,13	100,77
13	0,76	94,08	0,51	4,51	0,68	0,13	100,66
14	0,66	90,05	0,48	3,66	0,70	0,17	95,72
15	0,66	94,67	0,45	4,27	0,68	0,19	100,92
16	0,37	95,03	0,54	5,22	0,71	0,08	101,95
17	0,47	94,16	0,56	5,54	0,76	0,07	101,56
18	0,67	94,27	0,50	4,93	0,72	0,11	101,20
19	0,47	93,49	0,49	4,83	0,80	0,09	100,17
Max	0,76	95,03	0,63	6,80	0,82	0,33	–
Min	0,37	90,05	0,45	3,66	0,68	0,07	–
Ср.	0,55	93,54	0,53	4,72	0,74	0,14	–

Примечания :

D.L. 3σ – нижний предел обнаружения элемента; Min – минимальное значение; Max – максимальное значение; Ср. – среднее значение;

исследования выполнены в ИГЕМ РАН на электронном микрозонде с помощью микроанализатора JEOL JXA-8200 (аналитик Е. В. Ковальчук).

Состав серебра и примесей в нем – это функция от множества производных. Он может существенно меняться не только в зависимости от типа месторождений, служивших его источником, но и качества очистки металла, частоты переплавки с добавлением лома от других изделий и др. В связи с этим авторы считают, что в данном случае рассуждения о генетическом типе месторождений или регионе, послуживших источником серебра – крайне затруднительная задача. Учитывая высокую пробность серебра, фрагментация изделий, скорее всего, обусловлена несовершенством технологического процесса изготовления проволочных конструкций, нежели последующей коррозией (рис. 2: 2 ). На это также указывает и наличие трещин в металле (рис. 2: 1 ).

Таким образом, проведенные исследования подтверждают, что бусины-про-низки, с высокой долей вероятности, выполнены из альмандина Кительского месторождения (Северном Приладожье). Альмандины этого месторождения, ранее идентифицированные в составе археологических комплексов в основном в качестве отходов производства (в меньшей степени – в виде полуфабрикатов и брака), теперь подтверждены в реальных ювелирных изделиях. Несмотря на довольно позднюю датировку клада, в составе которого были найдены серьги (втор. пол. XVIII в.), подобные изделия широко бытовали и в XVI–XVII вв. Доказательством идентичности альмандина бусин-пронизок и граната Китель-ского месторождения служит не только химический состав самого граната, но и наличие минералов-включений, характерных для гранатов и вмещающих их пород указанного месторождения.

Безусловно, результаты проведенных исследований распространяются только на серьги из тверского клада. Нельзя совершенно исключать использование в русских ювелирных изделиях XVI–XVIII вв. гранатов (в том числе альмандинов) из других месторождений (например, альмандины из Индии и Шри-Ланки, пиропы из Чехии) ( Киевленко и др. , 1982. С. 171–198). Однако заметное количество находок кительских альмандинов в археологических комплексах XVI– XVIII вв., связанных с обработкой камня, включая находки полуфабрикатов бусин и бракованных изделий, указывает на широкое употребление в этот период ювелирных альмандинов из указанного месторождения.

Конечно, для объективной оценки доли кительского альмандина в русских ювелирных изделиях XVI–XVIII вв. необходимо изучение на более представительной выборке готовых изделий различной датировки. Надеемся, что новые исследования позволят решить эти вопросы.

Авторы выражают глубокую благодарность Александру Николаевичу Хохлову за всестороннее содействие в проведении исследований и помощь в получении музейных материалов для иллюстраций публикации, Антону Николаевичу Краснову за помощь в проведении аналитических исследований, Леониду Андреевичу Беляеву, Ирине Александровне Сафаровой и Татьяне Николаевне Бодряко-вой за предоставленную возможность использовать ранее не опубликованные материалы.