Анализ легального определения цифровой валюты

1 января 2021 года вступил в силу Федеральный закон от 31.07.2020 № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – закон о ЦФА), установивший законодательные дефиниции цифровых финансовых активов и цифровой валюты, а также содержащий широкий перечень норм, регулирующих общественные отношения, связанные с этими объектами.

В соответствии с п. 3 ст. 1 Закона о ЦФА цифровой валютой признается «совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения), содержащихся в информационной системе, которые предлагаются и (или) могут быть приняты в качестве средства платежа, не являющегося денежной единицей Российской Федерации, денежной единицей иностранного государства и (или) международной денежной или расчетной единицей, и (или) в качестве инвестиций и в отношении которых отсутствует лицо, обязанное перед каждым обладателем таких электронных данных, за исключением оператора и (или) узлов информационной системы, обязанных только обеспечивать соответ- ствие порядка выпуска этих электронных данных и осуществления в их отношении действий по внесению (изменению) записей в такую информационную систему ее правилам».

Следует отметить, что законодатель разделил понятия цифровых финансовых активов (ЦФА) и цифровых валют (ЦВ): к первым теперь относятся цифровые права, в то время как в ЦВ права не содержатся, поскольку отсутствует обязанное лицо по ней, хотя в первоначальной версии законопроекта о ЦФА, внесенной на рассмотрение в Государственную Думу в 2018 году, криптовалюта (КВ) признавалась видом ЦФА, а сами ЦФА – имуществом в электронной форме с применением криптографических средств шифрования. Сделаем предположение: несмотря на имеющееся в юридической науке разделение понятий «цифровая валюта» и «криптовалюта» (например, М.Е. Егорова предлагает относить криптовалюту либо к разновидности цифровой валюты, либо к виртуальной валюте, которая, в свою очередь, является разновидностью цифровой валюты [4]), на наш взгляд, вводя в оборот термин «цифровая валюта», законодатель, прежде всего, понимает под ним криптовалюту. Криптовалюта как инструмент активно развивается, ежегодно увеличивается капитализация КВ, растет число владельцев таких валют, КВ проникают во многие виды общественных отношений. Ранее в официальных сообщениях государственных органов также употреблялся термин «криптовалюта» [1, 2]. Налицо стремление государства урегулировать отношения, связанные именно с криптовалютой в широком понимании смысла этого слова, как отношения, существующие уже сейчас, а не потенциальные отношения по поводу каких-либо объектов в будущем, как, например, валюты виртуальных игр и т. п. Поэтому в данной статье термины «цифровая валюта» и «криптовалюта» будут рассматриваться как идентичные.

Вернемся к легальному определению цифровой валюты из закона о ЦФА. На его основании А.А. Ситник выделяет следующие признаки ЦВ:

• –    они представляют собой совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения);

• –    указанные электронные данные содержатся в информационной системе;

• –    цифровые валюты предлагаются и (или) могут быть приняты в качестве средства платежа;

• –    такое средство платежа не является денежной единицей Российской Федерации, денежной единицей иностранного государства и (или) международной денежной или расчетной единицей;

• –    цифровые валюты предлагаются и (или) могут быть приняты в качестве инвестиций;

  – в отношении цифровой валюты отсутствует лицо, обязанное перед каждым обладателем таких электронных данных, за исключением оператора и (или) узлов информационной системы, обязанных только обеспечивать соответствие порядка выпуска этих электронных данных и осуществления в их отношении действий по внесению (изменению) записей в такую информационную систему ее правилам [5].

Теперь разберем эти признаки подробнее.

• 1.    ЦВ представляет собой совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения). В данном признаке содержатся два элемента: совокупность данных (информация) и способ их представления (электронная форма). Таким образом, под совокупностью электронных данных следует понимать информацию в специальной форме, а именно ту информацию, которая может быть воспринята человеком с использованием ЭВМ.

• 2.    Указанные электронные данные содержатся в информационной системе. Согласно п. 3 ст. 2

• 3.    Цифровые валюты предлагаются и (или) могут быть приняты в качестве средства платежа. Такое средство платежа не является денежной единицей Российской Федерации, денежной единицей иностранного государства и (или) международной денежной или расчетной единицей.

• 4.    Цифровые валюты предлагаются и (или) могут быть приняты в качестве инвестиций. В соответствии с Федеральным законом «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений» инвестиции – денежные средства, ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права, иные права, имеющие денежную оценку. Как известно, гражданское право регулирует стоимостные имущественные и личные неимущественные отношения между субъектами. Объектами же гражданских прав являются материальные и нематериальные блага, по поводу которых вышеупомянутые субъекты вступают между собой в гражданско-правовые отношения. Поэтому данный признак, закрепленный в законе, является косвенным подтверждением признания законодателем статуса объекта гражданских прав за цифровой валютой. Поскольку, анализи-

• руя предыдущий признак, мы установили, что ЦВ не является деньгами или денежными средствами, то выходит, что ЦВ следует относить к одной из оставшихся категорий объектов, попадающих под определение инвестиций (ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права, иные права, имеющие денежную оценку)?

• 5.    В отношении цифровой валюты отсутствует лицо, обязанное перед каждым обладателем таких электронных данных, за исключением оператора и (или) узлов информационной системы, обязанных только обеспечивать соответствие порядка выпуска этих электронных данных и осуществления в их отношении действий по внесению (изменению) записей в такую информационную систему ее правилам. Как полагает А.А. Ситник, данный признак содержит два указания: «на то, что, во-первых, у цифровых валют отсутствует централизованный «эмитент», во-вторых, ни одно лицо не несет юридической ответственности перед держателями цифровых валют» [5]. Для того чтобы разобрать эти указания, надо раскрыть, какое лицо понимается под эмитентом. В соответствии с Федеральным законом от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» под эмитентом понимается «юридическое лицо, исполнительный орган государственной власти, орган местного самоуправления, которые несут от своего имени или от имени публично-правового образования обязательства перед владельцами ценных бумаг по осуществлению прав, закрепленных этими ценными бумагами». Следует отметить: в законе о рынке ценных бумаг эмитентом не может быть физическое лицо; закон о ЦФА таких ограничений не содержит, устанавливая лишь бланкетную норму о применении к выпуску ЦВ правового регулирования «в соответствии с федеральными законами».

Закона об информации под информационной системой понимается «совокупность содержащейся в базах данных информации и обеспечивающих ее обработку информационных технологий и технических средств». То есть интересующий нас цифровой код или обозначение существует не отдельно от информационной системы, а интегрирован в базу данных.

Гражданский кодекс содержит указание на то, что законным средством платежа на территории РФ является рубль, за исключением случаев использования иностранной валюты, предусмотренных законом. Следовательно, все то, что не относится к российским деньгам (рубли) или иностранным деньгам (валюта), законным средством платежа не является в силу прямого указания закона. Поскольку цифровые валюты не номинированы в деньгах какого-либо государства, будь то Россия или любая другая страна, они, следуя логике законодателя, являются незаконным платежным средством. То есть ЦВ предлагается и (или) может быть принята в качестве средства платежа, но является незаконным платежным средством. Данный признак очень слабо помогает в осознании природы цифровой валюты. По-видимому, законодатель попытался в нем выразить свою позицию о том, что в природе ЦВ заложена определенная стоимость, которая может перемещаться между субъектами.

В традиционном понимании у эмитента есть право выпуска (ценных бумаг) и обязательства по предоставлению прав (закреплённых выпущенными ценными бумагами). Эмиссия КВ представляет собой довольно сложное, с точки зрения правового регулирования, явление из-за ее динамичного развития. По критерию субъекта, осуществившего «выпуск» криптовалюты, выделяют КВ, созданные с помощью: 1) майнинга; 2) форжинга; 3) ICO [6]. По критерию объема и периодичности выпуска криптовалюты различают: одноразовую ограниченную эмиссию КВ (например, криптовалюты Ripple, NEM, Cardano), ограниченную периодическую или, иначе говоря, ограниченную контролируемую (большинство криптовалют, например, Bitcoin, Litecoin, Dash), неограничен- ную контролируемую (например, Ethereum) [7]. То есть в зависимости от способа «выпуска» КВ можно уже вести речь о некоторой степени ее централизации либо децентрализации. В случае, например, с одноразовой ограниченной эмиссией КВ должен быть контролирующий платформу субъект, который бы принял решение о таком выпуске.

Таким образом, вывод А.А. Ситника об отсутствии у ЦВ централизованного «эмитента» представляется нам несколько некорректным вследствие различий в отдельных видах цифровых валют, хотя согласимся с тем, что законодатель действительно обоснованно не использует термин «эмитент», поскольку между эмитентом и лицом, осуществляющим «выпуск» ЦВ, как установлено выше, есть определенные различия.

Согласимся с выводом указанного автора об отсутствии юридической ответственности перед держателями цифровых валют. Действительно, в силу своей природы у ЦВ не может быть обязанного лица; она не содержит в себе иных прав, кроме прав, связанных с владением ею. Однако обратим внимание на тот момент, что законодатель, введя понятие цифровой валюты, убрал из закона понятие «токен» (был в первой версии законопроекта о ЦФА), что может привести к ошибочному смешению этих понятий в сознании граждан. Токены, в зависимости от их разновидности, могут иметь обязанное по ним лицо, то есть содержать в себе обязательство. Вместо внесения отдельного понятия «токен» в законе о ЦФА было добавлено понятие цифрового права в ГК РФ. Поскольку криптовалюта является разновидностью токена, полагаем целесообразным закрепление этих определений в одном нормативном акте.

Итак, какие же выводы можно сделать из определения ЦВ, содержащегося в Законе о ЦФА? Рассмотрев подробно введенную дефиницию, мы приходим к следующему. Законодатель выделил несколько признаков цифровой валюты: форма (электронная), месторасположение (в базе данных), стоимостный характер (может предлагаться в качестве средства платежа, в качестве инвестиции), юридическая ответственность (отсутствие обязанного перед держателями ЦВ лица).

На основе изложенного в данной статье материала можно сделать несколько основных умозаключений. Во-первых, законодатель указал, чем не является цифровая валюта. Она не является, собственно, деньгами, или валютой в том смысле, как это предусмотрено Законом о валютном регулировании и валютном контроле, а также нормами ГК РФ. Получается, что законодатель допустил грубую ошибку в понятийном аппарате: термин «цифровая валюта» вводит в заблуждение участников правоотношений касательно сути рассматриваемого явления, а также создает коллизии между Законом о ЦФА, Законом о валютном регулировании и валютном контроле, ГК РФ. Во-вторых, дополнением к первому пункту стало также нарушение законодателем логических правил построения дефиниции – из отрицания признаков предмета не следует, чем он является. В-третьих, указав на то, что цифровая валюта предлагается и (или) может быть принята в качестве средства платежа и инвестиции, законодатель допустил еще одно нарушение логических правил построения дефиниции: видовым различием должен быть признак или группа признаков, присущих лишь данному понятию и отсутствующих у других понятий этого рода.

Суммируя все вышесказанное, мы полагаем, что данное в Законе о ЦФА определение цифровой валюты не может быть признано удачным. Никак не раскрываются природа цифровой валюты, суть рассматриваемого явления, ее место в системе объектов гражданского права. Указана лишь совокупность нескольких признаков, часть из которых может подходить и под описание иных объектов гражданского права (например, бездокументарные ценные бумаги (ЦБ) и безналичные денежные средства (ДС) по признаку формы и признаку месторасположения – они так же предоставляются в электронной форме и содержатся в информационной системе). Конечно, в случае с бездокументарными ценными бумагами и безналичными денежными средствами имеется обязанное по вытекающим из них обязательствам лицо – эмитент, выпустивший ценную бумагу, или кредитная организация, открывшая банковский счет. Для цифровой валюты законодатель добавляет уточняющий критерий об отсутствии такого обязанного лица. Получается, что ЦВ, по логике законодателя, – это бездокументарная ценная бумага без обязанного лица? Но ведь ЦБ удостоверяет определенные права ее владельца, тогда как ЦВ не дает каких-либо гарантий их держателям. Заметим, что в случае с ЦБ ее стоимостный характер как раз и возникает из того, что она содержит в себе обязательство выпустившего ее эмитента, а в случае с цифровой валютой законодатель признает за ней «стоимость», но не объясняет, за счет чего эта «стоимость» образуется.

Мы поддерживаем мнение А.А. Ситника о том, что «принятие Закона № 259-ФЗ не приве- ло к созданию полноценной системы правового регулирования обращения цифровых валют, его положения носят фрагментарный и подчас спорный характер» [5]. Введенное определение цифровой валюты носит рамочный характер, не раскрывает природу данного явления, не позволяет четко и ясно отграничить понятие ЦВ от иных объектов гражданского права, предусмотренных статьей 128 ГК РФ. Оно является малозначимым с точки зрения практического применения права.

В то же время мы не можем согласиться с утверждением упомянутого исследователя о принципиальной важности данного закона из-за закрепления правовых норм, регулирующих общественные отношения, связанные с ЦВ. Как уже было указано, определение цифровой валюты из Закона о ЦФА является размытым и не отражает правовой сути явления. Возникает справедливый вопрос о необходимости нормативного закрепления такого абстрактного определения. Ведь ст. 128 ГК РФ и так относит к объектам гражданских прав иное имущество – категорию, успешно применяемую в судебной практике при возникновении спорных ситуаций по вопросам, связанным с криптовалютами [3]. Видится необходимым принятие нового нормативного акта, конкретизирующего понятие «цифровая валюта» или аналогичное понятие во взаимосвязи с иными явлениями цифровой среды.