Анализ позиций китайских аналитических центров в отношении Индо-Тихоокеанской стратегии Дональда Трампа в первый срок президентства

поворот в политике США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Она рассматривается исследователями как эволюция стратегий «возвращения в Азию» и «перебалансировки в Азиатско-Тихоокеанский регион» Б. Обамы. Ее географический охват беспрецедентно широк: от западного побережья Индии до западного – США, охватывая наиболее динамично развивающиеся и густонаселенные регионы мира1.

Будучи комплексной стратегической рамкой, Индо-Тихоокеанская стратегия сфокусирована на трех ключевых опорах: консолидация и расширение сети союзов и партнерств, доминирование в региональном экономическом порядке и усиление военного присутствия. Ключевой стратегической целью ее является сохранение гегемонии США в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР) и системное противодействие растущему влиянию Китая и вызовам с его стороны. Учитывая, что стратегия непосредственно затрагивает зону жизненно важных интересов КНР, в особенности ключевые сухопутные и морские коридоры инициативы «Один пояс – один путь» (ОПОП) и прилегающее пространство, ее динамика оказывает глубокое влияние на национальную безопасность и развитие Китая. Это обусловило пристальное внимание и непрерывное изучение Индо-Тихоокеанской стратегии ведущими китайскими аналитическими центрами.

Современная международная архитектура переживает глубокую трансформацию, а стратегическое соперничество между Китаем и США демонстрирует устойчивую тенденцию к долгосрочности и усложнению. Китайские аналитические центры формируют критическую интеллектуальную базу для разработки ответных стратегий КНР. Их оценки оказывают глубокое влияние как на внутреннее общественное мнение, так и на международное восприятие. В данном контексте систематическое изучение оценок китайских аналитических центров в отношении Индо-Тихоокеанской стратегии администрации Д. Трампа способствует углубленному пониманию логики восприятия и оценочных рамок китайского стратегического сообщества в отношении ключевой региональной стратегии США. Это позволяет выявить фундаментальные расхождения между государствами в подходах к безопасности и видению регионального порядка в ИТР, предоставляя ключевые перспективы для анализа эволюции региональной безопасности, моделей взаимодействия великих держав и потенциальных рисков конфликта. Учитывая значительную пропасть в подходах к безопасности в ИТР – склонность США к гоббсовской силовой политике (Hobbesian power politics) в противовес отстаиваемому Китаем локкианско-кантианскому подходу к кооперативной безопасности (Lockean-Kantian cooperative security), – оценки аналитических центров фактически отражают столкновение этих двух концепций мирового порядка.

Данное противостояние может быть продуктивно проанализировано в рамках теоретической конструкции «триады анархических культур» (Wendt, 1999), которая выделяет три модели взаимодействия в международном пространстве: иерархию, соперничество и кооперацию. Американский подход тяготеет к комбинации иерархии и соперничества, в то время как китайский дискурс делает акцент на кооперации.

Таким образом, данное исследование, опираясь на эту концепцию, стремится не только систематизировать оценки китайских аналитических центров, но и выявить их глубинную теоретико-мировоззренческую основу. Для обеспечения авторитетности и репрезентативности выборки исследования в данной статье представлены данные наиболее влиятельных аналитических центров в сфере внешней политики и безопасности Китая. В число этих учреждений главным образом вошли: Китайский институт международных исследований (КИМИ), Китайская академия общественных наук (КАОН), а также военные аналитические центры, такие как Национальный университет оборонных технологий Китая. Также исследованием были охвачены экспертные организации при университетах, включая Университет Цинхуа, Университет Фудань и Дипломатическую академию Китая; учитывались данные важной внутрипартийной научно-исследовательской структуры – Центральной партийной школы КПК (Национальной академии управления).

Следовательно, предметом настоящего исследования выступает систематическая оценка Индо-Тихоокеанской стратегии США ведущими китайскими аналитическими центрами, включая ее когнитивные особенности и формирующиеся консенсусные позиции.

Объект исследования – «Индо-Тихоокеанская стратегия» администрации Д. Трампа в период первого срока его президентства (2017–2021 гг.) и вызванное ею стратегическое взаимодействие между КНР и США в Индо-Тихоокеанском регионе.

Цель исследования заключается в систематизации и анализе ключевых характеристик, внутренней логики и консенсусных оценок китайских аналитических центров в отношении ИндоТихоокеанской стратегии администрации Д. Трампа.

Исходя из поставленной цели, ключевые исследовательские вопросы формулируются следующим образом: каким образом ведущие китайские аналитические центры оценивают стратегические цели, политические инструменты, перспективы реализации, последствия и вызовы ИндоТихоокеанской стратегии администрации Д. Трампа для Китая и какие основные ответные стратегии они предлагают?

В исследовании применялись качественные методы системного контент-анализа и сравнительного анализа.

В качестве материалов проанализированы ключевые официальные документы администрации Д. Трампа, включая «Стратегию национальной безопасности США» (2017) (СНБ), «Стратегию национальной обороны» (2018) (СНО) и стратегический доклад «Индо-Тихоокеанский регион» (2019), с целью выявления официальных формулировок, целевых установок, политических инструментов и приоритетов реализации американской стратегии.

На основе систематического анализа исследовательских статей, комментариев и докладов отобранных влиятельных китайских аналитических центров, в работе ставятся следующие исследовательские задачи:

• 1.    Проанализировать ключевое содержание, движущие факторы и многомерную политическую практику в политической, экономической и военно-политической сферах Индо-Тихоокеанской стратегии администрации Д. Трампа в контексте стратегического соперничества великих держав.

• 2.    Систематизировать и сопоставить оценки ведущих китайских аналитических центров относительно стратегических намерений администрации Д. Трампа, перспектив развития Индо-Тихоокеанской стратегии, анализа ее воздействия на Китай, а также предлагаемых ответных стратегий КНР; выявить ключевые характеристики и консенсусные оценки в позициях китайских аналитических центров.

Стратегия администрации Д. Трампа в Индо-Тихоокеанском регионе . С приходом к власти в 2017 г. президента Д. Трампа произошла дальнейшая корректировка глобальной стратегии развития США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, что впервые четко выразилось в провозглашении «Стратегии свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» (СОИТР) (Free and Open Indo-Pacific Strategy, FOIPS). Эта стратегия представляла собой существенную трансформацию «Стратегии перебалансировки в Азиатско-Тихоокеанском регионе», реализуемой в период администрации Барака Обамы, и была системно продвинута через серию официальных документов.

18 декабря 2017 г. Белый дом опубликовал «Стратегию национальной безопасности США»1 при Д. Трампе. В документе подчеркивалось нарастание политической, экономической и военной конкуренции, с которой США сталкиваются в глобальном масштабе, при этом ИТР отводилось первостепенное место в региональной стратегии Вашингтона. Утверждалось, что в ИТР происходит «геополитическое соревнование между свободным и репрессивным видением мирового порядка», а страны региона призывают США сохранять лидирующую роль и совместно поддерживать региональный порядок, уважающий суверенитет и независимость. Подобная бинарная оппозиция, акцентирующая угрозы, отчетливо отражала гоббсовские основания американского стратегического мышления (У, 2022).

В январе 2018 г. Министерство обороны США в своей «Стратегии национальной обороны» обозначило военное измерение концепции2. Оценивая стратегическую обстановку, документ, с одной стороны, содержал резкие обвинения в адрес Китая, якобы стремящегося переформатировать региональный порядок и установить гегемонию в ИТР, а с другой – однозначно поставил регион во главу списка трех ключевых геополитических приоритетов для американских вооруженных сил, сигнализируя о необходимости всестороннего наращивания их возможностей в регионе.

В декабре 2018 г. Конгресс США принял «Закон об обеспечении лидерства в Азии» (Asia Reassurance Initiative Act, ARIA)3, законодательно закрепив реализацию стратегии СОИТР («Свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион») и создав идеологическую основу и правовое обоснование для ее целевого развертывания и перераспределения ресурсов.

В июне 2019 г. Министерство обороны США выпустило стратегический доклад «Индо-Тихоокеанский регион. Готовность, партнерство и содействие региональной сети» 4 . Документ сохранил стратегическое позиционирование Китая, изложенное в Стратегии национальной безопасности 2017 г., идентифицируя его как основного стратегического конкурента США в ИТР. Одновременно констатировалось, что американское военное превосходство ослабевает, а региональный дисбаланс сил может поощрить соперников к подрыву или свержению процветания и стабильности «индо-тихоокеанского» порядка.

Таким образом, в течение первого срока президентства Д. Трампа завершилось формирование архитектуры американской стратегии в ИТР. Эта серия документов высшего стратегического уровня ознаменовала системное закрепление сдерживания подъема Китая в качестве стержневой цели и руководства к действию для стратегии СОИТР. Ключевым элементом ее стало формирование сети эксклюзивных альянсов и возвышение «Четырехстороннего диалога по безопасности» (Quad) (Лексютина, 2019). США активизировали и углубили отношения с союзниками и партнерами, продвигая видение ИТР, основанное на общих ценностях, и укрепляя союзнические узы. В конце 2017 г. был возрожден диалог по безопасности в формате США – Япония – Индия – Австралия («Четверка», или Quad). Администрация Д. Трампа стремилась использовать рамки этого инструмента взаимодействия для расширения консенсуса среди союзников и продвижения основанного на правилах порядка, отвечающего американским интересам. В сентябре 2019 г. состоялись первые консультации на уровне министров иностранных дел, что ознаменовало институционализацию формата и подчеркнуло намерение четырех стран усилить свою дипломатическую и стратегическую координацию в ИТР1.

Стратегический доклад ИТР 2019 г. акцентировал намерение США укреплять систему двусторонних военных альянсов в АТР, расширять партнерства в сфере безопасности с такими странами, как Индия и Вьетнам, и использовать малые многосторонние форматы (трилатерали, квад-рилатерали) для защиты своих политических, экономических и военных интересов в ИТР, а также сдерживания растущего экономического влияния и усиления военного присутствия Китая.

По своей сути, данная политика была направлена на создание эксклюзивной сети безопасности с центром в США, опирающейся на механизм Quad, с целью нейтрализации растущего регионального влияния Китая через формирование многосторонней системы альянсов, что глубоко соответствовало логике гоббсовской силовой политики.

Экономический компонент стратегии включал противодействие инициативе ОПОП и выдвижение инициативы «Сеть голубой точки» (Blue Dot Network, BDN). По мере популяризации первой влияние Китая в странах-участницах значительно возросло, а его экономические предложения получали все большее признание. Однако в Стратегии национальной безопасности 2017 г. утверждалось, что Китай использует экономические стимулы и санкции, операции влияния и неявные военные угрозы, чтобы склонить другие страны к следованию своей политической и военной повестке, а его инвестиции в инфраструктуру и торговая стратегия усиливают геополитические амбиции. Вице-президент М. Пенс в своей программной речи по Китаю в октябре 2018 г. подверг его резкой критике, заявив, что ОПОП создает для стран-участниц «долговые ловушки»2 . Администрация Д. Трампа все более решительно выступала против использования Китаем экономических инструментов для продвижения стратегических интересов, стремясь ослабить влияние ОПОП.

Поскольку американская гегемония требует рыночного сопровождения, стратегия СОИТР неизбежно включала геоэкономическое содержание и логику. В ноябре 2019 г. на Индо-Тихоокеанском деловом форуме в Бангкоке США объявили о запуске инициативы «Сеть голубой точки» (BDN) совместно с Банком международного сотрудничества Японии и Министерством иностранных дел Австралии3. Заявленная цель – создание «многосторонней инициативы» для продвижения рыночно-ориентированной, прозрачной и устойчивой с экологической и социальной точек зрения инфраструктуры в рамках «открытой и инклюзивной» системы.

Инициатива BDN, формально направленная на восполнение пробелов существующих инфраструктурных проектов, фактически преследовала цель противодействия ОПОП, завоевания позиций в сфере инфраструктуры, расширения пространства американского влияния в ИТР и ускорения реализации стратегии СОИТР. Преднамеренная дискредитация ОПОП администрацией Д. Трампа и продвижение конкурирующих инфраструктурных инициатив для ИТР, по сути, требовали от стран региона сделать выбор между США и Китаем. Одновременно усиливалось целенаправленное сотрудничество в сфере безопасности, что сужало пространство для дипломатического маневра и осложняло положение региональных государств. Это создавало для них реальную дилемму, усугубляя противоречие между экономическими зависимостями и давлением в сфере безопасности, а также оказывая негативное воздействие на региональную экономическую интеграцию и сотрудничество.

Военно-безопасностная составляющая стратегии фокусировалась на операциях «свободы судоходства» в Южно-Китайском море (ЮКМ) и усилении поставок вооружений Тайваню. В Стратегии национальной безопасности 2017 г. утверждалось, что Китай, возводя и милитаризируя аванпосты в ЮКМ, угрожает суверенитету других государств и дестабилизирует регион, а его стремительная военная модернизация якобы преследует цель ограничить доступ США в регион и обеспечить себе свободу действий. В военно-безопасностной сфере США заявляли о стремлении «сохранять свободу и открытость» морских путей, поддерживать передовые военные силы, способные в случае необходимости победить любого противника, и создавать с союзниками и партнерами мощную оборонительную сеть.

В «Стратегическом подходе США к Китайской Народной Республике»1, опубликованном Белым домом в мае 2020 г., провозглашалось, что в рамках Программы по обеспечению свободы судоходства (ПОСС)2 США противостоят «гегемонистским претензиям» Пекина и его «чрезмерным морским притязаниям». Военно-морские силы США сохранят право действовать в любом районе, разрешенном международным правом, включая ЮКМ. Одновременно Вашингтон наращивал возможности партнеров и углублял взаимодействие для создания передового боеспособного присутствия и достижения полной интеграции с союзниками и партнерами с целью сдерживания и предотвращения «агрессивных действий» КНР (Дармаван, 2022).

Администрация Д. Трампа сознательно раздувала тему «милитаризации» Китаем ЮКМ, втягивая другие страны в проведение операций ПОСС и наращивая военно-безопасностное сотрудничество с союзниками в АТР. Подобные действия отнюдь не способствовали разрядке ситуации в ЮКМ, а напротив, намеренно создавали конфронтацию и ухудшали региональную без-опасностную среду. Поставки же американского оружия Тайваню были одним из наиболее провокационных и опасных шагов, затрагивающих ключевые интересы Китая и его территориальную целостность. По своей сути, эта политика представляла собой яркое проявление гоббсовской логики использования военной силы для поддержания гегемонии и подавления вызовов, что лишь усугубляло дилемму безопасности в условиях непостоянства международной системы.

Развитие многосторонности в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР), несмотря на импульс, заданный доминирующей стратегией администрации Д. Трампа и усиление готовности региональных акторов к участию, продемонстрировало результаты, расходящиеся с изначальными американскими целевыми установками. Данный разрыв обусловлен двойственным структурным противоречием. На внутреннем уровне применение Д. Трампом принципа «Америка прежде всего» (America First) к союзническим отношениям породило разногласия среди участников стратегии, исключив возможность достижения полного консенсуса. Страны «Четверки» (Quad) демонстрировали различное понимание сути стратегии ПОСС и расхождение в приоритетах ее практической реализации. На внешнем уровне стремительно растущая потребность США в сдерживании Китая сопровождалась значительной недооценкой интенсивности его контрмер и порождаемых ими системных рисков. Комплексная национальная мощь Китая, его региональное экономическое влияние, а также твердая решимость и способность к противодействию выступают фундаментальными факторами, ограничивающими эффективность данной стратегии.

Углубление американо-китайских противоречий в ИТР коренится в принципиальной оппозиции их философий безопасности. США акцентируют силовую политику, выражающуюся в концепциях безопасности, основанных на гегемонии и альянсах, что по своей сути формирует эгоистичный и эксклюзивный безопасностный порядок. Китай, напротив, подчеркивает кооперацию и развитие, продвигая концепции безопасности через сотрудничество и развитие, стремясь к построению открытого безопасностного порядка. В значительной степени различия в подходах к безопасности двух стран отражают неоднородность социокультурных концептуальных структур в международном сообществе. Гоббсовская культура акцентирует борьбу и конфронтацию. Локковская – содержит в себе стремление к кооперативным социальным отношениям. Кантовская культура устремлена к достижению вечного мира – мирного союза, положившего конец всем войнам. Традиция китайской культуры, основанная на принципах «хэхэ» (гармония и единство), сформировала кооперативную, а не конфронтационную культурную парадигму. Стремление КНР как региональной экономической державы к обеспечению региональной безопасности предопределило формирование ее концепции безопасности как общей культурной структуры, занимающей промежуточное положение между локковской и кантовской культурами (Гэ Тэнфэй, 2021: 96).

Накануне инаугурации Д. Трампа в январе 2017 г. Госсовет КНР опубликовал знаковую и обладающую прогностической ценностью Белую книгу «Политика Китая в области сотрудничества в сфере безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе»1. В документе подчеркивалось, что Пекин отстаивает общий, комплексный, кооперативный и устойчивый подход к безопасности, стремясь проложить в АТР путь совместного создания, использования и взаимовыгодной безопасности. Государство активно участвует в ключевых многосторонних механизмах региона, таких как Восточноазиатский саммит (ВАС), Региональный форум АСЕАН (АРФ), Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), активно выступая за региональное сотрудничество в сфере безопасности и мирное развитие.

Опубликованная пресс-канцелярией Госсовета КНР 24 июля 2019 г. Белая книга «Оборона Китая в новую эпоху»2 указывает, что Китай неуклонно следует пути мирного развития и придерживается оборонительной военной политики. Решительная защита государственного суверенитета, безопасности и интересов развития является высшей целью обороны Китая в новую эпоху. Эта сущность конкретно проявляется в диалектическом единстве «безопасности на основе неприкосновенности красных линий» и «активного мира». Размещение КНР оборонительных сил на островах и рифах в Южно-Китайском море является законным осуществлением государственного суверенитета, при этом Китай твердо защищает свободу судоходства и полетов, а также безопасность морских путей, которыми все страны пользуются в соответствии с международным правом. Отказ Китая от стремления к гегемонии, экспансии или сферам влияния является отличительной чертой его обороны в новую эпоху. Служение построению сообщества с единой судьбой для человечества отражает глобальное значение обороны Китая в новую эпоху (Морозов, 2018).

Теоретическая конструкция китайской концепции безопасности демонстрирует диалектическое слияние локковской и кантовской культур, формируя безопасностную идентичность, сочетающую реалистическую основу с идеалистическими устремлениями. Гоббсовская конфронта-ционность, присущая Индо-Тихоокеанской стратегии администрации Д. Трампа, вкупе с ее внутренними противоречиями и напряженностью совместно формируют ключевой контекст и объект системного анализа и оценки со стороны китайских аналитических центров.

Оценка китайскими аналитическими центрами стратегии СОИТР . Китайские аналитические центры в целом воспринимают «Индо-Тихоокеанскую стратегию» администрации Д. Трампа как продукт стратегического соперничества США с Китаем, чья сущность глубоко укоренена в логике силовой политики и игры с нулевой суммой, свойственной гоббсовской культуре. Хотя в восприятии учеными ее конкретных форм наблюдаются нюансы, ключевой акцент делается на ее конфронтационной направленности и внутренних изъянах.

Мэн Цинлун, научный сотрудник Института всемирной истории Китайской академии общественных наук (КАОН), отмечает, что «стратегия СОИТР» пока остается развивающейся, далекой от оформленной концепции, консолидирующей консенсус между США, Индией, Японией и Австралии (Мэн Цинлун, 2018: 24).

Вывод Лю Мина, директора Центра АТЭС Шанхайской академии общественных наук, более категоричен: СОИТР представляет собой концентрированное выражение стратегического соперничества США с Китаем и развязывания «холодной войны 2.0». Это экспериментальная гибридная стратегия, движимая парадигмой наступательного реализма в глобальном масштабе, направленная на экспансию власти в пространстве ИТР и построение инфраструктурного «нового порядка». Однако она еще не достигла уровня системного дизайна и всеобъемлющей интеграции (Лю Мин, 2020: 41).

Да Вэй, директор Центра стратегии и безопасности Университета Цинхуа, и Ван Синь, научный сотрудник Центра международных стратегий и исследований безопасности Китайского института международных отношений, указывают на глубокое внутреннее противоречие, присущее региональной стратегии США – от «перебалансировки в АТР» до СОИТР: противоречие между региональной стратегией США и их стратегией в отношении Китая. Эта трансформация глобальной стратегии США получила определенную поддержку и содействие со стороны некоторых соседних с Китаем стран (Да Вэй, Ван Син, 2020: 15–16). Китайские центры подчеркивают необходимость сохранять ясное понимание этого фактора, одновременно указывая на ограниченность реализации американской стратегии. При этом они считают, что качество отношений Китая с соседними странами выступает ключевой переменной, определяющей эффективность региональной стратегии США, что отражает уверенность Пекина в собственном пути развития (Панов, 2020).

Исходя из признания гоббсовской сущности СОИТР, китайские аналитические центры в целом занимают осторожную позицию в отношении ее перспектив, полагая, что ее осуществление сталкивается с множеством структурных препятствий. Корень проблем – в глубинном противоречии между гоббсовской логикой конфронтации и сложной реальностью ИТР, а также его потребностями в развитии.

Е Хайлинь, заместитель директора Института исследований АТР и глобальной стратегии КАОН, признает, что СОИТР демонстрирует стратегическое намерение США предотвратить возвышение стратегического соперника и способна в краткосрочной перспективе укрепить взаимодействие с союзниками, создав определенные ограничения для Китая. Однако он акцентирует ее фундаментальные недостатки: из-за отсутствия четких механизмов реализации Индо-Тихоокеанской стратегии, недостаточности геополитических условий и трудностей в согласовании стратегических устремлений заинтересованных сторон, попытки США перекроить глобальную стратегическую архитектуру под эгидой СОИТР и достичь цели сдерживания стратегического соперника представляются маловероятными (Е Хайлинь, 2018).

Чжао Цинхай, директор Центра морской безопасности и сотрудничества Китайского института международных исследований, подтверждает эту оценку, подчеркивая, что конкретное содержание и пути реализации американской стратегии СОИТР все еще находятся в стадии формирования. Географические рамки ИТР остаются открытыми для интерпретации, его смысловое наполнение и стратегические границы будут постоянно корректироваться по мере расширения регионального влияния Китая, находясь в динамическом развитии. Поскольку лейтмотивом данной стратегии является соперничество с Пекином, она вступает в противоречие с главной тенденцией региона – миром, развитием и сотрудничеством. Следовательно, из-за ограниченности ресурсных вложений и неполной вовлеченности региональных партнеров, обусловленной их собственными интересами, стратегия вряд ли достигнет ожидаемых США целей (Чжао Цинхай, 2018: 12).

Анализ китайских центров подразумевает, что отрыв от основ сотрудничества и развития, ценимых локковской и кантовской культурами, и опора исключительно на сдерживающие альянсы не способны принести долговременного успеха в ИТР.

Китайские аналитические центры оценивают СОИТР как стратегию соперничества, которая неизбежно создает многомерные вызовы национальным интересам.

Чэнь Цзиминь, профессор Института международной стратегии Центральной партийной школы Коммунистической партии Китая (КПК) (Государственной академии управления), считает, что воздействие на Пекин проявляется в противостоянии между СОИТР и инициативой «Пояс и путь». Географически ключевые регионы СОИТР и ОПОП, особенно «Морской Шелковый путь XXI века», в значительной степени совпадают. СОИТР делает основной акцент на инвестициях и финансировании в инфраструктурной сфере, что явно перекликается с задачей инфраструктурной взаимосвязи, продвигаемой ОПОП. Цель заключается в том, чтобы представить США как самого надежного партнера ИТР в вопросах стабильности, развития и процветания, одновременно стигматизируя Китай, изображая его усилия по экономическому сотрудничеству как инструмент достижения политического контроля, тем самым нанося ущерб его национальному имиджу и влиянию (Чэнь Цзиминь, 2019: 12–17).

Вэй Цзунъю, профессор Центра американских исследований Фуданьского университета, конкретизирует вызовы: стратегия дестабилизирует реализацию ОПОП; добавляет новые факторы нестабильности в ситуацию в Южно-Китайском море; обостряет риски стратегического противостояния Китая и США в ИТР; ухудшает периферийную для Китая безопасностную среду; увеличивает сопротивление его добрососедской дипломатии. Однако осуществление американской стратегии СОИТР не проходит гладко и само сталкивается с рядом проблем: союзники США в ИТР не уверены в их надежности. Большинство стран хотят продолжать извлекать выгоду из умеренного соперничества между Китаем и США, не желая «выбирать сторону»; экономические инициативы США могут иметь ограниченный практический эффект (Вэй Цзунъю, 2021: 95–97).

Предлагаемые китайскими аналитическими центрами контрмеры отражают творческий синтез «оборонительного реализма» (defensive realism) и «институционального либерализма» (institutional liberalism). Их ключевой дух находится в полном соответствии с локковско-кантовским путем, отстаиваемым Китаем: признавая реалии власти, решительно формировать более благоприятный региональный порядок через сотрудничество, институциональное строительство и предоставление общественных благ.

Лин Шэнли, заместитель директора Института международных отношений Китайского дипломатического института, подчеркивает ключевое значение АТР для развития Китая. Он выступает за то, чтобы Китай, по возможности избегая резких столкновений с США, укреплял стратегическое положение региона. Ключом является эффективная трансформация национальной мощи в региональное влияние. Для этого необходимо активное участие и лидерство в многосторонних институтах АТР, укрепление взаимодействия с региональными государствами, тем самым усиливая право голоса Китая в установлении правил и формировании повестки дня (Лин Шэнли, 2020: 55).

Цю Чаобин, старший научный сотрудник Института американских исследований КАОН, обеспечивает более глубокое логическое обоснование этой стратегии. Он подчеркивает, что ключом к противодействию СОИТР является постоянное наращивание комплексной национальной мощи Китая и сохранение на этой основе полноценной стратегической уверенности. Последняя проистекает из осознания собственной способности формировать региональную безопасност-ную среду. Он призывает подходить к оценке обстановки с рациональной, всесторонней и исторической точки зрения большой стратегии: признавать наличие разногласий и противоречий с некоторыми странами, но также видеть, что региональные государства в целом придают особое значение отношениям с Китаем, а существующие разногласия поддаются контролю. Наиболее важно то, что способность Пекина формировать региональную безопасностную среду в конечном счете зависит от того, какие возможности развития, общественные блага и гарантии безопасности он может предложить региону и соседним странам, а не только от преследования собственных интересов (Цю Чаобин, 2019: 39–40).

Именно эта кооперативная ориентация, ядром которой является локковско-кантовская культура, коренным образом отличает подход Китая от гоббсовской логики сдерживания, присущей стратегии СОИТР, и служит теоретическим и практическим фундаментом рецептов китайских аналитических центров.

Заключение . Настоящее исследование выявило, что оценки китайских аналитических центров формируют высоко когерентную и отличающуюся выраженной критической перспективой когнитивную рамку стратегического восприятия. Аналитические центры единодушно рассматривают «Индо-Тихоокеанскую стратегию» как ключевой инструмент реализации США системной стратегической конкуренции в отношении Китая, чья глубинная цель заключается в сдерживании его возвышения и сохранении доминирующей гегемонии США. Сущность документа позиционируется как региональная стратегическая концепция, характеризующаяся выраженной конфрон-тационностью и целенаправленностью.

Однако в данной стратегии выявлены глубинные структурные противоречия и ограничения в реализации. Особенно критично, по оценке аналитических центров, то, что конфронтационная логика, на которой зиждется стратегия, входит в противоречие с преобладающими в Индо-Тихоокеанском регионе тенденциями к миру, развитию и сотрудничеству, что фундаментально ограничивает возможности достижения ее заявленных целей. Аналитические центры системно обозначили многомерные вызовы, которые данная стратегия создает для Китая, охватывая сферы геополитической безопасности, экономического развития, особенно в плане противодействия инициативе ОПОП, регионального влияния и формирования национального имиджа.

Перед лицом этих серьезных вызовов предлагаемые аналитическими центрами пути реагирования акцентируют необходимость неуклонно углублять региональное сотрудничество при упрочнении силовой базы, сохранении стратегической выдержки и уверенности. Через усиление институционального влияния и демонстрацию позитивного примера предлагается формировать более благоприятную региональную среду.

Следует отметить, что настоящее исследование системно представило ключевые контуры и логическую основу оценок «Индо-Тихоокеанской стратегии» администрации Д. Трампа авторитетными китайскими аналитическими центрами. Данные оценки являются не просто откликом на конкретную региональную стратегию США, но и на более глубоком уровне отражают глубокий анализ и консенсусные оценки китайского стратегического сообщества относительно сущности великодержавной конкуренции, траекторий развития регионального порядка, а также путей собственного развития Китая и стратегии реагирования. Они демонстрируют уверенность Пекина в своем пути эволюции, ориентированном на либерально-кооперативную парадигму, и его непреклонное стремление к построению регионального порядка, основанного на сотрудничестве и взаимовыгодных результатах.