Анализ проявления факторов «голландской болезни» в Ханты-Мансийском автономном округе — Югре

Введение. Термин «Голландская болезнь» в научной и популярной литературе упоминается достаточно часто, хотя мнения исследователей по вопросу о том, насколько она значима для России, расходятся, тем более что в последние годы не наблюдается явных признаков этой болезни и нет ощущения её серьёзной угрозы для страны [1]. Под «Голландской болезнью» в научной литературе понимается сокращение сектора рыночной экономики, выпускающего торгуемые (tradable) товары (Т-сектора), вследствие открытия и разработки месторождения газа, нефти и иного минерального сырья, либо повышения мировых цен на него [2, с. 247—248].

Применимость термина к условиям сырьевой экономики России. Высказывалось мнение, что «термин „Голландская болезнь" некорректно использовать для анализа ситуации в российской экономике» [1, с. 27], поскольку запасы нефти и газа были открыты и использовались в России ещё в советскую эпоху. Это возражение основано на использовании узкого определения понятия «Голландской болезни», как эффекта неожиданного открытия месторождений сырья. Однако многократный рост мировых цен создаёт в стране — чистом экспортёре сырья, эффекты, аналогичные последствиям наращивания добычи. Импорт нефти и газа в Россию незначителен, поэтому можно утверждать, что она являлась и является чистым экспортёром углеводородов, причём в очень значительных, с макроэкономической точки зрения, масштабах. При этом нужно учитывать, что речь идёт не только о негативных последствиях для макроэкономических условий развития страны, но и о глубоко диверсифицированных осложнениях для российских регионов, бизнеса, для рынков труда, для различных категорий работников предприятий и потребителей.

Согласно теореме Рыбчинского, быстрое развитие одних отраслей промышленности нередко угнетающе воздействует на другие. Рыбчинский показал, что существует прямая взаимо- связь между ростом факторов производства в одной из отраслей и депрессией, или даже падением производства, в других [3].

Негативные тенденции экономики ХМАО — Югры как проявление «Голландской болезни». Далее показано наличие в нефтяной отрасли Югры негативной тенденции — опережающего роста численности занятых при снижении объёмов добычи и производительности труда, являющейся проявлением «Голландской болезни», вызванной существенным увеличением цен на нефть.

Одним из важных показателей, вызывающих озабоченность властей региона, является динамика индекса производительности труда: с каждым годом прирост производительности в этой отрасли всё меньше — от 9,2 % в 2003 году до 0,7 % в 2008 году, в то время как в экономике в целом производительность труда устойчиво росла в среднем на 6,4 % в год (по данным Росстата).

С 2004 года тенденцию к снижению демонстрирует и такой важный показатель, как добыча нефти на одного занятого в нефтяной сфере округа (рис. 2). Так, после резкого спада этого показателя в 2001 году до 1147 тонн на одного занятого, в 2006 году наблюдается наивысшее значение этого показателя, достигшего 1799 тонн на одного занятого. Однако в последующие годы наблюдается снижение, достигшее в 2008 году 1621 тонну на одного занятого (по данным Росстата).

Можно констатировать, что не только темпы производительности труда в нефтедобыче Югры снизились, но стала ниже и сама производительность, то есть, темпы оказались отрицательными (рис. 1).

Индекс производительности труда, %

Рис. 1. Индекс производительности труда в РФ и ХМАО (составлено по данным Росстата)

Снизилась и доля сектора добычи полезных ископаемых в производстве регионального валового продукта Югры с 75 % в 2005 году до 66,4 % в 2008 году, то есть производительность других секторов экономики Югры оказалась выше. В то же самое время темпы прироста добычи нефти в Югре последовательно снижались (рис. 2), а в 2008—2009 годах снижались уже и абсолютные объёмы добычи (по данным Росстата).

Казалось бы, о каком росте такого фактора производства, как труд, можно говорить? Вместе с тем, статистика показывает рост числа занятых в нефтяной отрасли Югры.

Численность занятых в нефтяной сфере возросла со 149 тысяч в 2004 году до 169 тысяч в 2008 году. При этом рост происходил волнообразно, сокращение численности занятых в нефтегазовой сфере в 2006 году сменилось резким ростом, и после паузы в 2007-м, численность занятых вновь резко возросла в 2008 году, уже на фоне абсолютного снижения объёмов добычи (рис. 3).

■ ХМАО                □ РФ за вычетом ХМАО

Рис. 2. Темпы прироста добычи нефти в ХМАО и в России за вычетом ХМАО (составлено по данным Росстата)

□ добыча нефти  ■ численность занятых

Рис. 3. Темпы прироста добычи нефти и численности занятых в нефтегазовой сфере на территории ХМАО (составлено по данным Росстата)

В то же время в других регионах России, добывающих нефть и газ, наблюдалась противоположная картина — объёмы добытой нефти росли, а численность занятых в нефтегазовой сфере снижалась. Таким образом, в середине 2008 года при плавном снижении объёмов добычи нефти и резком спаде объёмов добычи газа более чем на 5 %, численность занятых в нефтегазовой сфере выросла не менее, чем на 3 % (по данным Росстата).

Опираясь на приведённые данные, можно сделать вывод об избытке рабочей силы в нефтегазовой сфере Югры. Главной причиной данной тенденции является существенное превышение оплаты труда в нефтегазовой отрасли по сравнению с другими отраслями. При этом рост заработной платы не является экономическим стимулом в нефтегазовой отрасли Югры, поскольку не связан с изменением производительности труда (рис. 4), а зависит, в основном, от мировой

□ производительность труда           ■ реальная заработная плата

Рис. 4. Темпы прироста производительности труда и реальной заработной платы нефтегазового сектора ХМАО

Рис. 5. Среднемесячная заработная плата в нефтегазовом секторе ХМАО и экспортная цена на нефть (составлено по данным Росстата)

Безусловно, анализ ситуации только по показателю средней зарплаты по отрасли даёт представление о самой общей картине. Но можно выдвинуть предположение, что рост цены на нефть стимулирует в первую очередь рост зарплат во всей нефтегазовой отрасли. Так если с 2005 по 2007 год численность работников отрасли добычи полезных ископаемых Югры, чья заработная плата составляла более 75 тыс. руб., изменилась несущественно — с 5530 до 5818 человек, то в 2009-м таких сотрудников стало 12004 человека. По всей видимости, зарплата не связана напрямую с экономической эффективностью отрасли.

Конечно, эта зависимость заработной платы от цены на нефть не является специфической для Югры, она характерна для всей нефтегазовой отрасли страны в целом. Последствия такого воздействия «Голландской болезни» — подавление инноваций, поддержание низкой производительности труда и уровня жизни, торможение экономического роста и модернизации экономики округа.

Рассмотрим воздействие исследуемых проявлений «Голландской болезни» на другие отрасли экономики округа.

Депрессивное состояние лесной и рыбной отраслей округа, сформировавшееся до начала добычи нефти, продолжается до сих пор, несмотря на многомиллионные бюджетные «вливания» [4, с. 16—18]. Более того, «Голландская болезнь» поразила отрасли экономики, не только выпускающие торгуемые (tradable) товары (Т-сектор), но и секторы услуг, например, сектор розничной торговли. Сектор розничной торговли в экономике Югры занимает меньшее место, чем в Российской Федерации. Если в России в данном секторе занято около 17 %, то в Югре —около 9 %.

Экономическое положение ХМАО по многим показателям принципиально отличается от положения в целом по России и уровнем, и динамикой. Например, чрезвычайно важным фактором, обеспечивающим рост розничного товарооборота, является постоянный положительный прирост населения. За 2002—2009 годы по показателю прироста населения впереди Югры (+7,3 %) только 2 субъекта Федерации: Ингушетия (+10,9%) и Ямало-Ненецкий автономный округ (+7,3 %). Но при этом плотность населения в Югре остаётся одной из самых низких среди российских регионов, также как и показатель густоты автодорог с твёрдым покрытием, что, конечно, является большим препятствием для развития торговли. Прирост населения Югры в большей степени объясняется приростом занятости в сфере нефтедобычи. А вот численность торговых работников остаётся практически неизменной.

Такое исключительное положение Югры создаёт ситуацию, когда численность работников торговли на 1000 жителей является одной из наименьших среди российских регионов, а среднедушевой объём розничного товарооборота (РТО) — одним из наибольших. Другими словами, в 2002—2009 гг. индекс производительности труда по числу обслуживаемого населения, рассчитанный через рост индекса физического объёма РТО и индекса числа работников торговли на 1000 жителей, — один из самых высоких в РФ. Среди регионов с низкой плотностью населения только республика Алтай и Ямало-Ненецкий округ оказываются более производительными по этому сопоставлению.

В то же время, если доля зарплаты торговых работников в среднедушевом объёме РТО по России незначительно меняется на уровне 20 % с тенденцией к повышению, то в Югре ситуация резко отличается: с 2002 года, когда этот показатель составлял 46,2 %, он снизился к 2009 году до 13,6 %.

Следовательно, относительные издержки на оплату труда сотрудников в торговой сфере Югры существенно ниже средних по России при заметно более высокой производительности труда по числу обслуживаемого населения (по данным Росстата).

Численность занятых в сфере торговли относительно всех занятых в экономике по России в целом растёт, а по Югре снижается. Так, за период с 2003 по 2008 год этот показатель по России возрос на 1,8 %, в то время как в Югре снизился на 0,7 %.

Заключение. Тот факт, что при росте численности работающих в нефтегазовой отрасли численность занятых в сфере торговли снижается, говорит о том, что имеет место межотраслевой перекос. В регионе с динамично растущей численностью населения отмечается снижение численности в обслуживающем секторе экономики, таком как торговля. Такое парадоксальное явление говорит о том, что при наличии «Голландской болезни» даже незыблемое правило о зависимости предложения от спроса приобретает специфические очертания. Указанные выше тенденции развития нефтяной отрасли и отрасли розничной торговли в Югре подтверждают теорему Рыбчин-ского и свидетельствуют о наличии «Голландской болезни» в экономике ХМАО — Югры.