Антикризисная аналитика и приоритеты акцента на потенциальность оснований

Анализ кризисов предполагает наиболее осознанное использование в качестве оснований мирокартин и мироотношений, в которых выражены всеобщие законы бытия. Именно в них раскрывается динамика внутреннего в его самовыражении и в реагировании на внешние условия. Поэтому при анализе дестабилизаций и цивилизационных «разломов», развивающихся на современном этапе эволюции мировой цивилизации возникают многие вопросы о внутренних причинах внешних условиях и реагировании внутреннего устройства на факторы инициации кризиса. В социокультурном мире и мире деятельности, в которых основу результативности связывают с предваряющим нормированием пути к результату и нормативностью самого содержания результата, его оформления в цели, результативность в любой сфере общественно-экономического развития трансформируется в продуктивность.

Но в рамках общества устремление к продуктивности дополняется поиском гарантированности достижения требуемых результатов, неслучайности их получения, что ведет к нормированию внутренних и внешних факторов динамики созидания желаемых результатов Сначала усложнение требований обеспечивает рутинные притязания в воспроизводстве продуктов, а затем осу- ществляется включение установок на новации, совершенствование, развитие механизмов, включенных в порождение продуктов. Эти механизмы могут быть микроуровня либо они трансформируются в механизмы макроуровня На этом пути возникают системы кооперативного типа, в том числе уровня отраслей и сфер деятельности, индустрия как «материальная», так и «нематериальная» например, индустрия познания, образования, развития науки, аналитическая, культурная [7].

Типы мышления: онтологические основания

В философии, которая рассматривает бытие в наиболее целостной и абстрактной форме как знание сущности бытия (знание «невидимого» как основания «видимого»), выделяются указанные акценты, например в гегелевском истолковании, в категориях «в-себе» бытия бытия «для-иного» и бытия «для-себя» [15]. Моменты бытия «для-иного» и «для-себя» подчеркивают проявление внутреннего основания, то есть «в-себе» бытия либо в подчинении внешнему воздействию, либо с сохранением внутренних «интересов». Если рассматривается развитие или деградация внутреннего основания, то можно добавить момент «для-в-себе» бытия, раскрытия или редукции первооснования рассматриваемого объекта, природ- ного или общественного [20]. Содержание первооснова-ния имеет свое особое содержание, которое Платон трактовал как «идея» для части универсума и как «идея идей» для универсума в целом [19]. Поскольку универсум самодостаточен, не нуждается во внешней среде, то трактовки его первооснования в теологии ведут к представлениям о «Боге» и соответствующей мифологии, внесению атрибутов, прототипы которых находят в созерцании макротворений человечества [2, 8].

Первооснование видится как всемогущее неограниченное по возможностям, самораскрывающее без причин внешнего типа и как созидающее то, что частично удерживает момент первооснования и этим уподобляется в созидании. Однако если в природе такое удержание осмысливается с трудом и требует больших усилий мыслителя, то в рефлексии общественной практики оно опознается через посредство формирования человеческих и общественных потребностей на основе природных предпосылок, то есть в рамках механизмов воспитания и обучения, в образовании. При этом содержание формируемого, транслируемого в общественном бытии само выявляется в познании, сначала случайного в эмпирическом «слое» науки, затем более глубоком теоретическом «слое» науки и затем — в философии на базе все более сложного и совершенного мышления Познание ведет к росту неслучайности результатов за счет новых методов и механизмов познания, в том, что связано с индуктивными формами обобщения, опорой на мышление [4]. Научные теории одного уровня доказуемости меняются на теории более высокого уровня доказуемости, что трактуется в терминах смены парадигм и научных революций [17, 18].

Однако углубление содержания научного знания связано с ростом уровня «абстрактности», следовательно и оторванности от наблюдаемого, от «конкретного» В раскрытии эмпирических явлений высокие абстракции выступают в качестве ориентиров и выразителей сущности в явлениях. Меняются и особенности мышления, оно становится дедуктивным, «конкретизирующим» по форме, а по содержанию диалектичным Механизм диалектического бытия предстает как универсальный «закон», раскрывающий динамику отношений противоположных начал. Гегель создал свой «абсолютный» метод диалектической дедукции, совместив диалектику и результаты логических разработок высших форм организации движения мысли в высказываниях, завершив этим путь от первичных логических оформлений Аристотеля и онтологических постулатов Платона [19]. Гегель в своей истории философии показал переходы от содержательно-продуктной установки философских усилий по выявлению первооснований например, натурфилософов Фалеса, Анаксимандра и др. к установке на мыслительный механизм, без которого по Пифагору, истина не познается, привлекая, как и многие, особенности математических инструментов мышления, трактуя первоначала в терминах чисел, единиц бестелесного типа [16].

Первоначалом считали «единицу» как Бога, духа разума. Ксенофан наделял Бога высшим могуществом («…и в нем нет ни начала, ни конца»), а Секст Эмпирик утверждал о недостоверности знаний, обреченности иметь лишь мнения о вещах. Устремленность к пониманию вечных оснований в рамках диалектической динамики вела Анаксагора к мышлению и он первым стал рассуждать о «чистой» мысли, всеобщим трактовалась сама мысль, абсолютная сущность, «ум». У Анаксагора душа имеет энергию начала движения обладает причиной прекрасного и справедливого имеет цель и истину, всеобщее, а материя остается противостоящей всеобщему. Материю выделяет из хаоса «ум», соединяя и разъединяя. Тем самым, уже в античности обсуждался контраст между видимым и невидимым, придавая видимому статус случайности, а невидимому — источника неслучайности, совмещая противоположности как условие динамики бытия и созидания единиц, «организованностей», «нечто».

Но этим мыслители заложили основы универсального противоречия между основанием и его проявлением в воспроизводстве циклического бытия. Если динамика в проявленности диалектична в воспроизводимости состояния «нечто», то порождение и редукция в небытие составляют диалектику иного типа, ответственную за становление, совершенствование, развитие деградацию, разрушение. Все эти явления касаются проявлений либо основания «нечто», либо первооснования в порождении частного основания. Тогда и выделяется «потенциал» как категория первооснования или его подобия у части универсума, у «нечто», которое обладает всеми будущими характеристиками в проявлении, но в как бы «проектном» состоянии. А проект не может быть созерцаемым, так как его характеристикой выступает «возможность» вне «действительности», но такая возможность, которая предполагает порождение «действительного» с определенной необходимостью.

Рассмотренное выше онтологическое и объектное мировидение, удерживающее все накопления философской мысли, является ориентиром и основанием в мыслительной практике стратега [5, 11] Стратегическая позиция выделяется лишь в управленческой иерархии и в ней создаются проектные версии абстрактного уровня содержательности. Все конкретные материалы, информация замещается сначала в творческой индукции, в уровнях обобщения, идущего «снизу», в созидании стратегии как пути коренного совершенствования макрообъекта, что характерно при ускоренном развитии. Благодаря обобщению, абстрагированию в состоянии макрообъекта выявляются основания и их проявления в форме «для-в-себе» бытия либо в сюжетах кризиса, в острых противостояниях и т. п., либо в сюжетах устремленности к развитию, достижению «прорыва» в будущее. Любое стратегическое реагирование предполагает ответ на вопросы неслучайности перспектив, либо рывка в принципиально иное будущее, нейтрализации кризиса, судьбоносных угроз.

Категория «потенциал» место в организации стратегического мышления

Статус стратега опирается на принцип высшей определенности содержания стратегии и доказанности неслучайности версии критериям мирокартины и мироотношения. Поэтому выделяется потребность иерархизации акцентов в отношении макрообъекта и динамики его состояния, между моментами «в-себе» «для-иного», «для-себя» и «для-в-себе» бытия. Исходя из особенностей момента «в-себе» бытия как основания это становится ведущим, от которого зависит все остальное. Анализ «потенциала», его состояния, динамики предопределяет проектирование способов его применения и вытеснения иллюзорных устремлений и ожиданий, а вторично порождаются все типы учета внутренних и внешних факторов.

Однако сущностные трактовки термина «потенциал» не рассматриваются как актуально значимые в стратегическом управлении в целом, особенно в стратегическом мышлении как в позиции стратега, так и стратегического аналитика [5, 6]. В подготовке кадров управления стратегического уровня практически отсутствуют разделы, касающиеся версий мирокартин и мироотно-шений, методы оперирования мирокартинами, высшими абстракциями, продолжается «засилие» эмпирическими массивами информации, математическими моделями вне их подчиненности онтологическими средствами мышления. Рекомендации древних мыслителей правителям стран, империй на основе требований пер-вооснований («Неба», «Ян», «идей» и т. п.), заветы Платона, Аристотеля, Конфуция, Сунь-цзы, Шень-Бухая Хань Фэя, Чжугэ Ляна, Гуй Гу-цзы и др. не рассматриваются по их существенности, привнесенным ими вечных оснований. Нет направленности на формирование культуры мышления как условия устранения случайных стратегических версий. Нет и содержательного заимствования результатов нового времени, например немецкой классической философии, особенно Гегеля.

Всегда можно задавать вопросы об устройстве, его изменениях и развитии, о проявлениях в каждом уровне развитости или деградации. Проявления зависят от характера устройств, и в одних типах считается, что устройство обладает большими возможностями в проявлении, а в других — невысокими возможностями. При реагировании на внешние воздействия внутренние устройства могут меняться. Учитывая это, говорят о «полезных» и «вредных» изменениях. Если рассматривать сюжеты социальной и культурной жизни людей и обществ, то можно рассматривать процессы социализации и окультуривания как положительные, полезные для людей и обществ, если внутренние возможности возрастают, и как отрицательные, если они уменьшаются или искажаются.

В познании сначала фиксируют и объясняют внешние проявления, а затем, столкнувшись с трудностями объяснения и вводя различие между «случай- ным», зависимым от меняющихся обстоятельств, и «неслучайным», независимым от меняющихся условий выделяют особенности внутреннего, рассматривая его как «внутренние причины» внешних явлений. Для выделения таких представлений приходится не наблюдать, а осуществлять мышление, использовать средства языка сначала привычного, «естественного», а при возникновении недостаточной семантической определенности переходить к коррекции устройства языка, создавать «искусственные», профессионально или научно значимые модификации языков. Так. вместо содержательных единиц и парадигм как словарных комплексов «значений» создаются теоретические единицы и парадигмы «понятий», «категорий».

В практической деятельности сначала используют сложившиеся возможности человека как субъективного ресурса в реализации норм преобразования реальности а при опознании нерезультативности и непродуктивности действий приступают к порождению повышенных возможностей соответствующими притязаниям организаторов деятельности способами и методами. При ориентированности на порождение готовности к будущим требованиям и их усложнении возникает «производство» способностей, то есть внутренних субъективных механизмов, которое трактуется как «образование». Без образовательных систем развитие общества, воспроизводство его благополучия невозможно. Но как и всякое преобразовательное воздействие, оно может быть не только «полезным», но и «вредным», как в аспекте обучения, так и воспитания. Поэтому злонамеренные притязания в конкурирующих обществах могут вести к организованным искажениям внутренних изменений, что наблюдается в политической, политэкономической и даже культурно-духовной истории человечества в его цивилизационной динамике.

Общественное бытие человека предполагает, что его внутренние возможности должны в поведении соответствовать социальным, культурным, профессиональным и т.п. требованиям, сохраняя исходные природные предпосылки и используя их как внутренний ресурс в подчинении внешним требованиям в сюжетах общественно адекватного проявления. Образование выращивает устойчивые состояния внутренних возможностей необходимые для адекватного поведения в обществе, и они трактуются как сформированные «способности» Следовательно, человек как тип «нечто» имеет сначала природный потенциал, а затем обретает социально и культурно, а затем и духовно значимые потенциалы в социализации. В этом аспекте образование является общественным механизмом субъективной потенциализации.

Но потенциализация имеет уровни, и рост ее предполагает этапы социализации, окультуривания и одухотворения. Поэтому достигнутое становится стартом для более глубокой потенциализации. Этот переход можно обозначить как реагирование типа «для-в-себе» шаг в развитии или деградации, например, отход от культурности, а также как искажение стандартов способно- стей и т. п. Может быть и опережающее движение «наверх», но искаженное, что создает дополнительные сложности преодоления искажений. Так возникают научные и религиозные модификации, обладающие потенциалом искажений, наносящие вред общему движению в совершенствовании научной и иной практики высокого уровня потенциальности. Обнаружение искажений часто связано с процессами перепарадигматиза-ции исходных оснований и возникновением потребности иметь надежные критерии и методы парадигматических поправок. Поиск таких методов в мире организованного мышления вел к особым логическим дискуссиям.

Диалектическая дедукция Гегеля: реализация в технике игромоделирования

Раскрытие динамики дискуссий позволяет проникнуть в типы ответов на фундаментальные вопросы логического уровня. Рефлексия индивидуальных и коллективных успехов тех, кто искренне осознал пользу приближения к способности пользоваться великим методом Гегеля, позволила нам подтвердить объективность «дорожной карты развития субъективности» Гегеля [10] Понимание философии и метода Гегеля позволяло постигать достоинства всех видных представителей науки и управленческой, в том числе педагогической, практики осуществлять своеобразное ранжирование потенциалов выражать версии доказательным образом. Становилась очевидной сущность перехода преобразовательной практики в материальной акцентировке в индустриальный уровень, порождения новых типов индустриальности, в том числе интеллектуальной, информационной и т.п Ядром языковой потенциальности выступают парадигмы, и их качество определяется полнотой воплощения логического метода диалектической дедукции. На этой платформе мы создали свои версии словарей и парадигм применяемые в моделировании, особенно в игромодели-ровании. С 1999 г. мы основное внимание уделили разработке теории и методов, моделей и технологий стратегического мышления. В 2005 г. обосновали понятие «цивилизация» и в 2015 г. — парадигму цивилизационного подхода в аналитике, приступив к порождению национальных и мировых проектов. На этом пути пришлось раскрыть различие сущностей «культуры» и «цивилиза- ции», которое остается предметом серьезных дискуссий в среде культурологов и аналитиков, философов, методологов. Основанием различия прагматического и культурного уровней организации действий выступило различие того, что еще Аристотель считал «общим» и «всеобщим» Эти критерии смешиваются в практике дискутирования В то же время в акмеологии от понимания различий зависит трактовка уровней профессионализма в подготовке кадров.

Поскольку наша страна вновь устремилась к притязаниям культурно-духовной цивилизации в рамках положительного типа цивилизационности, она стала объективно нуждаться в росте качества критериального обеспечения процессов разработки и применения стратегических, судьбоносных решений. Поэтому требуются сущностные характеристики типов цивилизации в многополярном мире [8]. Мы разработали типологию цивилизаций в рамках парадигмы дедуктивной организации мысли и основное разделение типов, «положительного» и «отрицательного», связали с известным в древности различием мироотношения в зависимости от предпочтения «целого над частью», как положительного типа, и «части над целым», отрицательного типа. Наша страна ставит акцент на особенности положительного типа Это позволяет совместить интересы «части», своей страны, цивилизации, с интересами «целого», мирового сообщества, на благо целого и всех частей в нем.

Развитие мыслительного потенциала в стране: собственный опыт

Осознав потенциал гегелевской философии и метода как самый перспективный в философии и потенциал методологии в версии Г. П. Щедровицкого как наиболее перспективный для инновационной и технологизированной мыслительной практики, а также потенциал нашего оригинального метода работы с текстами для становления мыслительного потенциала, мы в 1978 г. создали свое сообщество, «методолого-педагогический кружок», для трансляции мыслительной культуры [1, 3]. Это было, прежде всего, устремление по порождению внутреннего потенциала. Факультативно имелся момент практического приложения в учебной и научной работе. В 1986 г. мы стали проводить организационно-деятельностные игры по интересам практики коллективной самоорганизации в решении сложных задач, используя опыт игр в группе Г. П. Щедровицкого В 1988 г. мы создали кафедру методологии для придания управленческому мышлению культурно-мыслительной потенциальности. А в 1989 г. мы встроились в Инновационное объединение Академии Наук, для культурно-мыслительной помощи в решении инновационно ориентированных задач в рамках разнообразного бизнеса. Тем самым, наше намерение было служить росту мыслительного потенциала в практике управления. В 2010 г. появилась возможность обучать общему и стратегическому мышлению участников регионального управления в г. Белгороде. По ряду причин, не связанных с качеством нашей работы, проект был прекращен. Но он возобновился в г. Томске, где мы успели продемонстрировать цикл обучения, носивший типовой характер в отличие от поискового варианта в г. Белгород.

Если учесть гегелевское понимание субъективного развития, то подобные циклы можно рассматривать как «присущие». Но современное образование не дает необходимые ориентиры и стандарты в ходе формирования нужных способностей такой направленности, не учитывает постоянный рост внешних изменений в пользу идеи инновационности и оставляет рост потенциала инновационных способностей в зоне исторической случайности. Педагогический корпус страны продолжает реализовывать стратегию выращивания готовности к рутинным стереотипам, использование полезности которых остается в инновационных условиях случайным. Сами педагоги насыщаются установками на творческое самовыражение вне опоры на потенциальные основания интенсификации и продуктивности в достижении педагогических успехов. Это касается и управленческого образования, в том числе и стратегического.

Когда осуществлялось индивидуальное понимание наших предложений, индивидуальное самоопределение, то ведущим было самостоятельное, вне нашей помощи «постижение» картин требующей жизни в будущем, наполненное случайным порождением смыслов вне привлечения сущностных ориентиров. Отмечая общее признание «хороших намерений» со стороны методолога, руководители разных сфер жизни общества не обнаружили в себе возможность идти в «рискованный поход» по профессиональному самосовершенствованию. Тип их самоопределения был похож на случайное понимание и отношение к будущим «бедам» в боях с противником неопытных новобранцев, с подчеркиванием негативных моментов и устремленностью к самосохранению, решающему внутреннему фактору Поэтому все особенности самоопределения «бойца» «защитника» отечества не принимаются в расчет. А в интенсивной инновационной практике стереотипы «бойца» адекватны в применении к установкам на