Археология мурманского приграничья

Под мурманским приграничьем в данной статье подразумевается территория, которая примыкает к сухопутному участку государственной границы на западе Мурманской области, протяженностью с севера на юг около 400 км и шириной 20–25 км. Граница между Россией и Финляндией проходит по водоразделу

1 Исследование выполнено в рамках госзадания Министерства науки и высшего образования РФ по теме НИР FMEZ-2024-0002 «Динамика социокультурного облика Кольского Севера в контекстах истории освоения арктического фронтира России». Признательность за помощь в сборе информации П. Уйно, А. Жульникову, Е. Поповой, Е. Петровой, В. Силинскому.

гидросистем Балтийского и Белого морей, а с Норвегией – по р. Паз, впадающей в Баренцево море.

В Мурманской области археологические изыскания в приграничье проводились только в окрестностях городов Ковдор, Никель и на р. Паз (Патсойоки, Пасвик). Остальная обширная территория, прилегающая к государственной границе, археологами пока не посещалась (рис. 1А).

С начала профессиональных археологических работ в Мурманском Заполярье в 1920-х гг. и до начала 2000-х гг. при поиске древних памятников основное внимание уделялось зоне морского побережья. Многолетние изучения береговых участков около устьев крупных рек позволили разработать эффективную методику обнаружения поселений разных эпох, население которых было ориентировано на добычу морских ресурсов. Изыскания же на водоемах в континентальных районах осуществлялись эпизодически, в основном при обследованиях площадок больших строительств в 1960–1970-х гг. Интересные попытки провести пробные разведочные маршруты по берегам основных рек Кольского полуострова (Поной, Варзуга) не привели к значительному увеличению числа открытых археологических памятников.

Среди специалистов, работающих на Кольском Севере, сформировалось устойчивое мнение, что внутренние территории Русской Лапландии, особенно участки водоразделов, менее перспективны для археологических исследований, чем морское побережье. Данное обстоятельство влияло на выбор районов для полевых работ. Таким образом огромные пространства материковой части Мурманской области до настоящего времени остаются «белым пятном» на археологической карте края2.

Поводом для написания статьи послужили работы автора, проводившиеся в приграничных районах Мурманской области в последние годы. В настоящее время назрела потребность в систематизировании разрозненной информации о результатах полевых изысканий археологов в приграничье в ХХ–ХХI вв. Основными источниками для нашей работы стали материалы полевых отчетов, хранящихся в научно-отраслевом архиве ИА РАН, а также сведения из российских и зарубежных публикаций. Статья продолжает цикл историографических обзоров по археологии различных районов Мурманской области и Республики Карелия ( Шахнович , 2019; 2021; 2024).

Археология около пос. Алакуртти

В 1839 г. в окрестностях д. Куолоярви (к западу от оз. Теннионъярви, на горе Аатсервайнен) была сделана первая археологическая находка на территории современного мурманского приграничья. Это был завернутый в бересту клад, состоящий из серебряных монет и предметов эпохи викингов3. Он был приобретен и передан в Императорскую университетскую коллекцию древностей K. Бергбомом. В его состав входили 174 западноевропейские монеты Х–ХII вв. (10 английских, 4 датские, остальные немецкие), серебряная витая гривна, два биллоновых браслета, небольшие металлические весы и набор из 12 гирек, соответствующих «русской» метрической системе. В XIX–XX вв. клад неоднократно становился объектом исследования финских и российских специалистов по нумизматике и археологии средневековья Северной Европы. Предполагается, что находка около Куолоярви отражает ситуацию импорта серебра в Финскую Лапландию через Карелию из Великого Новгорода и из Скандинавии в начале ХII в. (Hällström, 1842; Talvio, 1985; Сакса, 1990. С. 84).

Археология около г. Никель

Участок границы между Норвегией и Россией, проходящий по р. Паз (Пат-сойоки, Пасвик) в XIX – начале ХХ в. часто посещался европейскими учеными и путешественниками, которые оставили интересные путевые записи, содержащие в том числе наблюдения по этнографии и археологии саамов. Например, французский географ Шарль Рабо, который в 1884 г. исследовал р. Паз, поднимаясь вверх по ее течению до оз. Инари, упоминает о священных местах саа-мов-сколтов и описывает большую охотничью яму для ловли оленей4. Он отмечает, что еще сто лет назад на дне ям-ловушек устанавливали деревянные острия со специальными каменными наконечниками5. Этот обычай можно рассматривать как элемент древней охотничьей магии в промысловой практике.

Первая археологическая находка на «русском берегу» р. Паз была сделана в 1910 г. биологом Харальдом Линдбергом. В 20 км от моря, ниже по течению от хутора Холмфоссен он нашел в слое раковин мидий наконечник стрелы листовидной формы с обработкой сколами по всей поверхности «из мелкозернистого кварца» ( Hackman , 1911. Р. 56. Fig. 22).

Первые профессиональные работы в этом районе осуществил в 1922 г. реставратор Археологического комитета Финляндии Матти Кампман (Kenttämaa). Во время туристической поездки, по просьбе Комитета он провел осмотр и «пробные раскопки» на озерах Салмиярви и Хёюхеняи ( Immonen , 2016. S. 71).

Только в 1965 г. археологическая экспедиция ЛОИА АН СССР под руководством Н. Н. Гуриной продолжила поиск памятников археологии в этом районе

Рис. 1 (с. 416–417). Археология около г. Никель

А – карта-схема Мурманской области

Б – остров Хаутасаари на оз. Куэтсърви. Вид с юго-запада

В – саамское кладбище Пазрецкого летнего погоста. 1908 г.

Г – церковь свв. Бориса и Глеба на р. Паз. Вид с востока. 1890 г.

Д – церковь свв. Бориса и Глеба на р. Паз. Находки ( 1 – крест нательный, бронза; 2–4 – обломки гривны, биллон; 5 – фрагмент тарелки, фарфор; 6 – фрагмент цаты, серебро; 7 – фибула, железо; 8 – накладка, кость; 9 – нож, железо)

Е – церковь свв. Бориса и Глеба на р. Паз. Находки ( 1, 2 – ручки дверные, железо; 3, 4 – фрагменты оконниц, слюда; 5–7 – фрагменты паникадила, бронза; 8 – фрагмент кошелька, медь)

кольского приграничья. В 60 км к югу от пос. Борисоглебский в ходе краткой разведки на правом берегу р. Паз, в зоне проектируемого затопления строящейся ГЭС (в районе пос. Раякоски и устья р. Корнейтийоки), на песчаных площадках, на разной высоте над уровнем воды были обнаружены четыре сильно разрушенные небольшие стоянки каменного века с находками из кварца⁶. На одной из них («на 153-м километре») проведены предварительные раскопки, выявившие очаг из обожженных камней с углистым слоем, компактное хранилище охры и сопутствующий кварцевый материал ( Гурина , 1971. С. 94–95). Время бытования этих памятников предварительно было отнесено к финальному мезолиту. В 1973 г. работы на правом берегу р. Паз были продолжены. На острове Мениккосаари и в устье р. Меникко найдены два небольших местонахождения кварцевых отщепов ( Гурина , 1973. С. 1).

В 1999 г. по норвежско-российскому этнографо-археологическому проекту обследовались исторические объекты саам-сколтов. Экспедицией ИИМК РАН были проведены рекогносцировочные работы в природном заповеднике «Па-свик». На р. Паз, на островах Варлама, Меникко, Сколтехолмен, Чевессуоло, Крукхолмен и на озерах Нилиярви и Салмиярви отмечено наличие разновременных впадин, охотничьих ям-ловушек, валунных куч, стоянок каменного века. Кроме того, на горе Хириунвара упоминается «священное место саамов» ( Шумкин , 2001).

С целью расширения зоны поиска памятников каменного века в северо-западной части Мурманской области Н. Н. Гуриной в 1973 г. к югу от пгт. Никель проведен осмотр водотоков, впадающих в оз. Куэтсърви: нижнее течение р. Шуонийоки, на протяжении 13 км – от устья до водопада7. В районе моста через реку и около водопада, а также по левому берегу на протяжении 3 км вниз по течению, на песчаных террасах зафиксированы четыре стоянки с кварцевым инвентарем (Шуонийоки I–III, IIIА) и местонахождение кварцевых отщепов, датированные мезолитом8. На стоянке Шуонийоки II был заложен раскоп площадью 44 кв. м, в котором получена интересная коллекция находок, среди которых присутствовали орудия из серого кремнистого сланца9. На правом берегу реки, в 2 км к юго-востоку от устья, на высоких песчаных террасах обнаружены стоянки Шуонийоки IV и V10, а около устья – стоянка-мастерская по первичному расщеплению кремнистого сланца Шуонийоки VI11. Выскажем предположение, что стоянка Шуонийоки V, высоко расположенная над современным уровнем моря и значительно удаленная от реки, могла функционировать в период существования древнего морского залива и, следовательно, датироваться ранним мезолитом.

Н. Н. Гурина в 1973 г. провела обследование и нижнего течения р. Колосйо-ки, и участка восточного берега озера около ее устья. Здесь было найдено шесть «местонахождений с различным количеством материала» (Колосйоки II–IV, Ку-этсърви I–III). На стоянке Колосйоки II, находящейся на правом берегу реки, заложен раскоп площадью 36 кв. м, получена коллекция кварцевых и кремневых орудий и отходов производства «мезолитического облика»¹². Стоянки на рр. Паз, Колосйоки и Шуонийоки Н. Н. Гуриной объединены в западную группу мезолитических памятников Мурманской области ( Гурина , 1989. С. 24).

По письменным источникам, с XVI в. около оз. Куэтсърви существовал Паз-рецкий зимний лопарский погост. Известны три места его расположения в разное время: правый берег устья р. Колосйоки, устье р. Малая Колосйоки и устье р. Шуонийоки (около водопада) ( Мацак , 2005. С. 476). Пока эти «лапландские поселения» археологами не обследовались.

Могильник Хаутасаари I. В южной части оз. Куэтсърви, в 1 км к северу от устья р. Колосйоки находится остров Хаутасаари. Он в плане треугольной формы (0,3 × 0,19 км), сложен песчаными отложениями, намытыми на каменистый выход. Южная часть острова высокая, обрывистая – 7,5 м над уровнем водоема, в то время как северная значительно ниже – 2–2,5 м. Остров полностью порос смешанным лесом (рис. 1Б).

Название острова (по-фински Hauta – могила), и исторические сведения о существовании в XIX–XX вв. на озере саамского погоста указывают на нахождение на нем могильника. Это подтверждает и топографическая карта этого района 1933 г. с обозначением кладбища на южной оконечности острова. В 1973 г. Н. Н. Гурина провела предварительное обследование острова, отметила наличие могил и сделала сборы кварцевых отщепов с осыпи обрыва. В ее отчете есть описание «состояния костей» – из чего можно сделать вывод, что было проведено вскрытие могилы. Могильник определялся как саамский, и планировалось продолжить его изучение13. В 2023 г. М. М. Шахновичем (КНЦ РАН) с целью локализации могильника осуществлены изыскания на острове.

Кладбище Хаутасаари располагается в южной части острова, на относительно ровной площадке, которая имеет общий уклон к востоку. С южной стороны берег обрывистый, высота над уровнем воды составляет 8 м. Под тонким слоем дерна подзол повсеместно отсутствует, что характерно для кладбищенского слоя.

Могилы (около 50) хорошо заметны в рельефе в виде неглубоких (до 0,4 м) впадин разной величины. Они имеют овальную форму, расположены рядами и в основном ориентированы по линии север – юг и юго-запад – северо-восток, перпендикулярно берегу озера. Ориентация погребений на водоем – распространенная практика у народов тундровой зоны.

В соответствии с православной традицией, которая существовала в Русской Лапландии вплоть до 1950-х гг., над могилами устанавливали деревянные сооружения – «домовины», и в этом случае могильная насыпь не делалась ( Hallström, 1922) (рис. 1В). В настоящее время на поверхности не обнаружено никаких следов наземных деревянных конструкций, которые отсутствовали уже в 1960-х гг. Размеры могильника примерно 85 × 60 м.

В северо-западной части могильника, в 12 м к востоку от края берегового обрыва, находится искусственная впадина подпрямоугольной формы (внешний контур – 11 × 8 м, внутренний – 6 × 4 м, глубина – 1 м) – скорее всего, остатки углубленного жилища неясной датировки. Рядом с ней есть две ямы меньших размеров (2,5 × 2 м и 3 × 2,5 м), вероятно, хозяйственного назначения и соотносящиеся с основной впадиной. Находки на поверхности не найдены. Предварительная оценка возраста могильника – XIX – первая треть ХХ в. Западный участок кладбища можно определить как более древний.

Раскопки «старой» церкви свв. Бориса и Глеба на р. Паз. Значительным событием в археологии края стали раскопки в 2010 г. археологической экспедицией КГКМ древней церкви свв. Бориса и Глеба на р. Паз. По демилитации 1826 г., на западном берегу этой пограничной реки, в 5 км от моря, за Россией был оставлен около Пазрецкого летнего погоста саам-сколтов небольшой участок вокруг старинного храма. Церковь была построена предположительно в 1565 г. прп. Трифоном и относилась к Печенгскому монастырю (рис. 1Г)14. Она уничтожена пожаром в 1944 г.15 Проведенные в 2010 г. работы были первыми изысканиями по церковной археологии Русской Лапландии (Шахнович, 2012).

Небольшой раскоп площадью 33 кв. м был заложен на месте центральной части церкви. Грунт каменистый, поэтому средняя мощность слоя культурных отложений (угольный слой пожарища) – 0,1–0,15 м. Однако коллекция находок оказалась значительной – 2824 экз. (в среднем 85 экз. на 1 кв. м). Среди них как индивидуальные артефакты определены 147 экз. Находки в коллекции можно разделить на три условные временные группы. Первая – «дотрифоновский» период эпохи Средневековья; вторая – от возведения церкви во второй половине XVI в. до ее подновления в середине XIX в. и третья – до гибели храма (вторая половина XIX – середина ХХ в.).

Рассмотрим подробнее немногочисленную группу средневековых вещей ( Шахнович , 2011). Среди них выделяются три фрагмента разломанного билло-нового браслета с двумя «драконоголовыми окончаниями». Подражание «звериноголовому» стилю скандинавских украшений «культуры поздних викингов» указывает на его североевропейское производство ( Рябцева , 1999. С. 236). Можно датировать данный артефакт периодом XI–XII вв. (рис. 1Д: 2–4 ).

Также обратим внимание на хорошо сохранившуюся миниатюрную железную застежку – фибулу (рис. 1Д: 7 ). Ее внешний диаметр – 2 см, прут прямоугольного сечения (ширина – 0,3 см, толщина – 0,4 см), длина иглы – 3 см, при толщине 0,3 см. Возможно, это заколка ворота рубахи. Данная «простая» фибула могла быть импортным товаром или изделием местных мастеров, которые копировали привозные образцы. Активные связи Восточной Лапландии с Новгородскими землями прослеживаются с XI в. ( Макаров , 1993. С. 58). На Кольском полуострове подобные кольцевидные застежки из железа найдены на разрушенном средневековом могильнике Кузомень I, датируемом XII–XIII вв. и около оз. Килпъявр ( Гурина и др. , 1990. С. 126; Каргопольцев и др. , 2024).

Предмет личного благочестия – целый четырехконечный крест-тельник (3,9 × 2,1 × 0,2 см) с прямыми лопастями (рис. 1Д: 1). На лицевой стороне схематично изображено Распятие с терновым венцом в центре, треугольная Голгофа, глава Адама. На обороте вырезана неясная надпись кириллицей с сокращениями. Предположительно «Царь Славы Иисус Христос спаси меня». В ушке и в нижней части креста двусторонней перфорацией сделаны сквозные отверстия диаметром 1 мм. Причем нижнее сверление осуществлено поверх надписи. Наличие двух отверстий для крепления креста указывает, что он или пришивался к материалу, или входил в набор четок (Колпакова, 2013). Нужно отметить небрежность как в нанесении изображения, так и в целом обработки изделия и отсутствие традиционных криптограмм. По иконографии и художественному стилю крест отличается от стандартных северорусских типов меднолитых изделий XVII–XIX вв. Он больше похож на центральнорусские образцы нательных крестов XV–XVI вв. (Костючук, Колпакова, 2015. С. 140). Изображение семиконечного распятия с терновым венцом в центре подтверждает эту датировку. Упрощенность исполнения позволяет предположить местное производство данного креста-тельника и датировать его эпохой позднего Средневековья. Крест мог быть потерян в период существования церкви.

Особый интерес вызывает единственный в коллекции однолезвийный нож (рис. 1Д: 9 ). Он сильно коррозирован и разломан на две части, а кончик утрачен. Реконструированная длина лезвия – 10 см, общая – 13,7 см, ширина – 2 см. Остроконечный клинок имеет прямую спинку, верхний уступ, треугольное сечение и незначительную сточенность. Ось черенка почти параллельна спинке ножа. Его можно отнести к типу универсальных поясных саамских ножей (goakka), которые использовались в повседневном обиходе от Средневековья до наших дней.

Специфику памятника отмечают сильно пострадавшие в пожаре церковные предметы: деформированная церковная «свеча»¹⁶; части бронзового паникадила XIX в.; оплавленные остатки блюда большого диаметра из медного сплава; «якорная» медная цепочка для подвешивания стеклянной лампады; фрагмент края колокола (11,8 × 7,5 × 1,4 см, вес 666 г); кусочек серебряной цаты с растительным орнаментом (5,5 × 2,3 × 0,4 см); бесформенные слитки меди от расплавившейся церковной утвари; две одинаковые железные книжные застежки (7,3 × 2,1 × 1,7 см) (рис. 1Д: 6 ; 1Е: 5 )

Остальные находки – это кованые и «тянутые» гвозди (1460 шт.), монеты XVIII–XX вв. (37 шт. – восемь норвежских, одна финляндская и 28 российских); восемь фрагментов керамики XVIII – начала XIX в. (один фрагмент фарфоровой тарелки с орнаментом в стиле Willow pattern); кресальные кремни (17 шт.); части кованого дверного снаряда; два топора «русского» и «финского» типов; цепь и навесной замок; фрагменты слюдяных оконниц (69 шт.); фрагменты костей (396 экз. – 372 г) (рис. 1Е: 4–8 ).

Средневековые находки и большое количество раздробленных, без следов вываривания осколков костей северного оленя, находившиеся под полом здания, могут служить аргументами подтверждения гипотезы о том, что до строительства церкви на этом месте находилось языческое «капище».

Археология около г. Ковдор

Город Ковдор построен в конце 1950-е гг. рядом с одноименным озером в верховьях р. Ёна (гидросистема Белого моря). Озеро вытянуто с запада на восток и первоначально имело размеры 2,5 × 0,1–0,35 км17. На его южном берегу располагаются здания Ковдорского ГОКа, а северный берег не застраивался, оставаясь «зеленой зоной» города. Северный берег высокий, имеет два террасовидных уступа, которые образовались в результате сброса приледникового водоема.

В окрестностях города известны семь стоянок каменного века. В 2000 г. М. М. Шахновичем (КГКМ) на северном берегу озера были зафиксированы две небольшие, частично разрушенные стоянки – Ковдор I и Ковдор II (рис. 2А). Они занимают песчаные площадки на высоте 2–3 м над уровнем воды. Площадь распространения культурного слоя, определенная по сборам кварцевых находок с поверхности, соответственно 330 и 200 кв. м. Стратиграфическая колонка традиционна для северо-таежного региона: дерн мощностью 0,1 м; серый подзол – 0,04–0,08 м; темно-желтый с красноватым оттенком песок – 0,15–0,3 м; желтый песок – 0,1 м; светло-желтый песок – материк. Находки из кварца со стоянки Ковдор I: небольшой концевой скребок, кусок с галечной коркой, отщепы и сколы (15); Ковдор II – отщеп кварца со следами от использования, кварцевые сколы (19), фрагмент кальцинированной косточки животного. Обе стоянки по незначительной высоте нахождения над уровнем озера датированы периодом неолита – энеолита (IV–III тыс. до н. э.) ( Шахнович , 2000).

В 2019 г. А. М. Жульников (ПетрГУ) в 3 км к востоку от истока р. Ковдор, на ее правом берегу, в месте слияния с р. Мажель, зафиксировал еще пять стоянок – Ковдор III–VII. Они занимают ровные площадки на высоте 3,5–6 м над уровнем воды. Площадь памятников в основном незначительная – 60–170 кв. м, Ковдор V больше – 1400 кв. м (17 × 85 м). Мощность культурного слоя – 0,15–0,2 м. Находки из слоя подзола в шурфах – куски и отщепы кварца разного качества (рис. 2В). Предварительно стоянки Ковдор III–VII датированы V–VI тыс. до н. э.

Отсутствие керамики среди находок, особенно полученных при сборах с поверхности или из шурфов, – обычная ситуация на небольших северных стоянках. Ранее исследователи относили такие памятники к группе «беске-рамических», где изделия из плохо обожженной глины не сохранились в северной почве или не использовались в обиходе. Но в основном, при наличии дополнительного признака – доминирования кварца среди используемых горных пород, – они формально считались мезолитическими. С конца ХХ в. отсутствие керамики более объективно объясняется функциональной спецификой кратковременных, сезонных стоянок или незначительной степенью их обсле-дованности. Основой при датировании «бескерамических» памятников, при достаточной многочисленности коллекций, стал анализ каменных индустрий ( Шахнович , 1997. С. 3–5).

Комплекс валунных сооружений на оз. Окуневое. В начале 1990-х гг., в 10 км к востоку от границы, на высоком северо-восточном берегу небольшого верхового оз. Окуневое, местные жители обнаружили необычную группу каменных сооружений, которые были названы краеведами «валунными плат-формами»¹⁸.

Рис. 2. Археология около г. Ковдор

А – стоянка Ковдор I. Вид с северо-востока. 2013 г.

Б – кварцевые находки ( 1–5, 8, 9 – сколы; 6 – отщеп с ретушью; 7 – скребок) ( 1, 2 – Ковдор III; 3 – Ковдор IV; 4–7 – Ковдор V; 8, 9 – Ковдор VI)

В – оз. Окуневое. Группа 1. Валунная кладка 1. Вид с северо-востока

Г – оз. Окуневое. Группа 1. Валунная кладка 2. Вид с востока

Д – оз. Окуневое. Группа 2. Валунная кладка 3. Вид с юго-запада

Е – кресало, железо

В 2012 г. памятник обследовался комплексной экспедицией Национального музея Республики Карелия ( Шахнович, Кулькова , 2015). На местности были локализованы три группы искусственных сложений из камней. Несмотря на то что эти скопления сооружений находятся на значительном удалении друг от друга и отличаются по конструкциям объектов, они были объединены в один комплекс.

В группу 1 включены девять каменных сооружений, сосредоточенных на площади 50 × 40 м, в 70 м от озера, на высоте 2–6 м над уровнем воды. Кладки имеют разные размеры (самая большая – 2,3 × 1,8 × 0,9 м), все в плане прямоугольной формы (рис. 2В; 2Г). Камни укладывались в два ряда, с помещением вниз более крупных валунов (max 0,35 × 0,3 × 0,3 м). У четырех объектов в центре уложены плоские плиты, а углы «декоративно оформлены» установкой «угловых» камней. Материал для строительства брался около кладок. В 2–7 м от сооружений можно увидеть задернованные лунки, оставшиеся после извлечения камней.

Группа 2 занимает ровную площадку на вершине холма, в 0,4 км от озера, в 0,32 км от группы 1. Семь единообразных валунных сложений находятся на небольшом участке 35 × 20 м, на удалении 6–7 м друг от друга (рис. 2Д).

Форма сложений – прямоугольный параллелепипед с ровной верхней плоскостью и вертикальными стенками высотой до 0,9 м. Камни в конструкции уложены аккуратно, с «выведением» прямых углов. По углам установлены декоративные «навершия», которые придают сложениям законченный вид. Размеры внутренних камер различаются: от 0,6 × 0,4 м до 1,2 × 0,6 м. Центральное заполнение «ящиков» – бессистемно наваленные камни. Величина использованных камней варьирует от 0,65 × 0,25 × 0,3 м до 0,2 × 0,1 × 0,13 м. Крупные валуны нижнего ряда («основание») уложены на грунт без использования древесных подкладок. В еще одну группу выделены три каменных ящика, по конструкции сходные с объектами группы 2, но удаленные от них вниз по склону на 70 м.

Из девятнадцати кладок две были разобраны в 1990-е гг. кладоискателями. При наличии общих черт – прямоугольная в плане форма, четкие линии стен и углов, использование крупных валунов в основании, заполнение центральной части мелкими и плоскими камнями, нельзя говорить о том, что все каменные сложения на оз. Окуневое одинаковы. Сооружения второй и третьей групп существенно превосходят по высоте валунные сложения первой группы. Их высота достигает 0,9 м, что делает их похожими на каменные ящики, в то время как объекты нижнего участка склона холма визуально напоминают намогильные конструкции.

Одна кладка в группе 1 была в 2012 г. частично разобрана. Она в плане четырехугольной формы, с небольшим сужением к западу, размерами 2,2 × 1,8–1,6 м, ориентирована на озеро. Небольшие стены сооружения (высота 0,35–0,52 м) сложены из двух рядов крупных валунов (0,5–0,7 × 0,35–0,45 м). Размеры внутреннего пространства – 1,5–1,6 × 0,98–1,2 м. Оно заполнено засыпкой из плоских и мелких камней, которые были уложены поверх дерна (рис. 2В). Геохимические исследования показали, что внутри кладки отсутствовали следы погребения и хозяйственной деятельности19.

В настоящее время в Восточной Фенноскандии известно еще шесть групп идентичных валунных сложений: в заливе Каклолакши на оз. Среднее Куй-то, на о. Кильдин в Баренцевом море, на рр. Западная Майка, Колвица и Ура, на оз. Топорное около пос. Лоухи. В качестве гипотезы была предложена идея, что эти объекты могут быть кенотафами – одной из разновидностей позднесредневекового православного обряда погребения, символическими захоронениями утонувших людей ( Шахнович , 2022).

Заключение

Полноценно оценить археологический потенциал приграничных районов Мурманской области на основе скудных находок из шурфов и небольших раскопов невозможно. Однако опыт этих исследований и основанные на них предварительные выводы, несомненно, будут полезны в последующих изысканиях. На современном этапе работы в регионе можно с большой уверенностью утверждать, что при выработке определенной методики поиск памятников каменного века и «саамского Средневековья» в материковой зоне мурманского приграничья вполне перспективен. Находки последнего десятилетия, например, калачевидное кресало с оз. Гирвас (рис. 2Е), как и ранее описанный клад из Куолоярви, показывают, что территория водоразделов активно осваивалась в Средневековье в процессе сезонного движения населения.

Изучение немногочисленных письменных и картографических источников, привлечение материалов из фондов муниципальных музеев и данных микротопонимии, проведение опросов среди краеведов представляются важной подготовительной частью исследования, предваряющей полевые работы.