Арктическое разграничение России и Норвегии: новые вызовы и сотрудничество

Хронология подписания и вступления в силу

Договор между Российской Федерацией и Королевством Норвегия о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане (далее по тексту — «Договор» или «Договор 2010 г.») был подписан в Мурманске 15 сентября 2010 г. Министром иностранных дел России С.В. Лавровым и Министром иностранных дел Норвегии Й. Стёре в присутствии Президента Российской Федерации Д.А. Медведева и премьер-министра Королевства Норвегии Й. Столтенберга.

Предполагалось, что ратификация Договора 2010 г. будет осуществлена одновременно парламентариями двух стран до конца 2010 г. Однако этому помешало противостояние положениям Договора со стороны рыбацкого сообщества Северного бассейна и, в частности, Мурманской, Архангельской и других областей России, что потребовало дополнительного времени для его рассмотрения на соответствие национальным интересам России. Были проведены парламентские слушания по данному вопросу, которые не привели к однозначному выводу. Подавляющее большинство выступавших специалистов, учёных, практиков приводило аргументы о несоответствии Договора национальным отечественным интересам и предлагало отклонить его ратификацию.

Рисунок 1. Подписание Договора 15 сентября 2010 г. Фото Льва Федосеева.

Впервые опубликовано в «Мурманском вестнике» 16 сентября 2010 г. № 169 (4812).

Тем не менее, Договор 2010 г. был вначале ратифицирован Стортингом (Парламентом) Норвегии 8 февраля 2011 г. единогласно всеми 169 парламентариями (100%) от 7 конкурирующих партий. При этом выступающие парламентарии подчёркивали соответствие Договора интересам Норвегии и отмечали особый вклад норвежских участников переговорного процесса в разработку его положений. Особые поздравления от всех партий, представленных в Стортинге, включая и оппозиционные, получил действующий в то время премьер-министр Й. Столтенберг 1. При этом было подчёркнуто, что это историческое достижение и крупная норвежская дипломатическая победа.

В России Договор 2010 г. был ратифицирован Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации спустя более чем через месяц после норвежцев, а именно 25 марта 2011 г. Затем он был одобрен Советом Федерации 30 марта 2011 г. При этом за его ратификацию проголосовали всего 311 депутатов (или 69,1% от участвующих в рассмотрении этого вопроса) и все они представляли только одну фракцию — «Единая Россия». Это весьма низкий показатель голосования с учётом важности такого межгосударственного документа. Другие фракции — КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия» — выступили с критикой положений Договора и даже предлагали его отклонить. Несмотря на это, Договор был всё же, используя «машину голосования», ратифицирован, и это сопровождалось специальным «Заявлением в связи с разграничением морских пространств между Российской Федерацией и Норвегией в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане» (См. Приложение 1).

Президентом РФ Д.А. Медведевым 5 апреля 2011 г. был подписан Федеральный Закон о ратификации Договора (№ 57-ФЗ).

Обмен ратификационными грамотами между представителями России и Норвегии был осуществлён только 7 июня 2011 г. На 30-й день после этой процедуры Договор 2010 г. вступил, в соответствии с его Статьей 8, в силу. Вместе с тем отдельные договорённости по рыболовству, которые были достигнуты ранее и оправдали себя на практике, в частности, «Протокол о временных правилах рыболовства в смежном участке Баренцева моря от 11 января 1978 г.», продолжали применяться «В бывшем спорном районе… в течение переходного периода сроком в два года с даты вступления в силу настоящего Договора» (Статья 2, Приложение I к Договору 2010 г.). Таким образом, с учётом переходного периода, Договор фактически вступил в силу в полном объёме с 7 июля 2013 г. и уже в течение четырёхлетнего периода он реализуется Россией и Норвегией практически, что даёт определённый, но пока небольшой материал для оценки тех целей и ожиданий, которые были заявлены в самом Договоре.

Основные положения Договора

Текст Договора 2010 г. содержит преамбулу из 11 абзацев, 8 статей, Приложение I «Вопросы рыболовства» и Приложение II «Трансграничные месторождения углеводородов». Ниже даётся краткий анализ (постатейно) основных положений Договора, исходя из их практического применения в ресурсной деятельности.

В преамбуле главной целью Договора провозглашается «поддержание и укрепление добрососедских отношений», «обеспечение стабильности и укрепления сотрудничества в Баренцевом море и в Северном Ледовитом океане» и «завершение разграничения морских пространств Сторон».

В качестве реализации упомянутых целевых установок особо акцентируется важность для двух сторон «значения живых ресурсов для прибрежных рыбопромысловых сообществ», «традиционный характер российского и норвежского рыболовства в Баренцевом море» и ответственность «в отношении сохранения и рационального управления живыми ресурсами Баренцева моря и в Северном Ледовитом океане».

Не меньшее значение придаётся и углеводородным ресурсам, что отражено в тексте преамбулы как «важность эффективного и ответственного управления их углеводородными ресурсами». Именно эти двум направлениям экономической деятельности в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане — рыболовству и использованию углеводородных ресурсов — посвящены Приложение I «Вопросы рыболовства» и Приложение II «Трансграничные месторождения углеводородов».

В Статье 1 зафиксированы достигнутые договорённости Сторон по линии разграничения морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане как 8 точек в соответствующих координатах, соединяющиеся между собой с юга на север. Линия разграничения отражена не только в координатах, но и на карте-схеме, приложенной к Договору (рис. 2). Протяжённость линии составляет около 844 миль или 1 689 км.

К сожалению, в данной Статье, как и в других Статьях и в преамбуле Договора, не даётся пояснения относительно термина «морские пространства». Что под этим термином подразумевают договаривающие Стороны? Континентальный шельф? Исключительные 200мильные экономические зоны? Рыбоохранную зону вокруг Шпицбергена? Территориальное море? Или все эти вместе взятые морские районы, объединённые собирательным термином «морские пространства?». Между прочим, термин «морские пространства» не прописан и в

Конвенции ООН по морскому праву от 10 декабря 1982 г., на которую ссылаются Стороны в преамбуле Договора, как на одну из основ при принятии ими решений по линии разграничения. В отечественной договорной практике термин «морские пространства» впервые был использован в Соглашении между правительством СССР и США о линии разграничения морских пространств от 1 июня 1990 г., которое было ратифицировано Сенатом США 16 сентября 1991 г., но не было ратифицировано СССР в прошлом, как и Россией в настоящем времени.

Вопрос о содержании термина «морские пространства», используемого в Договоре 2010 г., имеет не только теоретический характер, но и прежде всего практическое значение, как при проведении рыбопромысловой деятельности, так и при разведке и разработке углеводородных ресурсов. Попытки Союза рыбопромышленников Севера (далее по тексту СРПС) получить разъяснения по нему в МИДе России, который вёл с нашей стороны разработку положений Договора и возглавлял российскую делегацию на переговорах с норвежцами, пока остаются безуспешными.

В Статье 2 определены обязательства Сторон соблюдать линию разграничения, а также сказано о том, что они «не претендуют на, и не осуществляет какие-либо суверенные права или юрисдикцию прибрежного государства в морских пространствах за пределами этой линии». Практическое прочтение этой Статьи таково, что всё, что находится восточнее линии разграничения, — относится к компетенции России, а всё, что западнее линии разграничения, — Норвегии.

В Статье 3 описываются договорённости Сторон по «Специальному району», имеющему формы «косынки», небольшому по площади, которую якобы передаёт норвежская сторона российской стороне. При этом Норвегия никогда ни юридически, ни практически не владела этим небольшим и не имеющим экономического значения морским районом. Возникает вопрос: «Как можно передать то, что тебе никогда не принадлежало?». С другой стороны, Россия, пойдя на такую «сделку», автоматически расширяет на этом участке свою 200мильную исключительную экономическую зону за её пределы — до 225 миль, что противоречит Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. К тому же, предписываемые пунктом 2 Статьи 3 принятие Россией соответствующих законов, правил по осуществлению ею суверенных прав или юрисдикции в «Специальном районе», как и нанесение его на картах пока нами полностью не реализовано. В целом положение Статьи 3 не имеет разумного объяснения по его принятию российской стороной.

В Статье 4 определены положения тесного сотрудничества, а в Приложении I конкретизируются принципы и инструменты его осуществления в области рыболовства «с тем, что- бы сохранить их существующие доли в объёмах общего допустимого улова», а также говорится о том, что «заключение настоящего Договора не должно негативно влиять на возможности каждой из Сторон в области рыболовства». Эти положения важны как для российского, так и для норвежского рыболовства. С учётом положений, отражённых в Приложении I, и, прежде всего, пролонгации Соглашения о сотрудничестве в области рыболовства от 11 апреля 1975 г. и Соглашения о взаимных отношениях в области рыболовства от 15 октября 1976 г. на 15-летний период, а также продолжением работы Смешанной российско-норвежской комиссии по рыболовству (далее по тексту СРНК) по принятию ею общих допустимых уловов, определению взаимных квот и мер регулирования рыболовства, создаётся, с одной стороны, неплохая основа для дальнейшего устойчивого рыболовства обеих сторон по всей акватории Баренцева моря. Вместе с тем, отсутствие в данной Статье, как и во всём Договоре 2010 г., ссылок на морской район, попадающий под действие Договора о Шпицбергене 1920 г., который имеет наиболее важное значение в российском рыболовстве, а также положения Статьи 2, создаёт в перспективе реальную угрозу продолжению устойчивого российского рыболовства в морском районе архипелага Шпицберген.

В Статье 5 описаны договорённости и процедуры относительно эксплуатации месторождений углеводородных ресурсов на континентальном шельфе в тех случаях, когда они залегают по обе стороны линии разграничения. В Приложении II даётся детальная процедура совместной разработки тех трансграничных месторождений нефти и газа, которые могут рассматриваться как единое целое. При этом допускается инспектирование расположенных на её континентальном шельфе установок по добыче углеводородных ресурсов, которые ведут эксплуатацию трансграничных месторождений. В целях консультаций и разрешения возникающих вопросов по использованию трансграничных запасов углеводородных ресурсов Стороны создают Совместную комиссию.

В Статье 6 подчёркивается, что Договор не наносит ущерба правам и обязательствам Сторон по другим международным договорам, участниками которых являются и Россия и Норвегия, и которые являются действующими на момент подписания и вступления в силу настоящего Договора. Можно предположить, что под «другим международным договором» Стороны подразумевают, прежде всего, Договор о Шпицбергене 1920 г., и что Статья 6, по мнению разработчиков Договора 2010 г. [1, Колодкин Р.А., с. 27; 2, Титушкин В.Ю., с. 382], позволяет России, как и прежде, «обосновывать свою позицию по так называемой рыбоохранной зоне вокруг Шпицбергена» — и не признавать её. Вместе с тем, как справедливо замечает Криворотов А.К. [3, Криворотов А.К., с. 70], эти же положения могут с равным успе- хом использоваться норвежцами для своего толкования режима морских районов вокруг Шпицбергена, обосновывая введённую здесь Норвегией 200-мильную рыбоохранную зону. Разделяя такой вывод Криворотова А.К., хочу обратить внимание ещё и на следующее. Даже если допустить, что аргументация Колодкина Р.А. о том, что данная Статья действительно защищает наши ресурсные интересы в морском районе Шпицбергена верна, то как это соотносится с положениями Статьи 2 Договора? А в ней прямо сказано о том, что всё, что находится западнее линии разграничения, не относится к суверенным правам или юрисдикции прибрежного государства, то есть к России. Тогда к кому это относится? Ответ очевиден — к Норвегии. Таким образом, Статья 6 имеет общий характер и не может использоваться с учётом других положений Договора 2010 г. как правовой инструмент для защиты российских интересов в морском районе Шпицбергена.

СХЕМА

Рисунок 2. Линия разграничения морских пространств по Договору между Россией и Норвегией от 15 сентября 2010 г. 2

2 Кисловский В.П. С позиции международного права — ничтожен! // Морские вести России. 2015. № 12. С. 13–15.

В Статье 7 содержатся важные положения о том, что Приложения к Договору являются его неотъемлемой частью. Вместе с тем, в ней предусмотрены и возможности внесения поправок в Приложения посредством отдельных Соглашений, которые вступают в силу в определённом порядке и с даты, предусмотренной такими соглашениями.

В Статье 8 прописана обязательная процедура ратификации, дата вступления Договора в силу и то, что тексты Договора, составлены в двух экземплярах, каждый на русском и норвежском языках, причём оба текста имеют одинаковую силу.

Вместе с тем, обращает на себя внимание то, что тексты на русском и норвежском языках Договора 2010 г. в ряде случаев не совпадают по смыслу. Последнее может создать конфликты между Сторонами при их практическом применении. По мнению Криворотова А.К. [3, с. 77], который владеет и норвежским языком, «тяжеловесный стиль… в русском и в норвежском текстах договора, явно калькированных с английского, косвенно свидетельствует о спешке при его подготовке, не позволившей даже отредактировать перевод». Ещё более негативную оценку несоответствию текстов, касающихся только вопросов рыболовства, на русском и норвежском языках даёт к.ф.н. Лукашева Е.А. [4, Лукашева Е.А., с. 33–35], которая выявила ряд существенных разночтений текстов в русском и норвежском изложениях. Важнейшие из них приведены в таблице, составленной мною ранее на основе упомянутого анализа Лукашевой Е.А.

Таблица 1

Сравнительный анализ русского и норвежского текстов Договора о разграничении от 15 сентября 2010 г., касающихся только рыболовства

Русский текст	Перевод аналогичных положений норвежского текста на русский язык специалистом, владеющим норвежским языком и рыболовной терминологией (к.ф.н. Лукашева Е.А)
Шестой абзац преамбулы:
«...прибрежных рыбопромысловых сообществ...»	«... прибрежных рыболовных сообществ...»
«... которых обычно вело рыбный промысел в этом районе.»	«... которых обычно ведет рыбный промысел в этом районе.»
Восьмой абзац преамбулы:
«... и ответственности в качестве прибрежных государств...»	«... и основной ответственности в качестве прибрежного государства...»
Статья 4 п. 1:
«...не должно негативно влиять на возможности...»	«...не должно нанести ущерба соответствующим возможностям ...»
Статья 4 п. 2:
«С этой целью Стороны продолжают осуществлять тесное сотрудничество в сфере рыбного промысла тем, чтобы сохранить их существующие доли в объемах общего допустимого улова и обеспечить относительную стабильность их рыболовной деятельности по каждому соответствующему виду рыбных запасов»	«С этой целью Стороны продолжат тесное сотрудничество по вопросам рыболовства с тем, чтобы сохранить свои соответствующие доли общего допустимого улова и обеспечить относительную стабильность своего рыболовства в отношении отдельных соответствующих запасов »
Приложение I Вопросы рыболовства. Статья 2.

«...технические правила в отношении, в частности, размера ячеек сетей и минимального промыслового размера, установленные каждой из сторон для своих рыболовных судов, применяютс я...»

«... технические предписания в отношении, в частности, размера ячеек сетей и минимального размера рыбы , установленные каждой из сторон для своих рыболовных судов, действуют ...»

Все эти несоответствия текстов на русском и норвежском языках требуют устранения, тем более что норвежский текст в том, что касается рыболовства, полностью отвечает смысловому подходу по этим вопросам российских специалистов-практиков Северного бассейна.

Что же разграничил Договор?

Как упоминалось в самом Договоре, разграничению между Россией и Норвегией подверглись в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане некие «морские пространства». Дефиниции этого термина в Договоре отсутствуют. Нет разъяснений по этому вопросу и со стороны соответствующих компетентных российских органов.

Вместе с тем в последнем абзаце пункта 1 Статьи 1 говорится: «Конечная линия раз-граничения…соединяющей самую восточную точку внешней границы континентального шельфа Норвегии и западную точку внешней границы континентального шельфа Российской Федерации (выделено автором)», что свидетельствует о том, что на всём своём протяжении от точки 1 до точки 8 (почти 1, 7 тыс. км) — (см. рис. 2) Стороны разграничили между собой, прежде всего, континентальный шельф Баренцева моря и частично шельф в СевероЗападном секторе Арктики. Что же касается разграничения 200-мильных исключительных экономических зон (далее по тексту — ИЭЗ), которые признаны обеими Сторонами (напомню, что 200-мильная рыбоохранная зона вокруг Шпицбергена таковой не является), то в тексте Договора и на самой карте-схеме, приложенной к Договору, об этом нет никаких упоминаний. Между тем, этот вопрос имеет важнейшее практическое значение при осуществлении рыболовства и контроля над ним в районах непосредственной линии разграничения между Сторонами их признанных ИЭЗ. В связи с этим ниже приводится карта-схема, которая составлена автором данной статьи и картографом Кисловским В.П. с привлечением специалистов Северного бассейна и НПК «Морская информатика», и которая временно используется при анализе отечественного и зарубежного рыболовства в Баренцевом море и в СевероЗападном секторе Арктики (рис. 3).

Как следует из представленных на рис. 2 и 3 карт-схем южной части района, примыкающего к континентальному побережью России и Норвегии, линия разграничения касается одновременно шельфа и ИЭЗ. Далее за пределами 200 миль от побережий и до точки 5 эта линия разграничения касается только континентального шельфа. Затем вновь между 5-6-7-8

точками разграничиваются как шельф, так и, можно предположить, ИЭЗ, но не далее 200

миль от их побережий там, где зоны не накладываются.

Рисунок 3. Пространственное положение различных зон, районов юрисдикции в Баренцевом, Норвежском и Гренландском морях и линия разграничения по Договору 2010 г.

В центральной части Баренцева моря находится открытая его часть — анклав, имену емый «Лазейкой» (Loop Hole), ограниченный с юга, востока и севера внешней границей ИЭЗ

России, а с запада договорной линией разграничения. Однако континентальный шельф в этом открытом районе Баренцева моря является шельфом России со всеми вытекающими из этого последствиями.

При такой интерпретации предназначения линии «разграничения морских пространств» возникает целый ряд вопросов, среди которых важнейший и принципиальный такой: «Действительно ли Россия, подписав и ратифицировав Договор 2010 г. о разграничении морских пространств, фактически признала существование шельфа вокруг Шпицбергена и его принадлежность Норвегии, а также признала ещё и 200-мильную рыбоохранную зону вокруг Шпицбергена?» Полагаю, что это действительно вытекает из анализа прохождения линии разграничении и исходит из положений Договора 2010 г. Справедливости ради надо добавить, что такой вывод базируется и на анализе всех вместе взятых положений Договора, включая разграничение, сотрудничество в области рыболовства и использования углеводородных ресурсов в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Отвечает ли такой подход национальным долгосрочным интересам России? Полагаю, что не отвечает.

Шпицбергенское противостояние

Анализ положений Договора 2010 г. и Приложений к нему подробно изложен в целом ряде статей учёных, специалистов по международному праву, международным отношениям, историков, политиков, практиков. Можно упомянуть следующие труды: [5, Мелков Г.М.; 1, Колодкин Р.А.; 2, Титушкин В.Ю.;3, 6, Криворотов А.К.; 7, 8 Лукин Ю.Ф.; 9, 10, Вылегжанин А.Н.; 11, 12, Орешенков А.М.; 13, Кисловский В.П.; 14, Бекяшев К.А.; 15, Плотников А.Ю.; 16, Порцель А.К.; 17, Дидих В.В.; 18, 19, 20, Зиланов В.К.] Хлестов О.Н., а также автор настоящей статьи дали оценку рассматриваемому договору в своих интервью 3,4, можно также отметить публицистические материалы Калашникова Л.И. 5, Орешенкова А.М.6 и Кисловского В.П.7 В ряде этих работ отражена точка зрения официальных представителей России — разработчиков текста Договора (Колодкин Р.А., Титушкин В.Ю.), а также тех немногочисленных учёных, специалистов в области международного права (Хлестов О.Н., Бекяшев К.А.), которые, как правило, солидарны с позицией разработчиков и отстаивают соответствие его положений национальным интересам России. Вместе с тем в большинстве других упомянутых выше статей отражена противоположная оценка Договора — несоответствие его положений национальным интересам России ввиду неоправданных с нашей стороны уступок по шельфу, неучёта фактора протяжённости береговой линии, положений Договора о Шпицбергене 1920 г., Границы полярных владений СССР 1926 г. и отхода от принципа справедливости (Мелков Г.М., Калашников Л.И., Криворотов А.К., Плотников А.Ю., Кисловский В.П.8 и др.). Наиболее полный анализ разных точек зрения относительно положений Договора 2010 г. и его влияния на российскую ресурсную деятельность выполнен д.и.н., профессором Лукиным Ю.Ф. [7, с. 14–17]. В своём исследовании Лукин Ю.Ф., используя SWOT-анализ, выявил как сильные, так и слабые стороны Договора.

Среди сильных сторон им отмечены: завершение процесса разграничения, установление внешней границы континентального шельфа, открывающие возможности освоения углеводородных ресурсов в ранее спорном районе, продолжение и развитие сотрудничества в области рыболовства и по другим направлениям, а также создание предпосылок к продвижению российской заявки на континентальный шельф в Северном Ледовитом океане.

К слабым сторонам Договора 2010 г. Лукин Ю.Ф. относит то, что Договор не решает существующие разногласия сторон по морскому району Шпицбергена. Договор 2010 г. также разрушает Границу полярных владений СССР 1926 г., «отодвигая» её на восток на 60–70 миль в результате разграничения. По мнению Ю.Ф. Лукина, Договор «противоречит, откровенно нарушает Договор о Шпицбергене 1920 г.».

В другом исследовании по этому вопросу Заслуженный юрист Российской Федерации, д.ю.н., профессор Г.М. Мелков [5, с. 10–13], который представил на Парламентских слушаниях в Госдуме обстоятельное Правовое заключение на Договор 2010 г., приходит к выводу, что формулировки его положений и, в частности, Статья 2, ведут к признанию Россией «наличия континентального шельфа Норвегии и 200-мильной зоны вокруг Шпицбергена». Всё это уже отражается, прежде всего, на деятельности отечественного рыболовства в морском районе Шпицбергена, где ежегодно нами вылавливается 160–230 тыс. т.

С вступлением в силу Договора 2010 г. рыбопромысловые суда под флагом Российской Федерации пока продолжают промысел морских живых ресурсов в морском районе Шпицбергена в счёт своей национальной квоты, принятой в рамках СРНК. При этом капитаны российских судов, осуществляя здесь рыбопромысловые операции, руководствуются специальным Разъяснением Росрыболовства от 27 июня 2011 г. (далее по тексту — «Разъясне- ния»), по которому морской район вокруг Шпицбергена рассматривается Россией как район открытого моря. Точка зрения Норвегии другая: вокруг Шпицбергена была и существует, несмотря на Договор 2010 г., 200-мильная норвежская рыбоохранная зона со всеми вытекающими последствиями для рыболовного флота России (рис. 4).

Позиция Норвегии относительно статуса морских пространств, касающихся рыболовства морских живых ресурсов в Баренцевом, Гренландском, Норвежском морях.

Позиция России относительно статуса морских пространств, касающихся рыболовства морских живых ресурсов в Баренцевом, Гренландском, Норвежском морях.

Рисунок 4. Доктринальный подход России и Норвегии относительно статуса морского района вокруг Шпицбергена.

Одновременно с этим капитаны российских рыболовных судов, в соответствии с «Разъяснениями» Росрыболовства, продолжают, как и до вступления в силу Договора 2010 г., допускать на борт норвежских инспекторов Береговой охраны (KYSTVAKT, более известна рыбакам как БОХР), входящих в Вооружённые силы Норвегии, для проверки выполнения мер регулирования рыболовства, действующего для морского района Шпицбергена. По результатам таких проверок, как правило, составляются протоколы, которые капитаны российских рыболовных судов, в соответствии с упомянутыми выше «Разъяснениями», не подписывают, сообщая об этом своему судовладельцу. В тех случаях, когда, по мнению норвежских инспекторов, имеются подозрения или выявлены нарушения правил рыболовства (они принимаются для этого районами норвежскими властями), судно задерживается, и осуществляется разбирательство. При невозможности выявления всех обстоятельств нарушений на месте, судно конвоируется в норвежский порт, где проводится дополнительное рассмотрение дела уже в норвежских судах в соответствии с норвежскими законами. Такие задер- жания — аресты российских рыболовных судов в морском районе Шпицбергена — происходят регулярно. В последние годы действия Договора 2010 г. таких задержаний, как правило, бывает от 1 до 3 судов в год. Что же касается проверок российских рыбопромысловых судов норвежскими инспекторами БОХР в морском районе Шпицбергена, то ими охвачено почти 100% судов. Как правило, большинство судов инспектируются по 2–3 раза в период нахождения их на промысле. После каждой такой проверки капитан судна получает письменное предупреждение о последствиях неподачи норвежским властям ежедневных сведений о местонахождении, вылове и т. д. при работе в 200-мильной норвежской рыбоохранной зоне Шпицбергена и требование подписать это предупреждение. Последнее капитанами отвергается со ссылкой на «Разъяснения»; информация об этом направляется судовладельцу.

Все предложения российской стороны урегулировать эти острые конфликтные ситуации, выработав согласованные совместные процедуры контроля и проверок мер регулирования рыболовства, отвергаются норвежцами как затрагивающие их юрисдикцию в этом районе. С вступлением в силу Договора 2010 г. у норвежской стороны появились дополнительные аргументы в свою пользу по этому вопросу: прежде всего то, что по Договору (Статья 2) Россия признала юрисдикцию и суверенные права Норвегии к западу от линии разграничения, куда также входит и 200-мильная рыбоохранная зона Шпицбергена. Именно этот вопрос — признание нами прав Норвегии на морской район Шпицбергена и обеспечение оптимальных условий для работы отечественного флота в нём в условиях вступления в силу Договора 2010 г. — был одним из основных при принятии решения депутатами и сенаторами Федерального Собрания Российской Федерации о его ратификации. Не получив по этому вопросу убедительной аргументации в ходе открытого Пленарного заседания Госдумы от официального представителя Президента Российской Федерации, заместителя министра иностранных дел Титова В.Г., депутаты всё же приняли решение о ратификации Договора (напомню, голосами только одной фракции), сопроводив его Заявлением «В связи с разграничением морских пространств между Российской Федерацией и Норвегией в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане» (Приложение 1). В нём законодатели, констатировав основные положения Договора 2010 г. и выразив надежду на возможное дальнейшее укрепление двухстороннего сотрудничества после вступления его в силу, особо отмечают важность при этом ненанесения, «какого-либо ущерба правам и обязанностям Сторон по другим международным договорам», к которым « безусловно, относится и Договор о

Шпицбергене 1920 г. »⁹. Этим единственным из всех официальных документов, относящихся к Договору 2010 г., упоминанием о важности для российской ресурсной деятельности морского района, подпадающим под действие Договора о Шпицбергене 1920 г., парламентарии России посылают важный сигнал норвежской стороне о необходимости с этим считаться и учитывать при сотрудничестве в этом районе. К сожалению, текст самого Заявления, по моему мнению, слишком слаб в отношении отстаивания российских интересов в морском районе Шпицбергена, а его уровень (он не является составной частью Федерального закона о ратификации Договора) весьма низок. Он даже не был официально передан норвежской стороне при обмене ратификационными грамотами, хотя и был опубликован в «Парламентской газете».

Как упоминалось выше, основные опасения — вызовы в связи с Договором 2010 г. — обусловлены неясностью возможности долгосрочного продолжения работы отечественного флота к западу от линии разграничения, где наш флот вылавливает в среднем за год до 322 тыс. т, в том числе около 160–230 тыс. т в морском районе Шпицбергена. Значение этого района для отечественного рыболовства в Баренцевом море особенно возрастает в холодные океанографические годы, когда почти вся восточная часть моря, а это ИЭЗ России, покрывается льдом, и вести здесь промысел невозможно. Да и основные объекты рыболовства — треска и пикша — мигрируют в западные, более тёплые, районы моря.

Расположение линии разграничения по Договору 2010 г. и отсутствие в тексте его гарантированных формулировок по обеспечению возможности продолжения работы отечественного рыболовного флота в морском районе архипелага Шпицбергена по существу создают в перспективе серьезную угрозу, при опредёленных обстоятельствах (санкции и т. д.), «закрытие» норвежской стороной отечественного рыболовства в восточном «ледовом мешке» Баренцева моря (рис. 5). На это, задолго до подписания Договора, обращали внимание его разработчиков, представителей МИДа, рыбаки Северного бассейна и Росрыболовства. Более того, 11 марта 2010 г., за 6 месяцев до подписания Договора, на имя Президента Российской Федерации Медведева Д.А. было направлено письмо с конкретными предложениями по внесению поправок в проект Приложения I Договора (Приложение 2). В последующем эти поправки были рассмотрены и одобрены в ходе заседания специальной Рабочей группы10 под председательством руководителя Росрыболовства Крайнего А.А. и направлены 17 мая 2010 г., за 4 месяца до подписания, в МИД России, с тем чтобы они были учтены при окончательном согласовании с норвежской стороной проекта текста Договора. К сожалению, не все предложения Рабочей группы Росрыболовства были учтены в тексте Договора 2010 г. [14, с. 14]. Особенно это касается гарантий по обеспечению интересов отечественного рыболовства в морском районе Шпицбергена: они были отклонены МИДом без объяснения причин. Полагаю, что такой подход российских разработчиков Договора свидетельствует о том, что главенствующими мотивами его поспешной разработки и подписание были не решение всего комплекса проблем, включая рыболовные вопросы, а урегулирование только проблем, связанных с разведкой и разработкой углеводородных ресурсов на континентальном шельфе Баренцева моря. Последнее больше отвечает интересам Норвегии, чем России.

- Граница полярных владений России от 1926 г.

--- Граница района Договора о Шпицбергене 1920 г.

^^™ - Линия разграничения (граница) Баренцева моря и Северного Ледовитого океана между Россией и Норвегией от 2010 года.

■ ■ 1 - Граница ледового покрова в холодные годы,

(") - Уступленный Д.Медведевым шельф России в пользу Норвегии площадью около 80 тыс. кв. км.

Рисунок 5. Районы юрисдикции России и Норвегии после вступления в силу Договора 2010 г., среднегодовой вылов России в восточных и западных районах Баренцева моря, распространение ледового покрова в холодные годы и уступленные норвежцам площади континентального шельфа.

С вступлением в силу Договора 2010 г. обе стороны в отношении рыболовства в мор- ском районе Шпицбергена сохраняют хрупкий баланс равновесия, который в любой момент может вылиться в российско-норвежский конфликт. И в этом возможном конфликте право- вой инструментарий, исходя из положений Договора 2010 г., на норвежской стороне. На это особо обращает внимание д.ю.н., профессор Мелков Г.М. [5, с. 10–13; 21, с. 231–245]. В своём Правовом заключении он считает, что с момента вступления Договора 2010 г. в силу:

«- У России более не будет оснований возражать против 200-мильной зоны Норвегии вокруг Шпицбергена (а до Договора 2010 г. такие основания были согласно Договору о Шпицбергене 1920 г.).

• -    У России более не будет оснований возражать против континентального шельфа Норвегии вокруг Шпицбергена (а до Договора 2010 г. такие основания были согласно Договору о Шпицбергене 1920 г.).

• –    У России более не будет оснований возражать против территориального моря Норвегии вокруг Шпицбергена (а до Договора 2010 г. такие основания были согласно Договору о Шпицбергене 1920 г.).

• –    Всякая экономическая деятельность России после вступления Договора 2010 г. в силу в морских районах вокруг Шпицбергена на основе Договора о Шпицбергене становится юридически невозможной. Такая деятельность возможна только при её полном подчинении законодательству Норвегии в её территориальном море, 200мильной зоне, континентальном шельфе» .

Разделяя такие выводы профессора Мелкова Г.М., замечу, что они своевременно доводились до сведения российских переговорщиков — представителей МИДа. Почему последние ими пренебрегли — тема будущих специальных исследований. Здесь только хочу привлечь внимание к тому, что механизмы принятия решения на федеральном уровне в подобных ситуациях нуждаются в корректировке.

Что же касается разграничения континентального шельфа в Баренцевом море, то и здесь Россия понесла потери по сравнению с ранее заявленными ей претензиями, которые были достаточно аргументированы. По разным оценкам Россия уступила Норвегии от 80 до 143 тыс. кв. км континентального шельфа в Баренцевом море [рис. 5; 19; Кисловский В.П.11]. Пытаясь опровергнуть такие потери в ходе Парламентских слушаний и на Пленарном заседании в Госдуме, представитель Президента Российской Федерации, замминистра иностранных дел Титов В.Г. [22, Стенограмма Парламентских слушаний, с. 337] привёл даже такой пассаж: «если брать Баренцево море в целом, то к нам отходит около 860 тыс. кв. км», а «Норвегии остаётся около 510 тыс.». Однако замечу, объектом разграничения между Сторонами было не Баренцево море, а континентальный шельф и ИЭЗ. А это совершенно разные вещи. Именно из-за уступок части континентального шельфа и созданных угроз, исходя из положений Договора 2010 г., по возможному в перспективе норвежскому запрету нашим рыбакам вести промысел к западу от линии разграничения, и особенно в морском районе архипелага Шпицбергена, депутаты трёх фракций Госдумы и рыбаки Северного бассейна и выступили против его ратификации. Более того, Договор 2010 г. впервые создал в российско-норвежских рыболовных отношениях правовые основы для такого одностороннего решения норвежской стороной.

Это вытекает и из исследований Кисловского В.П.12, который, анализируя Договор на соответствие его ряду положений международного права и обращая внимание на отсутствие в тексте даже упоминания на Договора о Шпицбергене 1920 г., который при определении линии разграничения континентального шельфа в Баренцевом море, бесспорно, имеет особое значение, приходит в выводу о том, что Договор 2010 г. «не только не решил существовавших проблем, но и создал новые, вызвав массу вопросов».

Развёрнутый анализ относительно особого значения для ресурсной деятельности в районе, подпадающем по действие Договора о Шпицбергене 1920 г., и обоснование позиции России о непризнании нами объявленной здесь Норвегией 200-мильной рыбоохранной зоны, даны в работах д.ю.н., профессора Вылегжанина А.Н. [23; 10].

Возможно ли сторонам Договора 2010 г. прийти к оптимальному решению возникающих проблем, прежде всего, в области рыболовства в морском районе Шпицбергена, используя провозглашённый в нём принцип «сотрудничества»? Как показывает четырёхлетняя практика его применения, пока сохраняется status quo. Следовательно, сохраняются и возможности для достижения взаимоприемлемого решения этой сложнейшей проблемы.

Договор 2010 г. вступил в силу, и его положения, независимо от его положительных и отрицательных оценок, стали применяться на практике как Россией, так и Норвегией. Как отмечает д.ю.н., профессор Вылегжанин А.Н. [10, с. 5], «в настоящее время Договор — это правовая реальность, часть действующего международного права, предусматривающая весьма конкретные права и обязанности России и Норвегии. Обеим сторонам предстоит исполнять этот Договор». Вместе с тем это не исключает возможности вносить в Договор и в Приложения к нему уточнения, поправки, которые, естественно, могут быть приняты только при согласии Сторон.

Исходя из вышеприведённого и принимая во внимание соответствующие положения Договора 2010 г., касающиеся возможности внесения поправок, прежде всего, в Приложения, своевременным было бы всё же осуществить ранее мною внесённые и скорректированные с учётом практики применения Договора в последние годы и настоящего исследования, следующие изменения:

• 1.    Провести российско-норвежские переговоры относительно внесения поправок в Приложение I Договора 2010 г., касающихся вопросов рыболовства, передав норвежской стороне заблаговременно разработанные учёными, специалистами-практиками и утверждённые Росрыболовством соответствующие предложения по данному вопросу.

• 2.    Информировать Норвегию о том, что до принятия поправок в Приложение I российские суда продолжат осуществлять рыбный промысел в морском районе архипелага Шпицберген с соблюдением мер регулирования и правил рыболовства, принятых СРНК. Контроль над деятельностью судов под флагом России осуществляется в данном районе только российскими компетентными органами.

• 3.    Перспективным представляется осуществление специальных российско-норвежских переговоров для выработки и принятия единых мер регулирования и правил рыболовства, гармонизированных процедур проверки их исполнения как российскими, так и норвежскими судами. А также мер наказания в случае их нарушения по всем промысловым районам Баренцева моря независимо от зон юрисдикции.

• 4.    Направить норвежской стороне Заявление Государственной Думы, которое было принято ею при ратификации, о неизменности позиции России по неукоснительному соблюдению Договора о Шпицбергене (1920 г.) и непризнании нами, как и ранее, так называемой норвежской 200-мильной рыбоохранной зоны, введённой вокруг архипелага Шпицберген.

• 5.    Пересмотреть решение о расширения российской исключительной экономической зоны за пределы 200 миль за счёт якобы полученного от Норвегии «Специального района» в связи с нарушениями соответствующих положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.

• 6.    Разработать и принять на национальном и международном уровнях специальные экологические требования для разведки и разработки углеводородных ресурсов на шельфе Баренцева моря и Северного Ледовитого океана. При этом необходимо отдать предпочтение сохранению традиционного рыболовства, окружающей среды, видового разнообразия и генофонда морских живых ресурсов.

• 7.    Выступить с инициативой создания российско-норвежского Центра мониторинга состояния морских живых ресурсов и контроля деятельности рыбопромысловых судов в Баренцевом море и Международного арбитражного суда по спорам, связанным с экономической деятельностью в морском районе вокруг архипелага Шпицберген.

Исходя из опыта переговорного процесса при разработке и принятия российскими компетентными органами решений по Договору 2010 г., необходимо провести и внутренние мероприятия, среди которых:

• 1.    Повторный анализ ранее принятых, как оказалось, ошибочных решений в отношении переговоров по Договору 2010 г. и процедуры принятия таких решений, а также систему формирования состава делегации. На основе анализа необходимо усовершенствование процедуры принятия решений соответствующими компетентными российскими органами. Необходимо в будущем предусмотреть участие специалистов, учёных, профессиональных общественных неправительственных организаций, представителей бизнес-сообщества и региональных органов исполнительной и законодательной власти по вопросам, имеющим важное государственное значение и касающимся их.

• 2.    Разработка и принятие федеральной целевой программы строительства современного арктического научно-поискового флота для мониторинга состояния живых морских ресурсов и выявления дополнительной сырьевой базы для отечественного рыболовства в Северо-Западной Арктике и прилегающих морях.

• 3.    Возложение контроля над надлежащим исполнением Договора 2010 г. соответствующим НИИ Северного бассейна в тесной кооперации с хозяйствующими субъектами, осуществляющими свою деятельность в морском районе, подпадающем под его действие.

Надлежащее проведение Россией вышеперечисленных мероприятий на международном и внутреннем уровнях позволит действительно создать условия по дальнейшему развитию российско-норвежского сотрудничества в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане.