Арктика в эпоху постправды: риски для международной безопасности и сценарии противодействия

DOI:

В современных условиях глобализации и развития информационных технологий феномен постправды становится одним из ключевых вызовов международной безопасности. Постправда — вызов международной безопасности не только в глобальном масштабе, но и в региональном. В арктическом контексте это проявляется особенно ярко, поскольку происходит искажение образа самого региона и действий отдельных государств, прежде всего России.

Предметом данного исследования являются информационные искажения образа безопасности Арктики в медиаресурсах зарубежных средств массовой коммуникации. Целью — определение влияния информационных искажений на международную безопасность в Арктике. Рост внимания к феномену постправды прослеживается в работах А.В. Манойло, А.Э. Попадюк [1], Н.Н. Ростовой [2], А.Э. Хивёнен 1. Соотношению понятий постправды и фейковых новостей посвящены работы Н.Н. Кошкаровой и Н.Б., Руженцевой [3]. Постправда как среда или реальность, в которой имеют место политико-коммуникативные процессы, рассматривается такими авторами, как Н.С. Данюк, П.Я. Фельдман [4], А.Г. Костырев [5]. М.К. Ковшарь [6], В.П. Милецкий, О.А. Никифорова [7], А.В. Морозов [8], С.В. Чугров [9], Р. Кралли [10] анализируют в своих работах влияние постправды, сущность и причины. Некоторые ха- рактерные проявления постправды непосредственно в Арктическом регионе (её черты в рамках гибридного противостояния) анализируется В.Н. Конышевым [11]. Новизна настоящего исследования заключается том, что влияние постправды рассматривается в региональном измерении — на примере Арктики. Данный аспект в зарубежной и отечественной литературе практически не анализировался.

Для изучения влияния феномена постправды на международную безопасность в Арктическом регионе наиболее подходящей концепцией является конструктивизм, поскольку сегодня каналы информации с помощью определённых приёмов конструируют альтернативную интерпретацию событий, которая подменяет реальную. При этом происходит не просто отражение фактологической информации, но и манипуляция общественным мнением путём искажения фактов или неполного предоставления информации.

Методика исследования

При проведении данного исследования были использованы как общенаучные, так и специфические методы. Помимо анализа, синтеза и сравнения был использован метод прогнозирования, позволивший оценить возможные варианты развития ситуации, связанной с наличием информационных искажений об Арктике в информационном пространстве.

При использовании элементов дискурс-анализа и контент-анализа были отобраны и изучены 176 публикаций одних из самых популярных и наиболее широких по охвату зарубежных новостных изданий: The New York Times, The Washington Post, The Guardian, The Daily Telegraph. Контент-анализ применялся для количественной оценки тематического распределения публикаций, дискурс-анализ — для выявления медийных нарративов, определённых закономерностей и структур.

Отбор публикаций для контент-анализа и дискурс-анализа проводился по следующим критериям:

• •    критерии включения: публикации в изданиях The New York Times, The Washington Post, The Guardian, The Daily Telegraph за период с января 2022 по октябрь 2025 гг., содержащие в заголовке или основном тексте ключевые слова «Арктика» (Arctic), «Россия» (Russia), «безопасность» (security), «милитаризация» (militarization), «климат» (climate);

• •    критерии исключения: короткие заметки (менее 200 слов), дублирующиеся публикации, материалы, не связанные с вопросами международной политики, безопасности или экологии Арктики;

• •    ограничения выборки: Исследование ограничено англоязычным медиаполем и не претендует на исчерпывающий охват всех нарративов. При интерпретации результатов следует учитывать ряд ограничений. Во-первых, публикационная активность по арктической тематике могла резко возрастать в периоды международной напряжённости, что создавало «пики» определённых нарративов. Во-вторых, на

формирование выборки могла повлиять явная или неявная редакционная политика исследуемых изданий, направленная на поддержку определённого внешнеполитического курса, а также возможная несбалансированность публикационной активности по разным темам в различные периоды».

Теоретический контекст постправды и медиа

Сегодня способы производства и потребления информации характеризуются кардинальной трансформацией. Вместе с этим видоизменяются политико-информационные процессы. Одним из ключевых феноменов, определяющих эти изменения, является постправда, то есть состояние общественного дискурса, при котором эмоциональное восприятие, личные убеждения и субъективные нарративы начинают доминировать над аргументацией, основанной на фактах 2 [6, Ковшарь М.К.].

На основе анализа некоторых исследований можно предположить, что мы вошли в эпоху «постправды» в период между 2008 и 2016 гг., где нижняя граница является годом начала мирового финансового кризиса, а верхняя — годом избрания Дональда Трампа на пост президента США [12, Ahlstrom-Vij K., c. 3]. Во время его предвыборной кампании имели место активное использование эмоциональных апелляций (обещание «высушить вашингтонское болото» 3), распространение новостей, недостоверность которых была не раз доказана, а также производство «альтернативных фактов» (авторство этого словосочетания приписывается руководителю избирательного штаба Трампа Келлиэнн Конуэй).

Типичным в литературе примером использования постфактичной стратегии является и кампания по выходу Великобритании из Европейского союза. В ходе данной кампании сторонники Брексита распространяли информацию о том, что членство в ЕС еженедельно обходится бюджету в 350 млн фунтов, несмотря на опровержение высказывания со стороны экспертов 4.

Термин «постправда» устойчиво вошёл в научный дискурс: он используется в современной политической, медийной и социологической литературе. Данная лексическая единица превратилась из окказионализма в одно из самых часто употребляемых слов в политических комментариях [13, Палий О.Л., с. 156]. Постправду можно назвать гиперонимом, включающим в себя манипуляции, подмену фактов, недостоверные новости, ведение информационных войн, психологическое давление на массовую аудиторию и др. О.Л. Палий придерживается мнения, что данный термин вобрал в себя «наиболее вопиющую характеристику деятельности политиков, политтехнологов и СМИ, — нечестность» [13, с. 157].

Важно понимать принципиальное отличие феномена постправды от простой лжи: «Если ложь, притворство, пропаганда всегда были неотъемлемой частью политики, то изменилось то, как на них реагирует общественность» 5. В.Д. Соловей 67отмечает, что постправду порождают не факты, а их переживание [14, с. 291]. Таким образом, при анализе феномена постправды главным является понимание агентности. Постправда — это не вопрос производства лжи (фейковых новостей), это вопрос её восприятия. Кроме того, выделяется несколько причин необходимости проведения черты между двумя понятиями:

• •    постправда появилась не в социокультурном, а в сугубо политикокоммуникативном пространстве в качестве «политически удобной правды»;

• •    постправда апеллирует к рефлексам, а не к рефлексии, происходит исчезновение реальных смыслов;

• •    в отличие от фейков, которые вполне реально опровергнуть, постправда достаточно сложно этому поддаётся [7, Милецкий В.П., Никифорова О.А., c. 67].

В рамках данного исследования мы анализируем феномен постправды, который может иметь место как в современном медиапространстве, так и в информационном пространстве. Существует несколько сфер или пространств, в которых человек, общество, государство осуществляют свою деятельность. Категория пространства ещё со времен Древней Греции является предметом дискуссий со стороны философов. Есть множество мнений касательно того, что из себя представляет то или иное пространство: как с физической точки зрения, так и с социально-политической и культурной. В связи с этим важно понимать, что из себя представляют медиапространство и информационное пространство.

Медиапространством называют совокупность источников, которые на профессиональной основе обеспечивают информацией людей и следуют закономерностям развития социальной системы [15, Евдокимов В.А., с. 47]. Иными словами, медиапространство является полем действия средств массовой информации. Это информационная среда, которая создаётся из сообщений, носящих в себе определённый посыл.

Информационное пространство — это комплекс хаотичных процессов, включающий в себя сообщения любого характера (ложные или достоверные), в том числе слухи, различные версии, которые могут распространяться не только массмедиа, но и отдельными лицами, органами власти, предприятиями, социальными сетями и другими субъектами [15, Евдокимов В.А., с. 49]. Таким образом, информационное пространство трудно поддаётся регуляции и контролю.

Таким образом, проведя сравнительный анализ, можно выделить ключевые отличия: информационное пространство является более широкой, хаотичной и труднорегулируемой категорией, включающей в себя все виды информационных потоков (включая слухи и личную коммуникацию). Медиапространство же представляет собой его институциализирован-ную и профессионально организованную часть, контролируемую СМК и легче поддающуюся целенаправленному формированию, что делает его основным полем для развертывания политики постправды.

Проводимая политика в эпоху постправды направлена на завоевание доверия как можно большего объёма аудитории без учёта достоверности тех или иных суждений [6, Ковшарь М.К., с. 41]. Это целенаправленное манипулирование аудиторией и её вниманием. Учитывая это, а также вышеперечисленные характеристики медиапространства и информационного пространства, стоит отметить, что наиболее эффективно политика постправды может складываться именно в рамках медиапространства, поскольку такое пространство намного легче поддаётся контролю. Достаточно затруднительной является организация информационных кампаний с использованием фейковых новостей, дезинформации и других механизмов в рамках всего информационного пространства, где необходимо было бы использовать каждый субъект пространства для выстраивания линии по реализации политики постправды.

Говоря о субъектах медиапространства, стоит разграничить понятия «средства массовой информации» и «средства массовой коммуникации», поскольку они не являются тождественными и включают в себя разные определения, содержание и функции.

В широком смысле средства массовой информации представляют собой комплекс каналов распространения информации. Тем не менее, не будет ошибочным заявить, что каждый из элементов этого комплекса может быть назван средством массовой информации. При изучении литературы по данной тематике нередко можно столкнуться с пересечением понятий «средства массовой информации» и «средства массовой коммуникации». В США, в стране, где появился термин «СМИ», от его употребления отказались ещё примерно в 1960– 1970 гг., заменив его на СМК или «массмедиа», к которым относятся как радио, телевидение, так и Интернет и другие технологии для распространения информации [16, Абрамян Н.Л., Алекян М.В., Тадевосян М.Р., c. 100]. Таким образом, использование термина «СМИ» прекратилось в ходе развития научной мысли. Стоит также предположить, что такая трансформация вызвана в том числе и развитием информационных технологий, поскольку с появлением Интернета в сфере журналистики важным стало не только информирование, но и установление контакта с аудиторией или конкретным человеком. В других государствах, таких как Германия и Франция, ситуация обстоит схожим образом. Тем не менее, ещё с советских времен термин «СМИ» стал своего рода наследием и прочно вжился в сознание, бытовой и научный оборот [16, c. 100].

Исходя из этого, несмотря на привычность употребления понятия «СМИ», сегодня присутствует необходимость в том, чтобы вводить в научный и правовой оборот термин «СМК». Под средствами массовой коммуникации подразумеваются методы и учреждения, посредством которых централизованные поставщики передают или распределяют информацию и другие формы символической коммуникации обширной, разнородной и географически рассеянной аудитории 8. СМК одновременно включает в себя и совокупность коммуникационных каналов, и комплекс определённых институтов и учреждений, однако разницей между СМИ и СМК является то, что СМИ включает в себя односторонний процесс распространения сообщений и информации, а СМК дополнительно подразумевает установление коммуникации между сторонами информационного процесса [16, Абрамян Н.Л., Алекян М.В., Тадевосян М.Р., c. 101].

Средства массовой коммуникации не просто информируют людей, но и задают некоторые тренды, формируют общественное мнение вокруг того или иного вопроса. Особенно важным является формирование общественного мнения в политической сфере, поскольку именно от политики сегодня зависят все традиционные составляющие жизнедеятельности общества и государства: экономика, социальная сфера, культура. Действия государств на международной арене определяют будущее как всей системы международных отношений, так и отдельно взятых акторов. В свою очередь, со стороны средств массовой коммуникации на государства может оказываться давление с целью принятия каких-либо решений или бездействия. Таким образом, именно от любого характера деятельности СМК в государстве зависит его национальная безопасность [17, Фоминых В.Ю., c. 59]. Кроме того, если рассматривать вопрос с точки зрения международных отношений, сами СМК могут использоваться конкретным государством для оказания давления на другое государство, тогда уже возрастает конфликтогенный потенциал международных отношений в том или ном регионе, либо между двумя и более государствами.

Таким образом, отметим, что на протяжении всей истории существования СМИ данный институт действительно играл и до сих пор играет важную роль в формировании мировой повестки дня, а также общественного мнения по какому-либо вопросу. В своей основополагающей работе «Реальность масс-медиа» выдающийся немецкий социолог Никлас Луман подчёркивает, что мы получаем знания об окружающем нас обществе и даже о мире, в котором живём, из средств массовой информации [18]. СМИ действительно являются «четвёртой властью», и связано это с широкими возможностями, реализация которых может прямо или косвенно повлиять на безопасность или её восприятие государства или целого региона. Арктический регион не является исключением и служит объектом пристального внимания мировых СМИ.

Постправда в Арктике: влияние на безопасность региона

Для анализа образа безопасности в Арктике в эпоху постправды были выбраны несколько СМИ и СМК, которые входят в список самых посещаемых и крупных по охвату ауди- тории: The New York Times, The Washington Post, The Guardian, The Daily Telegraph. Таким образом, в выборку вошли издания из Соединённых Штатов Америки, а также из Великобритании. Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков в 2023 г. заявил: «Мировая монополия на средства массовой информации, на гегемонию средств массовой информации в мире принадлежит, к сожалению, до сих пор англосаксам, то есть, говоря по-русски, это американцам и британцам. Потому что самые мощные мировые СМИ — это все-таки английские и американские» 9. Стоит предположить, что причин такой гегемонии в медиапространстве может быть несколько. Прежде всего, контент на английском языке, то есть на языке мирового общения, является более доступным к ознакомлению и распространяется намного быстрее среди потребителей информации. Именно изначально англоязычные медиа сегодня занимают лидирующие позиции. Кроме того, именно в ходе глобализационных процессов западная культура, в том числе культура СМИ, стала восприниматься в качестве образца для журналистов по всему миру. Это связано как с продолжающимся в ходе истории политическим влиянием США и Великобритании, так с тем, что в США физически базируются основные сетевые площадки, играющие ключевую роль в распространении информации и формировании общественного мнения. Прежде всего к ним относится поисковая система «Google», а также некоторые социальные сети, в рамках которых действуют алгоритмы, которые можно настроить на продвижение того или иного информационного канала. Таким образом, именно вышеперечисленные СМИ резонно будет подвергнуть анализу на предмет формирования повестки дня в духе постправды.

В современных условиях Арктика стала не только геополитическим, но и информационным полем борьбы. СМИ играют всё большую роль в формировании общественного мнения в Арктике и о ней, поддерживая определённые выгодные нарративы. Применяются различные методы информационного воздействия, в том числе те, которые характерны для эпохи постправды. В рамках данного исследования был проведён анализ 176 публикаций, содержащих образ или представление Арктики как в целом, так и в рамках национальных секторов. Внимание уделено материалам следующих изданий: The New York Times, The Washington Post, The Guardian и The Daily Telegraph.

В исследуемый период с января 2022 по октябрь 2025 гг. The New York Times опубликовало в общей сложности 62 материала с упоминанием Арктики. Анализ выявил, что в них используются некоторые приёмы постправды, которые направлены на формирование определённого видения восприятия региона, что в перспективе может влиять на международные отношения и безопасность. Прежде всего отметим распределение по тематикам новостных публикаций с учётом того, что некоторые из них пересекаются в рамках одного материала. Так, тематика климата обнаружена в 17 публикациях, экономики — в 2, политики — в 36, военной сферы — в 24 (см. рис. 1).

The New York Times

■ Климат ■ Экономика ■ Политика ■ Военная сфера

Рис. 1. Тематическое соотношение новостных публикаций The New York Times 10.

В The New York Times наибольшее количество публикаций имеет военнополитическую тематику. Часто упоминается наращивание военного присутствия различных стран в регионе, однако наибольший акцент делается на России и Китае, а также на их сотрудничестве в регионе, что является показателем использования медиапрайминга. Действия России и Китая воспринимаются как угроза Западу и стабильности в Арктике. Так, в одной из публикаций 2022 г. отмечается, что «на фоне войны России в Украине» стоит усомниться в видении Арктики как зоны мира и сотрудничества, так как арктические государства перестали чувствовать безопасность в регионе 11. Подобные публикации заставляют общественность поверить в то, что милитаризация Арктики действительно необходима. Для этого нередко используется образ России как «агрессора» и потенциальной угрозы с её стороны в данном регионе. Кроме того, часто упоминаемой темой является «шпионаж в Арктике» со стороны России и Китая. Несколько публикаций посвящены «разведывательному китайскому шару», который был сбит у берегов Аляски 12. Таким образом, с точки зрения военно-политической составляющей, согласно публикациям The New York Times, Россия и Китая являются факторами нестабильности в Арктике, и на это нужно реагировать соответствующим образом. Включение Арктики в военно-политический дискурс усиливает антироссий-ские и антикитайские настроения. Отметим, что в то же время активное присутствие НАТО и

США в регионе подается как вынужденный ответ на якобы «агрессивную военную экспансию России в Арктике» 13.

Проанализировав публикации, связанные с политикой России в Арктике и её взаимоотношениями с соседями, стоит упомянуть, что нарративы строятся таким образом, чтобы дать понять читателям, что Россия не является надёжной стороной в Арктическом регионе. Кроме того, в публикациях, основной тематикой которых является экономика, зачастую приводятся доводы к тому, почему иностранным компаниям не стоит иметь дело с Россией. Причины приводятся разные: суровые условия, нестабильная экономика, «неправильность» финансирования России в условиях конфликта на Украине и другие 14, 15. Искажаются причинно-следственные связи, при этом создаётся впечатление, что уход западных компаний из Арктики продиктован исключительно моральными соображениями, а не санкциями и др. Читателям преподносят информацию, не упоминая при этом потери, которые несут иностранные партнёры после ухода из Российской Арктики. Данная ситуация напоминает классический пример постправды — Брексит, при котором активно умалчивались потери, которые может понести Великобритания, и распространялась только выгодная информация, способствующая росту поддержки Брексита среди населения.

Искажение причинно-следственных связей — частый приём, которым пользуется The New York Times. Так, например, одна из публикаций гласит, что Россия усугубляет ситуацию, связанную с изменением климата в Арктике, потому что «начала вторжение на Украину», в связи с чем западные учёные не могут получить полный доступ к данным, и в то же самое время Российская Арктика нагревается сильнее всего 16. Таким образом, у читателя складывается впечатление, что помимо вины за развязывания конфликта на Украине, Россия виновата ещё и в потеплении в Арктике.

Публикации The New York Times, в которых затрагивается тема климата, требуют особого внимания. Проблема изменения климата рассматривается не только с точки зрения непосредственно экологии, но и в политическом контексте. При анализе публикаций на данную тему было выявлено использование приёма «каскад доступной информации», когда происходит частый повтор одной и той же темы. Поначалу она может казаться нейтральной, однако затем происходит добавление некоторых деталей, при прочтении которых у общества складывается определённое мнение. Создаётся эффект неизбежности последствий из-

Future. URL:

(дата обраще-

Ukraine. URL:

менения климата и потепления в Арктике, а также отмечается необходимость срочных действий для исправления ситуации. В качестве примера приведём статью, в которой констатируется изменение климата, однако в то же самое время приводится информация — Китай для подготовки к Олимпийским играм потратит 49 млн галлонов воды для создания искусственного снега 17. Включение подобного рода информации неосознанно формирует у читателей взаимосвязь изменения климата в Арктике и действий Китая. Стоит отметить, что информации об использовании воды для искусственного снега во время подготовки к олимпиадам со стороны других государств не было приведено. Нередко напрямую обвиняются конкретные государства и конкретные лица, при этом используются достаточно громкие заголовки, например, в публикации под названием «How to Defeat Putin and Save the Planet» («Как победить Путина и спасти планету») Россия обвиняется в изменении климата, отмечается недопустимость покупки российского газа 18.

Нередко публикации чередуются следующим образом. Упоминается изменение климата и повышение температуры в Арктике. Вместе с тем отмечается, что такое положение дел полезно России с точки зрения открытия транспортного пути, добычи ресурсов и наращивания военного присутствия. Одна из публикаций гласит: «Кремль старался воспользоваться изменением климата, чтобы получить доступ к ресурсам» 19.

Таким образом, проанализировав новостные материалы The New York Times, мы можем прийти к выводу, что происходит формирование определённой картины Арктики как зоны обостряющегося соперничества, в чём якобы виноваты Россия и Китай. Помимо военно-политической составляющей, вина за нестабильность в Арктике возлагается на эти государства в том числе и в экологическом контексте. Существует риск того, что читатель сформирует для себя образ Арктики как нестабильного региона, требующего активного вмешательства Запада.

Далее перейдём к анализу публикаций The Washington Post. Было выявлено 37 новостных материалов об Арктике, которые свидетельствуют об использовании манипулятивных и постправдивых механизмов. Соотношение их тематик распределено следующим образом: политике посвящено 24 публикации, военной сфере — 14, климату — 14 (см. рис. 2).

The Washington Post

■ Климат ■ Политика ■ Военная сфера

Рис. 2. Тематическое соотношение новостных публикаций The Washington Post ²⁰ .

Наибольшее количество публикаций связано с политикой или военной сферой. Отмечается милитаризация Арктики 21. Как и в The New York Times, отмечается, что Россия и Китай являются дестабилизирующими акторами в Арктике. Всем известные подводные лодки России у берегов Северной Европы, а также китайские шары-шпионы являются, по мнению издательства, теми вещами, на которые необходимо реагировать и от которых нужно защищаться, несмотря на отсутствие явных доказательств заявляемого поведения России и Китая 22, 23.

Вызывающей интерес является публикация о военных учениях НАТО в Арктике 24. Отмечается, что во время учений потерпел крушение американский самолёт с четырьмя военнослужащими на борту. После этого дается справка о том, что учения были развернуты на фоне «вторжения России на Украину». Исходя из этого, устанавливается некая взаимосвязь этих событий. Читатель может возложить вину на Россию за смерть американских военнослужащих, несмотря на то что не приводятся реальные аргументы в пользу арктических учений, проводимых за тысячи километров от места российско-украинского конфликта.

Именно из-за якобы агрессивных действий России приводятся оправдания проводимой западными государствами политики в Арктике. Отмечается возможность конфликта в

Арктике не только с Россией, но и с Китаем, так как у них «растут амбиции в Арктике»25. Именно поэтому, согласно The Washington Post, США также проводят учения в Арктике, Канада наращивает военные расходы, Финляндия и Швеция вступили в НАТО и т. д. Исходя из всего вышеперечисленного, нетрудно сделать вывод о том, что с точки зрения политической и военной составляющей в Арктике The Washington Post рисует следующую картину: НАТО находится в оборонительной позиции, а Россия и Китай — в атакующей. Если НАТО проводит учение — то это «подготовка к защите», однако если Россия делает то же самое — то это уже «наращивание угрозы». Милитаризация со стороны западных государств — это «стратегическая необходимость», однако со стороны России — это «агрессия». Таким образом, имеет место подача информации в духе эпохи постправды — с информационными манипуляциями и двойными стандартами.

Не менее дискуссионными являются публикации об изменении климата и потеплении в Арктике. Как и во многих других СМИ, в The Washington Post констатируется факт исчезновения ледников, таяния вечной мерзлоты и др. Это, в свою очередь, вредит как животным, так и людям и целым городам. Тем не менее, некоторые детали экологического дискурса вызывают вопросы. Так, в одной из публикаций отмечается, что в Арктике происходит потепление, и некоторые города, в том числе Якутск, находятся под угрозой обрушения 26. Там же упоминается разлив нефти в Норильске в 2000 г., который также произошёл из-за таяния вечной мерзлоты. Исходя из этого, мы видим, что Российская Арктика представляется опасным с точки зрения экологической составляющей местом, что также угрожает и всей Арктике. Другая публикация гласит, что в Сибири «бушуют пожары» из-за того, что российские пожарные силы сейчас находятся на Украине 27. Подобным способом издание стремится установить в мышлении читателей взаимосвязь этих двух событий, усилив при этом анти-российские настроения. Именно Россия, согласно The Washington Post, вредит Арктике. В некоторых случаях даже приводятся причинно-следственные цепочки: Россия «вторглась» на Украину, в Арктике прекращено научное сотрудничество, поэтому белые медведи страдают 28. При этом истинные причины прекращения сотрудничества в Арктике не приводятся.

Таким образом, исходя из анализа новостных материалов The Washington Post, можно сделать вывод, что издание формирует следующий дискурс: Арктика — это либо новое пространство военного и геополитического противостояния, либо место, климатические из-