Артель на мурманском рыбном промысле в советский период (1920-е годы)

Вопрос, связанный с промысловыми объединениями, имеет достаточно внушительную историографию. Дореволюционная историография в основном представлена этнографическими заметками, серьезных научных трудов в тот период было издано немного. Наибольший интерес представляют работы Н. Я. Данилевского1, П. С. Ефи-менко2 и А. Я. Ефименко3, Н. М. Книповича4. Данные исследования отличало от остальных трудов дореволюционного периода использование материалов экспедиций, в которых авторы сами принимали участие, а также более широкое использование статистических материалов. Стоит отметить, что эти работы до сегодняшнего дня не потеряли своей актуальности. Вновь данная проблема становится объектом исследования историков начиная с 1960-х годов. И. Ф. Ушаков в работе, посвященной покруту на мурманских рыбных промыслах [17], касался «артельного» вопроса. Последний у исследователя сводился к покрутной артели, а начиная с 90-х годов XIX века – к артелям на паях, вольнонаемным артелям. И в дальнейшем в своих более поздних работах И. Ф. Ушаков остался на прежних позициях [18].

Н. А. Кораблев (см.: [8], [9], [10]) также касался вопроса, связанного с промысловыми объединениями мурманских рыбных промыслов в дореволюционный период. От работ предыдущих

исследователей его работы отличает большая разработанность вопросов, связанных с покру-том: характеристика договора покрута, как устного, так и письменного, размер оплаты и доходов покрученников, распределение обязанностей в артели и т. п.

Т. А. Бернштам [1] также касалась вопроса, связанного с промысловыми объединениями мурманских рыбных промыслов. Она добавила к классификации типов промысловых артельных объединений, предложенных еще А. Я. Ефименко, семейный тип артели. Исследователь впервые затронула вопрос о формах артелей, однако не раскрыла его в полной мере.

А. Ю. Юрченко в статье, посвященной развитию артельных отношений на мурманском промысле [19], приводит составленную им классификацию артелей, прослеживая их изменение, начиная с момента зарождения мурманских промыслов и до конца XIX века. Данную классификацию отличает от классификации Т. А. Берн-штам более детальная типология артельных форм промысловых объединений.

С. А. Никонов в ряде своих работ (см.: [11], [12], [13]), посвященных промысловому освоению Кольского полуострова монастырями, также касается вопроса, связанного с промысловыми объединениями мурманских рыбных промыслов.

Исследуемый период относится к XVI–XVIII векам, когда промысловые объединения мурманских рыбных промыслов сводились к покрутной артели, где организатором зачастую выступал тот или иной монастырь.

Вышеуказанные работы были целиком посвящены дореволюционному периоду. Спектр затрагиваемых в работах исследователей вопросов был достаточно широким, но остались белые пятна. В частности, практически ни в одной работе не делалась попытка дать характеристику более частным типам артели, осветить вопросы взаимоотношения артели и государства.

Изучение промысловых объединений на мурманских рыбных промыслах в период 1918–1920-х годов имеет достаточно короткую историю. В довоенный период серьезных научных трудов по исследуемой теме не издавалось. Можно упомянуть только два сборника рассказов и воспоминаний непосредственных участников становления и развития мурманских промыслов в начальный советский период5, а также статью и небольшую работу мурманского краеведа В. К. Алымова6. В послевоенный период стали появляться публикации, связанные с историей становления советской власти на Мурмане (см.: [2], [3], [4]), восстановлением экономики края после интервенции ([6], [7], [14]), защищались диссертации, связанные с индустриализацией Кольского полуострова [5], развитием производительных сил края в довоенный период (cм.: [15]). В данных работах интересующий нас вопрос затрагивался в минимальном объеме. Особняком стоит лишь статья В. В. Силина [16]. Это была первая попытка раскрыть внутренние социально-экономические механизмы промысловых объединений на Мурмане.

В настоящей работе автор попытался дать как можно более развернутую характеристику одной из наименее исследованных тем в истории отечественных морских промыслов – истории промысловых объединений на мурманских рыбных промыслах в советский период. Содержание статьи в своем основном объеме базируется на материалах Государственного архива Мурманской области (ГАМО). Именно в данном архиве содержатся фонды Мурманского областного управления рыбных и звериных промыслов (Р-69); Исполнительного комитета Мурманского окружного Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и рыболовных депутатов (Р-213); Исполнительного комитета Мурманского окружного Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и рыбацких депутатов Ленинградской области (г. Мурманск) (Р-162); Мурманского окружного управления народно-хозяйственного учета Ленинградской области (Р-325), содержание которых наиболее полно подходит для раскрытия темы.

Охарактеризовав историографию проблемы, необходимо обратить внимание на ключевые по- нятия темы. Под термином «артель» в советский период понималось объединение ловцов-одиночек и ловецких групп какого-либо селения для урегулирования взаимоотношений добывающего рыбака и потребляющего государства7. Данное понятие в корне отличалось от дореволюционного содержания термина (объединение лично свободных людей для производства промыслов, где распоряжение итоговым продуктом промысла (итоговый улов или деньги, вырученные за продажу улова, за минусом издержек) происходит исходя из типа и формы артели между самими артельщиками, без участия государства).

Артель на мурманских рыбных промыслах в дореволюционный период – это промысловое объединение, которое занималось только ловом рыбы, в основном трески. В советский период артель могла объединять группы ловцов морских зверей, рыбы тресковых пород, семги8. Членами подобных организаций могли становиться граждане и женского, и мужского пола, достигшие шестнадцатилетнего возраста9. Однако до восемнадцати лет такие члены артели не имели права участвовать в управлении ее делами. Исключить из артели можно было только двумя третями ее членов. При вступлении в артель никаких членских или паевых взносов не производилось, все оборудование артели предоставляло государство в лице Областьрыбы или Райрыбы (бесплатно или сдавало в наем), взамен большую часть улова артель была обязана сдать государству по определенной цене. Таким образом, артель полностью теряла какую-либо независимость, превращаясь в подконтрольную государству единицу. Артель отчитывалась перед соответствующими инстанциями о ходе промысла, об изменениях внутри нее, о расходовании операционных средств, полученных от государства. Каждый из членов организации принимал участие в ее работе только личным трудом. Если какая-либо группа ловцов не выполняла план по добыче, то ответственность ложилась на всех членов артели, а не только на эту группу. В этом случае недостаток плана по одному виду промысла старались заменить другим видом добычи10. В отличие от дореволюционного периода, когда образование артели на мурманских рыбных промыслах осуществлялось частными лицами, в советский период государство активно участвовало в этом процессе.

На Мурмане, в каждом портопункте, государство в лице Райрыбы и других организаций стремилось к созданию коммунальной и/или трудовой артели11. Причем если в портопункте (становище, фактории) имелось более двух артелей, то государство все равно стремилось к уменьшению числа артелей, укрупняя их в процессе слияния. Возможно, осуществляя данный процесс, государство уже имело в виду будущую колхозную систему.

В тех же факториях, где малочисленность населения не позволяла создать даже одну артель и одиночные ловцы не имели возможности присоединиться к артелям в других факториях, последние заключали обязательство на сдачу уловов промысла с Райрыбой и другими организациями, после чего получали возможность снабжаться наравне с другими артелями12.

Рыбаки, которые записывались в артели, становились на учет в Райрыбе, принимавшей на себя ряд обязательств по освобождению промышленников от трудовой и военной обязанности и т. п. Если промышленник, вступавший в артель, имел в своей собственности промысловую снасть, то он был обязан передать ее ор-ганизации13. Рыбаки, не пожелавшие вступать в артели, а также заключать какие-либо договоры о поставке своих уловов, исключались из юридического поля промыслов. Возможность получить разрешение на лов у них была, но, если они были вне артелей или договоров, они лишались материальной базы обеспечения. Они не могли получить набор продуктов по льготным ценам, не освобождались от трудовой и воинской повинности, не получали промысловую одежду и инвентарь, не могли рассчитывать на льготный или бесплатный ремонт своего промыслового судна и т. д. Деятельность артелей регулировалась и контролировалась. Регулированию подлежала не только внутренняя жизнь артели, но и все ее контакты с какими-либо органами и учреждениями. Достигался этот контроль различными методами: изданиями нормативно-правовых документов, как местного, так и всесоюзного характера; обязательством артелей иметь и вести соответствующую документацию. Так, в частности, артель была обязана иметь следующие документы: дневная книга – документ, в который заносилось поступление в артель как финансов, так и товаров; кассовая книга – сюда вносились все денежные поступления, а также фиксировались все денежные выдачи; товарная книга – записывалось поступление в артель различных материалов для рыболовства, товаров, а также данные об уловах; книга личных счетов членов артели – расчеты артели с членами артели и между друг другом; книга счетов разных учреждений и лиц – данные о товарно-денежных отношениях артели с различными организациями и учреждениями, а также с физическими лицами вне артели; личная расчетная книжка члена артели – в ней фиксировались поступления в артель от отдельного члена артели рыбы и рыбных продуктов, а также все выдачи ему как денег, так и товаров; книга сметных расходов – фиксировались денежные поступления от государства по сметам, предоставленным артелью, и расходы по сметным ассигнованиям14.

С внедрением в практику промысла моторных ботов численный состав артелей увеличивался, что было связано с более сложным по экс- плуатации типом судна, требовавшим большего числа людей для его эксплуатации.

В архивных документах 1920-х годов в отношении производственных объединений рыбаков на мурманских промыслах встречаются названия «бытовая» и «уставная» артель. Стоит отметить, что эти термины заменяют встречавшиеся в начале 1920-х годов понятия «коммунальная» и «трудовая» артель. Можно предположить, что эти термины равнозначны, а разница в названиях определялась общественно-политической ситуацией . Бытовые артели возникали на время промыслового сезона, объединяя ловцов посредством совместного использования промыслового судна и снасти¹⁵. Она представляла из себя команду одного конкретного судна (3–4 человека), не зарегистрированную и не оформленную юридически¹⁶. Однако артель могла заключать договоры о сдаче улова с соответствующими организациями, что автоматически влекло вовлечение ее в юридические и экономические отношения с государством. По всей видимости, бытовые артели могли возникать как из смешанного состава рыбаков (местные и пришлые), так и однородного (только из местных или только из пришлых). Одним из способов создания бытовой артели было выделение работников и соответствующего инвентаря из семейного объединения. В этом случае каждая семья выделяла одного или нескольких работников для производства лова исходя из своих возможностей. В бытовой артели все участники могли на равных паях владеть судном; если по каким-либо причинам член бытовой артели не выходил на промысел, то ему на замену, на сезон, нанимали работника со стороны. Однако не вышедшему на лов сотруднику все равно полагался пай как владельцу части судна¹⁷.

Полноценной информации о способе распределения продукта промысла между членами бытовой артели на данный момент не выявлено. Но вполне вероятно, что расчет производился путем установления паев для участников промысла и на судно. При этом за использование судна, если хозяин у судна был один, последнему могло полагаться от 5 до 25 % улова или один пай [22: 37]. При распределении продуктов улова в определенной форме могла учитываться собственность на промысловую снасть. Конкретной информации по этому вопросу на данный момент не выявлено, но косвенно этот вопрос могут подтвердить данные из карты регистрации судов, проводившейся в 1929 году Окружным земельным управлением. В данной карте имеется графа «Пайщик со снастью или без»18.

Уставные артели, наоборот, получали полное юридическое оформление, имели свой ус-тав19. Зачастую эти организации состояли как из местных, так и из пришлых промышленников. Данное обстоятельство во многом способство- вало тому, что этот тип артели имел короткий период существования. Для пришлых рыбаков промысловый период ограничивался сроком их пребывания на Мурмане (март – сентябрь, июнь – сентябрь), а потому местные рыбаки часто не дожидались членов своей артели из «чужаков» и промышляли сами или приглашали иных посторонних лиц20.

Еще одной причиной распада даже крепких артелей могли служить перебои в их снабжении по линии своей кооперации.

На основе вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

• 1.    Артель, то есть промысловая единица мурманских рыбных промыслов, в советский период попадает под полный контроль со стороны го-

• сударства. Ее деятельность регламентировалась через различные нормативно-правовые акты (уставы, предписания и т. п.) и обязательное ведение внутренних учетных документов.

• 2.    В советский период под артелью стали понимать не только команду одного судна, осуществлявшего лов рыбы тресковых пород (традиционный объект мурманских промыслов), но и промысловые объединения различного назначения – ловцов семги, сельди, трески, работников зверобойных объединений.

• 3.    В советский период артели стали освобождаться от необходимости самостоятельно обрабатывать улов, что способствовало высвобождению дополнительного времени для организации и ведения промысла.

ARTEL ON THE MURMANSK FISHERY DURING THE SOVIET PERIOD (THE 1920TH)

Leningrad, 1974. 383 p. (In Russ.)

Murmansk, 1968. 236 p. (In Russ.)