Асимметричный топор из фондов Тобольского музея-заповедника

Для вещественных источников позднего времени существует проблема точного определения функционального назначения целого ряда предметов. Это во многом связано с тем, что материалы этнографической современности еще не вполне учтены, введены в научный оборот и проанализированы. Музейные коллекции содержат значительное число экспонатов с минимальным описанием и очень приблизительной (не всегда обоснованной) датировкой. Археологические материалы часто фрагментарны, а для таких находок, которые априори не могут быть массовыми (например, инструментарий или предметы вооружения), не всегда можно произвести учет всех признаков и создать полное описание. Эти замечания вполне справедливы для топоров, относящихся к позднему времени и хранящихся в фондах Тобольского музея-заповедника. В коллекциях представлены два бердыша (один из которых опубликован Л. А. Бобровым [2011. С. 301. Рис. 1, 5 ; 2, 2 ]), два топора универсально-хозяйственного назначения, найденные при раскопках в г. Тобольске [Балюнов, 2015. С. 211–212. Рис. 1, 1 , 2 ] и несколько экземпляров, очевидно, относящихся к XX в.

Кроме этого, в фондах Тобольского музея-заповедника находится один интересный экземпляр (номер хранения ТМ-12300), изучение которого позволяет расширить наши знания о топорах позднего времени в Западной Сибири. Целью публикации является введение в научный оборот асимметричного топора, включая его описание, функциональное назначение, хронологию и определение места производства.

Результаты исследований и обсуждение

Топор из фондов Тобольского музея-заповедника имеет вполне «археологическое» происхождение: согласно книге поступлений, он был найден 20.09.1971 при выполнении земляных работ в районе речного порта г. Тобольска, поднят экскаватором с глубины примерно 6 м (?). В музей его передал рабочий мостоотряда № 15 И. Е. Животягин. Предварительно эта находка была определена как топор боевой и датирована XVII в.

По наиболее ярким признакам предмет можно описать как железный проушной и плоскообушный (рис. 1). Лопасть имеет асимметричную форму, для которой характерно слабоизогнутое лезвие около 19 см незначительно поднятое вверх и сильно оттянутое к низу – носок приострен, пятка почти прямая. В самой широкой части размеры лопасти достигают 10 см, в нижней части – около 5 см. На лезвии прослеживается несколько зазубрин в верхней части, которые, очевидно, образовались при рубке.

Интересной особенностью топора является его асимметричное сечение, при взгляде сверху левая сторона почти прямая, правая – рельефная «выпуклая». Проушина арочной формы (3,5 × 4,5 см), смещена вправо относительно средней линии изделия. Высота проушины сравнительно небольшая – 4 см, ее боковые стенки имеют толщину 0,5 см; задняя более

Рис. 1 (фото). Асимметричный топор из фондов Тобольского музея-заповедника:

а – профиль; б – вид снизу; в , г – общий вид (обе стороны) (фото И. В. Балюнова) Fig. 1 (photo). Asymmetric axe from the collections of the Tobolsk Museum-reserve: а – profile view; б – bottom view; в , г – general form (both sides) (photo by I. V. Balyunov)

массивная – 0,8 см. На торцевых сторонах шейки виден сварной шов. Этот признак указывает на то, что проушина изготовлена петлевым загибом одного из концов заготовки топора. Здесь же, на правой стороне, находятся три небольших выступа (ребра), которые дополнены орнаментом в виде пояска из косых насечек (рис. 2). Подобный поясок просматривается и в нижней части лопасти. Кроме того, косой насечкой украшены торцы обуха. Из других элементов орнаментации присутствуют насеченные по периметру изделия канавки и парные зигзаги на обухе и щеке топора, там же, на щеке, – насечки в форме латинских букв «V» и «N». Левая сторона изделия гладкая и орнаментации не имеет.

Поскольку мы имеем дело со случайной находкой, следует обозначить, что такие особенности, как плоский обух и линейно-насеченный орнамент, являются косвенными признаками, которые подтверждают позднюю датировку топора [Никитин, 1971. С. 38–39, 48]. Кроме того, в материалах археологических средневековых памятников Западной Сибири орудия подобных форм не известны, и можно считать, что они появляются за Уралом только с приходом русского населения. Однако этих фактов недостаточно, для того чтобы полностью согласиться с датировкой, сделанной при принятии топора на музейное хранение. На наш взгляд, важными признаками, требующими внимательного рассмотрения, являются асимметричное сечение и сильно оттянутое вниз лезвие топора. С их учетом необходимо обратиться к другим находкам, сделанным на территории Западной Сибири.

В издании 2008 г. А. П. Зыков опубликовал три топора. Все они названы автором бердышами, датированы концом XVI – XVII в., и, по мнению исследователя, отражают эволюцию этого стрелецкого оружия [Щит и меч…, 2008. С. 103–104]. Если принять за правило, что для бердыша характерным элементом является косица, которая крепит нижнюю часть клинка к древку, то следует признать, что два экземпляра (случайная находка из окрестностей Лозь-винского городка и случайная находка, сделанная в Октябрьском районе ХМАО) классическими бердышами не являются [Чубинский, 2017. С. 514]. «Лозьвинский» топор имеет поднятый «в острие» носок, прямое сильно оттянутое книзу лезвие, почти прямую пятку,

Рис. 2 (прорисовка). Асимметричный топор из фондов Тобольского музея-заповедника: а – профиль; б – фас; в – анфас

Fig. 2 (drawing). Asymmetric axe from the collections of the Tobolsk Museum-reserve а – profile view; б – full face; в – full face

трубчатый насад. «Октябрьский» топор имеет полулунную форму лопасти с четко выраженным колющим острием, к древку оружие крепилось хорошо выраженным трубчатым насадом. У этого образца верхняя часть полотна заметно длиннее нижней части, и этой особенностью он заметно отличается от тобольской находки. Сходство обнаруживается в ровном левом крае, в проушине, смещенной вправо, и в наличии ребра на шейке топора.

В статье Л. А. Боброва обозначены такие наименования древкового оружия, как бердыши и топорки [2011. С. 303]. Автор придерживается мнения, что большая их часть была изготовлена мастерами европейской части страны, а топорки по совокупности признаков могут быть датированы XVII в. и соотнесены с комплексом вооружения русских служилых людей. При этом Л. А. Бобров делает предположение, что в ряде документов последние могут быть «замаскированы» авторами отписок под именем «топоры дорожные», «топоры длинные» и др. В целом топорки в сравнении с бердышами упоминаются в письменных источниках значительно реже [Там же. С. 304]. Следует заметить, что топор из окрестностей Лозьвинского городка является близким аналогом «топорков», опубликованных Л. А. Бобровым (экспонаты из Красноярского краеведческого музея и Ачинского краеведческого музея) [Там же. Рис. 1, 6 – 8 ]. В сравнении с тобольской находкой они имеют заметно выше поднятый носок и проушину, выполненную в виде трубчатой втулки.

Е. А. Багрин в отношении вооружения служилых людей XVII в. упоминает следующее: «Широкое употребление топора в ближнем бою только предположительно». При этом автором отмечается его повсеместное использование, но прежде всего в хозяйственной деятельности. Также он обращает внимание на такой предмет, фигурирующий в письменных источниках, как «топорок дорожной» [Багрин, 2013. С. 111–112]. Это наименова ние Е. А. Багрин применяет к экспонату из коллекции Приморского государственного объединенного музея имени В. К. Арсеньева. Представленный дорожный топорик датирован периодом XVII–XIX вв. и имеет широкое оттянутое книзу лезвие [Там же. С. 239], чем типологически близок к тобольской находке.

В статье А. И. и Е. А. Соловьевых [2015] представлена группа топоров, которую авторы условно назвали «новой». В отличие от классических форм предметы этой группы имеют асимметричное сечение, образовавшееся за счет полного уплощения одной из сторон бойка. Как отмечается в публикации, внешние характеристики позволяют исключить все эти изделия из круга рабочих топоров и отнести их к категории оружия. При том, что они являются случайными находками из разных районов лесного Новосибирского, Томско-Нарымского Приобья и Васюганья (и их точное определение затруднено этим обстоятельством), по мнению авторов, топоры этой группы, несомненно, принадлежат к кругу изделий русских ремесленников. Вместе с тем не исключается возможность использования этого оружия представителями аборигенных военных организаций [Там же]. Следует добавить, что для всех топоров группы характерно широкое сильно оттянутое книзу лезвие. Кроме того, топорки, опубликованные Л. А. Бобровым, и топор из окрестностей Лозьвинского городка, очевидно, соответствуют типу 3, выделенному А. И. Соловьевым и Е. А. Соловьевой. Авторы отмечают для этого типа (кроме формы лопасти и трубчатого насада) еще один устойчивый признак – наварная площадка обуха [Соловьев, Соловьева, 2015. С. 396, Рис. 1, 3–6]. Тобольская находка наиболее близка по основным признакам (форма, сечение, орнаментация) к двум предметам, образующим тип 1 и тип 2 соответственно [Там же. С. 395–396. Рис. 1, 1, 2], но, строго говоря, она не принадлежит ни к одному из названных типов.

На основании обзора опубликованных материалов можно прийти к выводу, что в позднее время в Западной Сибири наряду с универсально-хозяйственными топорами были распространены длиннолезвийные топоры, для которых были характерны следующие признаки: асимметричное сечение, сильно оттянутая книзу лопасть, разнообразный орнамент. Датировка этих предметов и атрибуция затруднены, поскольку они представлены чаще всего экспонатами из музейных собраний, которые в большинстве своем являются случайными находками. Тем не менее в научной литературе уже обозначилась тенденция, когда исследователи склонны определять их именно как боевое оружие примерно XVII в., появившееся за Уралом с приходом русского населения. В этой связи необходимо учесть мнение А. Н. Чубинского, который доказывает, что в XVII в. наименования «бердыши» и «топорки» были взаимозаменяемыми [Чубинский, 2017. С. 507–508]. Поскольку определение тобольской находки (очевидно, принадлежащей к так называемой «новой» группе) не может быть сделано с использованием только сибирских материалов, существует необходимость поиска европейских аналогов.

По некоторым типологиям изучаемый нами образец, относится к так называемым «бородовидным» топорам, однако он не соответствует ни одному из известных древнерусских типов раннего Cредневековья. При обращении к позднесредневековым материалам Московской Руси близкие аналоги также не обнаруживаются, например их нет в общей типологии топоров XV–XVII вв., разработанной О. В. Двуреченским [2015]. Тобольская находка по ряду признаков наиболее близка к выделенному исследователем типу 8, который образуют топоры с массивным опущенным лезвием и проушным арковидным обухом. Отмечается также, что они напоминают по форме топоры первого типа по новгородской хронологии древностей, датированные X–XII вв. «Появление топоров этого типа в конце XV – XVI в. может указывать как на конвергентное возрождение формы, так и на продолжение не фиксируемой нами эволюции этого типа топора на протяжении всего Средневековья» [Там же. С. 146]. Вместе с тем О. В. Двуреченский отказывает орудиям типа 8 в боевом использовании, относя их к шанцевому инструментарию [Там же. С. 150]. В этой связи необходимо отметить, что у московских образцов длина лезвия заметно меньше обшей длины орудия, а сами бойки имеют симметричное сечение.

С другой стороны, асимметричные топоры «новой группы» имеют множество аналогов вблизи западной границы Московского государства, которые для удобства следует представить в небольшом историографическом обзоре. В работе И. К. Свешникова опубликованы находки двух боевых топоров из-под Берестечко, имеющих приподнятые носки и сильно опущенную пятку с невысоким обухом и треугольной в плане проушиной [Свєшніков, 1992. С. 262. Рис. 70, 7 , 10 ]. По мнению автора, их следует отнести к разновидности польских бердышей – боевой секиры на длинном древке. Особенностью этого оружия является то, что оно имеет ровный левый бок от лезвия до конца обуха, а утолщение для проушины расположено на ее правом боку, что придает ей вид плотницкого орудия, предназначенного для тески дерева. Далее И. К. Свешников отмечает, что плоские с одной стороны польские бердыши использовались в начале XVII в. отрядами гвардии и городской стражи как оружие и как саперные и плотничьи инструменты [Там же. С. 263]. Основная масса находок из-под Бере-стечко датируется серединой XVII в.

Асимметричный топор с трубчатым насадом, найденный в хуторе Печровском Волновахского района, опубликован в каталоге древностей Донецкой области 1993 г., где он был датирован XVI–XVII вв. [Археологический альманах…, 1993. С. 60. Рис. 76, 2 ]. Согласно классификации А. И. и Е. А. Соловьевых, этот экземпляр относится к типу 3. Еще один аналог, согласно М. Глосеку, найден в пригороде Гданьска – Бржезно [Glosek, 1996. S. 51. Tabl. XXXI, C ]. Польский исследователь создал типологическую схему, согласно которой этот образец относится к топорам типа XII. По мнению автора, ранняя датировка предметов такого облика не имеет доказательств, и, вероятно, появляются они уже после XVI в. При определении их функционального назначения, высказываются сомнения в том, что предметы типа XII были боевыми топорами, отмечается, что очень близкую форму имеют современные мясницкие топоры [Там же. S. 53]. В этой же работе М. Глосек при описании топоров типа X, определяет асимметричность как основной критерий, который позволяет четко установить функциональное назначение орудия – для плотницких работ, но в качестве гипотезы предлагает рассматривать топоры с длинным лезвием как мясницкие или палаческие [Там же. S. 48– 49]. Асимметричные топоры типа XI и XIа им определены как инструменты деревообработки [Там же. S. 50–51. Tabl. XXX, B , C ]. В целом эти данные в сопоставлении с выводами, сделанными О. В. Двуреченским, позволяют считать, что в позднем Средневековье существовало определенное разнообразие топоров с сильно опущенным лезвием, которые использовались для плотницких работ (М. Глосек это подтверждает многочисленными изобразительными источниками). Асимметричные орудия в Восточной Европе появляются предположительно в XV в., но в Московском государстве они, очевидно, в это время не были распространены.

Значительный интерес представляет мнение Х. М. и Р. Х. Мамаевых [2011], которые представили топор, обнаруженный у с. Мескеты Ножай-Юртовского района ЧИАССР. Отмечая его большое сходство с «топорками», опубликованными Л. А. Бобровым, авторы считают, что они на самом деле являются специализированным инструментом, известным под названием «потес», т. е. предназначавшимся для плотницких, реже столярных работ (обработки бревен, плах, досок и т. д.). Считая, что такие топоры могли использоваться на территории Восточной и Центральной Европы в широкий отрезок времени – от Средневековья вплоть до недавнего прошлого, авторы подкрепляют свое мнение материалами статьи В. И. Мелехова и Л. Г. Шаповалова [2004. Рис. 2, б ], где представлено изображение плотницкого топора – «потеса». Этот образец по своей форме близок к предметам типа 3 (по классификации А. И. и Е. А. Соловьевых). По мнению Х. М. и Р. Х. Мамаевых, «потесы» XVI–XVII вв. были симметричными в сечении и имели втульчатый проух, но позднее происходит «смещение», когда одна из сторон становится плоской. Авторы отмечают, что у инструментов XIX в. наблюдается асимметрия: в сечение топор имеет форму прямоугольного треугольника, исчезают трубчатая втулка и боек на обухе (наварная площадка). Кроме того, отличительной особенностью поздних образцов является наличие клейм – к этому времени инструменты стали массово производиться промышленным способом [Мамаев Х. М., Мамаев Р. Х., 2011. С. 124].

В статье Е. А. Шинакова [2012] представлена группа топоров, которую автор назвал особым типом, куда вошли и образцы, опубликованные М. Глосеком как тип XII (близкие к типу 3 по классификации А. И. и Е. А. Соловьевых). Автор отмечает их сходство с поздними топорами инженерно-саперного назначения [Там же. С. 14], но можно сказать, что он оспаривает мнение польского коллеги, определяя их исключительно как боевые (вероятно, «польско-литовского» происхождения), и склонен датировать учтенные образцы XV в. [Там же. С. 21]. При этом признается, что исследуемый им материал представлен в основном случайными находками.

Изучение асимметричных топоров продолжили А. И. и Е. А. Соловьевы, ранее выделившие их в материалах Западной Сибири. В публикации 2016 г. были представлены два образца из частной коллекции, находящиеся в Москве и соответствующие выделенному типу 3. По информации владельца, они использовались для протески углов массивных венцов срубов, для чего изделиям был придан асимметричный профиль. Авторы статьи эти сведения ставят под сомнения, считая, что тогда существовала бы необходимость наличия пары топоров с различным (правым и левым) расположением уплощенной стороны, доказывая это еще и тем, что известные им асимметричные топоры имеют только левую плоскость [Соловьев, Соловьева, 2016. С. 415]. Здесь следует отметить, что большая часть людей является правшами, которым при стесывании проще будет перевернуть бревно, чем взять в руки неудобное для них орудие труда.

Сделанный обзор в большей степени отражает предметы типа 3, и о топоре из фондов Тобольского музея-заповедника сравнительной информации обнаруживается крайне мало. С другой стороны, если принять за правило, что асимметричное сечение (как правило, левая плоскость) является признаком, определяющим экспонат как деревообрабатывающий инструмент, то ряд вопросов решается автоматически. Термин «потес» дает при поиске в сети «Интернет» значительное количество экземпляров, хранящихся в частных коллекциях, и самые близкие аналоги тобольского топора обнаруживаются именно там.

Еще большую ясность вносят размещенные в Интернете каталоги первой половины XX в. закарпатского завода в Кобылецкой Поляне (KABOLA-POLJANER EISЕWERKEU. STAHL-HÜTTE STAHL. JOSEF BRATMANN – можно перевести как Кобылецко-Полянский железный и сталелитейный завод. Владелец – Йозеф Братманн) и прайс-лист Штирийского сталелитейного завода (PREISLISTE ÜBER ERZEUGNISSE DES STEIRISCHEN STAHLHAM-MERWERKES) 1. В представленных источниках находятся изображения орудий труда – тесла, тяпки, мотыги, багры и, прежде всего, топоры. Обращение к первому источнику показывает, что тобольская находка по основным признакам наиболее близка к образцу № 447, находящемуся в категории «Топоры и струги (потесы)». Орудиям, по классификации А. И. и Е. А. Соловьевых, типа 1 соответствует образец без номера (обозначен как столярный (мебельный) топор), типа 2 – образец № 450 в той же категории «Топоры и струги (потесы)». В целом в каталоге присутствует множество вариантов орудий схожей формы. К топорам типа 3 относятся близкие по форме образцы № 460 (широкий плотницкий топор) и № 1750 (мясницкий топор). Определение для последнего образца вполне согласуется с наблюдениями М. Глосека, высказанными им для орудий типа XII. Для этих номеров каталога особо следует отметить такие признаки, как трубчатый насад и боек на обухе (наварная площадка), что опровергает мнение Х. М. и Р. Х. Мамаевых об их исчезновении в XIX в. В прайс-листе Штирийского завода также присутствуют близкие по форме топоры (№ 57, 61, 88), и (хотя имеющиеся подписи к ним не столь прямо указывают на их функциональное назначение), очевидно, что боевым оружием они не являются. Этот вывод можно обосновать еще многими каталогами, в том числе и современными.

Поскольку завод в Кобылецкой Поляне является одним из самых вероятных источников, откуда асимметричные топоры попадали на территорию Русского государства, в том числе и в Западную Сибирь. На его истории следует остановиться более подробно. Сегодня Кобы-лецкая Поляна – это населенный пункт Раховского района Закарпатской области Украины. На протяжении сравнительно небольшого времени эти земли несколько раз меняли государственную принадлежность: в Новое время это владение Габсбургов, позднее – Австро-Венгрии. Как считается, ввиду дефицита пригодных для земледелия угодий жители Кобылецкой Поляны занимались лесными работами, для которых требовались железные орудия (пилы, топоры и т. п.). Существующая необходимость начала удовлетворятся в 1774 г., когда в селе было построено металлообрабатывающее предприятие и начата добыча руды, а еще через тринадцать лет поставлена доменная печь. Впоследствии сюда было перевезено металлообрабатывающее предприятие из с. Дубового, объединившееся с местным в один металлургический и металлообрабатывающий завод. В связи с тем, что существовавшая шахта не могла обеспечивать сырьем быстрорастущее производство, железную руду начали завозить из дру- гих мест Закарпатья. Накануне 1848 г. в Кобылецкой Поляне на металлообрабатывающем заводе существовали доменная печь, плавильная печь, два цеха по производству гвоздей и т. п. [Пальок, 1969. С. 505].

В начале 50-х гг. XIX в. произошла реконструкция металлургического и металлообрабатывающего заводов, усовершенствована технология плавки металла и расширен процесс производства, построены новые плавильные печи, установлены новые станки. Большая часть производимых железных изделий использовалась на Солотвинских соляных рудниках, в лесной промышленности, значительные объемы продукции вывозились за пределы Закарпатья (в том числе и в Россию). Как показатель успешности завода можно отметить, что его изделия в 1873 г. экспонировались на промышленной выставке в Вене [Там же]. После Первой мировой войны Закарпатье вошло в состав Чехословакии, и далее, летом 1945 г. – в состав УССР. В том же году в результате объединения лесопильного и металлообрабатывающего заводов, создается новое предприятие – завод «Интернационал». Таким образом, приведенные данные позволяют определить максимально широкий период, когда закарпатские топоры из Кобылецкой Поляны могли ввозиться в Россию: не ранее конца XVIII в. и не позднее середины XX в.

Заключение

Обобщая полученные сведения, отметим, что на территории Московского государства «прототипы» тобольского топора не известны. С другой стороны, по крайней мере с XV в. асимметричные топоры используются в Восточной Европе, в частности в польских землях. Присутствуют они там и позднее. По мнению некоторых авторов, опиравшихся на разные источники, асимметричные топоры являются специализированным инструментом для плотницких и столярных работ. Эта точка зрения убедительно подкрепляется данными каталогов металлообрабатывающих заводов. В настоящее время подобные деревообрабатывающие инструменты продолжают изготавливаться на мелких предприятиях и в частных мастерских, что служит дополнительным обоснованием сделанного вывода. Определение длинолезвийных асимметричных топоров как боевого оружия базируется, как правило, на случайных находках с неизвестной датировкой. Еще одним свидетельством в пользу высказанной точки зрения является отсутствие асимметричных топоров в известных нам материалах археологических раскопок. Можно предположить, что асимметричные топоры так называемой новой группы являлись импортным товаром, который ввозился в Россию начиная с Нового времени и вплоть до этнографической современности, т. е. с конца XVIII в. до середины XX в. Одним из наиболее вероятных производителей этих изделий является завод в с. Кобылецкая Поляна на территории современного Раховского района Закарпатской области Украины, который специализировался на изготовлении орудий труда для лесной промышленности и имел достаточно широкий рынок сбыта. Поскольку жители села исторически были связаны с деревообрабатывающим промыслом, можно предположить, что некоторые типы топоров приобрели свои законченные формы именно в Закарпатье.

Received

30.04.2020