Бинарная оппозиция «свой - чужой» как культурная универсалия: философские истоки, языковые маркеры и социально-экономические проявления

,

,

1,2St. Petersburg Humanitarian University of Trade Unions, St. Petersburg, Russia , ,

Введение . Сама по себе бинарная оппозиция как явление культурологии и культуры представляет собой способ описания окружающей действительности, где противопоставляются два понятия, одно из которых отрицает какое-либо качество, а другое, напротив, – утверждает. Истоки появления бинарных оппозиций можно обнаружить в формальной логике Аристотеля и диалектике Платона.

Оппозиция «свой – чужой» является универсальным инструментом и не привязана к конкретному периоду или геополитическому пространству; напротив, она является вневременной и пронизывает все сферы культурной и общественной жизни. Именно поэтому можно говорить о ее значении и актуальности в рамках таких гуманитарных наук, как культурология, философия, социология и многих других.

Актуальность данной темы состоит в том, что проявление бинарной оппозиции «свой – чужой» наблюдается во всех явлениях культуры, а также таких сферах общества, как экономика и политика. Каждое культурное явление подразумевает выделение группы «своих» и группы «чужих». Современные культурные явления имеют тенденцию к увеличению количества охвата различных категорий, к остроте проявления и многообразию их последствий.

Цель данной статьи заключается в изучении дихотомии «свой – чужой» как категории, способствующей объяснению форм взаимодействия различных культур, а также доказательства того, что бинарная оппозиция «свой – чужой» является универсалией любой культуры.

Основная часть . Одними из первых бинарную оппозицию «свой – чужой» изучали философы. Они рассматривали ее как фундаментальную категорию, которая лежит в основе формирования идентичности и взаимодействия между людьми. Философы исследовали, как эта оппозиция влияет на восприятие человеком окружающего мира и других людей, а также на формирование социальных норм и ценностей. Рассмотрим некоторые теории.

Концепция «чужого» занимает одну из ключевых позиций в трудах немецкого ученого-философа Б. Вальденфельса. Особенность категории «чужого» заключается в его совершенной исключительности, постоянно ускользающей от внимания, что помещает его по ту сторону «осмысленного». Б. Вальденфельс выделяет три основных грани «чужого»: тот, кто находится за пределами «своего», тот, что принадлежит «другому», то, что является чем-то непохожим и отличным от привычного (Вальденфельс, 1994).

Основным фактором в осмыслении «чужого» Б. Вальденфельс называет не аспект принадлежности к чему-либо или сам факт существования «чужого», а обстоятельство «места чужого». Говоря о значении «чужого» ученый берет за основу определение, данное Э. Гуссерлем, согласно которому «чужое» представляет собой то, что в опыте является первично неосуществимым (Гуссерль, 2001).

Однако в понимании Б. Вальденфельса «чужое» не является восполняемым недостатком. «Чужой» не может быть представлен как кто-то, не известный в данный момент, но тот, кто может стать знакомым и узнаваемым в дальнейшем (Вальденфельс, 1994).

М. Бахтин рассматривает «другого» с точки зрения диалогичности и различных общественных отношений. В трудах ученого особое внимание уделяется пространственно-временным компонентам литературы и их взаимосвязи с восприятием «другого» с точки зрения культурного взаимодействия (Бахтин, 1975). Наиболее значимым для нас является тот факт, что «другой» для него не только и не столько оппонент, сколько собеседник, с которым ведется коммуникация. Последняя делает культурно богаче личность и расширяет ее мировоззрение. «Другой» для М. Бахтина не просто часть парадигмы «свой – чужой – другой», он является элементом комплексной и сложной системы взаимоотношений, в которой каждый участник влияет на «другого», что помогает создать между ними конструктивный диалог (Бахтин, 1975).

М. Хайдеггер изучает проблему «другого» с точки зрения его собственного понимания вопросов экзистенции и бытия. По философу, «другого» следует понимать и воспринимать как того, кто позволяет выявить сущность бытия через коммуникацию и взаимодействие с этим самым «другим». «Другой» – это не просто субъект для взаимодействия с ним, но и возможность понимания через него себя самого. М. Хайдеггер привносит в концепцию понятие «обычный человек», которое подтверждает сущность и роль аспектов взаимодействия с «другим» (Хайдеггер, 2015).

Оппозиция «свой – чужой», являясь базовой и универсальной для любой культуры, все же может проявляться по-разному, в зависимости от культурного контекста, в котором она представлена. Так, например, в западной культуре, к которой относится большинство стран Западной Европы, где преобладает индивидуализм, усиленное внимание уделяется личным правам и достижениям, в категорию «своих» включают только самое близкое окружение – друзей или семью, остальных же, не входящих в этот круг, относят к категории «чужих» и воспринимают с негативом и недоверием.

В восточной культуре, например, присущей Японии или Корее, определение «своих» и «чужих» значительно зависит от социального статуса человека и места, которое он занимает в общественной иерархии. В ней сильна роль коллективизма, поэтому любой «чужой» воспринимается как угроза сплоченности группы и личной безопасности.

Такие факторы, как религия, этнос, язык, социальный статус, общее историческое прошлое и традиции, всегда оказывают влияние на определение статуса объекта через его отнесение к группе «своих» или «чужих»1.

Общая вера сплачивает людей, но практически всегда противопоставляет себя представителям другой религии, то есть «чужим», в агрессивной форме (Фельде, 2018).

Этнический признак также служит причиной для определения незнакомца к «своим», формирования групповой идентичности. В то же время строгое разделение по национальному признаку приводит к четкому разграничению на «своих» и «чужих», что является в дальнейшем причиной возникновения культурных конфликтов.

Язык, на котором говорят люди, способен не только объединять их в категорию «своих», но и разобщать по этому же признаку. «Чужая» речь, как правило, вызывает ряд стереотипов или негативных ассоциаций. Важно обратить внимание на тот факт, что лексика и слова, обращенные к «своему», практически всегда несут в себе положительную смысловую окраску, передают степень близости собеседников, их принадлежности общей лингвистической группе и единства в этом контексте. При этом речь, обращенная к «чужому», или слова, сказанные «о чужом», в большинстве случаев имеют отрицательную коннотацию и негативную эмоциональную окраску. Доказательством этого утверждения может служить факт существования во всех языках особенных терминов и слов для обозначения родственников. Это показывает, как на уровне языка и речи подчеркивается важность близкого круга людей и отчуждение от тех, кто является «чужим». Сказанное дает возможность утверждать, что даже структура языков и выстроенность речи демонстрируют проявление бинарной оппозиции «свой – чужой» как универсалии любой культуры.

Все эти факторы способствуют разобщению и укреплению границ между «своими» и «чужими», так как каждая из сторон чувствует от «неизвестного» угрозу «своей» культурной идентичности. Например, в ряде межнациональных конфликтов идентичность становится не только объектом, но и способом защиты от «чужих». Примером может служить война в Югославии, во время которой представители разных этнических групп – хорваты, сербы и босняки – способствовали распаду государства и создали четкие разделения и границы, что привело к жестокости по отношению ко всем представителям группы «чужих».

Различные культурные практики, традиции и обряды также являются показателями идентичности и маркерами отнесения субъекта к группе «чужих». Например, новозеландский народ маори, находящийся под постоянным давлением со стороны колониальных обществ, использует свой язык и традиции как способ усиления своей идентичности и внутренней сплоченности. Общность языка, традиций и культуры не только помогает создать единство внутри группы, но и защитить ее от внешних воздействий.

Культура формирует механизмы защиты «своих» от «чужих» уже многие тысячелетия. Прообразы явления, которое в дальнейшем оформилось в термин «идентичность», стали появляться уже в древние времена, в которые людям было необходимо защищаться от представителей других племен. Объединение в группу «своих» не только помогало выжить в борьбе с «чужими», но и способствовало сближению субъектов внутри племени. Можно утверждать, что данный механизм сохранился и в современном обществе в виде культурных норм и символов, объединяющих группы «своих».

Культура напрямую влияет на процесс формирования механизма «свой – чужой». Представления о «своем» могут изменяться в зависимости от социума, вероисповедания, истории или принятой нормативной базы общества. Так, для некоторых людей «чужим» является представитель любой иной национальности или религии, а для других – те, чье мировоззрение в значительной мере отличается от их собственного. Именно культура предоставляет инструменты, при помощи которых проводится граница между «своими» и «чужими», а также оправдывается предвзятость и негативное поведение по отношению к последним.

Культурные обычаи, нормы и традиции также являются примером того, как проекция этого же первобытного инстинкта защиты «своих» находит свое отражение в жизни современного общества.

Культурные традиции выражены и в русском фольклоре, где оппозиция «свой – чужой» имеет тесную связь с оппозицией «живой – мертвый», отражающей такие социально-культурные механизмы, как идентификация и самоидентификация личности. К «своему» причисляются дом, близкие, семья и т. д. Все эти понятия в фольклоре ассоциируются с безопасностью и добром, с жизнью и силой. «Чужой» же, в противовес «своему», априорно представляет опасность и в фольклоре обычно представлен злым духом или мертвецом, вернувшимся с «того света» с целью навредить. Данные противопоставляющиеся друг другу понятия имеют решающее значение в формировании групповой идентичности, способствуя сплочению субъектов для борьбы против опасности, исходящей извне. Фольклорные сказания и тексты используют дихотомию для усиления сплоченности, отделения группы «своих» от «чужих».

«Свои» всегда обладают положительными качествами и важны для других «своих», «чужие» же наделены негативными чертами и являются гораздо менее значимыми. Такой элемент русского фольклора, как, например, пословицы, явно показывает предпочтение носителей языка группы «своих» как обладателей положительных черт: «Мне что до кого? Было б нам хорошо», «Твое хоть дороже, а свое мне милее», «Чужая слеза – вода (что с гуся вода)»1.

Исходя из вышеизложенного, можно заявить, что бинарная оппозиция «свой – чужой» является универсалией культуры и лежит в основе осмысления множества явлений, разворачивающихся в социуме. Дихотомия «свой – чужой» затрагивает всю общественную жизнь человека, начиная с личного восприятия окружающей действительности и заканчивая глобальными социальными процессами.

Рассмотрение дихотомии «свой – чужой» как культурной универсалии дает право говорить о ее всеобъемлющем присутствии во всех сферах общества и социуме в целом, вне зависимости от уровня культурного развития или исторического периода, в котором это общество существует. Бинарная оппозиция «свой – чужой» изначально встроена в культуру и культурный код любого народа, что позволяет ему определять «свои» границы и защищать их от «чужих», а также развивать взаимоотношения внутри общности.

Бинарная оппозиция «свой – чужой» как универсалия культуры затрагивает и такие механизмы общественной жизни, как политические и экономические системы. В последнем случае она выражена в сотрудничестве и обмене различными материальными благами. Например, экономика локальных обществ строится на поддержке и взаимовыгоде между «своими» и частом отказе от сотрудничества и предоставления даже жизненно необходимых ресурсов для «чужих».

Дихотомия «свой – чужой» затрагивает все разделы экономических связей и отношений, начиная от потребителей рынка и заканчивая развитием торговли на международном уровне. Разделение на «своих» и «чужих» в экономической сфере может создавать основу для благоприятных или неблагоприятных торгово-экономических отношений, влиять на выбор экономической стратегии в зависимости от того, идет сотрудничество со «своим» или «чужим», на формирование рыночных отношений вообще, воздействовать на поведение государств на уровне макроэкономики.

В рамках отдельно взятого государства можно заметить тенденцию, что даже на этапе выбора люди предпочитают те услуги или товары, которые были сделаны в «своей» культуре, то есть принадлежат местным производителям. В обстоятельствах, когда бизнес делает акцент на сопричастности со «своей», местной культурой, он провоцирует возникновение у потребителя чувства общности, порой даже гордости, что положительно сказывается на уровне продаж.

Механизмы влияния оппозиции «свой – чужой» как культурной универсалии на экономическую сферу проявляются не только в малом или местном бизнесе, но и охватывают крупные международные корпорации, которые очень часто используют локальную идентичность как основу для маркетинговых стратегий с главной целью – добиться расположения широкого круга потребителей.

Культурная составляющая бинарной оппозиции «свой – чужой» влияет на экономическую сферу и в контексте производства товаров и выбора рабочей силы в организациях и на предприятиях. Они в большинстве случаев отдают предпочтение работникам, входящим в круг «своих», будучи заранее уверенными в их более высокой компетентности и уровне квалификации.

В корпоративной культуре преимущественная часть компаний также ориентируется на круг «своих», что непосредственно сказывается на процессе управления персоналом внутри организации и выборе партнеров для сотрудничества вовне. Такой подход, учитывающий оппозицию «свой – чужой» как универсалию культуры повышает уровень производительности в компании, так как сотрудники, имеющие общее уникальное понимание окружающего мира и находящиеся в едином культурном контексте, способны более эффективно коммуницировать в сообществе «своих». Исходя из этого, можно утверждать, что рассматриваемая дихотомия выступает в этом контексте «фильтром», который помогает повысить уровень сотрудничества внутри организации.

Оппозиция «свой – чужой» проявляет себя как культурная универсалия и в экономической сфере на международном уровне. Так, во многих странах широко применяется экономическая политика протекционизма, суть которой заключается в защите «своих» производителей от конкуренции в виде «чужих» товаров и услуг.

Вместе с тем крупные международные компании остро нуждаются в продвижении в «чужих» странах для успешного развития бизнеса. Во многих подобных экономических ситуациях они встречаются с сопротивлением при попытке выстроить отношения с местными потребителями, так как, несмотря на все усилия, остаются для них «чужими». Для того чтобы хотя бы частично преодолеть этот барьер, компании вынуждены использовать культурно-экономические подходы, например, адаптировать продукцию под местное население или взять его на работу, тем самых приблизив «чужого» к «своим». Оппозиция «свой – чужой» проявляет себя как необходимость приспособления к контексту конкретной культуры и страны, что увеличивает конкурентоспособность организации на рынке этой страны.

Бинарная оппозиция «свой – чужой» проявляется как культурная универсалия и в политической жизни общества. Подтверждением этого служит, например, система государственной безопасности государства, где «своими» являются граждане страны, а потому они поддерживаются и защищаются, а «чужими» – иностранцы или враги государства, которые не получают тех же преференций, что и «свои».

Конфликты и рост напряженности между государствами еще больше разграничивают субъектов на «своих» и «чужих», что способствует росту агрессии и насилия в глобальном обществе. Политические институты легализируют насилие по отношению к «чужим», объясняя это заботами о благополучии и интересах «своих». Примером является, например, жесткая иммиграционная политика или военные кампании.

Заключение . Резюмируя вышеизложенное, следует заключить, что бинарную оппозицию «свой – чужой» можно считать культурной универсалией, проявляющейся во всех сферах культурной и общественной жизни. Данная дихотомия берет свои истоки в философских трудах. Однако оппозиция «свой – чужой» не привязана к какому-либо временному промежутку или историческому периоду, она существует в различных контекстах.

В разных обществах и культурах оппозиция «свой – чужой» выражается неодинаково. Например, в западных странах, где преобладает индивидуалистичное сознание, круг «своих» ограничивается самыми ближайшими людьми – родственниками и друзьями, «чужой» воспринимается как угроза личности. В восточных коллективистских культурах, где круг «своих» значительно расширен, «чужие» являются угрозой безопасности и мирной жизни для всей социальной группы, включающей конкретного индивида.

Бинарная оппозиция «свой – чужой» является культурной универсалией и для языка любого народа, выступая инструментом, при помощи которого происходит определение и дальнейшее закрепление идентичностей. При этом важно обратить внимание на тот факт, что слова для обозначения «своих» имеют положительную коннотацию, для идентификации «чужих» – зачастую негативную. В контексте языка дихотомия «свой – чужой» выступает и инструментом сближения, и барьером в коммуникации представителей разных групп, только укрепляя их разделение.

Современные экономические и политические общественные явления также подвержены воздействию бинарной оппозиции «свой – чужой» как культурной универсалии. Особенно важным является то, что она присутствует в обществе не как абстрактное явление, находящее выражение лишь в теоретических текстах, а как механизм культурной и социальной практики, непосредственно влияющий на построение и развитие общественных отношений. В постоянно меняющемся мире данная оппозиция может стать как причиной конфликтов, так и основой для мирного взаимодействия между представителями различных культур.

Таким образом, рассматриваемая нами дихотомия «свой – чужой» является культурной универсалией, пронизывающей все сферы социальной жизни, ключевым инструментом для понимания, разграничения и интерпретации окружающей действительности.