Благотворительная деятельность кооперативов в годы Первой мировой войны (по материалам Костромской и Ярославской губерний)

Благотворительная деятельность в годы Первой мировой войны (1914–1918) широко представлена в современных исследованиях [2], [8]. В 2014 году вышла большая коллективная монография о России в годы Первой мировой войны, в которой показано влияние войны на все сферы жизнедеятельности российского общества и введен в научный оборот богатый статистический материал [14]. Отдельная глава посвящена филантропической активности общества: раскрывается благотворительная деятельность правительственных органов, общественных организаций и частных лиц. Особое значение имеют региональные исследования, посвященные организации помощи больным и раненым воинам, семьям запасных и беженцам на территории Костромской [1], [4], [5], [13] и Ярославской губерний [7], [9], [11]. В 2023 году появилось исследование о жизни провинциально

го общества в губерниях Верхневолжского района в 1914–1917 годах [6]. При этом малоизученной темой остается деятельность кооперативных организаций в годы Первой мировой войны на территории Костромской и Ярославской губерний. Несмотря на то что особенности развития кооперативного движения в этих губерниях были представлены в ряде работ [3], [12], остаются вопросы, которые требуют отдельного изучения. Среди них стоит выделить благотворительную деятельность кооперативов в условиях военного времени. Архивные материалы и периодическая печать содержат сведения о социальной помощи, которую оказывали кооперативы уязвимым группам общества: больным и раненым солдатам, семьям запасных, беженцам. Изучение данной стороны российской кооперации важно для выявления ее разносторонней деятельности в годы войны.

***

Первая мировая война стала переломным моментом в истории России. Как и любая крупномасштабная война, она породила многочисленные трудности в обществе, затронув повседневную жизнь сельских и городских обывателей. Уязвимыми социальными группами стали семьи мобилизованных солдат, беженцы из западных губерний страны, а также больные и раненые военнослужащие. С первых месяцев войны они нуждались в социальной поддержке, что понимали в центре и провинции. В июле – августе 1914 года были образованы Всероссийский земский союз (ВЗС) и Всероссийский союз городов (ВСГ), деятельность которых была направлена на организацию медицинской помощи больным и раненым солдатам, устройство беженцев на новых местах жительства. В губерниях стали создаваться местные комитеты союзов, которые на земские, городские и частные средства открывали лазареты и оказывали материальную помощь нуждающимся.

Общественность Костромской и Ярославской губерний не осталась в стороне от помощи нуждающимся семьям. Правление Товарищества Большой костромской льняной мануфактуры в конце июля 1914 года заявило, что оно «будет оказывать денежную помощь матерям, женам, детям призванных на военную службу». Отмечалось, что военнослужащие могут спокойно выполнять свой долг, так как «семьи их не будут брошены на произвол судьбы»1. В Костроме жители также оказывали материальную помощь пострадавшим от войны. Так, 4 и 9 августа 1914 года мулла организовал сбор денежных средств среди мусульманского населения Татарской слободы в пользу Костромского отделения Красного Креста2, а служащие городской телефонной сети решили отчислять по 2 % из своего месячного жалованья в пользу семей запасных, призванных на действительную служ-бу3. В Ярославле были зафиксировали подобные случаи. Контора ярославской газеты «Голос» получала от местных жителей как денежные средства4, так и ценные вещи в пользу раненых воинов и семей запасных солдат. В частности, некий Воскресенский в целях благотворительности пожертвовал серебряный подстаканник со стеклянным стаканом и серебряной ложкой5.

Примечательно, что даже в сложных социально-экономических и политических условиях 1916–1917 годов благотворительная деятельность жителей обеих губерний не свелась к нулю, что видно из новостей о внесенных пожертвова-ниях6. Показательный случай произошел летом

1917 года в Костроме. В городе появилась «масса нищих цыганского типа, называющих себя беженцами из Сербии». «Оборванные» мужчины и женщины просили у прохожих денег. Жители отдавали им свою «одежду и белье». Как отмечает периодическая печать, нищие пожертвованную одежду на себя не надевали, рассчитывая «вызвать большее сострадание у публики»7. В данной истории важным моментом является тот факт, что костромичи не стали выяснять, являются ли эти люди настоящими беженцами, а просто оказывали помощь.

В благотворительную деятельность включились не только частные лица, но и общественные организации, среди которых были и кооперативы. За годы войны российская кооперация, по точному замечанию А. П. Корелина, заметно выросла в количественном, организационном и хозяйственном отношениях, превратилась в заметную силу в экономической и общественной жизни страны [10: 347]. Данная тенденция особенно проявилась на местах, чему свидетельствует резкий скачок численности кооперативных организаций. Если на 1 ноября 1912 года в Ярославской губернии функционировали 274 кооператива8, то на 20 апреля 1916 года – 5859 (рост более чем в два раза). В Костромской губернии в 1913 году работал 301 ко-оператив10, а в 1916 году – 954 (рост в три раза)11.

Ярославская губернская земская управа направила в кооперативы запрос с целью узнать масштабы их деятельности по оказанию помощи «жертвам войны и по борьбе с бескормицей». К началу октября 1914 года в земство поступило «около десятка сообщений», из которых видно, что «каждый кооператив так или иначе, больше или меньше, но принял участие по оказанию помощи семьям запасных». Так, правление Николо-Замошского кредитного товарищества (с. Николо-Замошье, Мологский уезд, Ярославская губерния) на общем собрании 21 сентября постановило ассигновать 500 рублей на помощь семьям запасных и 300 рублей на содержание лазаретов. В других кредитных кооперативах семьям запасных предоставлялись льготы по взятой ссуде: либо разрешали отсрочить платежи, либо понижали или полностью отменяли проценты12. В начале февраля 1915 года члены Костюшинского кредитного товарищества (д. Костюшино, Романово-Борисоглебский уезд, Ярославская губерния) на очередном общем собрании предоставили семьям «запасных и ратников» право на отсрочку взятой ссуды до 1 года под 5 % годовых. Несмотря на имеющиеся долги, им разрешали кредитоваться и далее13.

Подобные решения принимали и кооперативы Костромской губернии. В частности, 17 августа 1914 года на общем собрании члены Унженского городского ссудо-сберегательного товарищества (г. Унжа, Макарьевский уезд, Костромская губерния) постановили ассигновать на нужды по призрению семей запасных 40 рублей, внеся их в местное городское попечительство. Газета «Костромская жизнь» отмечала, что члены товарищества «охотно отдают свое скромное сбережение на нужды семейств ушедших на войну своих братьев»14. Варнавинское кредитное товарищество (г. Варнавин, Варна-винский уезд, Костромская губерния) в марте 1916 года выделило из специального капитала деньги на погашение «безнадежных ссуд» семей мобилизованных15. Встречались ситуации, когда кредитные кооперативы не принимали каких-либо мер к взысканию просроченных ссуд мобилизованных членов16.

Примечательно, что снисходительное отношение к просроченным ссудам мобилизованных, которые называли «запасными ссудами», не всегда было обоснованным. Ярославское отделение Государственного банка, проводя анализ деятельности учреждений мелкого кредита с 1 апреля 1915 года по 1 апреля 1916 года, пришло к выводу, что половина просроченных ссуд мобилизованных «могла быть оплачена без малейшего затруднения»17. В то же время инспекция мелкого кредита при Костромском отделении Государственного банка в 1915 году дала указание правлению Великовского кредитного товарищества (Солигаличский уезд, Костромская губерния) принять меры по взысканию просроченных ссуд с заемщиков, не исключая и мобилизованных. По мнению инспекции, взыскание просроченных ссуд с мобилизованных «не отразится пагубно на их хозяйствах»18.

Во многих городах страны актуальной была проблема нехватки больничных мест для раненых солдат. Под новые госпитали отводили помещения различных организаций. Кооперативы Ярославской губернии не остались в стороне. В августе – сентябре 1914 года свои помещения для лазаретов предоставляли кредитные и ссудо-сберегательные товарищества. Как правило, это были помещения на 15 коек. За это уездные комитеты по оказанию помощи больным и раненым воинам выражали благодарность правлениям кооперативов19. Ростовский уездный комитет отметил, что Шугорское кредитное товарищество решило не только предоставить собственное помещение для 10–12 выздоравливающих солдат, но и ассигновать 100 рублей на необходимые рас-ходы20.

Стоит заметить, что благотворительная деятельность исходила не только от кредитных кооперативов. Костромское центральное сельскохозяйственное общество, один из крупных кооперативных союзов Костромской губернии, в феврале 1915 года ассигновало из своей чистой прибыли деньги на оказание помощи разоренному от войны населению Польши21. Подобные пожертвования упоминались в кооперативных отчетах. В частности, в отчете Юрьевецкого общества потребителей «Экономия» (г. Юрьевец, Юрьевецкий уезд, Костромская губерния) за 1916/17 операционный год отмечено, что на «нужды войны» было пожертвовано 500 рублей22.

Летом 1915 года хлынул поток беженцев из западных губерний страны, поэтому нагрузка на провинциальные города увеличилась. Если в июле 1915 года в Кострому прибыли 430 беженцев, то к августу следующего года их численность превысила 6 тысяч человек [13: 169–170]. В Ярославской губернии беженцев было не меньше. К концу 1915 года их численность превысила 10 тысяч человек, а в 1916 году достигла 13 тысяч [9: 62]. Безусловно, это вызывало беспокойства на местах. Костромские земские деятели отмечали, что если в губернию будет поступать большой поток беженцев, то они «нас совсем съедят»23. Земский и кооперативный деятель А. И. Зимин на одном из чрезвычайных заседаний Костромского уездного земского собрания заявил, что к помощи беженцам должны быть привлечены местные кооперативные организации. По его мнению, нужна совместная работа земств и кооперативов с «общим планом по целой губернии»24.

Данной позиции придерживалось и ярославское земство. 7 августа 1915 года агрономический отдел Ярославской уездной земской управы разослал просьбу правлениям и советам сельскохозяйственных и потребительских обществ, кредитных и ссудо-сберегательных товариществ созвать «в ближайшие дни» общие собрания членов кооперативов. На них нужно было решить ряд вопросов, среди которых важное место занимал вопрос об «оказании помощи беженцам из местностей, разоренных войной». Земство предлагало кооперативам организовать сбор среди населения денежных средств и необходимого продовольствия (мука, зерно, картофель)25. В 1915 году костромское уездное земство отметило, что местные кооперативы приняли участие в размещении беженцев26.

4 сентября 1915 года в Ярославле прошло кооперативное совещание, где среди прочего были выслушаны сообщения о мерах по оказанию помощи беженцам. Примечательно, что в большинстве своем о готовности помочь заявили кредитные кооперативы. Даже члены Васильевского сельскохозяйственного общества (Ярославский уезд) в работе по сбору необходимых продуктов для беженцев стремились установить соглашение с местным кредитным товариществом. Кооперативы ассигновали из своих средств от 15 до 250 рублей на аренду квартир для беженцев и отопление, искали свободные помещения, осуществляли сбор денег и продуктов питания, а также брали на полное иждивение определенное количество беженцев. Так, Заячье-Холмское кредитное товарищество (Ярославский уезд) ассигновало 50 рублей, взяло на полное иждивение 50 беженцев и образовало Попечительный совет из девяти человек27.

Сотрудничество между земствами и кооперативами открывало разные возможности помощи уязвимым категориям населения. В сентябре 1916 года при Шубино-Спасской сельскохозяйственной школе (Ярославская губерния) начались трехмесячные курсы для «увечных воинов-героев». Курсы были организованы на правительственные деньги и должны были обучить 15 курсистов необходимым знаниям по агрикультуре и счетоводству для работы в кооперативных организациях. Как отмечает кооперативный и сельскохозяйственный журнал «Самопомощь», курсисты в возрасте от 21 до 29 лет проявили большой интерес к занятиям по счетоводству. С курсом не справился только один обучающийся, так как обладал «слабой памятью» и был «малограмотным». Остальные 14 курсистов получили свидетельства на право быть счетоводами в кооперативах28. Учитывая кадровую проблему в кооперативных организациях, такие курсы позволяли бывшим военнослужащим найти источник заработка, что было немаловажно в конце

1915 года, когда жизнь в провинции становилась тяжелее. Примечательно, что такие курсы проходили не только в Ярославской губернии. Так, в 1915–1916 годах для больных и раненых воинов, уволенных в запас, были организованы двух- и трехмесячные курсы по кооперации и счетоводству в Красноярске (Енисейская губерния) [12: 139].

Стоит отметить плодотворную деятельность кредитных кооперативов. Источники хоть и содержат сведения о благотворительности потребительских и сельскохозяйственных обществ, но именно кредитные и ссудо-сберегательные товарищества с самого начала войны проявили особую инициативу по оказанию социальной помощи нуждающимся. Такое положение дел свидетельствует о том, что кредитная кооперация в годы войны имела необходимые ресурсы для осуществления своих благородных целей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, костромские и ярославские кооперативные организации приняли активное участие в благотворительности в годы Первой мировой войны. Мы обладаем отрывочными статистическими данными о количестве денежных средств, которые выделили кооперативы обеих губерний, а также об основных направлениях их благотворительной деятельности. Они выделяли деньги на помощь семьям запасных, содействовали устройству лазаретов для больных и раненых солдат, собирали денежные средства на «нужды войны», а также разными способами помогали беженцам. Важно отметить, что кооперативы, сотрудничая с земскими учреждениями, осуществляли помощь нуждающимся на добровольной основе. Своими действиями члены кооперативных организаций ярко продемонстрировали одну из важнейших составляющих деятельности кооперации – взаимопомощь, что было особенно важно в сложных условиях военного времени.