Блаженный край вечной красоты в модели мира Ф. Сологуба

Одной из отличительных черт поэзии Фёдора Сологуба была тематическая узость, ограниченность. Среди материалов поэта есть запись: «Метод – бесконечное варьирование тем и мотивов»1. Как писал А. Блок В. Брюсову 25 апреля 1906 г., в поэзии Сологуба повторяются не только главные, основные мотивы, такие как смерть, земля-тюрьма, зло, дьявол, страдание, но также отдельные образы, слова, словосочетания, эпитеты.

Эта ограниченность тем и художественных средств создает впечатление особой цельности, усиливающейся устойчивыми образами-символами. Они проходят через поэзию Сологуба, перестраивают текст его стихотворений в определённом ключе и определяют их восприятие в контексте лирики поэта в целом. Источником этих образов являются, прежде всего, поэтические мифы, при помощи которых автор «Мелкого беса» пытается дать осмысление миропорядка, жизни и судьбы человека.

В 80–90 гг. XIX в. оформляется теория Сологуба, заключающаяся в преображении жизни при помощи искусства, красоты, субъективной творческой воли художника. В это время поэтическое творчество является для Сологуба средством преодоления зла и страдания. Это отражается в его стихах. Признание своего бессилия, невозможности что-либо изменить в мире действительности2 приводит поэта к созданию своего мира:

Не я воздвиг ограду,

Не мне её разбить...

(С. 308)3

Но что мне помешает

Воздвигнуть все миры, Которых пожелает Закон моей игры

(С. 310)

Поэт чужд повседневности, он отрицает земное, обычное и является демиургом, творцом собственного воображаемого мира4.

Я – бог таинственного мира

Весь мир в одних моих мечтах

Не сотворю себе кумира

Ни на земле, ни в небесах.

(С. 176)

В статье «Мечта преображения» (1915), стремясь обосновать свои идеи, Сологуб непроизвольно обнажает их психологический механизм: «Без веры в чудо невозможно жить <...> невозможно чудо преображения, но оно необходимо... Разрешение этого рокового противоречия дается человеку только в восторге творчества»5.

Одним из мифов Сологуба является миф о далекой земле Ойле. У молодого поэта тема «иной земли» появляется обычно как реакция героя-бедняка на окружающую его убогую действительность. Итак, возможность избавления от земной «дьявольской» жизни – это уход из неё. Выбор – смерть или грёза о блаженной стране Ойле.

«Голубая страна», «светлый край» – мечта героя, их «приблизит только чудо иль вещий сон». В цикле «Звезда Маир» ( 1898) создается миф о далекой и прекрасной земле Ойле, куда человек попадает после смерти⁶:

На Ойле, далекой и прекрасной

Песней сладкогласной и согласной Славит всё блаженство бытия (С. 217).

Там светит иное солнце – Маир, там течет река Лигой:

Река Лигой в стране Любви и мира

Река Лигой

Колебет тихо ясный лик Маира

Своей волной.

(С. 278).

Сологуб противопоставляет земной мир миру Ойле. Символами первого является «вражда», «уныние», «темнота», «смерть», символами второго – «любовь», «свет», «блаженство», «вечная красота»7.

В мире авторской фантазии существуют:

Вечный мир блаженства и покоя

Вечный мир свершившейся мечты (С. 280).

Сам писатель сказал, что «искусство – это беспримерное устремление из мира действительности в мир мечты, это неугасимая жажда восторга, это освобождение из оков повседневности»8.

Предлагаемые Сологубом пути такого освобождения разнообразны: это может быть и мечта о возвышенной жизни на придуманной им «земле Ойле» под «звездой Маира», и упоение от страшного катания на «чертовых качелях» жизни, и тихое житье в «тошнотном» поместье, где существуют живые и умершие и торжествуют «навьи чары».

«Земля Ойле» – это индивидуальный миф поэта: мир, перестроенный по законам высшего порядка:

И Маир безгрешный тихо блещет

Над блаженным краем вечной красоты.

(С. 281).

Как писал Максимилиан Волошин, этот мир создан душевной вибрацией Сологуба, озаряющей в виде света целую систему темной вселенной9. Он представлен поэтом в образах.

«Ойле» – это «блаженный край вечной красоты». Только в стихотворении «Блажественный лик Маира...»10 просвечивают черты социальной утопии. Исходная социально-психологическая ситуация в цикле оказывается вытесненной мифом, она остается за текстом.

Единственная вечная ценность для «старших» символистов, к которым принадлежал Сологуб, – это красота, но ей нет места в жизни. Художнику ( поэту) остается только уйти от невыносимости земного существования в мир мечты о далекой и прекрасной Ойле, где существуют вечная радость, любовь, блаженство, свет и красота. Именно в творчестве Сологуба лирический субъект избавляется от роковой предопределенности существования и создает новый «мир сладкой Легенды», который возможен лишь в воображении¹¹.

Наиболее выразительно концепция преображения жизни и искусства сформулирована в романе «Навьи чары»:

Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную Легенду ибо я – поэт.

И именно этот роман обнаруживает полную идейную и эстетическую несостоятельность концепции писателя¹². Поэт не мог безоговорочно принять позицию полного отрицания действительности. Его поэзия обращается к действительному миру, утверждает его во всей извечной трагической противоречивости.

Сологуб, как писал Блок в статье «Безвременье» , не ищет в своей мечте плоти и крови, не стремится превратить ее в бытие. У него другой путь: он знает тайну преображений. Обида, боль и сама гибельная Смерть преображаются в красоту, и для него «поёт Тишина». Счастье и красота достигаются уходом от реальной жизни.

• ¹    Дикман М.И. Поэтическое творчество Фёдора Сологуба // Сологуб Ф. Стихотворения. Л., 1979. С. 27.

• ²    Там же. С. 41

• ³    Сологуб Ф. Стихотворения. Л., 1979. С. 277 (все стихотворные цитаты приводятся по этому изданию с указанием страниц в тексте).

• ⁴ Walulis S. Дьявол в поэтической картине мира Фёдора Сологуба // Motywy demonologiczne w literaturze i kulturze rosyjskiej XI–XX wieku / Pod redakcją Witolda Kowalczyka i Aliny Orłowskiej. Lublin, 2004. S. 189.

• ⁵    Сологуб Ф. Собранные сочинения. Т. 10. СПб., 1912. С. 162–163.

• ⁶    Дикман М.И. Указ. соч. С. 27.

• ⁷    Walulis S. Указ. соч. С. 188.

• ⁸ Цит. по: Дикман М.И. Указ. соч. С. 188.

• ⁹    См.: Дикман М.И. Указ. соч. С. 28.

• ¹⁰    Walulis S. Указ. соч. С. 188.

• ¹¹    Там же. С. 188.

• ¹²    Дикман М.И. Указ. соч. С. 42–43.