Ценности современного российского общества в условиях глобализации

Глобализация является трендом развития современного общества. Изучению ее проявлений и последствий для экономики, экологии и других сфер жизнедеятельности различных народов посвящены многочисленные труды экономистов, историков, социологов, политологов и философов.

В качестве проблем глобализирующегося мира выделяют: неравномерность, значительный перевес в получении выгод западными странами от экономической интеграции; проблемы экологии (глобального загрязнения окружающей среды); глобальной преступности и терроризма; и наконец, проблему унификации культурного ландшафта. Остановимся на последней проблеме и рассмотрим возможные сценарии трансформации ценностей современной российской культуры в условиях глобализации.

Внимание к данному вопросу определяется тем, что «самобытность той или иной культуры, покоится скорее на ее особенном способе разрешать проблемы, прокладывать перспективу для ценностей, являющихся примерно одинаковыми у всех людей» [8, с. 341]. Ценности представляют собой своеобразный культурный код, ибо каждая культура рождает свою систему ценностей. По ней можно судить о том, насколько успешно протекает процесс культурной идентификации нации, народа, происходит укрепление или разрушение национального самосознания, сохраняет ли нация себя как носителя уникального, только ей присущего типа культуры, или она постепенно утрачивает эту историческую миссию [12, с. 24].

Рефлексия на тему соответствия культурного кода практике реальной жизни дает представителям народа чувство полноценности или неполноценности по отношению к другим культурам, веру в непрерывность истории и благоприятность дальнейшего развития.

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS

Очевидно, что культурный код меняется в зависимости от меняющихся внешних обстоятельств в соответствии с принципом реальности. Но очевидно также, что изменения эти занимают длительное время и нацелены, прежде всего, на включение нестабильных внешних условий в стабильную, выработанную веками цивилизационную матрицу. Рассмотрим новые факторы внешней среды, которые появляются в процессе глобализации.

Э.В. Соколов, считает, что глобализация практически уже привела современное человечество к формированию другого универсума, которое он назвал «единое социокультурное пространство» [13, с. 154]. Полем его существования можно считать информационное общество, к появлению которого привела новая экономика, основанная преимущественно на производстве, передаче и использовании информации. В настоящее время информационное общество выступает как инновационная смыслообразующая парадигма постижения современного мира.

Такой же точки зрения придерживается американский публицистТомас Фридман: «Глобализация 3.0 [третья стадия глобализации]… сокращает мир до предела: мир перестает быть маленьким и становится крошечным, и в то же время она выравнивает всемирное игровое поле. … Движущей силой Глобализации 3.0 — что и является ее уникальной особенностью — становится сформировавшийся потенциал для глобального сотрудничества и конкуренции, который теперь доступен отдельной личности. Средством, позволившим людям и группам людей так легко и беспрепятственно выходить на глобальный уровень, оказались не лошадиная сила и не машинная мощь, им оказались компьютерные программы бесконечные разновидности новых приложений — и глобальная волоконно–оптическая сеть, сделавшая всех нас ближайшими соседями. Теперь каждый человек должен и способен задать вопрос: каково мое место в глобальном соревновании и сегодняшней перспективе и как мне самому сотрудничать с другими людьми на глобальном уровне» [14,с.6]. Автор совершенно уверен и убедительно доказывает, что глобализация дает преимущества представителям всех культур. Однако такое восприятие единого информационного пространства представляется идеализированным. «Ближайшие соседи» в информационном пространстве могут по-разному воспринимать информацию, работать с ней и транслировать ее.

Информация не столько смысл, сколько знак. Сама по себе она является неупорядоченным потоком лишённых смысла «следов», которые познаваемые объекты оставляют в сознании субъекта. Информация – «чёрный ящик» хаоса таких «следов» – кодов, условных знаков. Их декодирование предполагает предварительное знание установленных кодов. В современном мире уже угрожающе «растёт разрыв между информацией и знанием, между знанием и мудростью» [5, с.321].

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS

Таким образом, формирование единого информационного пространства не гарантирует формирования единого пространства культурного, что доказывается ростом противоречий между различными культурами, непрекращающимися конфликтами, связанными с религиозными и национальными мотивами.

Тем не менее, единое информационное пространство является свершившимся фактом современной реальности. И оно выступает полем продвижения западных культурно-исторических моделей странами, вставшими во главе глобализационных процессов. Оценки этой тенденции достаточно неоднозначны. Известный антрополог К. Леви-Строс отмечал: «Далекие от состояния закрытости в себе самих, все цивилизации признают, одна за другой, превосходство одной из них – западной цивилизации.

Страны «недостаточно развитые» упрекают других на международных ассамблеях не в том, что их озападнивают, но в том, что не столь быстро представляют им средства себя озападнить» [8, с.341].

Политолог Джозеф Най указывает, что культурно-идеологическая привлекательность США служила и продолжает служить основой «мягкой силы» этой державы, способной содействовать построению нового, более совершенного миропорядка [9, 2004].

Но оценки представителей западной культуры вряд ли могут быть вполне объективными и применимыми к российской реальности. В целом же, отечественные социологи, политологи и историки негативно оценивают последствия вестернизации для России [1, с. 65-70; 11,с.228-233 и др.]. В связи с этим растет интерес к проблеме альтернативного, русского ответа вызовам глобализации.

Каковы же основы русской культуры на современном этапе, ее базовые ценности? Прежде всего, очевидна специфика российской ситуации, которая заключается в том, что на уровне общественного сознания, Россия «утратила», «потеряла» базовые ориентиры своего бытия после распада Советского Союза. По мнению М.Т. Степанянц «Россия «утратила» ранее имевшуюся идентичность и тем самым оказалась чрезвычайно уязвимой для веяний извне. Если разрушены, размыты, неопределенны «границы», укрепленные культурными ценностями и институтами, значит, отсутствует иммунитет, способность сопротивляться инокультурному «вторжению»[17, с.134]. Однако, остается вопросом, насколько утрата наднационального идеала советского общества затронула глубинные пласты русской культуры. Как отмечает Л.Г. Королева «культура зиждется на определенном религиозно-философском фундаменте, отражая ту или иную интерпретацию смысла и путей истории, собственно, места человека в ней» [7,с.81]. В качестве основы формирования самосознания российского народа отдельные ученые выдвигают геополитический аспект – положение и 99

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS жизнедеятельность российского государства на разных этапах своей истории на стыке Европы и Азии, уникальность «евразийства» и несводимость, таким образом, его исторического опыта к моделям Запада или Востока» [10].

Отсюда следует и то, что Россию можно идентифицировать, как евразийскую многонациональную субцивилизацию [6]. Данное предложение открывает возможность самоидентификации по национальному признаку. Однако, отнесение себя к «евразийству», объясняя особенное в становлении государства, все же не может дать чувства преемственности русской истории на современном этапе. Можно сказать, что термин «евразиец», отвечая на вопрос «Кто?» оставляет в стороне вопрос «Какой?».

Интересным является исследование Урютовой Ю.А. Она отмечает в первую очередь две оси самоидентификации русских – русский язык и православие. Автор относит расцвет национального самосознания к XIV веку. По мнению исследователя, реформы Петра I привели к расколу исторического самосознания, которое нашло отражение в дальнейшем в споре славянофилов и западников [19, с. 13]. Следует отметить, что раскол произошел и в другой плоскости – культура элиты все дальше отходила от культуры основной массы народа. Именно реформы Петра I можно смело назвать первым опытом «вестернизации» России. Также следует согласиться с оценкой автора советского эксперимента как закономерного этапа реализации ценностей российской культуры, а не ее слом.

С одной стороны, диктатура пролетариата постаралась искоренить религиозные представления из культуры масс. Но сами ценности православия – стремление к справедливости, народной правде, соборности, -во многом легли в основу нового режима. Не случайно в поэме «Двенадцать» А.А. Блок поставил над отрядом красногвардейцев фигуру Иисуса Христа. Понимая неприемлемость на уровне официальной риторики такого окончания, поэт интуитивно нашел наиболее оправдывающий и адекватный авторитет в философско-символическом пространстве современной ему культуры. Конечно, с 1918 года представления о национальном идеале социальной справедливости и его выразителях значительно и неоднократно менялись, о чем свидетельствует и существование культа личности, и появление в последние годы существования советского государства двойной морали, выражавшейся в отношении «все вокруг колхозное – все вокруг мое». Энтузиазм первых строителей светлого будущего сменила приспособленческая идеология партийных функционеров. Однако, среди большей части населения продолжала существовать уверенность в том, что трудолюбие, хорошее образование и нравственность являются гарантией если не успеха, то все же определенного уровня жизни и престижа в рамках советского общества. Коренные перемены в социально-политическом строе России и уменьшение ее влияния на международной арене создали 100

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS пространство неопределенности, вызвавшее необходимость актуализации существующих или создание новых ценностных установок, которые дали бы возможность войти в очередной плодотворный период развития.

Национальные ценности выявляются путем наблюдения бытия народа. В рамках научного исследования, мы можем обратиться к социологическим опросам, официальным документам российского государства и исследованиям научного сообщества, посвященным этой теме. В 2004-2005 годах ВЦИОМ проводил исследование, в котором был задан вопрос «Как Вы считаете, есть ли какие-то идеи и ценности, которые могли бы объединить российское общество, и если есть, то какие?» В 2004 году в пятерку лидеров вошли: «Повышение уровня и качества жизни населения» (36,36%), «Стабильность, порядок» (27,96%) «Равенство всех граждан перед законом» (24,33%) «Сильная держава» (19,63%), «Семья, будущее детей» (18,69%). «Мораль, нравственность, достоинство личности» выбрали лишь 11,54% населения[3]. В 2005 году приоритеты респондентов в целом, остались прежними: «Повышение уровня и качества жизни населения» (47,69%), «Стабильность, порядок» (35,44%) «Равенство всех граждан перед законом» (22,94%) «Сильная держава» (22,76%), «Мораль, нравственность, достоинство личности» (17,38%), «Семья, будущее детей» (15,17%) [4]. Отметим, что мораль и нравственность несколько «потяжелели». Однако, большая часть населения увидели основные объединяющие ценности все же в материальном аспекте бытия – повышении уровня и качества жизни, стабильности, равенстве перед законом.

В 2006 году на официальном уровне вице-премьером Сергеем Ивановым было заявлено, что «Россия завершила трудный, идущий с начала 1990-х годов процесс формирования новой системы ценностей, определяющих мировоззренческую основу общества в наступившем тысячелетии. Впервые с момента провозглашения новой России мы смогли четко сформулировать ясный ответ на ключевые для любого народа и государства вопросы: Кто мы? Куда идем? В каком обществе хотим жить?» Ответ сводится к «триаде национальных ценностей: суверенная демократия, сильная экономика и военная мощь» [2, с.4]. Очевидно, сформулированные национальные ценности совпадали с чаяниями народа.

В 2011 году на вопрос о национальной идее премьер-министр В.В. Путин выразился осторожнее – словами А. Солженицына, - «сбережение народа», под которыми он понимал развитие и движение к конкурентоспособности во всем – от экономики до искусства [17].

Сравним эти национальные идеалы с теми, что предлагает западная цивилизационная модель. Основными принципами и ценностями западного общества мира являются: принцип свободы личности и индивидуализм, либеральная демократия, научный и культурный прогресс, незыблемость 101

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS права частной собственности, рыночная модель либеральной экономики. Сами по себе они крайне привлекательны и, как показывают результаты социологических опросов, уже нашли широкое признание в России. Однако, положение морали и нравственности, сместившихся так низко на шкале национальных интересов, говорит о том, что не все благополучно с восприятием этих ценностей современным российским обществом.

Н.Е. Покровский утверждает, что в отношении российской культуры, особенности вестернизации состоят в «иррационализации рациональных матриц (доведение до абсурда рациональных элементов культуры), приоритет количественных характеристик (коммерциализация), готовность к употреблению (оперантность), полностью гарантированное качество на определенном уровне, упакованность в яркие символические формы, виртуализация культурных образов (создание виртуальной реальности, в которой разворачивается культурный феномен)» [15]. При этом, по мнению автора, вестернизация ведет к саморазрушению общества.

Потребление продуктов модернизации не может быть единственным основанием бытия и развития традиционной культуры, но вполне может служить основой культуры массовой, которая, в свою очередь формирует личность потребителя. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года именно засилье массовой культуры низкого качества указывается как одна из главных угроз национальной безопасности [18].

Таким образом, можно сделать несколько выводов. Прежде всего, формирование единого информационного пространства повлекло за собой как положительные, так и отрицательные последствия. При росте возможностей, оно привело к транслированию западных культурных ценностей и угрозе нивелирования культурно-исторического ландшафта. Эти тенденции особенно очевидны в культурном пространстве Российской Федерации, которая вступив в эпоху перемен и разочаровавшись в наднациональных идеалах советского общества, оказалась наиболее подвержена влиянию извне.

Несмотря на заявления официальных лиц, национальная идея далека от формулирования или даже явной феноменологии. Тем не менее, интерес в научном сообществе, политических и религиозных сообществах к этому вопросу показывает его злободневность, потребность в исследовании и выявлении новых рубежей. Диалог культур возможен лишь при условии того, что каждая из них чувствует полноценность по отношению к партнеру.

Представляется очевидным, что наряду с конкурентоспособностью, сильной экономикой, военной мощью, приоритетами государства и общества должны стать возрождение интереса к российской истории, поддержка семьи, сохранение языка и религии. Именно эти ценности служат основами традиции и источниками дальнейшего развития.

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS