Центонное опыт публикации современного литературного анонима

Автор: Илюшин Александр Анатольевич

Журнал: Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке @gisdv

Рубрика: Литературоведение. Культурология

Статья в выпуске: 4 (8), 2009 года.

Бесплатный доступ

Памяти В.А. Жуковского и Е.М. Студенской

Короткий адрес: https://sciup.org/170175197

IDR: 170175197

Список литературы Центонное опыт публикации современного литературного анонима

Не будет, впрочем, чрезмерным нарушением этой анонимности сказать, что он, слава Богу, жив и преподает в одном из московских вузов. Мы уверены, что нарушаем в меру, поскольку сам автор мнимых центонов постарался в тексте своих поэм явственно указать на грань допустимого. На страницах ГИСДВ (2009, № 3) нам уже приходилось публиковать поэмы малоизвестного филолога и практически неизвестного литератора Ю.Ф. Сидорина, пущенные в оборот тем же публикатором. Появление на этот раз анонима не должно вызывать удивление: современная литература так устроена, что имена в ней зачастую значат больше, чем тексты, тогда как здравый смысл подсказывает, что соотношение должно быть другим. В истории литературы (например, немецкой литературы XVII века) распространение anonymos можно признать не только специфической проблемой атрибуции, но и появлением нового авторского имени, без которого иная эпоха теряет добрую часть модуляций и смысловых связей. - Ред.
Появление в этой поэме Асхата Зиганшина (а не «Асхана», как в песне Высоцкого «Сорок девять дней») оказалось связано не только с тихоокеанской темой, но и, вполне случайно, со словами самого моряка в одном из поздних интервью -словами, сложившимися в тот же размер: «В Америке можно гостить, но не жить» (интервью взято Ольгой Рябининой и размещено на сайте выпускников Ломоносовского мореходного училища; см.: http://www.lmcadets.ru/history8.php). -Ред.
* На самом деле наиболее распространенный (принадлежащий С. Скитальцу) и правильный в смысловом отношении текст этой строки выглядит так: «Пусть гаолян (кит. gaoliang, лат. sorghum bicolor, т.е. трава, вид сорго) вам навевает сны». В других вариантах песни гаолян мог появиться даже в начальных строках: «Спит гаолян, сопки покрыты мглой». Произносительный и письменный вариант - «каолян» (в украинском языке он, кажется, является основным). Зерна гаоляна - красновато-бурого цвета, отсюда возможный символический подтекст песенной строки: пролитая героями жертвенная кровь. Поскольку название этой травы было экзотическим для русского уха, то оно легко смешивалось с близким по звучанию и просодии, равносложным и, главное, соотносимым по историческому контексту названием восточно-китайского города Ляоян (Liaoyang, расположен недалеко от китайско-корейской границы), где в 1904 году произошло одно из крупных сражений русско-японской войны. Интересно, что в современной китайской культуре гаолян также оказался тематически связан с войной, на этот раз с китайским сопротивлением японцам как агрессорам в 1930-е годы (литературный сюжет и фильм «Красный гаолян», 1988; правда, в этом сюжете образ гаоляна не столько элегичен, сколько героичен: из него крестьяне изготавливают целительный, чрезвычайно крепкий самогон красного цвета, который, как и сам китайский сорго, символизирует локальный вариант «крови и почвы»). - Ред.
ПРИМЕЧАНИЯ
Был ли Жуковский «румяным» и «округлым» в 1814? Несколько сомнительно. Скорее здесь не столько конкретная портретная зарисовка, сколько попытка автора запечатлеть духовный облик поэта и тональность некоторых его созданий.
Биографические данные о Евгении Михайловне Студенской, восславившей подвиг «Варяга», не сохранились.
Начиная «Словом о полку Игореве», а в ХIХ-ХХ вв. - падение Москвы 1812 г., Крымская война, Русско-японская война: серия героических поражений. Комментируемый катрен ритмически и структурно корреспондирует с четверостишием Некрасова из поэмы «Княгиня Волконская»: «В Европе сапожник, чтоб барином стать, // Бунтует, - понятное дело! У нас революцию сделала знать: // В сапожники, что ль, захотела?» (переложение ростопчинского парадокса по поводу восстания декабристов). Смысл: в Европе так-то и так-то, а у нас всё наоборот.
Маньчжурия, Ляоян, Цусима, Порт-Артур - болевые точки в перипетиях русско-японских баталий, неоднократно воспетые. Ср., напр.: «Пусть Ляолян* вам навевает сны, // Спите, герои русской земли» (слова к вальсу «На сопках Маньчжурии»), «Отвагу мою на свете // Лишь знает один Ляоян» (С. Есенин, «Анна Снегина»), «Цусима» (В.Г. Богораз-Тан), «От павших твердынь Порт-Артура» (Т.Л. Щепкина-Куперник).
Судзуки (русифицированные переделки этого антропонима Задсуки, Зудсуки) - здесь просто японская фамилия, без намека на того или иного исторического деятеля; Ноги - японский военачальник, упоминается в русской частушке: «Было дело под Артуром, // Дело скверное, друзья: // Того, Ноги, Камемура // Не давали нам житья». Каламбурили и по-иному - «победительно»: «Генерал японский Ноги, // Уноси от русских ноги».
Александр Филоменович Илюшин -лицо реально существовавшее, участник Русско-японской войны. Упоминание об эпизоде с японским разведчиком исторически достоверно: задушил. О его родственнике, занимавшемся конным извозом из Сибири в Москву, -на первых страницах книги В.А. Гиляровского «Москва и москвичи».
«Но всех страшней и всех таинственней» (Н. Гумилев, «Капитаны»).
«Как радостен бег закипающих пен» (А. Блок, «Голос в тучах»).Строка из песни Н. Букина «Прощайте, скалистые горы».
«По небу полуночи ангел летел» (М. Лермонтов, «Ангел»).
«Летят перелетные птицы» (песня М. Исаковского). Мотив же «перелетных чаек», летящих на запад поведать о гибели «Варяга», -в песне Я. Репнинского «Варяг».
Первоначальный вариант двух строк, замененных точками: «И крики их полны смертельной тоской -//Вещуньи пророчат погибель». Автор предпочел отказаться от них, создавая иллюзию паузы между тем, что написано, и тем, что воспоследует.
десь и местами ниже -по мотивам «Памяти Варяга» Е. Студенской.
«На палубу, товарищи, вы все, на палубу!» Слегка подправленный ради заданного размера стих немецкого поэта Р. Грейнца, совпадающий с первой строкой «Памяти Варяга» и опубликованный в русской периодике в 1904 г. См. об этом: «Песни и романсы русских поэтов». М.;Л., 1965, с. 1063.
Из народной песни «Раскинулось море широко»: «На палубу вышел, сознанья уж нет,//В глазах у него помутилось».
Временной сдвиг более чем на полвека: тихоокеанский подвиг Зиганшина и трех его товарищей совершен в 1960 г.
Из пушкинской «Песни о вещем Олеге» со словом «Жёлтого» вместо «синего».
Строка из сатирической баллады М.Л. Михайлова «Апостол Андрей».
Из Л.Н. Трефолева («Ямщик»): «Спасёшь христианскую душу».
«Сказал кочегар кочегару».
Двустишная цитата из стихотворения А. Ахматовой «Мужество».
«Волхвы не боятся могучих владык» (А. Пушкин, «Песнь о вещем Олеге»).
Так корейцы называют русских людей.
Синица в одноименной басне И. Крылова пыталась зажечь море.
Двусмысленность: то ли «банзай!» кричат японцы на вражеских кораблях, торжествуя победу, то ли наши -пусть неприятель поймет, что мы умеем умирать геройски.
«На братских могилах не ставят крестов…» -песня Высоцкого.
«Стою очарован над бездной твоей» (В. Жуковский, элегия «Море»).
Две строки из «Теона и Эсхина».
«Смотрели, как море горело» (А. Блок, «Поэты»).
Катрен из революционной песни неизвестного автора со словами «к отчизне» и «за неё» вместо «к народу» и «за него».
Катрен из революционной листовки неизвестного автора -см.: «Пролетарские поэты». Л., 1935. С. 158. Текст несколько видоизменен.
«В мольбах и гаданьях проведший весь век» (А. Пушкин, «Песнь о вещем Олеге»).
Реально существовавший человек и герой произведений В.К. Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала».
Перевертыш лермонтовского: «Стоит он и тяжко вздыхает,//Пока озарится Восток…» («Воздушный корабль»).
В начальном катрене «Эсхина» первые две строки -из стихотворения Л.Н. Трефолева «Ямщик».
А. Пушкин: «Открой мне всю правду, не бойся меня» («Песнь о вещем Олеге»).
«Весёлый, и сытый, и пьяный» -дословный перевод из гавэнды польского поэта В. Сырокомли («Pocztylion»).
Перепевы пушкинской «Вакхической песни».
У Пушкина вещий «Олег усмехнулся, однако чело//И взор омрачилися думой».
У Жуковского монолог Эсхина занимает лишь восемь строк. Здесь он значительно расширен за счет разнородных вставок.
Строка из романса М.И. Глинки на слова Н.В. Кукольника «Сомнение» («Уймитесь, волнения страсти!»).
В первоначальном варианте было: «Эгейские волны шумят» -строка из стихотворения Н.Ф. Щербины «Моряк». Здесь они не «шумят», а «горят», т.е. продолжен сквозной мотив «Варяга» -горящее море.
Отсюда четыре катрена -переделка стихотворения А.И. Полежаева «Тоска», с той же попыткою отказаться от ненужных рифм.
А. Пушкин: «Как дикий скиф хочу я пить» («Кто из богов мне возвратил…»), «Мы не скифы, не люблю,//Други, пьянствовать бесчинно…» («Что же сухо в чаше дно?»).
«Лишний человек» Эсхин, «предшественник» пушкинского Онегина, не умевшего отличить ямб от хорея, столь же невосприимчив к поэзии, предпочитая ей мир точного знания (см. в следующем катрене имена древнегреческих математиков).
У Жуковского -« скорбь о погибшем», «погибшее возвратится»; здесь -приглушен мотив воскресения из мертвых, речь идет, скорее, о неизбежной обратимости времени
«Изверившись в счастье» (А. Блок, «Друзьям»).
Отсюда в пяти катренах -стихотворение Г.С. Батенькова «12 апреля 1862 г.», написанное к десятилетию со дня смерти В. Жуковского.
Этот катрен -перепев мотивов стихотворения А.К. Толстого -из Гейне.
Опять из Гейне: знаменитое «Я хочу подняться в горы…».
«Прощай, мой товарищ, мой верный слуга» (А. Пушкин, «Песнь о вещем Олеге»).
«великое чувство свободы» (Н. Некрасов, «Рыцарь на час»).
Роман А.Р. Беляева «Человек-амфибия» заканчивается фразой: «Но море хранит свои тайны».
Эсхатос -по-гречески «последний» -переогласовка имени Эсхин.
Нигилистов (слово, появившееся у нас еще в конце20-х годов ХIХ в.) А.К. Толстой рифмовал со словом «неистов» и всячески ругал их.
«Стоим мы бездны на краю» (Г. Державин, «На смерть князя Мещерского»).
Рифма Теон -пантеон почти тавтологическая и к тому же «божественная», если принять во внимание происхождение слова «пантеон».

Еще

Статья научная