Церковная и государственная деятельность митрополита Гавриила (Григория Бэнулеску-Бодони)

Митрополит Кишиневский и Хотинский Гавриил (Бэнулеску-Бодони)

Роль митрополита Гавриила (Бэнулеску-Бодони) в истории Молдавии трудно переоценить. Непросто найти среди известных общественных и политических деятелей этого края человека, чье служение своему народу оценивалось столь высоко историками разных времен и идеологических направлений. Очевидно, заслуги владыки Гавриила были столь неоспоримыми, а жизнь так неординарна, что многие исследователи истории Молдавии не смогли оставить без внимания его деятельность. По этой причине молдавская и российская историографии богаты разнообразными трудами о Г. Бэнулеску-Бодони. К замечательным исследованиям жизненного пути митрополита Гавриила можно отнести работу протоиерея Василия Ивановича Жмакина, вышедшую в свет в 1898 г.1 Основанная на документальных материалах из архива Св. Синода, она не потеряла своей актуальности и в настоящее время. Примечательно, что этой работе предшествовали и другие сочинения. В частности, в 1879 г. в «Кишиневских епархиальных ведомостях» была опубликована большая статья Г. Зыкова о деятельности митрополита Гав риила в Валахии и Молдавии в 1808–1812 гг.2 Не менее замечательной была и работа тогда еще преподавателя Кишиневской духовной семинарии А. Г. Стадницкого, выпустившего в 1894 г. книгу на основе своей магистерской диссертации о Бэнулеску-Бодони3. Не утихает интерес к личности экзарха и в настоящее время, благодаря чему появился ряд исследований о жизни и деятельности митрополита Гавриила4.

Григорий Бэнулеску-Бодони был уроженцем г. Бистрица в Трансильвании, где появился на свет в 1746 г. Впрочем, время от времени некоторыми исследователями оспаривается этот факт. Однако документы из архива Св. Синода, датированные 1788 г., не оставляют сомнения в общепринятом мнении. Как отмечали в канцелярии Св. Синода, Бэнулеску-Бодони был «уроженец из Трансильвании города Быстрица, сын умершего драбанта Григория Бодони»5. Там же говорилось, что он обучался латинскому языку в Трансильвании в разных гимназиях. По сведениям Жмакина, самое деятельное участие в его образовании принимал его дядя по материнской линии. Очевидно, материальное положение семьи Бодони не позволило Григорию получить достаточное образование в раннем возрасте. Из приведенных в синодальной справке

Лицевая сторона паспорта, выписанного вице-консулом России в Яссах для проезда в Россию архимандриту Гавриилу Бэнулеску-Бодони. Июль 1787 г. РГИА. Ф. 796. Оп. 68. Д. 505. Л. 2.

сведений следует, что он поступил учиться в младшие классы лишь в 19-летнем возрасте, т. е. учебу он начал 1765 г.6 Первый приезд в Россию Бэнулеску-Бодони состоялся в 1771 г., когда он поступил в Киево-Могилянскую академию. В ней он прослушал в течение двух лет курс богословских наук и покинул Россию в 1773 г.

Примечательно, что интерес к наукам будущий экзарх не потерял и после учебы в Киевской академии, уехав в Бухарест, а затем в Грецию на острова Хиос и Патмос, где «обучался греческому языку простому и эллинскому»7. Лишь в 1776 г. Бэнулеску-Бодони возвратился на родину и начал преподавать в г. Нэсэуде. Однако в нем он служил недолгое время, отбыв в Яссы, где был представлен молдавскому митрополиту Гавриилу (Калимахи). Очевидно, экзарх проникся симпатией к молодому ученому, предложив ему отправиться вновь в Грецию для продолжения учебы и более глубокого освоения греческого языка. Получив от митрополита Гавриила рекомендательные письма к Вселенскому патриарху и средства на дорожные расходы, Григорий Бэнулеску-Бодони выехал в Константинополь, где в 1779 г. был пострижен в монашество митрополитом Парфением (Черником) в Свято-Успенском монастыре под именем Гавриила8. Так началось его церковное служение.

Трудно определить истинные причины его скорого возвращения в Молдавию, возможно, как отмечали некоторые авторы, виной тому была разразившаяся в Греции эпидемия холеры. Благодаря покровительству митрополита Гавриила (Калимахи) Бэнулеску-Бодони было предоставлено место учителя греческого языка в княжеской школе в Яссах. 31 августа 1781 г. митрополит рукоположил его в иеродиаконы, а 1 сентября в Свято-Успенском монастыре в г. Ромне с дозволения митрополита он был рукоположен в иеромонахи9.

Обратная сторона паспорта. РГИА. Ф. 796. Оп. 68. Д. 505. Л. 2 б и в.

Рекомендательное письмо митрополита Молдавии Леона (Геукэ) архимандриту Гавриилу (Бэнулеску-Бодони) для поездки в Россию. 18 июля 1787 г. На греческом языке. РГИА. Ф. 796. Оп. 68. Д. 505. Л. 8.

Следует учитывать, что с 1769 по 1786 г. епископом в Романе был Леон (Геукэ), один из самых образованных представителей местной Церкви. Он приложил немало усилий для ограничения греческого влияния в учебных заведениях Молдавии, покровительствовал деятелем культуры, был близок к ясским литературным кругам. Понимал, что перемены в образовательных учреждениях были возможны лишь при достаточном количестве преподавателей молдавской среды. После смерти митрополита Гавриила (Калимахи) в 1786 г. он был избран новым главой Православной Церкви. Владыка Леон, как Калимахи, высоко ценил личные качества Гавриила, став еще одним его покровителем. О его отношении к Бэнулеску-Бодони можно судить по рекомендательному письму, написанному Леоном в 1786 г.: «Имела всегда и имеет великую нужду, как прочия наша митрополия в таковых мужах, каков есть объявите сея нашея ставильные грамоты словеснейший и преподобнейший в иеромонахах господин архимандрит Гавриил, родом влах, а отечеством трансильванец, муж учением и добродетелей украшенный, и обет свой не словом токмо, но паче делом ясно доказуещий, и усердный во истину творит и учит по благодати, что иным довольно известно. Чего ради и прежде нас бывший блаженные памяти честный митрополит господин Гавриил прежде определил его в нашем общем училище учителем латинского языка, а потом и проповедником в нашей митрополии поставил, так как с латинским купно и эллинский и наш молдавский язык довольно знающего. В прохождение же времени, как сей муж во всем благоуспевал, и преумножал в таланте, заблагосудил предшествовавший нам архиерей достойно почтить его церковным чином, и так о же произвел его во архимандриты в нашей метрополии»10.

Сопроводительное письмо, выданное архимандриту Гавриилу (Бэнулеску-Бодони) от митрополита Молдавии Гавриила (Калимахи). 14 марта 1785 г.

РГИА. Ф. 796. Оп. 68. Д. 505. Л. 4.

Политические события начала 1780-х гг. в Яссах вынудили Бэнулеску-Бодони покинуть пределы Молдавского княжества и отправиться в Россию. По имеющейся в нашем распоряжении справке Канцелярии Св. Синода, иеромонах Гавриил состоял с 1 июля 1782 г. учителем греческого класса Славянской духовной семинарии в Полтаве, а с 3 мая 1783 г. префектом и учителем философии того же учебного заведения11. Впрочем, в Полтаве иеродиакону Гавриилу также не суждено было долго находиться. Молдавские дела требовали его возвращения в Яссы, хотя предлогом для отъезда стало якобы пошатнувшееся здоровье. По приезду на родину Бэнулеску-Бодони пришлось участвовать во внутренних церковных противоборствах. Очевидно, митрополит Гавриил (Калимахи), пытаясь продвинуть его по церковной службе, рассчитывал обрести новую опору в церковных кругах Молдавии. 25 марта 1785 г., волею митрополита Гавриила (Калимахи), Бэнулеску-Бодони был возведен в архимандриты. Уже после смерти своего покровителя Бэнулеску-Бодони осенью 1786 г. был выдвинут кандидатом на кафедру романского епископа. Однако его кандидатура не была поддержана фанариотскими властями. Позднее эти события описывал князь Александр Маврокордат в одном из своих писем: «…когда в 1786-м году октября 25-го дня скончался в Молдавии Романской епархии епископ Яков, то по общему приговору как священного чина, так и тамошнего Дивана он [Бэнулеску-Бодони] яко достойный и ученый муж избран Романским епископатом и представлен мне от нынешнего митрополита Леона и диванских начальников, дабы по древнему тамошнему обычаю избрание их утверждено было правительством. По чему я будучи довольно уверен как о честности его жития, так и о превосходстве перед прочими тамо находящимися, его учение довлеющего к правлению паствы. Охотно принял общее оное избрание, и приговор утвердил, то есть, дабы реченному архимандриту Гавриилу быть романским епископом. Но в то время, когда я старался о поставлении его в архиереи, предварив оттоманская порта низвергла меня с правительства молдавского. А реченный архимандрит не без прискорбия тамошнего причта и прочего народа неправедно и без всякие вины, разве только потому, что он незадолго перед тем жил в России как слышал я от достоверных свидетелей, отвержен нынешним правительствующим в Молдавии господарем Ипсилантом»12.

Удалившись из г. Романа, Бэнулеску-Бодони находился до начала Русско-турецкой войны в г. Хуши под покровительством епископа Иакова. Но военные действия вынудили архимандрита Гавриила в 1787 г. вновь уехать в Полтаву с рекомендательными письмами митрополита Леона. В том же городе находился и бывший молдавский господарь Александр Маврокордат. Примечательно, что в Полтаву вместе с архимандритом Гавриилом прибыла большая группа бояр, из которой бывший правитель Молдавии особое внимание уделил Бэнулеску-Бодони. Князь приблизил его к себе, назначив учителем своих детей, затем стал хлопотать перед Екатеринославским архиепископом Амвросием о месте для него в местной епархии.

В связи с этим архиепископ Амвросий доносил в Св. Синод в 1787 г.: «Сего декабря 11 дня поданным мне архимандрита Гавриила прошением представил, что вышел он в Россию сего года в августе месяце с данным ему на проезд пашепортом и другими письменными одобрениями, которые при том же прошении подлинные приложил, и каков он еще при заведении Полтавской семинарии был в оной префектом, то и ныне в той же семинарии быть желание имеет. В какой же должности ему быть просил моего рассмотрения… Для того об оном на благо рассмотрение Святейшему Правительствующему Синоду представляя прошу о дозволении ему архимандриту иметь жительство и исправлять по усмотрению моему должность в епархии моей в резолюции указа, подлинные его пашпорта и одобрения при сем благопочтенно прилагаю»13.

Вскоре власти разрешили назначить архимандрита Гавриила ректором Екатери-нославской семинарии, с правом совмещать должность учителя греческого языка. По мнению Стадницкого, Бэнулеску-Бодони, наряду с архиепископами Евгением (Вулгарисом) и Никифором (Феотоки), можно считать основателями греческой школы в России.

В ходе войны с Турцией русская армия заняла Молдавское княжество, где создавались подконтрольные ей органы управления. Не обошло командование русскими войсками и церковную власть, так как в 1798 г. ушел из жизни митрополит Молдавии Леон. 22 декабря 1798 г. Екатерина II своим указом назначила Екатеринославско-го архиепископа Амвросия местоблюстителем «Молдо-Валахской митрополии». Его ближайшим помощником был определен архимандрит Гавриил, который к этому времени прибыл в Яссы. Вскоре он был хиротонисан Белгородским и Бендерским епископом. В связи с этим архиепископ Амвросий писал в Св. Синод: «Указом ее императорского величества из Святейшего Правительствующего Синода от 24 декабря 1789 года под № 1498, ко мне присланный между прочим предписано: в помощь мне посвятить епископом Белградским и Бендерским из молдавских уроженцев архимандрита Гавриила, учинив о том сношение с покойным генералом фельдмаршалом князем Григорием Александровичем Потемкиным-Таврическим. Но как при жизни его им по сему исполнение не учинено, то ныне по сношению моему с его сиятельством господином действительным тайным советником и кавалером графом Александром Андреевичем Безбородко означенный архимандрит Гавриил в городе Яссах в храме Вознесения Господня что в монастыре Голия минувшего декабря 21 наречен а 26 числа и посвящен мною с содействующими мне преосвященными митрополитами, находящимися здесь Ионою Провельским из Грузии и Григорием Иевреспольским, в епископы Белградские и Бендерские. Пребывание иметь ему преосвященному по словесному с его сиятельством в Яссах о мною на основании викарных епископов, управляя теми церквами, как в Белграде и Бендерах и округах их составе»14.

Поспешность, с которой происходило вышеупомянутое назначение, диктовалось желанием русских властей назначить архимандрита Гавриила на пустующую митрополичью кафедру Молдавии. Однако задуманному помешали военно-политические события конца 1791 г. 29 декабря в Яссах был подписан мирный трактат с Портой и все церковные вопросы Молдавии и Валахии перешли в юрисдикцию Константинопольской патриархии. Несмотря на это, процедура назначения Гавриила митрополитом Молдавии была продолжена, что и привело к тяжелым последствиям для Бэнулеску-Бодони. Его избрание 11 февраля 1792 г. не было признано Константинопольским патриархом, который потребовал от Гавриила отказаться от кафедры15. Таким образом, лишь пребывание в Молдавии русских войск позволяло игнорировать требования Константинополя. С уходом армии положение владыки Гавриила оказалось безнадежным, закончившись его арестом и тюремным заключением у патриарха Неофита VII в Константинополе. Лишь стараниями русского посланника при турецком султане В. П. Кочубея и поверенного А. С. Хвостова, епископу Гавриилу удалось получить свободу и вернуться в Россию.

Отмеченные события подробно описаны им в письме к митрополиту Санкт-Петербургскому и Новгородскому Гавриилу (Петрову) в 1792 г.: «Но ласкаясь благосклонностью вашего высокопреосвященства и ревностью к монашествованию обуреваемых ныне при избавлении моим от опасности, и принятии в двор российского императорского посольства с засвидетельствованием вашему высокопреосвященству по долгу моему нижайшего моего почтения смею доложить, каким образом молдавский господарь Муруз, дабы выиграть в Молдавии при Оттоманской Порте свои интересы, не усомнился стремиться против самого благоволения все августейшие монархини, которые из одной к благосклонности Церкви Божьей ревности удостоила меня сего священного сана. Помянутый господарь после как разным образом показал свое неудовольствие против моего производства и как напоследок выхлопотал у Порты посредством патриаршеского рапорта, с помощью рейз-решить-ефенди, фирман, чтобы переменить меня яко произведенного против патриаршеского преимущества, немедля приближался к Яссам. Прежде вступления своего в город, июня 19 дня, около полуночи послал он сорок вооруженных арнаутов, из которых иные окружили митрополию, а иные с начальниками своими стремясь внутрь резиденции напали на меня обнаженными саблями, похватая меня без рясы и без клобука, скорейшим путем представили перед господарем. Все его старание состояло в том: принудить меня дабы отказаться от Молдовлахийской епархии, уведомляя меня между прочим, что и патриарх против меня извержение свое послали, на что представляя ему обычай и преимущество Молдовлахийской епархии султанскими декретами утвержденное, я пространно доказал, что ни в чем патриаршеского преимущества в рассуждения моего производства не согрешено. Видя же, что ни устрашениями, ни великими обещаниями, в своем намерении не успевает, послал меня под великим и строгим турецким караулом в Константинополь. Уж я, при всех устрашениях, что мне в дороге толковали, ежели не откажусь, молился милосердному Богу подкрепить, лучше жизнь потерять нежели так подло предать Церковь и честь всеавгустейшей монархини, которая столь благосклонно и всемилостивейше удостоила меня своей милости. Как прибыл в Константинополь немедля отдан здешнему патриарху, у которого по повелению Мурузов находился после под стражей четыре месяца между страха и опасности, он же равное приложил старание, дабы склонить меня к отказанию от Молдовлахийской епархии. Но отчаиваясь о своем успехе, на последок сам начал мене говорить, что он признает мою невинность, но сильно был принужден движется против меня, и подписать мое извержение сочиненное в доме Мурузов (сочинитель был некто мурузский придворный бояр, который скоро после прибытия моего здесь в Царьград скончался чумой), да и прочие два патриарха тайным образом просили прощение, объявив, что они по строгому повелению подписали, не знав, что оное извержение в себе содержит. Ибо запрещено было им и читать ее. Наконец, здешнее правление предложило мне принять здесь в Турции другую епархию, или жалование, пожить на Царьградских островах. Но править епархией по-здешнему (инако не можно) было бы явное нарушение моей присяги, по которой я торжественно Богу обещал при посвящении моим в архиереи. Ибо с великим сожалением довольно приметил, что все здешнее архиерейское правление не иное есть, как орудие здешнего владения к употреблению здешнего христианского народа в самых христианскому закону противных происшествиях, а что говорит о Симонии, по которой все без разбору святыни дорогими продаются (неразборчиво), да и грабит здесь всяким непозволительным образом деньги у своих епархиальных, сверх слуха и чаяния считается первый долг, дабы ответствовать не предельному лихоимству. Предложение у обоих, будучи совсем противное моей совести, никак ни мог принять, потому объявил им, что я избрал лучше: посвятить себя воле и услугам всеавгустейшей монархини, о чем уведомясь его высокородие поверенный в делах господин Александр Семенович Хвостов требовал меня у Порты, по которого требованию я отпущен из под стражи в двор российского императорского посольства, где благосклонностью и великодушием его высокородия утешаюсь, ожидая милостивейшего повеления все августейшей монархини и благословление вашего высокопреосвященнства и всего Святейшего всероссийского Синода»16.

Отметим, что царские власти высоко оценили стойкость и преданность епископа Гавриила, назначив его в 1793 г. Екатеринославским митрополитом, кафедра которого оставалась свободной после кончины 13 сентября 1792 г. архиепископа Амвросия. К сожалению, нам не удалось найти среди синодальных документов интересных сведений, относящихся к периоду его пребывания в Полтаве, а затем Новомиргороде, за исключением нескольких писем с кляузами на митрополита. По мнению В. М. Чеховского, Бэнулеску-Бодони приобрел в Екатеринославской епархии «опыт в епархиальном управлении, основательное знание местных условий церковной жизни, в частности, условий жизни в Киевской епархии, и, наконец, нашел преданных соратников в епархиальном управлении»17. Это позволило митрополиту Гавриилу, сразу по назначении его 29 сентября 1801 г. на Киевскую кафедру, «ориентироваться среди разнообразных явлений церковной, гражданской и социальной жизни того времени и их спутанных отношений и помогло ему идти твердо в своей деятельности к достижению раз намеченных целей»18. Рассматривая короткое время пребывания митрополита Гавриила в Киеве, В. М. Чеховский подробно описывает его усилия по упорядочению повседневной жизни епархии, деятельности органов епархиального управления, в частности, работы дикастерии. Немало внимания уделил митрополит приходским делам и соблюдению традиционных канонов Церкви. Его интересовала внутренняя жизнь причтов и их материальное положение, он оказывал духовенству финансовую поддержку.

После внезапного ухода на покой 21 августа 1803 г., митрополит Гавриил поселился в Одессе. Судя по всему, Бэнулеску-Бодони не стал бороться с интригами против него, уступив давлению разных обстоятельств. Вскоре он перебрался из Одессы поближе к своей родине, поселившись в маленьком городке Дубоссары на берегу Днестра. Там он и встретил вести о начавшейся в 1806 г. очередной войны с Турцией. Очевидно, он ждал подходящего момента, чтобы вернуться в Молдавию. Можно предположить, что митрополит Гавриил сам предложил обер-прокурору Синода князю А. Н. Голицыну свои услуги по делам Молдавского княжества. Впрочем, в тех условиях, которые сложились в Дунайских княжествах после начала Русско-турецкой войны 1806–1812 г., подобрать более достойную кандидатуру на место митрополита Молдавии для русских властей было весьма сложно. Именной высочайший указ «о бытии бывшему киевскому митрополиту Гавриилу паки членом Святейшему Синода и оного экзархом в Молдавии, Валахии и Бессарабии» был дан Святейшему Синоду 27 марта 1808 г. Впрочем, поспешные меры русских властей в сфере управления этими краями часто осложняли положение дел, затрудняя Бэнулеску-Бодони наладить добрые отношения с местными духовенством и властями. Оказавшемуся в подчинении у Св. Синода владыке Гавриилу приходилось нередко действовать вопреки воле Ясской митрополии, что, несомненно, задевало самолюбие местных церковников, многие из которых не желали объединения с Русской Православной Церковью. В этих условиях ставленнику царских властей приходилось проявлять крайнюю осторожность и деликатность, стараясь не осложнять и без того непростые отношения местной Церкви и русского командования.

22 мая 1808 г. в соборной церкви св. Великомученика Георгия в Яссах митрополит Гавриил принес присягу на новую должность, начав после этого по-новому устраивать управление делами как экзархата, так и Молдавской митрополии. При этом Бэнулеску-Бодони не забывал о тяжелом положении местного населения, который нес на своих плечах все тяготы войны. Ему приходилось страдать как от произвола местных чиновников, так и от поборов интендантской службы русской армии. По мнению одного из первых историков Бессарабии, А. Накко, отсутствие каких-либо писанных правил по управлению уездами позволяли местным чиновникам выбирать «по своему произволу обычай, который им больше нравился, или же совсем обходились без обычая и поступали по личному своему усмотрению, выдумывая для каждого случая новое какое-нибудь правило, служившее впоследствии примером для других»19. Состоя членом Дивана, Бэнулеску-Бодони неоднократно обращал внимание русской военной администрации и местного боярства на чинимый произвол в отношении молдавского населения. «Можно бы исписать целую книгу, — писал митрополит Гавриил в одной из своих записок, — о причинах доведших обывателей, особливо Валахии (ибо Молдавия неусыпным старанием вистерника Георгаке Росетта-Рознована еще держится) до настоящего жалостного положения…»20 При этом все попытки достучаться до русского начальства оказывались тщетными, о чем был вынужден писать и митрополит Гавриил в Санкт-Петербург: «…беднейшая часть народа угнетена до бесконечности и не имеет даже способа жалобами своими снискать себе правосудия: ибо народ жалуется вице-президенту, президенту и, наконец, главнокомандующему армией; все они требуют объяснения от чиновников земских, которые конечно не захотят себя обвинить; и так бедный остается большею частью без удовлетворения»21.

Впрочем, в условиях войны добиться справедливого отношения ко всем слоям населения было делом безнадежным. Учитывая несовершенство системы управления в Дунайских княжествах и ожидая присоединения Молдавии к России, Бэнулеску-Бодони еще до Бухарестского мира предлагал внести изменения в административном управлении краем. Однако верховные власти России не одобрили предложения митрополита. Между тем экзарх предлагал отделить гражданскую администрацию от военного командования, так как последняя преследовала единственную цель — одолеть противника, не считаясь с положением местного населения22. По некоторым сведениям, предложение митрополита создать особую комиссию для обсуждения «молдаво-валахских дел», которая могла бы составить «план к управлению» княжествами, первоначально было воспринято Александра I благосклонно. Однако позднее от этой идеи он отказался. Не получило одобрения у императора и предложение Бэнулеску-Бодони ограничить власть в княжествах военного командования, предоставив гражданской администрации более широкие права по защите населения.

Определенные надежды экзарх испытывал от возможности доложить императору лично о положении дел в княжествах и Церкви, добиваясь этого права в 1811 г. «Хотя некоторые злоупотребления в епархиях мне вверенных до определения моего существовавшие, — писал митрополит Гавриил князю А. Н. Голицыну, — о которых Вашему Сиятельству и Святейшему Синоду известно, с Божьей помощью и покровительством Благочестивейшего Монарха исправлены, но за всем тем вящая польза здешней церкви и долг мой о исправлении еще некоторых обычаев вошедших, по обстоятельствам бывших времен и правительства, в деяния церкви принудили меня решится покорно просить позволения явиться лично в Святейший Синод для обстоятельнейшего объяснения и для получения разрешения как на сие так и на другие требующие исправления обстоятельства. В чем на письме не так удобно объясниться можно. Не скрываю при том перед Вашим Сиятельством и того, что я имею усерднейшие желания повергнуть себя лично к стопам Благочестивейшего Монарха, общего покровителя Святой церкви и православных народов, с верноподданнической признательностью и благодарением за высокие Его Императорского Величества милости на меня излиянные. А вместе с тем получить и то удовольствие, каковое предполагает в личном свидании и получение непосредственных наставлений Вашего Сиятельства и Святейшего Синода.

До сего времени удерживало меня от исполнения сего желания неимение на кого оставить Епархию. А как ныне по Всемилостивейшему изволению Всеавгустейшего Монарха и благотворному предстательству Вашего Сиятельства имею я помощником Викария Молдавской Метрополии Преосвященного Епископа Бендерского и Аккер-манского Димитрия, на которого могу возложить исправление дел и служения, то покорнейшие прошу Вашего Сиятельство исходатайствовать»23.

Следует отметить, что митрополит Гавриил проявил настойчивость и упорство в своих намерениях отправиться в Санкт-Петербург. Он старательно и настойчиво убеждал князя Голицына в важности личной аудиенции у императора.

Написанные в адрес обер-прокурора Синода письма смогли убедить Голицына в важности этой поездки. В одном из ответных писем от 4 сентября 1811 г. князь Голицын сообщил митрополиту: «Его Императорское Величество соизволив принять во уважение представленных Вами в отношении ко мне от 8 августа причины, Всемилостивейше дозволяет вашему Высокопревосходительству приехать на время в С.- Петербург и по приезд иметь пребывание в Троицком подворье, принадлежащем Московскому Митрополиту»24.

Хотя в Санкт-Петербурге экзарху был оказан отменный прием, сопровождавшийся дорогими подарками (среди них была соболья шуба, бриллиантовый знак св. Апостола Андрея Первозванного), полного удовлетворения от своей поездки он так и не получил. Пожалуй, ему удалось лишь добиться у царских властей распоряжения в адрес русского военного командования оградить духовенство Дунайских княжеств от произвола военной и гражданской администрации. Впрочем, перемены были малозаметными.

К великому сожалению митрополита, такое положение дел продолжало сохраняться некоторое время и в Бессарабии после ее присоединения к России. К чести экзарха, он пытался принять самое активное участие в обустройстве новой для империи территории, предложив или поддержав ряд проектов в этом деле. Еще до окончания войны митрополит Гавриил познакомился с правителем канцелярии генерал-фельдмаршала А. А. Прозоровского Павлом Христиановичем Безаком. В свое время под его началом служил М. М. Сперанский, который высоко ценил своего бывшего начальника. Деятельный П. Х. Безак не без поддержки митрополита Гавриила составил проект о реформе управления княжеств. 6 марта 1812 г., будучи в Санкт-Петербурге, экзарх отправил этот документ М. М. Сперанскому для представления царю. В нем речь шла о создании в Дунайских княжествах особой комиссии «подобно той, которая существовала в Финляндии», с перечислением основных принципов административного строительства в крае25. В сопроводительной записке митрополит определил не только цели комиссии, но и принципы комплектования административно-судебной системы вновь включенных территорий. Представленный проект и сопроводительное письмо были представлены Александру I, который 12 марта 1812 г. распорядился учредить особый Комитет в составе экзарха Гавриила, председателя департамента законов Государственного совета графа В. П. Кочубея, министра юстиции И. И. Дмитриева, и обер-прокурора Синода князя А. Н. Голицына. Вдохновленный возможностью организовать работу Комитета, экзарх предложил назначить в качестве письмоводителя автора проекта, П. Х. Безака26. Однако отставка 17 марта 1812 г. М. М. Сперанского и начало Отечественной войны не позволили Бэнулеску-Бодони осуществить задуманное. Несомненно, этому помешала и ранняя смерть первого гражданского губернатора Бессарабской области С. Д. Стурдзы, который во многих начинаниях поддерживал экзарха. Сменившие Стурдзу И. М. Гартинг и А. Н. Бахметев уже не испытывали такую потребность в советах и участии митрополита Гавриила в делах административного обустройства Бессарабии.

Таким образом, роль экзарха в этом деле была существенно ограничена, хотя Бэнулеску-Бодони вплоть до своей смерти в 1821 г. продолжал бороться за интересы края. Особенно велика его заслуга в обустройстве местной епархии, главой которой он стал после присоединения Бессарабии. Экзарх был похоронен вблизи Кишинева в крипте церкви Успения Божьей Матери Каприанского монастыря.