Числа у Достоевского

В произведениях Достоевского нет ничего случайного, даже незначительные на первый взгляд детали у него глубоко оправданы. Можно проследить это хотя бы на примере употребления им чисел.

В романе "Идиот": "…Князь понял, наконец, почему он холоден каждый раз, когда прикасался к этим трем письмам", три дочери генерала Епанчина, три целковых, за которые Ганя "доползет на Васильевский".

Роман "Бесы"состоит из трех частей, на месте убийства Шатова три пруда, причем его убийца Верховенский не случайно носит имя апостола Петра, трижды отрекшегося от своего учителя.

"Подросток" тоже состоит из трех частей, события в каждой из них происходят в течение трех дней, три часа дня — роковое время для героя "Подростка" Аркадия Долгорукова; "именно третьего ноября" решил застрелиться смешной человек в рассказе "Сон смешного человека".

Наконец, в романе "Братья Карамазовы" — три брата, три главы "исповеди" Мити, три главы о "надрывах", три главы о "хождении души по мытарствам", три "свидания" Ивана со Смердяковым, три главы в эпилоге романа.

А вот менее заметные на первый взгляд случаи употребления числа "три" в этом произведении: "Алексей Федорович Карамазов был третьим сыном помещика нашего уезда Федора Павловича Карамазова"; "у него было три сына"; "трехлетнего мальчика Митю взял на свое попечение верный слуга этого дома Григорий"; "ровно три месяца по смерти Софьи Ивановны генеральша вдруг явилась в наш город лично"; "три тысячи берет Митя у Катерины Ивановны"; "три тысячи он хотел бы получить от отца"; "три тысячи" Алеша, Катерина Ивановна и Иван (их тоже трое) платят адвокату; три тысячи Федор Павлович припрятал для Грушеньки.

Употребляя так настойчиво число три , Достоевский воскрешает сказочный фольклорный элемент: три дороги, три встречи, три сына. В "Братьях Карамазовых" речь идет о трех братьях — трех сыновьях. Как и в обычной сказке, где младший брат оказывается самым умным, так и у Достоевского Алеша Карамазов умнее своих братьев, ибо он обладает "высшим", "главным" — "сердечным умом" (недаром Лев Николаевич Мышкин в романе "Идиот" любил говорить, что у человека два ума — "главный" и "неглавный").

Многие числа, часто употребляемые в фольклоре, были в свое время усвоены христианской литературой. Соединяя в употреблении чисел фольклорные и христианские начала и придавая им символическое значение, Достоевский следовал глубоко укоренившимся традициям. Роман "Братья Карамазовы" состоит из 12 книг, четырех частей (по числу Евангелий), а каждая часть включает в себя три книги. В эпилоге 12 мальчиков слушают Алешу Карамазова около большого камня, как 12 апостолов слушают Нагорную проповедь Христа. На знаменитом празднике у губернатора в "Бесах" двенадцать "молодых людей с бантом были распорядителями".

Но особенно поразительна символика чисел в "Преступлении и наказании" — романе, задуманном писателем еще на каторге, когда он все четыре года читал единственную книгу, раз- решенную для чтения на каторге, — Евангелие, подаренное Достоевскому в Тобольске женами декабристов. Этот экземпляр Евангелия писатель хранил до конца своей жизни. В настоящее время его можно видеть в Отделе редких книг Российской Государственной библиотеки. Отдельные пометы свидетельствуют о том, что Достоевский выделял и евангельские числа.

Так, Марфа Петровна оставила Дуне три тысячи рублей по завещанию; Соня вынесла Мармеладову на похмелье свои последние тридцать копеек, и он не мог в эту позорную для него минуту не ощутить себя Иудой; Марфа Петровна выкупила Свидригайлова за тридцать тысяч серебрянников; Катерина Ивановна показалась Раскольникову лет тридцати; Свидригайлов хотел предложить Дуне "тысяч до тридцати". Месяца за полтора до "пробы" Раскольников решил отправиться к старухе, чтобы заложить "маленькое золотое колечко с тремя какими-то красненькими камешками", придя к старухе, Раскольников три раза позвонил в колокольчик, три раза ударил ее топором. "Три встречи" Раскольникова с Порфирием Петровичем конденсируют философское содержание романа. На третий день после убийства "объявляется вдруг самый неожиданный факт", в трех шагах стреляет Дуня, три билета вручает Соне Свидригайлов, три часа дожидается Разумихин, когда Раскольников проснется, "три раза приходила" Марфа Петровна к Свидригайлову, у Сони три дороги, думает Раскольников, когда она стояла в трех шагах от стола, о трех тысячах рассуждает Свидригайлов, у Сони "большая комната с тремя окнами", во дворе старухи "служили три или четыре дворника".

Фольклорно-евангельское число 4 тоже играет важную роль в романе. Соня посылает Раскольникова покаяться и поклониться "всему свету на все четыре стороны", в сцене чтения притчи о Лазаре Соня "сурово прошептала: "Не там смотрите… в четвертом Евангелии". Сестра умершего Марфа говорит ему: "Господи! уже смердит: ибо четыре дни, как он в гробе". Она энергично ударила на слово: четыре". Мармеладов и старуха-процентщица жили на четвертом этаже, полицейская контора помещалась тоже на четвертом этаже, лишь на четвертый день пришел в себя Раскольников.

Но наиболее устойчивым символическим числом в "Преступлении и наказании" является число семь . Сам роман семи-членен (шесть частей и эпилог), первые две части состоят из семи глав каждая, роковое время для Раскольникова — 7 часов вечера. Цифра 7 буквально преследует Раскольникова: "Прихо-дите-тко завтра, часу в седьмом-с", "в седьмом часу завтра"; "Он узнал, что вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной ее сожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно в семь часов вечера, останется дома одна "; "Только что он достал заклад как вдруг где-то на дворе раздался чей-то крик: — Седьмой час давно!"

Но цифра 7 здесь совсем не случайна. Еще у пифагорейцев это число было символом святости, здоровья и разума. Вслед за ними и теологи так же трактовали символику библейского числа 7, называя его "истинно святым числом", как соединение числа 3 — божественного совершенства и 4 — мирового порядка, следовательно, говорят теологи, число 7 является симво- лом союза Бога с человеком, или общения между Богом и его творением.

Знакомый и с Библией и с трудами современных ему теологов, Достоевский сознательно приурочивает преступление Раскольникова к 7 часам. Идя на убийство старухи-процентщицы в 7 часов, Раскольников тем самым уже был заранее обречен на поражение, так как, согласно замыслу Достоевского, хотел "разорвать" этот "союз" Бога с человеком.

Вот почему, чтобы снова восстановить этот "союз", чтобы снова стать человеком, Раскольников должен еще раз "пройти" через это "истинно святое число". Поэтому в эпилоге романа снова возникает число 7, но уже не как символ гибели, а как спасение: "Им оставалось еще семь лет; а до тех пор столько нестерпимой муки и столько бесконечного счастия! Семь лет, только семь лет! В начале своего счастия, в иные мгновенья, они оба готовы были смотреть на эти семь лет, как на семь дней".

Двойник Раскольникова — Свидригайлов — тоже прожил с Марфой Петровной семь лет, но для него они были не как семь дней счастья, а как семь лет каторги. Любопытно, что об этих годах, прожитых с Марфой Петровной, Свидригайлов настойчиво упоминает в романе: "Во все наши семь лет… Семь лет из деревни не выезжал…"

Можно отметить также семь детей портного Капернаумова, у которого Соня снимает комнату, семилетний голосок, певший "Хуторок", сон Раскольникова перед убийством, когда он представлял себя семилетним мальчиком, семьсот тридцать шагов от дома Раскольникова до дома старухи, семьдесят тысяч долга Свидригайлова.

Некоторые числа в "Преступлении и наказании" связаны непосредственно с евангельским текстом. "Был час одиннадцатый, когда он вышел на улицу", — отмечает Достоевский время ухода Раскольникова от Мармеладова. А вот время прихода Раскольникова к Соне:

"— Я поздно… Одиннадцать часов есть? — спросил он, все еще не подымая на нее глаз.

— Есть, пробормотала Соня. — Ах да, есть! — заторопилась она вдруг, как будто в этом был для нее весь исход, — сейчас у хозяев пробили … и я сама слышала… Есть".

После посещения Сони, "на другое утро, ровно в одиннадцать часов, Раскольников вошел в дом N-й части, в отделение пристава следственных дел, и попросил доложить о себе Порфирию Петровичу". В последовавшем затем разговоре Порфирия Петровича с Раскольниковым следователь говорит о том, что мог бы "огорошить" подозреваемого вопросом:

"А что, дескать, сударь, изволили вы в квартире убитой делать в десять часов вечера, да чуть ли еще и не в одиннадцать?"

Не случайно у Достоевского здесь и число 11. Писатель хорошо помнил евангельскую притчу о том, что "Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой". Выходил он нанимать работников в третьем часу, в шестом, в девятом и, наконец, в одиннадцатом часу.

А вечером, при расплате, все работники одинаково получили по динарию. Управляющий, по распоряжению хозяина, заплатил всем поровну, начав с пришедших в одиннадцатом часу. И последние стали первыми во исполнение какой-то высшей справедливости.

Отнеся встречи Раскольникова с Мармеладовым, Соней и Порфирием Петровичем к 11 часам, Достоевский напоминает, что Раскольникову все еще не поздно сбросить с себя наваждение, еще не поздно в этот евангельский час признаться и покаяться и стать из последнего, пришедшего в одиннадцатом часу, — первым1.

Таким образом, употребление чисел у писателя не является случайным. И надо быть предельно внимательным при чтении Достоевского, обращая внимание буквально на все, и на числа тоже, чтобы понять замысел его гениальных произведений.