Что нам стоит бой «построить»?

Поволжский филиал Института российской истории РАН, г.Самара

На основе скрупулёзного анализа всех доступных источников автором реконструировано боевое столкновение у г. Звенигорода 12 сентября 1812, которое ускользало от внимания предшествующих историков по причине его незначительности. В статье также показано, как некий собиратель граммофонных пластинок с помощью откровенных фальсификаций, фантазий и по причине плохого знания им источников непомерно раздул значение этой стычки, обретшей под его пером значение, подобное знаменитому бою при Фермопилах.

«Дилетант – это курьёзный человек, который испытывает удовольствие, делая то, чего не умеет» Г. Гейне

В историографии войны 1812 боевое столкновение у Звенигорода почти не упоминалось, за исключением скрупулёзной работы Н.П.Поли-карпова, основанной, правда, только на русских источниках. Лишь недавно «болезненный интерес» к этому бою проявил П.Грюнберг. Он признаёт, что «не существует документального описания боя, как нет и рапорта командира отряда. Его сообщение о бое в письме к императору Александру весьма скромно . Основными источниками сведений о бое при Звенигороде, кроме немногих полковых документов…, служат с французской стороны – «Дневник дивизии Пр а йзинга» баварского лейтенанта фон Флотова, с русской – воспоминания С.Г.Волконского и «Записки Бенкендорфа»».¹ Для того чтобы лучше понять, как «исправил» эту недоработку предшественников Грюнберг, обратимся сначала к детальному анализу всего комплекса доступных нам источников.

27 августа/8 сентября в с. Сорочнево генерал Ф.Винц и нгероде, командир «летучего корпуса», который действовал на правом фланге соединенных армий генерала М.И.Кутузова, получил приказ прибыть в его Главную квартиру, куда отправился вместе с дежурным офицером отряда Волконским. 9 сентября маршал А.Бертье приказал генералу Э.Богарнэ, командовавшему так называемой «Итальянской армией», «перейти к Рузе и послать отряды в Звенигород, чтобы собрать побольше скота и продовольствия и узнать новости». Войска Богарнэ проследовали справа от Можайска и, пройдя через с. Введенское, д. Кар-цово и Брыньково, заняли г. Рузу.

Обер-лейтенант барон Г.Ф.Флотов записал: «На возвышенности виднелись многочисленные повозки, нагруженные припасами; они были захвачены отрядами, посланными туда. Крестьяне, находившиеся возле них, так же как, многие другие в городе, были вооружены; они открыли огонь по войскам, высланным вперёд, и приготовились защищаться пиками». По словам генерал-майора графа М.Й.Пр е йзинг-Мооса, баварцы «здесь в первый раз натолкнулись на значительный отряд вооружённых и конных крестьян». Капитан Л.Э.А.Лабом также был удивлён этим новым зрелищем, и штабной полковник Д.Ж.Асселен де Вилленкур объяснил ему, что « император Александр, поддерживая намерения дворянства, захотел по примеру Испании сделать эту войну национальной (une guerre nationale)». Большинство жителей бросилось в бегство, увозя свои семейства и скарб, но «те, кто должен был принять участие в сопротивлении (l’insurrection), вооружённые кольями или косами , собрались на площади по призыву своего помещика». Впрочем, они быстро разбежались при виде солдат, а помещик был заколот штыками. Жители окрестных деревень , «убедившись в полной неудаче защищавшего Рузу ополчения (la milice), побросали на землю данные им в качестве оружия пики, чтобы легче можно было бежать». Штаб вице-короля расположился в Рузе, пехотные дивизии и королевская гвардия – лагерем между городом и Брыньково. Бригада лёгкой кавалерии генерала К.Р.Гюйона и баварские шволежеры расположились к востоку от Рузы.

Волконский вспоминал: «Винцингероде пробыл в Главной квартире армии менее суток, и отряд его... получил назначение как можно поспешнее занять Звенигород и за- труднять по дороге от этого города к Москве те войска, которые будут направляться по этому тракту от неприятеля. Винцингероде, в сопутствии моем, опять поскакал на перекладных к отряду, и на пути чуть мы не попались в плен; мы выезжали из одной деревни, когда с другой стороны входил отряд французов». По возвращении генерала отряд направился к Рузе. «Нам показалось, – пишет А.Х.Бенкендорф, – что он занят слабой неприятельской частью, и генерал Винцингероде хотел овладеть им силой. Но в тот момент, когда войска двинулись было в атаку, мы обнаружили значительный лагерь вправо от города и линию ведетов с сильными поддержками, так что генерал вынужден был послать за хвостом своей колонны и попытаться сначала захватить языка. Несколько неприятельских кавалеристов, сбитых с коней нашими казаками, сообщили нам, что это был 4-й корпус». Лабом рассказывает, что несколько баварских шволежеров, направленных на рекогносцировку, принеслись во весь опор с известием о приближении к городу несколько эскадронов казаков. В Рузе возникло некоторое замешательство. Изве-щёный о причине этой тревоги, Богарнэ приказал направить к городу пехоту, сам сел на коня и приказал своим офицерам и баварским шволе-жерам следовать за ним. Выехав из города на равнину, штабные были весьма удивлены, увидев вместо нескольких эскадронов казаков около двенадцати кавалеристов. «Поскольку эти казаки могли быть высланы из более значительного отряда, принц посчитал необходимым подтвердить уже отданный приказ о выдвижении войск; но он изменил его, ограничившись посылкой только двух батальонов, вместо всей тринадцатой дивизии, как он потребовал сначала. Эти два батальона, разместившись лагерем впереди Рузы, рассеяли наши опасения». По словам Бенкендорфа, Винцингероде, «заставив весь корпус вицекороля стать под ружье, шел всю ночь кружным путем и, обойдя Рузу, вышел на звенигородскую дорогу, чтобы преградить путь неприятелю. Он тотчас же послал фельдмаршалу свое донесение и тот, осведомленный этим о направлении 4-го корпуса, отдал приказание усилить наш отряд».2

Кутузов посчитал необходимым усилить «малый корпус» Винцингероде, состоявший на тот момент из драгунского и трёх казачьих полков. 29 августа / 10 сентября он приказал подкрепить его «тремя казачьими полками, двумя баталионами егерей при двух орудиях конной артиллерии, коим предписано следовать в г. Звенигород». По словам Винцинге-роде, «присланы были на подкрепление 2 орудия, 324 егеря и 330 казаков». В результате отряд стал насчитывать около 2 ½ тыс. чел. Тем временем, есаул Кучеров 1-й, «находясь в партии 29 августа при селении Булычеве, напал на французскую партию, разбил ее совершенно, положил 45 человек на месте, взял в плен 2 офицеров и 120 рядовых».³ По мнению Бенкендорфа, «неприятель, приведенный в замешательство нашей атакой накануне в тыл его лагеря и за ночным временем не заметя нашего движения и численности наших сил, провёл весь день в Рузе». Действительно, весь день войска Богарнэ оставались возле этого города, но вовсе не из-за налёта казаков . «На следующий день, – пишет Лабом, – мы оставались в Рузе. Вице-король использовал этот отдых, чтобы приказать генералу Гийемино, своему начальнику штаба, составить очень обстоятельный рапорт о знаменитом дне 7 сентября». Высланные на полтора льё вперёд патрули русских не обна- 4 ружили.

30 августа/11 сентября, Кутузов уведомил Винцингероде, что армия находятся в

Hauptstaatsarchiv, Abteilung Kriegsarchiv. HS 691); Preysing-Moos M. Tagebuch. – München: 1912. – S. 15; Adam A. Aus dem Leben eines Schlachtenmalers. – Stuttgart: 1886. – S. 200; Волконский С.Г. Записки. – Иркутск: 1991. – С. 206 – 207; Французы в России. Ч. 1. – М.: 1912. – С. 168 – 170; Харкевич В.И. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников. Вып. 2. – Вильно: 1902. – С. 89 – 91; Поликарпов Н.П. Боевой календарь-ежедневник // Труды МО РВИО . Т. IV. – М.: 1913. – С. 540 – 542.

Вязёмах и что , по его мнению, «неприятельский корпус по Звенигородской дороге не будет идти всеми силами, а может быть отрядит на оную только часть войск своих; в случае однакож, чтоб вы оным сильно стеснены были, уведомьте меня тотчас с нарочным, а между тем постарайтесь идти тогда на соединение с армиею, которое тем удобнее совершить можно будет, что Звенигородская дорога, по мере приближения к Москве, сближается с линиею направления, по коему следует армия».5 Утром войска вице-короля выступили из Рузы, оставив в гарнизоне батальон и 11 баварских шволежеров; комендантом был назначен капитан Симоне де Мэзон-Нёв, «офицер деятельный и толковый». Почтовая дорога шла через д. Заболотье, Воронцово, Туманово, Вель-кино, Паново, Кривошеино. Пройдя 3 – 3 ½ льё, авангард генерала Ф.Орнано наткнулся на казаков, которые отступили. Продвинувшись ещё немного, баварцы стали биваком у Апальщины, где разместился Орнано. Шедшая в хвосте 15-я пехотная дивизия дошла до с. Воронцово.

Бенкендорф пишет, что в тот день «наши пикеты находились в Воронцове, а остальная часть отряда в Велькине и так как егерский полк и два орудия прибыли в Звенигород только поздно ночью , то генерал послал им приказание дожидаться его там. Он поручил полковнику Иловайскому 12-му командовать арьергардом на большой дороге, а полковнику Бенкендорфу, с тремя вновь пришедшими казачьими полками, обеспечивать его отступление, следуя вдоль возвышенностей, простирающихся влево от дороги из Рузы в Звенигород; сам же он с драгунским полком отправился на поиски выгодной позиции для защиты доступа к Звенигороду».⁶ Волконский вспоминал: «Из Рузы мы ретировались на пути, слабо преследуемые французами. И дошли так до Звенигорода; тут довольно выгодная местность дала возможность генералу попытаться сделать маленький отпор , тем более удобный, что близ Саввинского монастыря в ущелье можно было

• ⁵    Бородино. Документы, письма, воспоминания. – М.: 1962. – С. 119 – 120; Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА. Т. XVII. – СПб.: 1911. – С. 191 (далее: ВУА); М.И.Кутузов. Сб. док. Т. IV. Ч. 1. – М.: 1954. – С. 179, 183.

• ⁶    Отряд был усилен донскими полками В.Т.Денисова 7-го, М.Г.Чернозубова 8-го, Перекопским конно-татарским полком и двумя орудиями 5-й конно-артиллерийской роты (Поликарпов. Указ. соч. – С. 541 – 542; Грюнберг. Указ. соч. – С. 155, 198).

устроить засаду казачью, скрытую от глаз неприятеля».

Тем временем, «посланный в партию» есаул Иловайского 4-го полка Каргин 2-й «при селении Милятино разбил найденного им неприятеля, при чем взял в плен 67 рядовых». Поручик Ласовский «за селением Ми-лятиным, соединясь с казаками, разбил не-приятельския партии и взял в плен 22 рядовых. Оттуда получил повеление идти до гор. Рузы и, имея два взвода Казанских драгун и 30 казаков, встретил два французских эскадрона, разбил их и взял в плен 54 человека, из них 39 конных». В 22 часа Винцинге-роде донёс Кутузову, что «он стоит в Звенигороде; впереди аванпосты его в 14-ти верстах, перед коими неприятельские в двух верстах». Он полагал, что 4-й корпус находится в Рузе.7 Итак, аванпосты противников находились по разные стороны от с . Локотня.

«12 сентября, – записал Флотов, – мы выступили в 6 ½ часов. Мы следовали за бригадой Гюйона (Wir folgten der brig. Guyon), но мы должны были выставить один эскадрон в авангард [1-й эскадрон ротмистра Шолля из 5-го шволежерского полка. А.П.], выделить офицера и 50 всадников в аръергард. Мы ещё не успели продвинуться далеко вперёд, когда завязалась перестрелка с казаками, которые были довольно сильны; из-за этого мы должны были послать один эскадрон для подкрепления авангарда, который, поддержанный несколькими пушечными выстрелами (гранатами), вскоре заставил неприятеля оставить свою позицию. Мы прошли несколько дефиле, часто делая остановки, чтобы дать время пехоте следовать за нами. Эскадрон 6-го полка [2-й эскадрон ротмистра Г.Мёльтера. А.П.] сменил авангард, который расстрелял все свои боеприпасы». Лабом пишет, что казаки появились возле д. Каринское; «по своему обыкновению, они держались перед нашим авангардом и ограничились наблюдением за

• ⁷    ВУА. Т. XXI. – СПб.: 1914. – С. 231; Кутузов. Т. IV.

нами, проезжая на нашем левом фланге по холму, параллельному большой дороге». По словам су-лейтенанта Ч.Ложье де Белькура, войска Бо-гарнэ шли через Локотню и Каринское. «Наш авангард, – пишет он, – столкнулся с аръергар-дом Винцингероде. Цепь холмов тянется вдоль нашей дороги . Их верхушки покрыты неприятельской кавалерией, которую преследуют наши стрелки».⁸ Итак, первоначально против казаков действовала бригада конных егерей (6 эскадронов, 920 чел.), поддержанная двумя эскадронами баварских шволежеров.⁹

«Неприятель, – пишет Бенкендорф, – численностью в 20 тысяч человек начал с того, что развернул все свои силы; полковники Иловайский и Бенкендорф отступили медленно и в порядке и соединились, чтобы предпринять атаку против нескольких кавалерийских полков, отделившихся слегка от главных сил своего корпуса». Флотов записал: «В получасе пути до городка Звенигород мы вошли в деревню, которая имела очень красивый монастырь (Kloster, château), обогнули его справа и очутились перед Москвой-рекой; мы развернулись на маленькой равнине позади егерей (chasseurs)», то есть, надо полагать, позади бригады Гюйона. Волконский вспоминал, что когда неприятельские войска «подошли на уровень этого монастыря, казаки из засады гикнули, причинив расстройство в авангарде французском, и положили некоторых на месте, взяли некоторых пленных». «Перед нами, – продолжает Флотов, – находилась большая возвышенность, вся покрытая деревьями; время от времени оттуда спускались казаки, чтобы забавляться с застрельщиками (den Plänklern, les tirailleurs) авангарда. Однажды, посчитав себя достаточно сильными, чтобы померяться силами с эскадроном, они напали на него и сначала отбросили; но тот собрался, решительно их атаковал и, несмотря на их значительное превосходство, преследовал до зарослей. Противник также сделал два пушечных выстрела, но их орудия были слишком удалены, они не дали никакого эфекта. Пехота и значительное число орудий были выдвинуты вперёд». Прейзинг вспоминал, что «казаки под мощное «Ура!» нанесли столь быстрый удар по эскадрону авангарда, что он при первом напоре был отброшен, но шволежеры быстро собрались и решительной атакой отогнали неприятеля назад через теснину. Теперь подтянулись пехота и орудия, прохождение войск было ускорено и противник изгнан из Звенигорода».

По словам Бенкендорфа, неприятельские кавалеристы «были отброшены, но, так как на помощь им подоспели артиллерия и пехота , то наши казачьи полки, в свою очередь, были оттеснены: полковник Иловайский вынужден был поспешно перейти дефиле при входе в Звенигород, а полковник Бенкендорф был стремительно атакован в тот момент, когда он переходил по узкому мосту через маленькую речку близ монастыря, которая впадала в Москву; он вынужден был спешить казаков, вооруженных ружьями, и таким образом, избавился от преследования кавалерии». В наградных документах сказано, что генерал И.Д.Иловайский 4-й, командуя «тремя казачьими полками, удержал несравненно превосходнаго неприятеля, с которым сражался более шести часов ». Полковник Юрлов «несколько раз бил с охотниками на неприятельских стрелков и фланкеров , при чем тяжело ранен».

Флотов записал: «Мы прошли дефиле и город, всё время гоня казаков перед собой; мы заняли бивуак после того, как в нескольких сотнях шагов перед нами были выставлены пикеты». Ложье сообщает, что «выведенный из себя дерзостью казаков, вицекороль посылает нескольких кавалеристов авангарда, с приказом, во что бы то ни стало нагнать их, что и было скоро исполнено». Лабом ограничился замечанием, что возле старинного монастыря «казаки соединились и, образовав множество групп, в течение некоторого времени перестреливались с нашими вольтижёрами; мало-помалу их вытеснили из засад, выбранных ими, и мы заняли позицию около Звенигорода».10 Учитывая на- званное Флотовым время начала боя (около 7 час.) и его продолжительность (около 6 час.), он завершился около 13 часов. 15-я дивизия в тот день прошла Каринское.

«Генерал Винцингероде, – пишет Бенкендорф, – защитил вход в Звенигород и заставил французов понести большие потери, но, так как весь его отряд с двумя арриергардами не доходил до 3-х тысяч человек, то он принужден был уступить и отошел за несколько верст от города . К вечеру он отступил до Спасского , по Московской дороге и тут ожидал, чтобы полковник Бенкендорф с ним соединился. Я должен был сделать довольно большой обход, чтобы соединиться с ним, двигаясь всю ночь при печальном отблеске пожаров». Винцингероде сообщил царю: «Казаки мои оказали в сем случае чудеса; двое из храбрейших их штаб-офицеров были тяжело ранены; мы взяли пленных, не потеряв ни одного человека , а к ночи я велел продолжить отступление, сохраняя притом всегда сообщение с аръергардом армии».¹¹

По словам Лабома, казаки попытались 13 сентября остановить баварских шволежеров у Аксиньино, но, потеряв несколько человек ранеными, отступили к Спасскому. Отряд Винцинге-роде перешёл через р. Москву у д. Спасское и прибыл к с. Черепково, откуда генерал донёс, что «корпус неприятельской идет по Звенигородской к Москве дороге».12 Большого значения описанный бой не имел, поскольку продвижение войск Богарнэ серьёзно приостановлено не было: за 2 предыдущих дня они прошли 22 и 20 вёрст соответственно, а в день боя – 23 версты. Впрочем, противник и не собирался осуществлять обхода по этой дороге. Задача Богарнэ состояла в том, чтобы держаться на одной высоте с наступавшим по Смоленскому тракту авангардом маршала Ж.Мюра, к которому он регулярно посылал адъютантов для координации действий.13 В тот день главная квартира Наполеона находилась в с. Татарки, Понятовский дошёл до с. Бурцево. Главные силы русских приближались к д. Мамоново, аръергард отступил к Кубинскому и М.Вязёмам, а Кутузов находился в д. Сетуни, в 10 в. от Москвы, так что никакой угрозы обхода русской армии с севера не существовало.

***

А теперь посмотрим, как описал этот бой «новоявленнный   Геродот».   Во-первых,

Грюнберг заявил, что отряд Винцингероде не был партизанским, а являлся «летучим корпусом». Различие между ними он определил так: «Все командиры партизанских армейских отрядов – волонтеры, добровольцы . Все командиры «летучих корпусов» назначены высшим командованием, и сами корпус ы сформированы по инициативе этого командования. «Летучие корпус ы » имели иное главное назначение: они не просто участвовали в крупных операциях, проводимых всей русской армией, им отводилась в этих операциях особая ответственная роль». Грюнберг заявил, что «ни Бенкендорф, ни Винц е нгеро-де, ни высшее командование нигде не приравнивают их отряд к отрядам армейских партизан» и потому назвал его «армейским отрядом стратегического назначения», который действовал «изолированно на занятой 14 противником территории ».

Эти рассуждения показывают, что автор плохо знает исторические реалии. На самом деле современники относили к партизанским отрядам и «летучие корпуса» и «партии», а сам Винцингероде (фамилию которого автор, вопреки источнику, пишет неправильно) написал царю о Барклае: «Он сделал из меня партизана (il fait de moi un partisan)»! Заявление, будто пари-занские командиры – волонтёры и добровольцы – это анахронизм и абсурд, ибо все они в 1812 назначались командующими армиями. Смешно говорить и о стратегическом назначении отряда численностью в 2 ½ тыс. чел., к тому же действовал он вовсе не на оккупированной противником территории, а в «нейтральной полосе» на левом фланге неприятеля.

С увлечённостью неофита Грюнберг на 5 страницах расписал состав войск так называемой «Итальянской армии» вплоть до сапёрных и обозных батальонов, указав её численность на конец августа . Смысл данной операции очевиден – показать читателю, с какой грозной силой пришлось сражаться небольшому русскому отряду («Голиаф против Давида»), а заодно продемонстрировать эрудицию автора.¹⁵ На самом же деле в бою участвовал только авангард Богарнэ, состоявший из лёгкой кавалерии, лёгкой пехоты и конной артиллерии.

Грюнберг справедливо раскритиковал статью О.Н.Шлеиной,¹⁶ однако и его собственное описание боя пестрит бесчисленными передержками и несуразицами. Имея в виду ночной налёт казаков на посты неприятеля, он пишет: « Используя эффект своей атаки в тыл противнику Винц е нгероде ночным маршем обходит Рузу». На самом деле, никакого эффекта тот налёт не имел, да и какую пользу он мог принести русским, если ночью они отступили? По словам Волконского, позицию при Звенигороде выбрал сам Винцинге-роде, но Грюнберг заявил: «Можно с уверенностью предположить, что эта позиция… была показана Винц е нгероде квартирмейстерами Первой Западной армии». Эта уверенность не подтверждается ни одним источником ! Вообще, поправлять источники – любимое занятие автора, а также его переводчика Ф.Гайды. Флотов говорит, что баварцы двигались, «постоянно гоня (treiben, chassant) казаков перед собой», а переводчик пишет: « перестреливаясь с казаками»! Слово «les chasseurs» он перевёл как «стрелки», хотя од-нозначо имеются в виду конные егеря.

Фантазия Грюнберга не знает предела. Он заявил, будто налёты отдельных партий из «летучего корпуса» на фуражиров затормозили движение противника. Он в прямом смысле выдумал расположение неприятельских войск, двинул в бой бригаду генерала Дж.Виллаты, которая в источниках не упоминается, но автору её присутствие – подумайте только – «представляется необходимым»! Флотов писал, что баварцы направили к авангарду два эскадрона. Грюнберг же, слышавший где-то, что «в тактическом соединении тяжелой или других видов кавалерии у французов один эскадрон улан (лансьеров, «шволежоров») обеспечивал фланговое прикрытие достаточно больших масс»(?) решил, что 2 баварских эскадрона прикрывали фланги двух бригад лёгкой кавалерии! На самом же деле шволежеры прикрывали фланги вовсе не лёгкой, а тяжёлой кавалерии. Грюнберг пишет об участии в бою бригады генерала Л.Юара де Сент-Обена, не ведая, что тот был убит в Бородинском сражении. Он уверяет, что казаки успели уничтожить мост, хотя никто из участников боя об этом не упоминает, а на рисунке А.Адама от 13 сентября он изображён целым и невредимым . Грюнберг даже разглядел на гравюре Адама следы «небольшого полевого укрепления», которое, согласно его фантазии, русские успели соорудить. Возникает вопрос, кто мог его построить – егеря, драгуны, орудийная прислуга? Да и откуда у них было время на это, если они прибыли в Звенигород в ночь перед боем?

Описывая штурм дефиле, Грюнберг заявляет: «Безусловно, эта борьба должна была затянуться», а «потери наступающих должны были быть значительны». «Потери французов неизбежно должны были значительно превысить русские. Не ранее шести часов вечера французам удалось окончательно выйти на высоты севернее и северо-восточнее монастыря». В такой вот модальности должествования написана вся статья Грюнберга, который заранее знает, какое важное значение имел бой у Звенигорода. «Результат боя был достигнут», – констатирует он, – группировка Богарнэ (8 дивизий) не смогла 12 сентября пройти Звенигород . «Неприятелю не удалось ни «раздавить» отряд, ни убрать его с дороги. Отряд Винц е нгероде «нависал» над Бо-гарнэ вплоть до Москвы».

Стремясь любым способом возвеличить успехи русских войск и значение боя, Грюнберг совершает здесь фальсификацию. Богарнэ было приказано занять Звенигород – и он это сделал с минимальными потерями. Продвижение его «группировки» вовсе не задерживалось, а лишь несколько замедлилось наступление его авангар- да. Русский отряд никак не мог «нависать» над корпусом Боарнэ, ибо вплоть до Москвы он отступал перед его авангардом. По заявлению Грюнберга, результаты арьергардных боёв, и «Звенигородского в особенности, говорят о том, что русская армия после Бородина не утратила ту боевую энергию и тот боевой дух, что невозможны для потерпевшей поражение армии». Он странным образом забыл, что отряд Винцингероде в Бородинском сражении не участвовал. Он заявил, будто русские войска сумели превратить эти арьергардные бои «в стратегические победы» и что «фланговый марш-маневр на Москву и вся операция по захвату Москвы и поражению армии Кутузова Наполеону и Великой армии совершенно не удались». Этот пассаж заставляет уже всерьёз задуматься об умственном здоровье автора. Во-первых, никакого обходного марш-манёвра по Звенигородской дороге Наполеон не замышлял – это плод больной фантазии, автора, во-вторых, о каких «стратегических победах» можно вести речь, если русские продолжали отступать»? Но главная проблема состоит в том, что из слов автора вытекает, будто Наполеон так и не занял Москвы!

По мнению Грюнберга, все поголовно участники сражения недооценили значения боя . Бенкендорф был «весьма скромен», Флотов, как противник, «весьма скуп на описание действий русских», Волконский за давностью лет ошибался, называя это дело «маленьким отпором»; наконец, «отчасти в недооценке Звенигородского боя повинен сам Винц е нгероде», который также был «весьма скромен». Извещаем автора, что столь же кратко описал этот бой Прейзинг, ещё короче – майор З.-Ф.Бибер и командовавший баварской батареей капитан К.Виднманн. Полковник Л.Гриуа и лейтенант А.Муральт вообще не упомянули о нём в своих мемуарах, а находившийся при 4-м корпусе рисовальщик Адам, постоянно описывавший действия своих земляков, баварских шволежеров, об этом бое также не упомянул, ограничившись подробным описанием Саввинского монастыря.¹⁷ Даже в самом солидном трехтомном исследовании

М.И.Богдановича данная стычка не удостоилась упоминания, по причине своей незначительности, а скрупулёзный источниковед Поликарпов сумел отыскать в русских архивах всего лишь два упоминания о нём.18 Вот так, все участники боя и историки, оказывается, заблуждались относительно его масштабов и значения, и лишь спустя почти 200 лет новоявленный баснописец смог, наконец, правильно оценить его значение вопреки показаниям всех источников! Вершиной всего этого мифотворчества стало уподобление автором солдат Винцингероде 300 спартанцам царя Леонида, оборонявшим Фермопильский проход от несметных полчищ Ксеркса! Итак, свершилось – новый миф родился! Остаётся надеяться, что жизнь его окажется недол-гой.19

¹⁹ Ещё в 2002 мы публично предлагали Грюнбергу оставить в покое историческую науку, где ему предопределена незавидная роль «мальчика для битья» по причине своего дремучего невежества в данной профессии (Отечественная война 1812 года и российская провинция. – Малоярославец: 2003. – С. 19 – 31; Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи. – М.: 2003. – С. 101 – 109). Однако Грюнберг умудрился защитить кандидатскую диссертацию весьма сомнительного качества, к рецензированию которой не был допущен ни один специалист по истории наполеоновских войн ( Грюнберг П.Н. Военные мемуары графа А.Х.Бенкендорфа (источниковедческий аспект). Автореферат дисс… канд. ист. наук. – М.: 2003).

WHAT SHOULD WE DO TO «CONSTRUCT» A FIGHT?

Volga Branch of Institute of Russian History of the Russian Academy of Sciences, Samara

On the basis of the scrupulous analysis of all accessible sources the author reconstructs the fighting collision at Zvenigorod on 12 September, 1812 which escaped attention of previous historians owing to its insignificance. The author also shows how a certain gramophone records collector with the help of apparent falsifications, imagination and due to his bad knowledge of sources had unreasonably exaggerated the significance of this skirmish to the level of the well-known fight at Thermopylae.