Цифровизация и риски расширения теневой экономической деятельности в России

Финансовый университет при Правительстве РФ, Москва, Россия, ,

Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, ,

визации финансовых рынков, прежде всего, их банковского сегмента (Матвеевский, 2020; Рад-ковская и др., 2021). Отмечается перспективность создания гибридной модели банковского бизнеса с использованием цифровых технологий (Авис, Косарев, 2021), анализируются риски цифровой трансформации банковского бизнеса (Рудакова, Туржанский, 2021; Соколинская, Куприянова, 2020).

Ряд исследователей уделяет внимание проблемам, связанным с феноменом теневой экономической деятельности, сохранением предпосылок ее существования и развития, изучению факторов, определяющих ее масштабы и структуру (Пронина, 2015; Санинский, 2018; Худайназаров, 2019). В числе косвенных признаков развития теневого сектора экономики выделяются такие, как увеличение доли обращения наличных денежных средств, рост курса криптовалюты и распространение деятельности незаконных предпринимательских структур (Булатенко, Корюкина, 2021). В ряде работ рассмотрены также вопросы теневизации банковского сектора (Авис, 2017; Костина, Черкезян, 2019; Кох, Кох, 2016; Усоскин, 2019; Шаталова, 2020) и финансовых услуг (Михайлова, 2021).

При этом выявлению взаимосвязи отдельных аспектов внедрения цифровых технологий с развитием теневых процессов в экономике пока не уделялось специального внимания. Поэтому представляет интерес анализ такой взаимосвязи, на которую в значительной степени повлияли особенности макроэкономической ситуации последних лет.

Российские статистические органы отмечали постепенное снижение доли ненаблюдаемой экономики – с 12,6 % в 2017 г. до 11,6 % в 2019 г. Однако в целом ее масштабы, по оценке Федеральной службы по финансовому мониторингу, составляют порядка 16,9 % от ВВП России1. При этом в 2022 г. прогнозируется снижение этой доли, что неочевидно, учитывая особенности экономической ситуации в период пандемии, с одной стороны, и формирование новых рисков, связанных с цифровизацией экономики, – с другой.

В качестве важных направлений цифровизации финансового сектора, с которыми могут быть сопряжены риски теневизации экономики, можно назвать:

– развитие платежного рынка и его инструментов, расширение онлайн-обслуживания кли- ентов;

– использование цифровых каналов в финансовых операциях;

– внедрение финансовых технологий в деятельность предприятий нефинансового сектора;

– формирование сегмента цифровой теневой экономики.

Развитие каждого из этих направлений сопровождается специфическими рисками, среди которых присутствует и риск усиления уровня теневизации экономики. Так, совершенствование платежной инфраструктуры, сервисов, внедрение системы быстрых платежей (БСП) позволили изменить предпочтения граждан по поводу форм оплаты и в результате существенно (в 2 раза за 2017–2020 гг.) снизить долю безналичных платежей, повысив их прозрачность и возможность контроля (рис. 1).

, КОТОРЫЕ

ПРЕДПОЧИТАЮТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДЛЯ РАСЧЕТОВ:

БЕЗНАЛИЧНЫЕ

НАЛИЧНЫЕ

Рисунок 1 – Динамика предпочтений населения при выборе формы расчетов2

В то же время риски цифровизации платежно-расчетных инструментов могут проявиться, например, в снижении защищенности персональных данных клиентов, росте кибермошенничества в банковской сфере, применении методов социальной инженерии при осуществлении ряда операций в онлайн-формате (Мартыненко, Овчаренко, 2020). Последствием таких процессов может стать расширение масштабов хищения денежных средств, что позволит их использовать в дальнейшем в теневых финансовых потоках. Так, в 2020 году наблюдался существенный (на 34 %) по сравнению с 2019 г. рост объема операций без согласия клиента с использованием электронных средств платежа (рис. 2), а основные способы совершения несанкционированных операций были связаны с использованием, прежде всего, безналичных способов платежей – через банкоматы и терминалы, систему дистанционного банковского обслуживания (ДБО), оплату товаров и услуг через Интернет. Эта тенденция сохранилась и в 2021 г. (рис. 3).

Рисунок 2 – Количество и объем операций, проведенных без согласия клиента в 2019–2020 гг.1

Рисунок 3 – Количество операций без санкции (ед.), доля социальной инженерии (%) в 2020–2021 гг.2

По данным Банка России, ущерб от операций, проведенных без согласия клиента, вырос за последние два с половиной года в 1,3 раза и составил во II квартале 2021 г. 3 млрд руб., что оказалось выше роста (на 47,6 %) объемов переводов через онлайн-банк3. При этом доля возвращенных от фактически похищенных средств остается достаточно низкой. Так, в первом полугодии 2021 г. она составила всего 7,4 % и снизилась на 4,7 пункта в сравнении с январем – июнем 2020 г.4

Совершенствуются и способы мошенничества. Так, сравнительно недавно стало практиковаться хищение средств без предварительного выманивания данных у самого клиента. В этом случае мошенникам достаточно определить первые шесть цифр номера карты (БИК банка), а затем с помощью специальных программ сгенерировать оставшиеся цифры, что позволяет провести необходимые онлайн-платежи без получения СМС-кода от банка. По данным экспертов Тинькофф-банка, число таких атак в 2020 году выросло в три раза по сравнению с 2019 г.5

Проявлением неправомерного использования безналичных платежных инструментов (платежных карт и электронных кошельков) стало их привлечение теневым бизнесом в сферу незаконных расчетов для обеспечения расчетных операций онлайн-казино, использования организаторами финансовых пирамид, нелегальными форекс-дилерами, криптовалютными интернет-об-менниками. В связи с этим в сентябре 2021 года Банк России опубликовал «Методические рекомендации о повышении внимания кредитных организаций к отдельным операциям клиентов – физических лиц» № 16-МР1, в которых были перечислены критерии для определения банками таких платежных инструментов.

При этом меры по ужесточению требований к безналичным расчетам могут оказать неоднозначное влияние на деятельность клиентов банков. Например, введение обязанности банков фиксировать регулярные переводы физических лиц для их идентификации как возможных самозанятых в случае незаинтересованности последних в легализации своей деятельности может способствовать расширению наличных расчетов с этой группой населения. Введение в 2020 г. некоторых новых критериев подозрительности банковских операций для снижения рисков отмывания денег, например, такого, как «дистанционное управление с одной группы IP-адресов или одного устройства операциями по счетам разных организаций», может затронуть не только использующих схемы дробления бизнеса, но и работающих официально (но в дистанционном режиме из дома) с несколькими клиентами бухгалтеров.

Усиление риска утечки персональных данных из компьютерных баз банков, рост несанкционированных операций и переводов, неоправданное ужесточение правил ведения безналичных расчетов снижает доверие к финансовым институтам (Чичуленков, 2021), ограничивает масштабы использования их услуг. Это может привести к поиску клиентами альтернативных вариантов размещения и привлечения финансовых средств, с ориентацией на более привлекательные ценовые и неценовые условия, которые могут предоставлять недостаточно регулируемые государством некредитные финансовые организации, в том числе находящиеся полностью или частично в теневом сегменте финансового рынка (например, незарегистрированные официально микрофинансовые организации или финансовые «пирамиды»).

Зачастую вольно или невольно вовлечены в теневые финансовые операции и сами коммерческие банки, через расчетные счета клиентов которых реализуются различные схемы обналичивания денежных средств, используемых в дальнейшем в теневых операциях. Так, в 2020 г. Росфинмониторинг выявил схемы так называемой «теневой инкассации» (рис. 4) – обналичивания средств с участием крупных торгово-розничных предприятий (ТРП), на счета которых деньги от заказчика наличных перечислялись через множество компаний с признаками фиктивности; перечисления фиктивными компаниями налоговых или таможенных платежей за ТРП, с участием крупных федеральных и региональных торговых сетей, автосалонов и оптово-розничных рынков2.

Рисунок 4 – Схема «теневой инкассации»

Другой популярной в 2020 г. схемой стало так называемое «веерное обналичивание», когда в течение одного банковского дня поступившие со счетов юридических лиц в разных банках на расчетный счет компании значительные средства перечислялись физическим лицам и обналичивались.

По существу, теневыми в сфере финансовых услуг являются мошеннические действия под видом оказания псевдоброкерских и консультационных услуг. В 2020 г. отмечался рост числа жалоб на такие действия от населения (на 30 %), а также увеличение количества вовлеченных в данные схемы компаний-нерезидентов (46 %). Этому способствовала, в частности, возросшая в последние годы востребованность получения финансовых услуг в режиме онлайн. При этом существенное увеличение рисков потерь средств потребителями связано с регистрацией организаторов таких схем в офшорах и использованием зарубежных интернет-платформ.

Внедрение цифровых технологий в предпринимательскую деятельность также неоднозначно влияет на формирование теневых форм экономической деятельности. Так, цифровизация учета и отчетности может сопровождаться ростом кибератак. В соответствии с исследованием Security Navigator 2021 компании Orange Cyberdefense в 2020 году целью кибератак становились сами разработчики ИБ-решений1. Расширение масштабов удаленной дистанционной работы привело к росту уязвимостей в продуктах безопасности и не всегда своевременному их обновлению. Так, менее 19 % обнаруженных проблем решались в срок от 7 до 56 дней, почти 57 % – от 31 до 180 дней, а в 14 % случаях – только спустя полгода и больше. В результате мошенники успевают взломать и использовать в своих целях продукты безопасности.

В 2020 году в 2,6 раза выросло количество продаж доступов в корпоративные сети – логинов и паролей, использующихся злоумышленниками для совершения правонарушений2.

По данным компании информационной безопасности Check Point Software Technologies, число кибератак в мире в 2020–2021 г. имело явную тенденцию к росту (рис. 5), а в России в 2021 году выросло на 54 % по сравнению с 2020 годом3.

Рисунок 5 – Среднее число кибератак в неделю на организацию в мире

В 2022 году ожидается дальнейший рост масштабов утечки личных данных, прогнозируется использование мошенниками как уже опробованных в пандемию, так и новых способов кибератак – с помощью дипфейков, криптовалюты, мобильных кошельков и приложений и т. д.

Расширение использования инструментария финансовых технологий для повышения уровня легализации экономической деятельности может стать дополнительным фактором поддержания теневой экономики в случае необоснованной жесткости действующих законодательных норм, а также внедрения новых технологий административными методами. Например, требование повсеместного использования контрольно-кассовых аппаратов часто становится непосильным для большей части представителей малого бизнеса, учитывая тот факт, что, по данным

Министерства экономического развития, 95,5 % субъектов малого и среднего предпринимательства (МСП) – это микропредприятия1, и структура сектора продолжает ухудшаться2. В таких условиях растет вероятность использования в части операций наличных неучтенных средств.

Влияние технологических факторов на теневизацию экономической деятельности наиболее ярко проявляется в формировании сегмента так называемой теневой цифровой экономики (Тетерятников и др., 2019), которую можно рассматривать, как неофициальную, нелегальную и незаконную деятельность, «основанную на использовании цифровых технологий и направленную на извлечение прибыли или какой-либо другой материальной или нематериальной выгоды» (Розанова, Алтынов, 2019), осуществляемую в различных формах, начиная с нарушения безопасности личных и коммерческих данных3 и заканчивая распространением и продажей легко воспроизводимых электронных материалов с нарушением авторских прав (Arli et. al., 2015).

По мнению ряда экспертов, современная теневая экономика России «примерно на четверть формируется за счет развития цифровых технологий» (Егоров, Ильина, 2019). Например, в незаконной банковской деятельности все чаще используются бесконтактные способы проведения финансовых операций, задействуются мессенджеры «Telegram», «Viber», «WhatsApp» и др., интернет-биржи обмена криптовалюты, расположенные вне территории России (Поляков, 2018).

Таким образом, применение новых цифровых технологий требует учета возможных рисков, в том числе риска роста масштабов теневой экономической деятельности, и разработки предупредительных мер для ограничения их реализации. К таковым можно отнести следующие:

– продолжение работы по повышению финансовой грамотности населения, учитывая ее значимость в условиях роста доступности денежных средств, обеспечиваемой внедрением цифровых технологий4. Подобная работа активно ведется, прежде всего, Банком России и Минфином, однако пока недостаточно эффективна, например, для такой целевой группы, как люди старших возрастных групп, нечасто пользующихся информацией с сайта Банка России. Поэтому следует задействовать средства массовой информации в качестве канала реализации социальной рекламы с упором на правила пользования онлайн-каналами, цифровыми финансовыми инструментами;

– повышение уровня защиты используемых программных средств и оперативности применения защитных мер, что может потребовать дополнительных затрат, компенсируемых в дальнейшем снижением финансовых потерь от хищения конфиденциальной информации;

– повышение обоснованности регулирования финансовых операций с применением цифровых технологий на основе дальнейшего развития методических подходов Банка России к оценке регулирующего воздействия (ОРВ) и оценке фактического воздействия (ОФВ) принимаемых с этой целью нормативных актов с акцентом на такой риск, как возможное расширение теневой экономической деятельности, не рассматриваемый пока в перечне рисков цифровизации в соответствующем программном документе Банка России5;

– усиление оперативности межведомственного взаимодействия при выявлении и пресечении использования цифровых технологий для осуществления противоправной деятельности, что становится решающим фактором, учитывая скорость появления и разнообразие применяемых мошенниками схем.

Таким образом, в условиях активного внедрения цифровизации во все сегменты экономической деятельности поиск направлений снижения возможных ее рисков остается востребованным и актуальным.