Цифровые права и цифровая валюта в российском праве: вопросы правовой природы и соотношения

DOI:

Развитие права информационных технологий, цифрового права является востребованным трендом в настоящее время [26, p. 237– 262]. Исследования правовой природы и значимых признаков цифровых прав и цифровой валюты велись учеными еще до появления указанных терминов в законодательстве, несмотря на то что назывались они иначе, а именно токенами и криптовалютой. В научной литературе и законодательстве иногда используется и такое понятие в их отношении, как цифровые финансовые активы. В чем же важнейшие признаки рассматриваемых правовых явлений?

Терминологическая путаница обусловлена тем, что в проектах по изменению законодательства использовались различные термины. Изначально во внесенном законопроекте

№ 419059-7 появился термин «цифровые финансовые активы», под которым понималось имущество в электронной форме, созданное с использованием криптографических средств, право собственности на которое удостоверяется путем внесения цифровых записей в реестр цифровых транзакций. К цифровым финансовым активам были отнесены криптовалюта и токены 2. В дальнейшем от указанных терминов отказались ввиду желания употреблять такие российские аналоги рассматриваемых явлений, как цифровые права 3 и цифровая валюта 4. Использование понятия «цифровые деньги», а в дальнейшем – «цифровая валюта» обусловлено публичными интересами – желанием устранить конкуренцию криптовалют с фиатными валютами и ограничить их оборот.

Мнения в доктрине изменялись сообразно изменениям в законодательстве. В пер- вых публикациях мы видим использование таких терминов, как токен, криптовалюта, биткоин (как разновидность криптовалюты), цифровые финансовые активы (см.: [5; 12– 15; 18; 21–22]).

Если обратимся к правоприменительной практике, то заметим, что криптовалюта стала объектом гражданско-правового оборота до появления легального закрепления. Изначально Арбитражный суд г. Москвы отказался включать в конкурсную массу криптовалюту 5. Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что с учетом современных экономических реалий и уровня развития информационных технологий криптовалюта может быть расценена как иное имущество. Факт, что И.И. Царьков обладает доступом к криптокошельку, был подтвержден протоколом осмотра веб-страниц в сети «Интернет» от 21 февраля 2018 г., удостоверенным нотариально 6. Правоприменитель указал на то, что криптовалюта выступает иными правами. Очевидно, имеются в виду имущественные права.

После изменений в законодательстве в 2019 г. в доктрине появляются термины: цифровые права, цифровая валюта (см.: [3–4; 9; 11; 17; 20]). Все же исследователи продолжили использовать и такие термины, как криптовалюта и токен (см., например: [2; 6; 8; 16]). В судебных делах можно заметить требования об обязании передать арбитражному управляющему информацию о наличии у должника криптовалюты, а также иных финансовых активов 7. В отдельных ситуациях суды истребуют у должника сведения о наличии криптовалюты и иной цифровой валюты, а также средства доступа к ней 8. Но все же, исходя из норм законодательства, основополагающими понятиями, которые должны быть раскрыты как в доктрине, так и в правоприменительной практике, являются цифровые права и цифровая валюта.

Основное содержание

Цифровые права представляют собой имущественные права, которые, как и ценные бумаги, также являются записями, удостоверяющими это право. С ценными бумагами токены имеют много общих черт (удостове- ряют наличие прав, оборотоспособны, существуют в бездокументарной форме), за исключением того, что учет ценных бумаг происходит в реестре, в то же время токены выпускаются эмитентом в соответствующей информационной системе, записи осуществляются в цифровой форме.

Цифровые права удостоверяют имущественные права, в качестве примера можно привести инвестиционные токены. Отличия цифровых прав заключаются в том, что их реализация возможна только в цифровой среде, в определенной информационной системе при наличии подключения к сети «Интернет». Это влечет особенности оборота таких объектов посредством смарт-контракта и применение особых способов защиты в цифровой среде, и роднит цифровые права (токены) с цифровой валютой (криптовалютой).

Ключевым отличием цифровых прав от цифровой валюты является фигура обязанного лица. В случае цифровых прав таковым является эмитент цифровых прав, определяющий условия их выпуска и количество. Не можем согласиться с тем, что цифровыми правами является цифровая валюта (криптовалюта), несмотря на то что в доктрине высказываются подобные мнения [7, с. 15– 17; 10, с. 15–17]. Представляется, что и законодатель выразил позицию о том, что это различные понятия, разграничив правовые режимы цифровых прав и цифровой валюты. Кто же выступает обязанным лицом в отношениях по обороту цифровой валюты и есть ли таковое?

Существует две основные теории правовой природы цифровой валюты (криптовалюты): 1) вещная теория; 2) обязательственная теория [10, с. 16–17]. Имеется позиция о том, что цифровая валюта (криптовалюта) выступает абсолютным цифровым правом или цифровым имуществом [23, с. 405–407]. Р.М. Янковский добавляет, что цифровые валюты (криптовалюты) похожи на вещи: их количество известно, они переходят от владельца к владельцу в строго определенном порядке, не содержат прав требования [24, с. 14]. По мнению А.В. Саженова, криптовалюты являются вещами [19].

Представляется, что цифровую валюту (криптовалюту) невозможно индивидуализи- ровать и идентифицировать в силу отсутствия овеществленности. Нам ближе позиция о том, чтобы признавать криптовалюту особым обязательственным правом. Полагаем верной точку зрения Л.А. Новоселовой о том, что криптовалюты являются особым обязательственным правом, в котором праву каждого владельца криптовалюты корреспондируют обязанности всех остальных участников соответствующей расчетной системы, закрепленные правилами ее функционирования [13, с. 10–11]. Л.Г. Ефимова полагает, что изначально между участниками информационной системы возникает многостороннее правоотношение организационного типа по поводу цифровой валюты (криптовалюты) [6, с. 21– 23], при этом участники такой системы признают криптовалюту в качестве имущества и средства платежа. Не можем согласиться с тем, что данное организационное правоотношение составляет правовую сущность цифровой валюты (криптовалюты). Действительно, участники информационной системы договариваются об ее использовании, в то же время ключевым здесь является то, что цифровая валюта (криптовалюта), выступая частным средством платежа, принимается лишь теми лицами, которые дали на то свое согласие.

Имеются два способа приобретения прав на криптовалюту: 1) создание (майнинг); 2) передача по договору. Подобные способы приобретения прав, первоначальные и производные, сближают криптовалюту с вещами, а право на криптовалюту – с вещным правом (правом собственности) [1]. В то же время цифровая валюта (криптовалюта) не имеет вещественной формы, несмотря на определенную универсальность, не может быть использована повсеместно, находится в обороте исключительно в той или иной информационной системе, при этом участники такой системы должны согласиться с таковыми правилами и признанием криптовалюты в качестве имущества. При наличии их согласия на это они могут выступать обязанными лицами в том или ином правоотношении по обороту цифровой валюты (криптовалюты). Правовая природа цифровой валюты (криптовалюты) ближе к правовой природе особого обязательственного права.

Результаты исследования

Общие черты цифровых прав и цифровой валюты предопределены цифровой формой и ими выступают следующие: 1) отсутствие овеществленности, существование в виде записи буквенно-числового кода, читаемого компьютером; 2) осуществление прав на них и распоряжение ими происходят в определенной информационной системе; 3) обладателем цифровых прав и цифровой валюты является лицо, на счете цифрового кошелька которого они учитываются. Указанные особенности применимы как в отношении цифровых прав, так и цифровой валюты, предопределены, прежде всего, их цифровой формой. В связи с использованием особой цифровой формы возникает необходимость поиска возможностей распоряжения ими в информационных системах и соответствующих договорных конструкций, а также приемлемых способов защиты гражданских прав в цифровой среде в отношениях по обороту таких новых видов объектов.

Судебная практика показывает, что ввиду того, что такие объекты представляют собой определенную экономическую ценность, взыскание неосновательного обогащения может быть применено, но лишь в тех случаях, когда цифровые права, цифровая валюта были перечислены по ошибке, а не намеренно с целью получения прибыли, иного дохода и пр. Так, в одном из дел суд апелляционной инстанции отказал в удовлетворении требования о взыскании неосновательного обогащения ввиду того, что, хотя и не напрямую через заключение смарт-контракта,истец перечислила денежные средства для приобретения криптовалют биткойн третьим лицом для истца. Суд посчитал, что денежные средства перечислялись для размещения с целью последующего получения выигрыша, и, следовательно, доказательств неосновательного обогащения не имеется. В данном деле подтверждением перевода денежных средств служит «выписка с блокчейна – реестра, содержащего в себе историю операций (транзакций) с криптовалютой, распечатки которого приобщены к делу»9. В целом можно сделать вывод о том, что исходя из анализа имеющейся судебной практики 10 нормы о неосновательном обога- щении к отношениям по обороту цифровых прав и цифровой валюты применяются в ограниченном количестве случаев и суды признают оборот цифровой валюты (криптовалюты) в качестве законного на территории Российской Федерации.

Еще одно дело свидетельствует о невозможности взыскания неосновательного обогащения и процентов за пользование денежными средствами в случае заключения смарт-контракта. Так, истец обратился в суд с требованием обязать ответчиков обеспечить возврат криптовалюты на цифровые кошельки контрибьюторов (имеются в виду инвесторы, стороны смарт-контракта) пропорционально размеру вклада каждого контрибью-тора и взыскать с ответчиков неосновательное денежное обогащение и проценты за пользование такой суммой. Суд апелляционной инстанции замечает, что истец при этом с требованием об истребовании из чужого незаконного владения флешек с доступом к криптокошельку (передать пароль – то есть с требованием о передаче / предоставлении доступа к цифровому кошельку) не обращается. Суд пришел к выводу, что действующему законодательству Российской Федерации не известен такой способ защиты права, как обязание обеспечить возврат криптовалюты на цифровые кошельки контрибьюторов пропорционально размеру вклада каждого контрибьютора, то есть истец лишен права на судебную защиту нарушенных прав 11.

Можно резюмировать, что ввиду того, что истцом был неправильно выбран способ защиты (мера защиты гражданских прав), ему было отказано в судебной защите. Истцу необходимо было требовать предоставления доступа к цифровым кошелькам, то есть идентификаторов цифровых кошельков и частных электронных ключей. В то же время истец требовал одновременно и возврата криптовалюты (фактически неосновательного обогащения, что не подходит в данном случае ввиду наличия основания для передачи криптовалюты истцом ответчику), и неосновательного обогащения с процентами на данную сумму (которое не ясно, в чем выражается, по сути, подразумевает ту же переданную криптовалюту).

Особенностью защиты прав в рассматриваемых отношениях являются требования предоставления доступа к цифровому кошельку обладателя цифровых прав или цифровой валюты (путем передачи идентификатора цифрового кошелька и частного электронного ключа), а также требования воздерживаться от использования цифрового кошелька (частного электронного ключа) лицу, которое имеет доступ к данному кошельку.

Первая указанная выше мера начинает применяться в судебных делах 12. Так, должника обязывают передать данные доступа к биткоин-кошельку (сайт доступа, уникальный номер кошелька, пароль к кошельку) в файле формата «.doc» или «.docx» на электронном носителе, и лично присутствовать у нотариуса при входе в биткоин-кошелек для составления акта-приема передачи имущества (биткоинов) с целью его включения в конкурсную массу должника. При этом доводы должника об утере логина и пароля для доступа к кошельку не принимаются во внимание судом, так как должник должен именно доказать, что такой доступ невозможно восстановить 13.

Вторая указанная выше мера защиты прав является частным случаем пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Данная мера может быть применена в интересах лиц, претендующих на цифровые права или цифровую валюту, например, инвесторов, кредиторов, правопреемников. Отмечается, что это особенно применимо в делах, связанных с правопреемством [25, p. 29–30], например, когда наследники желают получить доступ к цифровым правам или цифровой валюте наследодателя или же арбитражный управляющий желает получить доступ к цифровым правам или цифровой валюте должника (в данном случае будет использоваться первая мера защиты).

Выводы

Цифровые права (токены) представляют собой обязательственные и иные права (корпоративные, исключительные права), выпускаемые субъектами предпринимательской деятельности, в децентрализованной распределенной информационной системе. В случае цифровой валюты (криптовалюты) отсутствует определенное обязанное лицо, к которому может предъявить требование лицо, облада- ющее цифровой валютой (криптовалютой), но определение этого лица среди других пользователей информационной системы происходит в момент возникновения определенного относительного правоотношения, что позволяет нам признать криптовалюту обязательственным правом особого рода.

В силу того что цифровые права и цифровая валюта имеют отличные признаки от имеющихся объектов гражданских прав, а именно цифровую форму, защищенную криптографическими средствами, существование в виде записей в децентрализованной распределенной информационной системе, которые обусловливают особенности оборота, передачи прав в отношении таких объектов, они могут быть признаны отдельными объектами гражданских прав (цифровыми правами как особой разновидностью прав и особыми обязательственными правами, которые обозначены законодателем как цифровая валюта). Такие объекты гражданских прав используются для заключения смарт-контрактов, права на данные объекты фиксируются в децентрализованной распределенной информационной системе.

В связи с использованием цифровой формы имеются особенности защиты таких прав в цифровой среде. Взыскание неосновательного обогащения применяется в тех случаях, когда цифровые права, цифровая валюта были перечислены по ошибке. В качестве доказательств используются выписки, сделанные сторонами из информационной системы блокчейн. В цифровой среде появляются новые способы защиты гражданских прав и разновидности уже существующих, которые верно следует сформулировать так: требование предоставления доступа к цифровому кошельку обладателя цифровых прав или цифровой валюты (путем передачи идентификатора цифрового кошелька и частного электронного ключа), а также требование воздерживаться от использования цифрового кошелька (частного электронного ключа) лицу, которое имеет доступ к данному кошельку.