Деформация экзистенциальной безопасности личности в условиях сетевых войн

The article analyzes the main indicators of the deformation of the existential security of an individual in a network warfare, which includes the existential crisis interrelated with the emotional burnout and the lack of existential motivation and the existential escapism.

Социальный кризис в современном обществе сопровождается техногенными и природными катастрофами, нестабильностью социальных структур, безработицей, конфликтными ситуациями на этнической, религиозной и социально-бытовой почве и, соответственно, увеличением массовых страхов и пессимистических настроений. Кризисная ситуация усиливается в условиях сетевых войн, которые в большей степени являются смысловыми войнами, оказывающими сильное влияние на массовое и индивидуальное сознание, эмоционально-оценочную сферу человека. Сетевые войны, являясь одним из доминирующих факторов формирования «экзистенциального вакуума» и социальных страхов в современном обществе, создают условия для усиления как агрессивных, так и апатичных настроений, тем самым определяют модели поведения людей, негативно влияют на их психологическое здоровье, диктуют требования к непрерывной социально-психологической и профессиональной адаптации. В связи с этим актуализируется проблема изучения показателей деформации экзистенциальной безопасности личности в современном информационном обществе.

Деформация экзистенциальной безопасности личности как устойчивой системы экзистенциальных ценностей и ориентаций, определяющей субъектную ценностную позицию и адекватное психоэмоциональное отношение к миру, которые обусловливают поведение человека и выражают внутреннюю основу социокультурных связей с действительностью, может характеризоваться рядом показателей, к которым относятся: экзистенциальный кризис, эмоциональное выгорание, низкая экзистенциальная мотивация, эскапизм.

Специфика ценностного сознания человека в нынешней социокультурной ситуации состоит в том, что «жизненный мир современного человека отличается «хаотизацией» ценностей, расшатанностью их былой иерархии, многозначностью связей между целями, средствами и результатами поступков» [1, с. 46]. Неустойчивость системы экзистенциальной безопасности личности проявляется в нарушении диалога с собой и / или с миром, что ведет к утрате экзистенции, к экзистенциальному кризису, который сопровождается ощущением бессмысленности человеческого существования, конфликтом экзистенциальных ценностей, внезапным осознанием неизбежности смерти. Поиск смысла жизни и экзистенциального кризиса является неисчерпаемой философской проблемой, например, по мнению В. Франкла, поиск смысла представляет собой первичный побудительный мотив жизни каждого человека, а не «вторичную рационализацию» его инстинктивных влечений, человек обладает волей к смыслу [2]. Решение этого вопроса остается за человеком. Оно зависит от его способности относиться к самому себе, к своей жизни и счастью всерьез, оно зависит от его готовности решать и свои нравственные задачи, и нравственные задачи своего общества. Оно, наконец, зависит от его мужества быть самим собой и жить для себя [3, с. 190], отмечает Э. Фромм.

Поиск смысла жизни является универсальной проблемой, но устройство определенного общества, его ценностный базис детерминируют этот процесс. Современный экзистенциальный кризис это прежде всего кризис человека как субъекта социально-исторического развития информационного общества, в котором сетевая коммуникация влияет практически на все сферы жизнедеятельности. Сетевые войны, сопровождающиеся распространением идеологической диверсии и дезинформации, пропагандой и распространением ложных слухов, создают негативный психологический фон, состояние тревоги и страха. Типичными сетевыми операциями являются «Революция роз» в Грузии, «оранжевая революция» на Украине, перешедшая в «евромайдан», попытки совершения «цветных» переворотов в Молдавии, Азербайджане, Узбекистане. Этот ряд следует дополнять фактами искажения информации в отношении военных операций, жертв, несправедливости и т. д. Ярким примером сетевой войны является грузино-осетинский конфликт в августе 2008 г. В этот период Грузия на своей территории прекратила вещание всех российских телеканалов, а международные средства массовой информации излагали конфликт с антирос-сийских позиций. А.В. Монойло в статье «Война в Южной Осетии: психологическая обработка общественного мнения стран ЕС» еще в 2008 г. писал: «Сейчас уже большинство экспертов-политологов утверждает, что информационную войну в российско-грузинском конфликте Россия проиграла: сегодня общественное мнение на Западе видит в России не миротворца, предотвратившего геноцид гражданского населения в Южной Осетии, а скорее нового захватчика, стремящегося к мировому господству» [4]. Подобная ситуация в любом обществе вызывает панику и страх, актуализируются вопросы о ценности прав, свобод и жизни человека, тем самым провоцируя или углубляя экзистенциальный кризис не только отдельного человека, но и общества.

В условиях доминирующего влияния сетевых информационных технологий на рынок труда человеку приходится постоянно быть в процессе социально-психологической и профессиональной переадаптации, что становится залогом его социального выживания и благополучия. Реальность современного общества такова, что большому проценту населения просто приходится выживать. Как отмечает В.Э. Бойков, «одной из форм социально-психологической адаптации людей к действительности стала их мимикрия, то есть коррекция взглядов, ценностных ориентаций, норм поведения и т. д. в соответствии со стандартами новых взаимоотношений. Нередко это приспособление выражается в амбивалентности моральных воззрений – в несогласованности между исповедуемыми идеями и принципами нравственности, с одной стороны, и реальным уровнем моральных требований к себе и окружающим – с другой» [5, с. 47].

Экзистенциальный кризис, проявляющийся в ощущении бессмысленности, в ценностном конфликте, сопровождается «эмоциональным выгоранием» – истощением адаптационных ресурсов человека в процессе своей профессиональной деятельности. Развитию синдрома эмоционального выгорания предшествует период повышенной активности, когда человек полностью поглощен работой, затем наступает истощение, определяющееся как чувство перенапряжения и исчерпания эмоциональных и физических ресурсов. Следующим этапом является отсутствие профессионального интереса, человек становится негативным, циничным, выбирается автоматическое «функционирование». Вследствие этого возникает чувство собственной несостоятельности, человек страдает от недостатка успеха, признания, а также от потери контроля над ситуацией [6]. Существует устойчивое мнение, что эмоциональному выгоранию больше всего подвержены люди, занимающиеся социальными видами деятельности: педагоги, врачи, социальные работники и т. п. Эмоциональное выгорание является, с одной стороны, показателем деформации экзистенциальной безопасности личности, так как наблюдается истощение не только физического, но психоэмоционального здоровья. С другой стороны – механизмом защиты системы экзистенциальной безопасности, поскольку предполагает полное или частичное выключение «эмоций».

В условиях высокого динамизма сетевой коммуникации синдром эмоционального выгорания усиливается. Одними из причин этого являются отсутствие проблемного обучения, ведущего к дефициту фундаментальных знаний, что оборачивается дефицитом убежденности, информационный хаос, низкая информационная культура, соответственно неэффективный информационный отбор, способствующий подмене симулякрами высоких социальных целей и идеалов. С точки зрения А. Лэнгле, эмоциональное выгорание возникает из-за формальной, а не содержательной мотивации деятельности, когда содержание (предмет) деятельности является только средством для удовлетворения, как правило, неосознаваемых эгоцентрических потребностей (мотивов) человека. Человек «сжигает» себя во имя неэкзистенциальной задачи, поставленной им самим [7].

В итоге деформация системы экзистенциальной безопасности проявляется в качестве подавленного эмоционального фона, низкой экзистенциальной мотивации, отсутствия профессиональной активности, ощущения пустоты и чувства бессмысленности, утраты экзистенциальных ценностей. Это может являться в современной социокультурной ситуации причиной низкого уровня образовательной, правоохранительной и медицинской деятельности, так как большинство людей в период кризиса утрачивают чувство профессионального долга и механически выполняют свои обязанности. Поэтому эмоциональное выгорание связано с низкой экзистенциальной мотивацией, а сетевые информационные технологии зачастую используются как механизм защиты. Например, человек, находящийся в состоянии эмоционального выгорания, не может начать рабочий день, не пройдя один из уровней какой-либо игры, не зайдя в социальные сети «ВКонтакте» или «Одноклассники». В итоге формируется смешанное чувство удовольствия и вины за работу с компьютером, что уменьшает эффективность труда, повышает раздражительность и т. д. В связи с этим синдром эмоционального выгорания - это один из показателей деформации системы экзистенциальной безопасности личности, проявляющийся в когнитивно-эмоциональном истощении и низком уровне социально-психологической и профессиональной адаптации.

Экзистенциальный кризис и эмоциональное выгорание заставляют человека искать выход из сложившейся ситуации, но деформированная система экзистенциальной безопасности не всегда позволяет справиться с кризисом, что приводит к такому распространенному в современной культуре явлению, как эскапизм. Большинство определений эскапизма отражают желание человека в ситуации стресса или кризиса уйти от реального мира в мир иллюзий. «Экзистенциальный эскапизм характеризуется парадоксальностью: с одной стороны, будучи добровольным разрывом социальных связей, он представляет собой экзистенциальную реализацию свободы человека как одного из ключевых идеалов европейской культуры, с другой - эскапизм изначально задается виртуализированной реальностью современного общества, определяющей его не-свободу и актуализирующей процессы отчуждения» [8, с. 8]. В современных условиях большинство людей, находящихся в эскапистском поиске, выбирают Интернет и являются наиболее уязвимыми для негативного и манипулятивного воздействия сетевой коммуникации. По своим эскапистским возможностям пространство сетевой коммуникации безгранично, так как удовлетворяет различные формы эскапизма (религия, игры, мистицизм, искусство и т. д.).

Следует отметить, что в условиях сетевых войн наиболее деструктивной формой эскапизма является религиозный фанатизм и экстремизм. В состоянии экзистенциального кризиса человек легко попадает под влияние тоталитарных религиозных организаций, так как угроза потери смысла жизни изменяет привычную систему оценок и ориентиров человека, постоянно сталкивает его с ситуациями, требующими от него принятия решения, но отсутствие психоэмоциональных сил и полной информации о проблемах вынуждает его верить кому-либо или во что-либо. Применяя разнообразные психотехники, пропагандирующие информационную продукцию, религиозные организации используют именно это состояние, чтобы «помочь» человеку заполнить «экзистенциальный вакуум» и обрести смысл. Религиозные эскаписты пропагандируют идею о том, что восстановление религиозных порядков и образа жизни может сразу разрешить проблемы социального неравенства и укрепить морально-нравственную основу общества. Неустойчивость системы экзистенциальной безопасности личности опосредуется конфликтом базовых ценностей. В связи с этим неприятие ценностей светского общества, а также низкий уровень жизни и высокий уровень криминализации, пренебрежение правовой культурой, нигилизм по отношению к органам власти могут поспособствовать выбору ценностей религиозного фанатизма и экстремизма.

Например, Омер Бехрам Оздемир, представитель Центра исследования Ближнего Востока, занимающийся феноменом европейских боевиков в Сирии, говорит, что нельзя выделить одну какую-то причину, которая приводит молодых людей в ряды ИГИЛ: «Из тех, кто отправился в Сирию, одни мстят за убитых близких, у других есть какие-то политические цели. Третьи переживают трудный период и бросаются туда, как в омут. Мотивация боевиков может быть разной в зависимости и от того, откуда они прибыли и к какому классу общества принадлежат. Действенным оружием для вербовки сторонников для ИГИЛ являются социальные сети. Агитаторы этой группировки привлекают внимание людей темами, вызывающими споры. Потом выходят на связь с теми, кто принял участие в обсуждении, и призывают в свои ряды» [9]. Омер Бехрам Оздемир поясняет, что достаточно действенным механизмом является распространение информации, в частности видеозаписей о деятельности ИГИЛ, которая пропагандирует идею о формировании нового справедливого государства, что каждый может быть его «отцом-основателем».

Глубокий экзистенциальный кризис, эмоциональное выгорание и эскапизм могут повлечь за собой социальную смерть личности как конечную стадию деформации экзистенциальной безопасности личности - процесс и результат самоустранения или исключения личности из жизни общества. В современном обществе часто наблюдается постепенный «уход» личности от реальности, например полное уничтожение прошлых социальных связей, социальное одиночество, аскетизм (вынужденный и добровольный), девиации (интернет-зависимость, алкоголизм, наркомания и т. п.) и другие негативные проявления. Оказываясь в таком состоянии, личность осознанно или нет нарушает социально-культурные нормы. Поэтому происходит конфликт между личностью и социумом, в одних случаях социум помогает личности социально ожить, в других, наоборот, – не позволяет человеку быть личностью.

Таким образом, в условиях сетевых войн, одним из главных механизмов которых является манипулятивное воздействие на психоэмоциональную и оценочную сферу человека, деформируется система экзистенциальной безопасности личности. Основными показателями деформации являются экзистенциальный кризис, эмоциональное выгорание, низкая экзистенциальная мотивация, экзистенциальный эскапизм. Сетевые войны углубляют экзистенциальный кризис, в частности сталкиваются ценности прав и свобод личности, ее жизни. Многие экзистенциальные вопросы в современном информационном обществе приобретают особую остроту, новое осмысление и имеют своеобразные способы разрешения. Чувство страха, отчужденности и одиночества, поиск смысла жизни – вновь актуальные состояния человеческого духа и проблемы социально-философского знания, которые требуют не только новых научных ответов, но и формирования определенных стратегических действий социальных институтов по защите системы экзистенциальной безопасности личности.

Ссылки:

• 1.  Сергодеева Е.А. Подозрение как феномен современной культуры // Философские науки. 2013. № 6. С. 40–49.

• 2.  Франкл В. Основные понятия логотерапии // Франкл В. Доктор и душа. СПб., 1997. С. 242–279.

• 3.    Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990. 336 с.

• 4.    Манойло А.В. Война в Южной Осетии: психологическая обработка общественного мнения стран ЕС [Электронный ресурс] // Политическая экспертиза. URL: http://www.politex.info/content/view/597/30/ (дата обращения: 30.05.2015).

• 5.    Бойков В.Э. Ценности и ориентиры общественного сознания россиян // Социологические исследования. 2004. № 7. С. 46–51.

• 6.    Лэнгле А. Эмоциональное выгорание с позиции экзистенциального анализа // Вопросы психологии. 2008. № 2. С. 3–16.

• 7.    Там же.

• 8.    Литинская Д.Г. Экзистенциальный эскапизм как социокультурный феномен современного общества : автореф. дис. … канд. филос. наук. М., 2012. 24 с.

• 9.    Технология вербовки: как ИГИЛ пополняет свои ряды [Электронный ресурс]. URL: http://islamreview.ru/v-mire/tehnolo- gia-verbovki-kak-igil-popolnaet-svoi-rady (дата обращения: 30.05.2015).