Деятельность провинциальных общественных организаций во время русско-японской войны 1904 - 1905 гг.

Самарский государственный экономический университет

В статье рассматривается деятельность провинциальных общественных организаций во время Русско-японской войны, показана их помощь больным и раненым воинам, участие в сборе средств на нужды армии и флота.

С началом Русско-японской войны в провинции появилось множество различных организаций, созданных для оказания помощи армии и флоту. Наиболее распространенными явились организации медицинского обслуживания раненых и больных воинов на театре военных действий. Они сразу же столкнулась с большими трудностями, поскольку медицинская служба, как и вся страна, не была готова к войне. Существенным подспорьем в организации медицинского обслуживания российских воинов на Дальнем Востоке стало то, что различные корпорации, товарищества, общества, комитеты, земства перечисляли средства для формирования лазаретов и госпиталей.

Так, Самарская городская управа выделила 25 000 руб. [1], Саратовская – 10 000 руб. [2]. Самарское губернское земское собрание ассигновало в распоряжение Красного Креста 25000 руб. [3], Казанское – 100 000 руб. [4], Саратовское – 15 000 руб. [5]. Казанское купеческое общество пожертвовало 3 000 руб., из которых 1 500 руб. – на усиление русского флота, а 1 500 руб. – на облегчение участи раненых и больных воинов. Кроме того, открыли добровольную подписку, давшую 7 010 руб., из которых на облегчение участи раненых и больных воинов было отправлено в Красный Крест 2 010 руб. [6]. Кроме того, деньги жертвовали и частные организации, некоторые из них ежемесячно отчисляли в Красный Крест определенный процент с заработной платы. Например, вспомогательное общество приказчиков Казани 23 марта 1904 г. отправило в Красный Крест 87 руб. 76 коп. [7], а Самарское общество взаимного кредита, Казанское полицейское управление каждый месяц перечисляли 150 рублей [8].

Таким образом, в начальный период Русско-японской войны Российское общество

Красного Креста стало объединителем и руководителем всех общественных организаций, стремившихся принять деятельное участие в вопросе помощи больным и раненым воинам.

Цели и задачи Красного Креста заключались в подготовке мест для лечения больных и раненых до полного их выздоровления, в размещении в зависимости от состояния их здоровья и потребности в лечебной помощи. При этом размещение, содержание и уход за ними обязан был быть совершенно бесплатным и не должен вызывать никаких расходов и доплат для военного ведомства [9]. Однако, несмотря на усилия Красного Креста, средств на оказание бесплатной медицинской помощи не хватало, поэтому приняли решение, допускавшее амбулаторное лечение нижних чинов и их семейств в больницах общественного призрения с платой от военного ведомства. Принятые меры оказались недостаточными, так как больницы часто отказывались от лечения раненых воинов. Поэтому в Военном министерстве возникло предложение установить обязательный амбулаторный прием воинских чинов в гражданских больницах. При этом Военное министерство полагало вполне целесообразным "для простоты и однообразия применить при амбулаторном лечении воинских чинов, установленный в военноврачебных заведениях способ расчета…, а именно по 3 коп. в сутки с каждого больного" [10]. С подобной платой согласились больницы во многих губерниях, а в Симбирской сочли возможным установить бесплатное амбулаторное лечение больных и раненых нижних чинов вплоть до окончания войны" [11].

Во избежание скученности больных Главное управление по делам местного хозяйства МВД предполагало расселять их по обывателям за особое вознаграждение от казны. Помещение, продовольствие, постельное белье и его стирку должны были обеспечить обыватели. При этом, Министерство считало, что согласия обывателей не требуется, так как их услуги оплачивались [12].

В период Русско-японской войны стали заботиться и о психологической реабилитации участников войны. Исполнительная комиссия Главного управления Красного Креста просила Симбирскую губернскую земскую управу сообщить, сможет ли оно принять такого рода больных на излечение, обещая оплатить их лечение [13]. В итоге Симбирская психиатрическая больница предоставила 10 мест: 3 – для офицеров, 7 – для нижних чинов.

Для привлечения денежных средств исполнительная комиссия Главного управления Красного Креста обратилась с воззванием ко всем организациям и сословиям России, в котором содержался призыв участвовать в оказании помощи раненым и больным воинам. В воззвании сообщалось также и о том, что уже имеется для оказания помощи и что еще надо: "Сформированных уже лазаретов, на первое по крайней мере время, вполне достаточно… Поэтому, если какое-либо земство или город желают иметь лазарет своего имени, то правильнее взять на свое содержание один из готовых уже лазаретов Красного Креста, дать ему свое имя и назначить своего заведующего хозяйством… Наконец, в распоряжении Исполнительной Комиссии уже имеется свыше 600 сестер милосердия для военных госпиталей, а также заранее приглашено значительное число врачей для пополнения кадров врачебного персонала, на случай убыли такового или необходимости увеличить комплект врачей на театре войны…" [14].

Однако, подобные воззвания были по большей части безответны. Весной 1904 г. в провинции стали возникать слухи о том, что все средства Красного Креста разворовали великие князья. Особенно едко их муссировали в агитационных листовках: "Идут упорные сообщения из Петербурга, что около половины капитала Красного Креста, то есть несколько миллионов, замещено векселями великих князей и высокопоставленных персон. Даже та цель, которой служит Красный Крест – помощь во время войны и других внезапных бедствий, не послужила препятствием к грабежу" [15]. Подобные слухи лишали Красный Крест орео- ла борцов за правое дело, и он стал испытывать острую нехватку средств.

Казанское отделение Российского общества Красного Креста сложившуюся ситуацию оценило следующим образом: "Средства Красного Креста постепенно тают, благодаря отсутствию притока пожертвований, что объясняется недоверием общества к постановке дела в этом казенном учреждении" [16]. Например, Саратовская городская дума постановила "изменить назначение 10 000 ассигнованных 11 февраля 1904 г. Думой местному управлению Красного Креста и употребить эти деньги на постройку барака для раненых при городской больнице [17].

В результате, многие уездные комитеты Красного Креста не располагали djpvj;yjcnzvb для оказания помощи губернским комитетам по эвакуации и размещению больных и раненых воинов. Для улучшения ситуации Святейший синод разрешил членам Российского общества Красного Креста "проводить за воскресными богослужениями каждую неделю на все время войны с Японией, особый сбор пожертвований по всем церквам Российской империи в пользу раненых и больных воинов" [18], фотографировать "внутренности церквей и монастырей, а также отдельные предметы, хранящиеся в храмах и ризницах для предположенного художественного издания в пользу больных и раненых воинов на Дальнем Востоке" [19].

21 января 1905 г. в Казанской губернии приняли решение повысить до окончания войны сбор заграничных паспортов в пользу Российского общества Красного Креста до 10 рублей в полугодие; дополнительно взимать в пользу его сбор в размере по 5 рублей в полугодие за паспорт с иностранцев, выезжающих за границу по выдаваемым им в России паспортам [20]. Для перераспределения потока денежных средств в пользу больных и раненых воинов циркуляром Министерства внутренних дел от 17 марта 1904 г. определялся порядок приема и направления пожертвований. В нем особо указывалось, что "суммы, поступающие на больных и раненых и устройство госпиталей и лазаретов, без указаний, в чье ведение они жертвуются, должны быть направляемы в распоряжение общества Красного Креста" [21].

Несмотря на принятые меры, общественные организации стали создавать свои отряды

по оказанию помощи больным и раненым воинам, не доверяя Красному Кресту. Казанское губернское по земским и городским делам присутствие в 1905 г. ассигновало 50 000 рублей на организацию медико-санитарного отряда по оказанию помощи больным и раненым воинам на театре военных действий [22]. Казанское губернское дворянское собрание ежемесячно ассигновало 1 870 рублей в Комитет соединенной общедворянской помощи на содержание санитарного отряда. Для возмещения этих расходов ввели сбор обложения имущества потомственных дворян [23].

В г. Вольске Саратовской губернии был создан местный комитет Воинского благотворительного общества Белого Креста, состоявшем под августейшим покровительством Его императорского высочества государя наследника и великого князя Михаила Александровича [24].

Особенно активно врачебно-санитарные отряды создавали земства. Для продуктивности их работы была создана общеземская организация во главе Д.Н.Шиповым. Вошедшие земства жертвовали в нее значительные суммы. Так, 6 ноября 1904 г. они ассигновали 553 000 рублей [25]. Кроме того, 14 земств сформировали 21 санитарно-врачебный отряд, которые в течение мая 1904 г. выехали в Манчжурию [26].

Возвратившийся с театра военных действий главноуполномоченный общеземской организации князь Г.Е.Львов сообщил, что "для дальнейшей работы нужны, прежде всего, денежные средства, и увеличение числа отрядов является также далеко не лишним". Он также считал необходимым образование резервного персонала для замены выбывающих из отрядов лиц, вследствие болезни или утомления [27].

Для пополнения медицинского персонала с 15 февраля 1904 г. были открыты шестинедельные курсы. Однако, с Дальнего Востока приходили просьбы, "чтобы в случае командирования окончивших эти курсы, таковые избирались с возможно большей осмотрительностью, причем является крайне желательным, чтобы предварительно командировки, они проходили практические курсы ухода за больными в течение, по крайней мере, одного месяца" [28]. Для эвакуации раненых воинов с Дальнего Востока возникла необходимость оборудовать на станциях по всей линии эвакуации дополнительные перевязочные пункты. Такие меры объясняются тем, что делать перевязки в товарных вагонах практически было невозможно из-за отсутствия проходов, тесноты в помещениях, нехватки медицинского персонала, сопровождавшего поезд. Поэтому всем подведомственным земствам врачам было предложено "принять на себя труд по оказанию помощи больным и раненым воинам при остановках санитарных транспортов в их участках, в случае надобности" [29].

В связи с отдаленностью Дальневосточного театра военных действий, необходимой явилась организация сортировочно-перегрузочных складов. Центральный для Казанского военного округа сортировочный пункт располагался в Самаре [30]. В него пересылались вещи, пожертвованные со всего округа. Например, священник с. Ахмылова прислал вещи, "пожертвованные крестьянами… с. Ахмылова и д. Рутки, а именно 56 пар носков, 27 пар рукавиц (варежек), 10 пар перчаток, 11 кисетов с табаком и конфектами, 3 рубашки, 3 мотка ниток, 1 платок и 1 меховая куртка" [31].

Помимо комитетов, собирающих вещи для раненых, создавались организации по сбору вещей для нижних чинов действующей армии. Например, в Самаре под председательством вице-губернатора Н.Г.Кондоиди был учрежден специальный Комитет, который принимал пожертвования различными вещами и снабжал проходящие на Дальний Восток войска теплой одеждой, продовольствием и другими необходимыми для солдат предметами [32]. Крестьяне делали добровольные и безвозмездные поставки лошадей для нужд армии [33].

Население провинции помогало и русскому морскому флоту. На местах были созданы местные отделения Особого комитета для сбора пожертвований на усиление русского флота. Председатель Комитета разрешил правительственным, общественным и сословным организациям, торговым и промысловым учреждениям, редакциям повременных изданий и крестьянам производить сбор добровольных пожертвований на усиление флота [34]. В основе деятельности Комитета был принцип добровольности пожертвований. Для достижения этого ввели книжки учета пожертвований и проводились проверки лиц, ведущих книжки [35]. Этот комитет являлся одним из самых популярных среди населения провинциальной России. Пожертвования в него перечисляли представители всех сословий. Практически все губернские и уездные городские думы, губернские и уездные земства, дворяне выделяли деньги на усиление русского флота, и даже крестьяне на волостных сходах решали пожертвовать по 200 – 500 руб. Большие суммы жертвовали купцы. Например, в Самаре Л.С.Аржанов и А.Н.Шихобалов пожертвовали по 5000 рублей, И.Г.Курлин – 2000 руб., А.И.Петров – 500 руб. В Комитет присылали не только денежные пожертвования, но и ценные вещи [36].

В память о подвиге моряков с крейсера "Варяг" с разрешения министра Императорского двора, при канцелярии Министерства открыли сбор пожертвований в память мичмана графа Алексея Нирода, убитого в бою под Чемульпо, для раздачи пособий семьям погибших с ним на крейсере "Варяг" нижних чинов [37]. Одновременно с открытием сбора пожертвований был запрошен Главный морской штаб о нижних чинах, погибших на "Варяге", с целью получения их именных списков. Исходя из этих списков составили вопросные листки для выяснения оставшихся после погибших нижних чинов семейств и их имущественного положения. Вопросные листки отправили губернаторам, которые содействовали собранию сведений, и обещали в случае назначения пособий, доставить таковые по принадлежности [38].

В Самарской губернии из них выплатили средства жене квартирмейстера Ивана Павловича Костина, убитого на крейсере "Варяг", Матрёне Михайловне в размере 49 руб. 75 коп. [39] и отцу Гавриила Тихоновича Миронова [40]. Ко дню праздника Рождества Христова Комитет по распределению поступающих пожертвований в пользу семейств нижних чинов, погибших на Дальнем Востоке, уделил вдове Костиной на трех детей по 5 руб. [41]. К годовщине боя "Варяга" 26 января 1905 г. выплатил единовременное пособие: 275 руб. – вдове квартирмейстера Ивана Костина Матрене с 3 детьми; по 200 руб. – вдовам с детьми матросов Михаила Авременко, Дмитрия Артасова, Ефима Грибова, Михаила Кабанева, писаря Василия Оськина и марсового Федора Хохлова; по 80 руб. – вдове матроса Романа Балабанова, отцам матросов Матвея Дерябина, Михаила Журавлева, Ильи Ковалева, Гавриила Миронова, комендора Петра Мухачева, матерям матросов Карла Спрога, Андрея Трофимова, Федора Эдревица, марсового Архипа Шавлева и вдове брата с тремя детьми матроса Дмитрия Шарапова; по 40 руб. – отцам комендоров Григория Буркуна, Степана Капралова, минного содержателя Василия Мальцева, барабанщика Доната Карнеева, матерям матросов Климентия Кузнецова, Игната Родионова, комендора Мартиана Островского [42].

В провинции заботились и о семействах погибших воинов. Пособия выделяли общества, к которым они были приписаны [43]. Однако многие адресаты, проживая вдали от городов, затруднялись получать присланные им деньги, а иногда и отказывались от них, потому что путевые издержки, превышали само пособие [44].

Во многих провинциальных обществах денег в кассах не хватало, и они прибегали к займам. Так, Симбирская губернская земская управа нуждалась в займе на 600 000 руб. на выплату пособий [45]. В Пензенской губернии с выплатой пособий было особенно плохо. В канцелярию губернатора приходило множество жалоб о невыплаченных пособиях [46].

После издания Высочайшего манифеста от 11 августа 1904 г. об обеспечении судьбы детей погибших в войну с Японией, был создан Алексеевский главный комитет. Организация на местах была поручена разным учреждениям, в зависимости от принадлежности отцов детей к офицерскому званию или к разряду нижних чинов. Дети нижних чинов вверялись земским и городским учреждениям [47]. Деньги на его содержание выделялись в течение 15 лет [48].

Подводя итоги, можно заключить, что все созданные организации оказывали значительную помощь. Русско-японская война сравнительно благоприятна в санитарном отношении. Во время войны, длившейся 1,5 года, количество умерших от болезней вдвое меньше умерших от неприятельского оружия [49]. Несмотря на подозрительное отношение провинциального общества к Российскому обществу Красного Креста вся необходимая медицинская помощь раненым и больным воинам оказывалась в полном объеме силами местных общественных организаций. Прочие же комитеты также выполняли свои обязательства, собирая и перечисляя средства для нужд армии и флота и выдачи пособий.