Демографические процессы у бурят в трудах П.И. Кеппена, Ю.А. Гагемейстера и С.К. Патканова

Во-вторых, хронологической близостью изучаемого периода. Многое, изучавшееся исследователями, было им хорошо знакомо. Это не могло не сказаться на качестве исследований.

В-третьих, изучение этих работ поможет лучше разобраться в решении рассматриваемых проблем на последующих этапах демографического развития, в том числе и современного.

Растущие в условиях общественного пробуждения второй половины XIX- начала XX в. потребности требовали новых знаний об обществе. Усложнение в условиях капитализма его социаль- ной структуры вызывало необходимость изучения порождаемых им общественных явлений (урбанизация, ограничение рождаемости, рост занятости женщин в общественном производстве, развитие здравоохранения, образования и культуры). Отражением этого было проведение первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. Одним из ее результатов стала переоценка проводившегося в России до отмены крепостного права ревизского учета, достоверность которого она в целом подтвердила.

В связи с этим интерес общественности к полученным данным, его организации, методике поведения усилился. Так в условиях многонациональной страны больше внимания уделялось проблеме численности национальностей России, этнического состава ее территорий. В их изучение большой вклад внесли труды П.И. Кеппена, Ю.А. Гагемейстера и С.К. Патканова. Разработка этих проблем специалистами в более позднее время показала, что они не потеряли своей актуальности и сегодня. У двух последних исследования были ограничены Сибирью, что делает изучение этих работ еще более необходимым.

Основоположником отечественной этнической статистики и этнической демографии стал П.И. Кеппен (1793-1864), известный ученый в области статистики, этнограф, библиограф, академик Петербургской академии наук [3]. Он организовал систематический сбор статистических данных о численности и национальном составе населения России, итоги которых опубликованы в ряде фундаментальных работ [4], не потерявших своей научной значимости и сегодня. Он также одним из первых поднял вопрос о недостатках ревизского учета.

Создавая условия для формирования к рубежу XIX-XX вв. демографии как самостоятельной науки, статистика населения, накопив значительный эмпирический материал, в его работе сделала определенный прорыв, сделав предметом изучения собственно демографические явления: естественное движение населения, его социальный, национальный, возрастной и половой состав, размещение, миграции и другие массовые количественные явления в народонаселении.

Хотя его работа «Девятая ревизия» имела общероссийский характер, в ней приводятся сведения о численности ее отдельных народов, в том числе бурят и эвенков (тунгусов). Данные по Забайкальской области и Иркутской губернии приведены за 1827 г. как в целом, так и разрезе входивших в их состав округов (уездов): Верхнеудинского и Нерчинского; Иркутского, Киренского и Нижнеудинского соответственно. Интересно, что в сведениях о половом составе у мужчин отдельно выделена группа в возрасте от 18 до 50 лет [5]. В составе женского населения она не выделена, что отражало фискальный характер ревизского учета, для которого численность мужчин в работоспособном возрасте представляла особый интерес. Существенных различий в доле этой возрастной группы в общей численности по округам не наблюдалось. Она варьировала в диапазоне от 47,04% в Иркутском округе до 49,21% в Нерчинском округе [6], что указывало на близость жизненных условий бурят и тунгусов (эвенков).

По этим данным в Забайкальской области, в составе Верхнеудинского и Нерчинского округов их было учтено 94076 душ обоего пола, из них 48348 душ мужского пола, из них в возрасте 18-50 лет – 23106 душ и 45728 душ женского пола, а в Иркутской губернии, состоявшей из Иркутского, Киренского и Нижнеудинского округов соответственно – 87982, из них 44995 мужского и 42987 женского пола [7]. В 1851 г. по IX ревизии в Иркутской губернии – 54020 душ мужского пола, в Забайкальской области, по данным Кеппена, было учтено 117271 душ мужского пола инородцев, в том числе 104948 душ мужского пола монгольского происхождения [8].

Однако по мнению исследователя нача ла XX в. С.К. Патканова, она в работе Кеппена преувеличена, тем более, что дана без казаков-инородцев. Это объясняется тем, что в 1897 г. в Забайкальской области числилось всего 91078 инородцев, а вместе с казаками-инородцами – 104078 душ муж. пола [9].

Соглашаясь с этими аргументами, мы тем не менее должны отметить, что численность инородцев, в том числе бурят, здесь в 1897 г. могла действительно уменьшится в сравнении с 1853 г. в результате ухудшения условий их хозяйствования в условиях растущей численности русского населения, колонизации им новых территорий и развития ассимиляционных процессов. В условиях крайней заинтересованности власти в продолжении колонизации Сибири и даже ее расширении в начале XX в. г оворить о н е гативн ы х последствиях колонизации для сибирских народов было не всегда возможно, даже если авторы с этим соглашались. Поэтому, соглашаясь с аргументами С. Патканова, мы считаем, что данные П.И. Кеппена о численности бурят в Забайкальской области по IX ревизии нельзя полностью отвергать.

Представляют интерес его данные о численности «инородцев», которых в России IX ревизией в 1851 г. было учтено 760663 тыс. душ, проживавших в 13 губерниях, в число которых были включены только народы Сибири, Дальнего Востока, Нижней Волги, Северного Кавказа, Казахстана и Американских владений. Забайкальская область занимала 2 место по их численности в России после Семипалатинской области, где «инородцев» было учтено 235690 душ [10].

Проблемы демографической истории бурят XIX в. были затронуты в работе Ю.А. Гагемей-стера «Статистическое обозрение Сибири, составленное по Высочайшему Его Императорского Величества повелению при Сибирском комитете действительным статским советником Гагемей-стером 3-х частях», изданная в Санкт-Петербурге в 1854 г. Народонаселение было рассмотрено в 1 главе 2-й части. Сведения о населении коренных народов, динамике их численности даны по губерниям и областям. Эта работа интересна тем, что в ней были приведены сведения о населении образовавшейся в 1851 г. Забайкальской области, выделившись из состава Иркутской губернии.

«По переписи (здесь ревизии. – В.Х.) 1831 г. оказалось у них (бурят. – В.Х.) душ муж. пола 72000 и женского 80000» [11]. Преобладание женщин в населении характеризует состояние его учета. Это скорее всего – результат недоучета мужчин. Сравнение с крестьянами Верхнеудинского уезда, населенного в основном старообо-рядцами, переселявшихся семьями, по данным 1844 г., дало численное равенство при 20,3 тыс. мужчин и 20,4 тыс. женщин [12].

Сравнение данных по А.Ю. Гагемейстеру показывает, что учет обоих полов у бурят был налажен хуже. Это подтверждают абсолютные данные о естественном движении, которые у русского населения приводятся достаточно подробно, у «инородцев» же он отмечает только, что умножаются они довольно медленно [13]. Косвенно это подтверждается данными о численности 1851 г. «ныне, т.е. по девятой ревизии, обоего пола до 190000» [14]. Сравнение с данными за 1827 г. показало увеличение ее на 38 тыс. чел., или на 25%, за 24 года, что составляет 1% в среднегодовом исчислении. Гагемейстер обращает внимание на хозяйственно-бытовую и культурную ассимиляцию предбайкальских бурят, отмечая что «в Иркутской губернии инородцы, по счетам казенной палаты, не отделены от русских крестьян» [15].

Представляют интерес сведения о численности бурят-хоринцев в 1837 г., приведенные по обоим полам в отдельности в количестве 17347 душ мужского пола и 17950 женского пола [16]. Здесь численность полов не отличается так заметно, как в данных за 1831 г. по бурятскому населению в целом.

Интерес представляет сравнение данных о численности инородцев в Иркутской губернии у Гагемейстера за 1823-1824 гг. в количестве 177141 душа обоего пола и Кеппена за 1827 г., когда их было учтено в количестве 182058 душ обоего пола, показавшее их сопоставимость. Образовавшаяся разница, близкая к естественному приросту в количестве 4917 душ обоего пола или 2,8%, сложилась за 1823-1824 и 1827 гг., т.е. за 3-4 года [17]. Среднегодовой прирост населения при этом составит 0,7-0,9%, что не сильно расходиться с данными о естественном приросте у них в то время. Эти расчеты косвенно подтверждают достоверность данных о численности инородцев Иркутской губернии в эти годы.

Одной из наиболее значимых по теме является работа С.К. Патканова «О приросте инородческого населения Сибири», изданная в С.-Петербурге в 1911 г. Ее выход был вызван растущей колонизацией Сибири, приобретавшей после строительства Транссиба и Столыпинской аграрной реформы больший размах. Сокращение ареалов землепользования коренных народов Сибири уменьша- ло экономическую базу традиционного хозяйства и их численность. Необходимость продолжения колонизации требовала расширения земельного фонда, что требовало изучения хозяйства и народонаселения Сибири, особенно ее коренных народов, располагавших, по мнению властей, свободными землями.

С. Паткановым была проведена большая работа по сбору и обработке материала. В своей работе наряду со сведениями по другим сибирским народам он приводит сведения о численности бурят за 1766- 1897 гг., в том числе в XIX в. По его данным, она в 1816-1817 гг. составила 53730 душ мужского пола, 1831 г. – 72000-76000, 1839 г. – 83018, в 1852 г. – 95000, 1859 г. – около 120000, 1897 г. – 133973 душ мужского пола, не считая бурят-казаков [18] .

В работе приведены сведения о естественном движении населения у бурят и, в частности, по демографии их групп в Иркутской губернии. Так VIII ревизией (1839) было учтено 99035 душ обоего пола, из них 51657 душ мужского пола. По X ревизии (1859) здесь числилось 106 573 души обоего пола, из них 55275 душ мужского пола [19].

Он обратил внимание на низкий прирост населения у бурят, когда в 6 ведомствах из 9 была отмечена его убыль. Естественный прирост за 1839-1859 гг. составил 3,3 чел. на 1000 жителей в год [20]. Впоследствии он упал почти до нуля. Для выявления причин он проанализировал обеспеченность земельными угодьями и скотом русских крестьян и бурят в Иркутском, Балаганском, Нижнеудинском и Верхоленском округах в конце 1880-х гг.

Хотя буряты обладали большими наделами, основную их часть занимали пастбища и покосы. Так, в Иркутском округе на одну душу приходилось у бурят и русских крестьян 25,0 и 19,3 десятины, из них на усадьбу, пашни и покосы, соответственно 8,1 и 5,6 дес., пашня с залежными землями – 3,1 и 3,4 дес. Исходя из этих данных на покосы и усадьбу приходилось у бурят - 5 десятин, у русских крестьян – 2,2 десятины [21]. Не приводятся сведения о продуктивности земледелия и скотоводства, низким уровнем которого можно объяснить нулевой прирост населения или его убыль в бурятских ведомствах.

Иное положение, по С.К. Патканову, наблюдалось у бурят Забайкальской области. У хоринцев естественный прирост в период 1816-1897 гг. составлял 14,4 чел. на 1000 жителей [22]. Данные, полученные у казаков-инородцев (на 88% состо-

Номогоева В.В. Культурное строительство в Бурятии в постсоветской историографии явших из бурят и на 12% из обурятившихся тунгусов), отличающиеся большей достоверностью в виду лучшей постановки у них учета населения, показали среднегодовой показатель естественного прироста 4,2 на 1000 жителей [23], что косвенно указывает на завышенность его у хоринцев.

Однако значительные различия в естественном приросте, несмотря на его завышенность, в работе Патканова не нашли своего объяснения. Между тем это указывает на разное состояние учета населения у бурят двух административных образований. У бурят Иркутской губернии он был налажен лучше, а сведения более точны, что объясняется условиями в основном уже оседлого их быта.

Анализ данных работ показал возросший интерес к демографическим проблемам народов России, в частности сибирских, в том числе бурят. Капитализм, получивший известное развитие к началу X X в., разрушал замкнутость, традиц и онный быт и уклад на всей территории страны. Изучение всего комплекса порождаемых этим проблем было направлено на привлечение внимания и поиск решения путей колонизации Сибири.