Дети-сироты Восточного Приазовья в годы Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы

В современных условиях, как и в годы войны, защита и охрана детства рассматривается руководством страны как одно из приоритетных направлений в деятельности государства. Поскольку проблема детской беспризорности и безнадзорности в последнее время стала приобретать особое значение в нашей стране, важным является изучение опыта советского государства в преодолении данного явления, так как в годы войны и послевоенные годы партийногосударственными органами осуществлялся целый комплекс мероприятий, направленных на выявление беспризорных и безнадзорных детей. В силу этого, по нашему мнению, создание социально-правового и демократического государства в России будет возможно только при изучении накопленного исторического опыта.

Проблема детской беспризорности и безнадзорности вызывала и вызывает повышенный интерес у современных исследователей, чьи работы выполняются с использованием широкого круга ранее неизвестных архивных документов. Так, например, тема защиты и охраны детства в годы Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы нашла свое отражение в трудах Н.А. Чугунцовой, С.И. Линца, Т.В. Ратушняк, И.В. Юрчук, К.Г. Ачмиза, Е.Ф. Кринко и др. [1; 2; 3; 4; 5; 6; 7; 8]. Именно в этих работах показаны новые подходы по осмыслению проблем - 79 - защиты и охраны детства, преодоления беспризорности и безнадзорности в условиях военного и послевоенного времени.

С первых дней начала войны перед руководством страны возник вопрос сокращения количества беспризорных детей, этого горького явления Великой Отечественной войны. Дети становились беспризорными по причинам: гибели своих родителей, потери родных при эвакуации, отступления Красной Армии, оккупации врагом огромной территории страны.

Организационно-правовые основы государственной политики по преодолению беспризорности были заложены еще в довоенное время, однако неудачи в первые годы войны привели к тому, что партийно-государственные органы не смогли сразу должным образом осуществить мероприятия по ликвидации детской беспризорности, к тому же резко возросло количество детей-сирот.

В первые месяцы войны Кубань стала одним из регионов, куда эвакуировали население с оккупированных территорий СССР. Так уже 10 сентября 1941 г. в Краснодарском крае было размещено 205 тыс. человек из разных областей страны, в том числе и 6 627 детей из детских домов [3, с. 256]. По состоянию на 1 января 1942 г. в крае находилось 24 эвакуированных детских дома с 3 155 сиротами.

Летом 1942 г. многие жители Кубани были вынуждены покинуть родной край: с августа 1942 г. по февраль 1943 г. большая часть региона была оккупирована немецко-фашистскими захватчиками. Всего эвакуированных детей из детских домов Краснодарского края, согласно записям в книге эвакбюро, было 3 757 человек, однако учет детских учреждений и их воспитанников во время эвакуации провести было очень сложно. Так, например, уполномоченному Краснодарского крайкома ВКП(б) и крайисполкома т. Осипову была адресована докладная записка, в которой говорилось, что количество детских домов, прибывших в Красноводск, город в Туркмении на берегу Каспийского моря, установить было нельзя, так как все они еще по дороге или уже на месте прибытия смешались, даже имели место случаи, когда соединялись детские дома из разных регионов страны. Все они были направлены в разные места: Семипалатинск, Барнаул, Джамбул, Фрунзе и другие города [9, л. 102]. Детские дома, расположенные в тылу, стали единственным местом для размещения детей-сирот из мест, где велись военные действия. Решение данной проблемы государственные органы видели в уплотнении и без того уже переполненных детских учреждений. В связи с массовой эвакуацией численность воспитанников в них стала превышать норму в среднем в 2–3 раза.

Во время оккупации в Краснодарском крае было полностью разрушено 25 детских домов, в том числе и в районах Восточного Приазовья (Темрюкский, Ейский и Приморско-Ахтарский детские дома), а сохранившиеся детские дома требовали капитального ремонта. Поэтому организационное восстановление сети детских учреждений началось еще до полного освобождения региона от немецко-фашистских захватчиков. 6 февраля 1943 г. в 25 освобожденных районах было организованно 28 детдомов, а к концу 1943 г. в Краснодарском крае было восстановлено и работало уже 54 детских дома, в которых размещалось 6 138 воспитанников [9, л. 102].

В детских домах очень плохо обстояло дело с питанием и имущественным обеспечением детей-сирот. Так, например, Народный комиссариат просвещения определил выдавать на каждого ребенка 300 гр. муки, однако некоторые районы урезали эту норму, например Ленинградский район давал в течение всего 1943 г. только 200 гр. муки на человека, что было совершенно недостаточно. Все питание, поставляемое в детские дома Краснодарского края, было ниже утвержденных норм. Не хватало жиров, мучных изделий, молока, круп, совершенно отсутствовало сладкое [9, л. 8].

Торговый отдел и потребительский союз Краснодарского края ничего не могли сделать для полного обеспечения детских домов продуктами питания и доведения норм их выдачи до утвержденных правительством, так как объемы продовольственных фондов в освобожденных районах Кубани были крайне незначительными.

Одним из способов выхода из сложившейся ситуации стало создания подсобных хозяйств на территориях детских учреждений в целях выращивания сельскохозяйственной продукции для удовлетворения собственных нужд воспитанников. Однако в ходе реализации данных мероприятий возникали некоторые сложности. Так, например, Ладожский детский дом засеял только гектар земли из восьми выделенных, и, несмотря на то, что детдом достал горючее для трактора, райисполком им трактор для вспашки земли выделить не смог, так как данный трактор, единственный исправный, был задействован на работах в возрождаемых колхозных хозяйствах Ладожского района. В Ивановском детском доме по той же причине тоже был засеян только один гектар. Райисполком Тбилисского района детским домам помощи в выделении земли для подсобных хозяйств вообще не оказывал. Что касается детских домов Восточного Приазовья, расположенных в районах, по которым проходила так называемая «Голубая линия», то после ожесточенных боев за освобождение данных территорий партийногосударственным органам приходилось организовывать работу по возрождению всей инфраструктуры, в том числе и детских учреждений.

Кроме трудностей с продовольствием нехватка ощущалась в одежде, обуви, наблюдался недостаток посуды, неудовлетворительно была поставленная учебно-воспитательная работа и работа комсомольских и пионерских организаций [10, л. 17]. Так, например, в справке за 1943 г. «О работе детских домов по Краснодарскому краю» сообщалось, что Краевой отдел народного образования и районные партийные и комсомольские организации не оказывали действительной помощи детским домам в период восстановления их работы после изгнания немецких оккупантов. В качестве основных замечаний по работе руководства детских учреждений инспектором отдела пропаганды и агитации Лохвинским было указано на то, что: а) не была мобилизована общественность на сбор обуви, одежды, книг для библиотек детских домов среди населения; б) директора детских домов совместно с районными отделами народного образования не сумели организовать сбор расхищенного населением имущества детских домов в период оккупации; в) руководители районных организаций редко бывали в детских домах и мало интересовались их работой на исполкомах райсоветов и бюро райкомов, а следовательно вопросы работы детских учреждений не обсуждались.

После полного освобождения Кубани выявленные сироты направлялись в детские дома, так как в военные годы основной формой борьбы по преодолению детской беспризорности продолжал оставаться детский дом. Так, в Краснодарском крае в 1944 г. функционировало уже 68 детских домов с контингентом 7 655 детей. В то же время следует отметить, что, несмотря на увеличение количества детских домов, в Краснодарском крае по-прежнему было большое количество беспризорников. На территории вокзалов и станций, рынках и других общественных местах региона наблюдалось скопление беспризорных детей. В связи с ростом беспризорности и безнадзорности среди несовершеннолетних детей и подростков возросла преступность: всего за шесть месяцев 1944 г. органами НКВД и милиции Краснодарского края на железных дорогах, рынках, улицах городов было задержано 4 763 беспризорных и безнадзорных детей и подростков: из них сирот – 852 человека; сирот в результате войны – 1 539 человек; бежавших от родителей вследствие материального необеспечения – 209 человек; бежавших от родителей вследствие безнадзорности – 247 человек; неизвестно местонахождение родителей – 168 человек; бежавших из детских домов – 168 человек; бежавших из ремесленных училищ – 12 человек [11, л. 50].

За этот же период органами милиции в г. Краснодаре было привлечено к уголовной ответственности 132 несовершеннолетних, а по Краснодарскому краю – 434 несовершеннолетних.

В первом полугодии 1945 г. в детские приемники-распределители поступило 1 890 детей, из них беспризорных детей 1 314 и 576 детей безнадзорных. Из числа поступивших детей и подростков в первом полугодии 1945 г. было: возвращено родителям – 576 чел.; направлено в детские дома – 637 чел.; отправлено в школы ФЗУ и РУ – 5 чел.; направлено в детские колонии – 172 чел.; направлено в детские дома – 71 чел.; трудоустроено на предприятия и в сельские хозяйства края – 301 человек [12, л. 111].

Однако, несмотря на все сложности, следует отметить и то, что в первом полугодии 1945 г. по сравнению со вторым полугодием 1944 г. количество зарегистрированных преступлений, совершенных детьми, значительно сократилось. Так, например, во втором полугодии 1944 г. было зарегистрировано 286 преступлений, а в первом полугодии 1945 г. ‒ 72 преступления [12, л. 111 об.].

В первые послевоенные годы на территории Краснодарского края действовало 75 детских домов [13, л. 4], для которых продолжала сохраняться проблема недостаточного продовольственного и материально-хозяйственного обеспечения. Так, детские дома Краснодарского края по-прежнему находились в основном в помещениях случайных, не приспособленных для размещения в них детей. Текущий и капитальный ремонт был проведен почти во всех детских домах, однако его выполнение было далеко не везде качественно, например в атаманском детском доме ремонт был произведен неудовлетворительно, осыпались углы стен, отваливалась штукатурка, жилые комнаты были грязными. В Вознесенском детском доме не были использованы средства, ассигнованные краевым отделам народного образования в сумме 60 тыс. руб. для ремонта нежилого корпуса. В Николаевском детском доме в ходе ремонта была расширена площадь на 690 кв. м, однако комиссия работы не приняла из-за их некачественности. В Березанском детском доме ремонта не было. В помещении учреждения была грязь. В Приморско-Ахтарском детском доме здание пришло в негодность [13, л. 6].

Однако общая площадь детских домов в первые послевоенные годы была увеличена путем ремонта и приспособления отдельных зданий, а также передачи детским домам других зданий, используемых другими учреждениями на 6 572 кв. м, в 36 детских домах – на 2 360 кв. м. Это обстоятельство несколько облегчило, но далеко не устранило скученности воспитанников. Так санитарный минимум устанавливал необходимую площадь 10 кв. м на ребенка, из которых 3 кв. м отводилось для спальни, однако достигнуто это был только в четырех детских домах (Приморско-Ахтарском, Апшеронском, Отрадненском и Некрасовском) [13, л. 7]. В детских домах имел место большой недостаток пастельных принадлежностей: матрацев, одеял, поду- шек, пододеяльников, простыней и наволочек. Постельное белье было изношено, застирано, требовало замены. Не менее чем в 20 детских домах из 75 наличие 1-1½ смены при необходимости его стирки заставляло прибегать к следующему: пока белье находилось в стирке, дети спали без простыней и наволочек, на грязных матрацах и подушках [13, л. 8].

Жестким инвентарем детские дома Краснодарского края обеспечены были недостаточно. Не хватало столов, стульев, шкафов, тумбочек, существовал острый недостаток кухонной и чайной посуды. Также усугублял общее состояние детских домов недостаток в топливе.

В то же время следует отметить, что к концу первой послевоенной пятилетки финансирование детских домов осуществлялось в полном объеме. По сведениям краевого отдела народного образования, детские дома финансировались полностью к десятому числу каждого месяца.

Что касается краевой базы снабжения, которая ведала распределением материальных фондов по детским домам, можно отметить, что только за 1948 г. она отпустила товаров на сумму – 6 593 103 руб. 97 коп. Благодаря полному объему финансирования детских домов работа базы шла более успешно по сравнению с предыдущим периодом. На базе имелся довольно большой запас необходимых товаров (мануфактуры, белья, чулок, одеял, посуды и т.д.). Однако следует обратить внимание на так называемый принудительный ассортимент в товарах. Так, например, на базе имелись большие котлы стоимостью 480 руб. Не считаясь с тем, нужен детскому дому котел или нет, база ежеквартально выписывала каждому детскому дому один дополнительный котел.

Общее материальное состояние детских домов Краснодарского края в первые послевоенные годы постепенно стало улучшаться. Этому способствовало следующее: а) увеличение полезной площади в детских домах на 6 572 кв. м; б) улучшение их финансирования; в) осуществление краевыми партийными органами централизованного снабжения детских учреждений топливом и продуктами питания [13, л. 40].

Таким образом, в военные годы основной формой борьбы с детской беспризорностью в Восточном Приазовье и других районах Краснодарского края являлся детский дом. С первых дней войны наблюдается значительный рост количества осиротевших детей. Советское правительство, используя довоенные формы и методы ликвидации детской беспризорности, стремилось решить возникшую проблему. Однако из-за отсутствия материальных и финансовых средств это стало возможным лишь на завершающем этапе Великой Отечественной войны.

Очевидно, что материальное положение детских учреждений на Кубани по сравнению с военными годами в первое послевоенное время несколько улучшилось: финансирование детских домов осуществлялось в полном объеме, улучшилось питание воспитанников. И это несмотря на наличие локальных трудностей по материальному обеспечению детских домов. В целом же действующая система социальной защиты детей-сирот выполнила свои функции ‒ в короткие сроки была ликвидирована детская беспризорность на всей территории Краснодарского края.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ СЫЛКИ

• 1.    Чугунцова Н.А. Местная власть и война. ‒ Краснодар, 1996.

• 2.    Линец С.И . Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 ‒ октябрь 1943 гг.) – Ростов н/Д.: Изд-во СКНЦ ВШ, 2003. – 564 с.

• 3.    Ратушняк Т.В. Помощь детям в годы Великой Отечественной войны (на материалах Краснодарского края) – С. 256-258. [Электронный ресурс] - URL: / / http://lib.vsu.by/xmlui/bitstream/handle/

• 4.    Юрчук И.В. Роль руководства Краснодарского края в решении проблем защиты детства в период Великой Отечественной войны // Государственно-правовая система России: история и современность. Материалы Всерос. науч.-практ. конф. ‒ Майкоп, 2006. ‒ С. 274-278.

• 5.    Юрчук И.В. Борьба с детской беспризорностью и безнадзорностью в Краснодарском крае в период Великой Отечественной войны // Вестник Армавирского института социального образования (филиала) РГСУ. ‒ Вып. 5. ‒ Армавир, 2007. ‒ С. 202-205.

• 6.    Юрчук И.В. Политика местных властей Кубани по защите детства и ее практическая реализация в годы Великой Отечественной войны (1941 ‒ 1945 гг.): дис.... канд. ист. наук: 07.00.02. ‒ Ставрополь, 2008. ‒ 235 с.: ил. РГБ ОД, 61:08-7/21.

• 7.    Ачмиз К.Г . Дети военной поры // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Регионоведение: философия, история, социология, экономика, юриспруденция, политология, культурология. ‒ 2007. ‒ № 1 (25). ‒ С. 102-103.

• 8.    Кринко Е.Ф . Военное детство (1941 ‒ 1945 гг.): основные направления исследований // Материнство и детство в России (XVIII ‒ XXI вв.) / Сб. науч. ст. В 2 ч. ‒ М., 2006. Ч. 2. ‒ С. 169.

• 9.    Центр документации новейшей истории Краснодарского края (далее ЦДНИКК) Ф. 1774–А. Оп.2. Д.504.

• 10.    ЦДНИКК Ф. 1774-А. Оп.2. Д.743.

• 11.    ЦДНИКК Ф. 1774-А. Оп.2. Д.1234.

• 12.    ЦДНИКК Ф. 1774-А. Оп.2. Д.1840.

• 13.    ЦДНИКК Ф. 1774-А. Оп.3. Д.403.