«Дети смутного времени»: новые данные о качестве жизни в г. Ярославле XVI-XVII вв. по антропологическим материалам из раскопок детских погребений

Изучение останков детей и подростков в археологии и палеоантропологии всегда будет осложняться проблемами сохранности этих хрупких и грацильных скелетных материалов. Даже если не принимать во внимание характерное для некоторых культурных традиций древности обособление детских захоронений, сама структура ювенильных костяков делает их особенно подверженными с течением времени процессам диагенеза и, соответственно, изначально менее представительными по сравнению с останками взрослых. Анализ зачастую немногочисленных, разнородных и фрагментированных детских костей требует от антрополога особого умения. Именно поэтому длительное время останки маленьких детей и даже подростков «подвергались дискриминации» по сравнению с взрослыми скелетами: при их описании применялся ограниченный набор методов. Не будет преувеличением сказать, что в большинстве отечественных палеоантропологических работ останки детей, если и упоминаются, то лишь в контексте определения их возраста.

Только внедрение биоархеологического подхода в палеоантропологические исследования последних лет возвращает детям полноправное место в палеопопуляциях. Становится очевидно, что выяснение разных аспектов существования в этот очень важный период онтогенеза привносит ценную информацию для характеристики каждой конкретной группы населения. Поэтому к детским останкам все чаще применяют не только методы идентификации возраста, но и измерительные методики, описывают маркеры физиологического стресса и заболевания, воссоздают особенности питания. Развитие высокотехнологичных методов анализа тоже способствует росту возможностей работы с фрагментарными находками, к числу которых, как уже отмечалось, часто принадлежат детские кости. В зарубежной археологии исследование детей прошлого и феномена детства в целом уже стало популярным направлением ( Lewis , 2007). Дети, до этого практически неразличимые в археологической летописи, постепенно становятся объектом специального изучения.

Эта публикация посвящена раскрытию возможностей использования скелетных останков из детских погребений в биоархеологических реконструкциях. Антропологические материалы, полученные экспедицией Института археологии РАН при раскопках в 2009–2010 гг. 2 важного исторического и культурного центра нашей страны – г. Ярославля, затрагивают сложный период в российской истории – XVI–XVII вв.

В ходе спасательных археологических работ ИА РАН (Энговатова А. В., 2008; 2010; 2011) в историческом центре, на территории древнего кремля города (рис. 1), в 2007, 2009–2010 гг. было исследовано кладбище, относящееся к церкви Иоанна Златоуста.

По письменным источникам церковь известна с 1646 г. (Ярославские писцовые… 1913. Стб. 91) . В 1690 г. на месте сгоревшей деревянной церкви была возведена каменная ( Лествицын , 1874. С. 304).

Данные археологических исследований (стратиграфия, а также данные типологии вещей из погребений и типов керамических сосудов, обломки которых найдены в засыпке погребений) позволяют датировать начало функционирования кладбища более ранним периодом – ХVI в.

Время существования кладбища при церкви Иоанна Златоуста можно определить с XVI по XVIII в. Подавляющее число погребений относится к концу XVI–XVII в.

Погребения XVIII в. немногочисленны и хорошо выделяются как стратиграфически, так и типологически. После перепланировки Ярославля в XVIII в. населенные дворы из Рубленого города переносятся, количество прихожан уменьшается. В это же время, видимо, перестает действовать кладбище при церкви Иоанна Златоуста. Сама церковь разрушена в начале 1930-х гг.

Кладбище при церкви Иоанна Златоуста представляет собой типичное небольшое приходское городское кладбище. Погребенные на нем люди – жители расположенных рядом домов. При анализе погребенных мы можем получить данные о населении (в том числе детском) центральной части города Ярославля в XVI– XVII вв. В общей сложности исследовано свыше 250 погребений (рис. 1).

Нашей главной задачей было понять, как непростые обстоятельства того времени отражались на состоянии здоровья и уровне смертности наиболее уязвимой части общества – детей и подростков. На данном этапе исследования мы стремились оценить вероятность недоедания, витаминной недостаточности и голода, описав некоторые палеопатологии. К последним могли быть отнесены следы недостатка в пище витаминов, в частности, витамина C. В середине XVI в. Ярославль представлял собой крупный торговый центр. В период Смутного времени он находился в центре военных действий, временно исполнял столичные функции, здесь чеканилась монета и размещалось ополчение. Чрезмерная перенаселенность могла способствовать распространению инфекционных и алиментарных заболеваний.

Описание патологических проявлений

Предварительный просмотр коллекции позволил выявить несколько младенческих скелетов с очевидными патологическими изменениями на костях черепа и скелета в виде субпериостальных реакций, пороза и локальных геморрагий.

Диагностика цинги . Важнейшая заслуга в разработке диагностики витаминной недостаточности у древнего населения принадлежит Д. Ортнеру ( Ortner , 2003). Цинга – заболевание, вызванное продолжительной нехваткой в рационе питания витамина С (аскорбиновой кислоты). Она способна поражать многие органы и в своем максимальном проявлении может быть причиной высокой смертности населения. Аскорбиновая кислота важна для формирования коллагена. Т. к. органическая матрица кости состоит в основном из него, недостаток витамина С оказывает особо тяжелое воздействие на растущий организм

Рис. 1. Раскопки Института археологии РАН в г. Ярославле. Церковь Иоанна Златоуста ребенка. Детская цинга получила специальное название болезни Моллера-Барлоу по именам исследователей XIX в., первыми обратившихся к описанию этого явления. В период внутриутробного развития витамин С поступает плоду через плаценту, поэтому видимые признаки его нехватки появляются не раньше пятого месяца от рождения, достигая пика в 8–10 месяцев первого года жизни.

Скелетные изменения цинги у детей чаще всего развиваются в местах быстрого роста: в костно-хрящевых сочленениях ребер, в дистальном метафизе бедренной, лучевой и локтевой костей, в проксимальном метафизе лучевой. Часто наблюдаются последствия локальных множественных кровоизлияний (геморрагий), в том числе со стороны эндокрана. Геморрагии и пороз на детских костях, наличие которых является достаточным для постановки диагноза «цинга», локализуются 1) на внутренней и внешней поверхностях черепа, 2) в глазницах, 3) на альвеолярном крае верхней челюсти, 4) на нижней челюсти, 5) на диафизах длинных костей, 6) на крыле и в супраспинальной ямке лопатки, 7) на поверхности грудинной части ребер, 8) на крыле os sphenoidalis, 9) на задней поверхности скуловой кости, 8) в альвеолах ( Козак , 2010. С. 154). Использованный нами для диагностики бланк учитывал рекомендации разных авторов.

ЯАЭ-2009. Волжская набережная. Участок 12, пласт 240, 241, квадрат 23, ярус 2, погребение 34. Сохранность исследованных останков: крупные фрагменты свода (отдельные кости), в том числе основание черепа, фрагмент глазницы, нижняя и верхняя челюсти, плечевые, кости предплечья, бедренные, ребра, дужки позвонков, парные лопатки, правая подвздошная кость, фрагменты крестца, ребра, больше- и малоберцовые, ключица. Возраст 4–6 месяцев.

Таблица 1. Диагностические признаки дефицита витамина С у ребенка из погребения 34

Признаки	Наличие
Длинные кости
Переломы в метафизарной области	–
Кортикальное истончение, периостальная реакция ( толщина периостального отложения до 1 мм )	+ (в метафизарной области бедренной, большеберцовой, локтевой, плечевой
Остеопороз по окружности диафиза в области центров вторичной оссификации	–
Плоские кости
Признаки субпериостального кровоизлияния на тазовых костях	начальная стадия
Признаки субпериостального кровоизлияния на лопатках	+
Периостальные изменения на ребрах	+ (область, прилегающая к грудине)
Череп
Субпериостальные геморрагии на лобной кости, надбровье	+
Геморрагии на внутренней поверхности глазниц ( вертикально ориентированные трабекулы субпериостальной кости, покрывающие тонкий, частично резорбированный кортекс )	+
Геморрагии на верхней и нижней челюсти	+
Гиперваскулярная реакция на твердом небе	+
Гиперваскулярная реакция на альвеолярном крае верхней челюсти	+
Гиперваскулярная реакция на нижней челюсти	+
Пальцевидные вдавления со стороны эндокрана (свод и основание)	+

Картина поражений этого скелета весьма обширна, и их локализации соответствуют болезни Моллера-Барлоу. Однако необходимо было провести разграничение с другими патологиями, такими как инфекции, недостаток витамина D и др. Особое внимание было обращено на изменения поверхности эндокрана. Они множественные и, таким образом, хорошо дифференцируются от опухолевых образований ( Шульц, Козак , 2008). Участки пленки новообразованной костной ткани видны на поверхности теменных (рис. 2) и лобной (рис. 3) костей, сочетаясь с пальцевидными вдавлениями. Это свидетельствует об эпидуральных гематомах незадолго до кончины ребенка. Применение метода микрофокусной цифровой рентгенографии позволило получить изображения объектов с увеличением в 7 раз без потери качества. Эти снимки помогают увидеть очень тонкие отпечатки кровеносных сосудов и новообразованные пластинчатые структуры. Никаких тенденций к заживлению не намечалось. Рентгенограммы ребер этого же ребенка позволяют увидеть слоистые структуры на поверхности, близкой к грудине (рис. 4).

ЯАЭ-2010. Волжская набережная. Участок 19, пласт 3, 4, квадрат 149, погребение 86. Сохранность исследованных останков: очень мелкие разрозненные фрагменты свода черепа, парные фрагменты лобных костей с частично сохранившимися глазницами, закладки молочных зубов, нижняя челюсть, парные ключицы, разрозненные ребра, фрагмент височной кости с пирамидой, основание черепа, позвонки разных отделов, парные плечевые (левая разрушена), правая (?) лучевая, левая бедренная, парные подвздошные, лопатки. По совокупности признаков развития зубной и скелетной системы, возраст ребенка составлял 6–8 месяцев.

Таблица 2. Диагностические признаки дефицита витамина С у ребенка из погребения 86

Признаки	Наличие
Длинные кости
Переломы в метафизарной области	–
Кортикальное истончение, периостальная реакция ( толщина периостального отложения до 1 мм )	+ (в верхней части плечевой, лучевой костей, на поверхности диафиза бедренной
Остеопороз по окружности диафиза в области центров вторичной оссификации	-
Плоские кости
Признаки субпериостального кровоизлияния на тазовых костях	+
Признаки субпериостального кровоизлияния на лопатках	+!
Периостальные изменения на ребрах	+!
Череп
Субпериостальные геморрагии на лобной кости, надбровье	+
Геморрагии на внутренней поверхности глазниц ( вертикально ориентированные трабекулы субпериостальной кости, покрывающие тонкий, частично резорбированный кортекс )	+
Геморрагии на верхней и нижней челюсти	+ (на нижней челюсти)
Гиперваскулярная реакция на твердом небе	плохая сохранность
Гиперваскулярная реакция на альвеолярном крае верхней челюсти	плохая сохранность
Гиперваскулярная реакция на нижней челюсти	плохая сохранность
Пальцевидные вдавления со стороны эндокрана (свод и основание)	плохая сохранность

15 | 8

К 08 ф ®*

5 ЕЙ к h

Рис. 4. Субпериостальные изменения на поверхности ребер того же ребенка

ЯАЭ-2009. Участок 12, погребение 9, ярус 1. Сохранность: разрушенные кости свода черепа, лопатки, левая ключица, лучевая. Возраст: около 4 месяцев.

И на ключице, и на лучевой можно видеть кортикальное истончение и периостальную реакцию с толщиной отложений до 1 мм. На внутренней поверхности глазниц присутствуют следы геморрагий, на лопатках – признаки субпериостального кровоизлияния. На височной кости в области пирамиды и на внутренней поверхности затылочной кости имеются характерные изменения.

ЯАЭ-2010. Участок 19, п. 6. погребение 120 . Сохранность: лобная кость, теменные, затылочная, височные кости, нижняя челюсть, позвонки, ребра, элементы таза, лопатки, парные плечевые, бедренные, большеберцовые, малоберцовые. Возраст 4–5 лет.

Таблица 3. Диагностические признаки дефицита витамина С у ребенка из погребения 120

Признаки	Наличие
Длинные кости
Переломы в метафизарной области	–
Кортикальное истончение, периостальная реакция ( толщина периостального отложения до 1 мм )	+
Остеопороз по окружности диафиза в области центров вторичной оссификации	плохая сохранность

Таблица 3 (продолжение)

Плоские кости
Признаки субпериостального кровоизлияния на тазовых костях	+
Признаки субпериостального кровоизлияния на лопатках	–
Периостальные изменения на ребрах	–
Череп
Субпериостальные геморрагии на лобной кости, надбровье	–
Геморрагии на внутренней поверхности глазниц ( вертикально ориентированные трабекулы субпериостальной кости, покрывающие тонкий, частично резорбированный кортекс )	–
Геморрагии на верхней и нижней челюсти	–
Гиперваскулярная реакция на твердом небе	–
Гиперваскулярная реакция на альвеолярном крае верхней челюсти	–
Гиперваскулярная реакция на нижней челюсти	–
Пальцевидные вдавления со стороны эндокрана (свод и основание)	–

Из комплекса признаков детской цинги имеются периостальные реакции на верхней части плечевой, слабая в подвертельной части бедра. На наружной части крыла левой подвздошной кости поротические и вертикально ориентированные криброзные изменения. Можно предположить, что если у этого ребенка была витаминная недостаточность, она была преодолена.

ЯАЭ. Погребение 99. В скоплении костей 5 детей разного возраста были выделены кости примерно годовалого ребенка. Все сохранившиеся кости – со следами патологии: обе лопатки с характерной периостальной реакцией, на парных плечевых, локтевой и большеберцовой – в верхних частях метафизов обширный пороз.

Обсуждение

Обращаясь к историческому контексту исследуемых палеоантропологических материалов, мы не можем противиться искушению привести обширную цитату из труда одного из первых историков отечественной медицины, В. Эккермана (1884. С. 37): «XVI век для истории России замечателен во многих отношениях. Весь он наполнен царствованием Василия III, Иоанна IV, Грозного, Феодора и Бориса Годунова. Хотя многознаменательные исторические события и не могут остановить здесь нашего внимания, однако мы должны указать на некоторые из них, в виду их непосредственной связи с историей медицины вообще. Западная Европа переживала в то время глубокие перевороты: падение Византии, возрождение наук и искусств, открытие Америки, пороха и книгопечатания должны были отразиться на развитии всех наук, и волна пробуждавшейся умственной жизни, хоть и слабо, но коснулась и России. В этой стране появляются ученые доктора, приглашаемые на службу в наше отечество из Западной Европы; влияние иностранных медиков усиливается в особенности во время Иоанна IV, воображавшего себя постоянно больным, и продолжается в эпоху правления Бориса Годунова. В то же время открываются сообщения с Англией, при посредстве Белого моря и при помощи торговли незаметно в страну проникают и науки. Если между тем благосостояние отдельных частей общества увеличивается, то невыгодные социальные условия большинства населения приводят страну к смутной эпохе междуцарствия. Такие факты не могли не отразиться косвенно, как мы это увидим, на развитии повальных болезней, в которых не чувствуется недостатка в рассматриваемый период».

К 1552 г. относится наиболее достоверное письменное свидетельство о цинге. Из вновь построенной крепости Свияжск отправлена челобитная к Ивану Грозному: «по грехом пришла немочь великая по государевы люди, цынга и язва, мноше и померли и иные мрут и больные лежат дети боярские и стрельцы и казаки» (цит. по: Эккерман , 1884. С. 40). Как образно отмечал Эккерман, если на востоке государства началась цинга, вызванная несомненно дурными припасами Свияжского гарнизона, на западе, в некогда славных вольных городах Новгороде и Пскове, появилась хорошо знакомая гостья – чума.

Другой письменный источник, содержащий сведения о цинге, повествует об осаде Троице-Сергиевой лавры поляками в 1609 г.: «Ноября же от 17 дни явлься мор в людeх и протяжеся до пришествиа Давида Жеребцова. Образ же тоя болeз-ни в нужных осадах вeдом, юже нарекошя врачеве цынга. Тeсноты бо ради и недостатков сиа случаются, наипаче же от вод скверных, неимущих теплых зелий и корений поядающих ражающийся гной во утробах, и неимущих водок житных распухневаху от ног даже и до главы; и зубы тeм исторгахуся и смрад зловонен изо устну исхождаше; руцe же и нозe корчахуся, жилам сводимым внутрь и внe юду от язв кипящих; и теплиц неимущим в пособ сим телеса острупляхуся; и желудку необыкшу к нерастворению приатия затворяющуся, и непрестанен понос изнемогшим до конца и немогущим от мeста на мeсто преити, ни предвигнутися. И согниваху телеса их от кала измету и проядаше скверна даже до костей; и черви велицы гмизяху. … И преставишяся тогда братии старых во обители 297 братов, а новопостригшихся тогда боле 500. … И мали нeцыи от смертнаго часа избавле-ни бышя, и многыя сироты, дeвы, и вдовицы, и отрочата осташяся; а ими же мощно всяко промысл строити, тии помрошя; не к пользe же кои, но на хлeб eдоки, осташася. … И всeх у Живоначальной Троицы во осаде померло старцов и ратных людей побито и померло своею смертью от осадные немощи слуг, и служебников, и стрелцов, и казаков, и пушкарей, и затинщиков, и Галичан, и датошных и служних людей 2,125 человeк кромe женьска полу и недорослей и маломощных и старых» (Сказание… 1909. Стб. 208–211). Как видно, болезнь поразила взрослых – обитателей монастыря и укрывшихся в нем мирян.

Фактические данные о распространении цинги в Восточной Европе, накопленные антропологами и палеопатологами, более многочисленны и красноречивы.

Цинга, обусловленная недостаточным поступлением с пищей витамина С или нарушением его всасывания, была обнаружена А. П. Бужиловой (2005. С. 220–224) при исследовании двенадцати средневековых популяций Бело-озерья и Поонежья. В суммарной группе из 53 детей у 10 индивидов болезнь фиксировалась по таксономически ценным признакам, у еще 12 диагноз не мог быть до конца установлен из-за плохой сохранности. Поэтому, в соответствии с разными допущениями, частота встречаемости авитаминоза С варьировала от 18,9 до 41,5 %. На примере группы Нефедьево (Вологодская обл.) была выявлена динамика распространения заболевания. В XI в. цинга встречена у детей переселенцев в 0–20 %, в XII–XIII вв. ее частота достигает 22,2–44,4 %. По мысли автора, эта тенденция связана с увеличением в диете доли углеводной пищи. Кроме того, А. П. Бужиловой описана локальная эпидемия цинги среди детей до полутора лет в группе Воезеро. При поисках интерпретации этой трагедии она обратила внимание на работу 1966 г. Н. А. Богоявленского, отмечавшего, что бичом Русского Севера испокон века могла быть цинга (синьга), в том числе из-за распространенной традиции питаться зерном, перезимовавшим под снегом.

Н. Я. Березина в детской выборке (58 человек) из Можайска XV в. идентифицировала болезнь Моллера-Барлоу у 5 младенцев моложе 18 месяцев ( Berezina , 2008).

Исследование древнерусских погребений Киева также выявило присутствие цинги у детей младшей возрастной группы ( Козак , 2010). При этом люди из верхнего Киева демонстрируют более высокую частоту авитаминозов и маркеров стресса, но меньшую частоту анемий по сравнению с выборкой Щековиц-кого Холма. Цинга присутствует у трети детей и у трети молодых взрослых.

О. Д. Козак (2010. С. 147–150) скрупулезно проанализировала не только дифференциальную диагностику, но и литературные источники о распространении скорбута в древности. На сегодняшний день ее палеопатологический обзор представляется одним из самых полных. В частности, цинга упомянута в «Естественной истории» Плиния Старшего как болезнь римских легионеров; она распространялась среди участников первых крестовых походов; она была спутницей морских путешествий, войн, голода. Вместе с тем, по поводу заболеваемости цингой разных слоев населения высказывались разные точки зрения. Одной из причин детской цинги могло быть употребление кипяченого молока (поскольку высокие температуры убивают витамин С). Обращалось внимание, что пик заболеваемости приходился на весенние месяцы, хотя болезнь присутствовала и летом, и осенью, не говоря уже о зиме.

Таким образом, болезнь часто провоцировали не только сезонно-климатические изменения, но и культурные традиции, прежде всего, сопряженные с отсутствием в рационе свежих овощей.

Заключение

Исследование останков детей и подростков из раскопок археологических памятников является перспективным направлением для оценки качества жизни населения различных эпох. Обследование коллекции детских скелетов, собранной в ходе работ Ярославской экспедиции Института археологии РАН в 2009–2010 гг., выявило останки пяти человек с предположительными признаками витаминной недостаточности. Большинство детей скончались до года. По результатам дифференциальной диагностики, в том числе после проведения микрофокусного рентгенографирования, было установлено, что в г. Ярославле в XVI–XVII вв. была распространена острая «младенческая» форма цинги, так называемая болезнь Моллера-Барлоу. Уже известные находки палеопатологов относились к более ранним векам и, за исключением древнерусского Киева, преимущественно к сельской местности. Это первое палеоантропологическое свидетельство встречаемости столь тяжелого заболевания у населения крупного города «Смутного времени».

Благодарности. Авторы приносят глубокую благодарность заведующему кафедрой электронных приборов и устройств Санкт-Петербургского Университета (ЛЭТИ) доктору технических наук Н. Н. Потрахову, аспиранту ЛЭТИ В. В. Бессонову за проведение микрофокусной рентгенографии.