Динамика изменения гендерных стереотипов профессиональной реализации (на материалах Иркутской области)

Несмотря на присущую им ригидность, гендерные стереотипы все же поддаются трансформации, как показывает исторический опыт разных стран, в том числе и России. Однако большинство отечественных исследователей феминистического направления оценивают коллективное сознание россиян преимущественно как сексистское, склонное к традиционным стереотипам. В частности, Н.М. Римашевская в своих работах доказывает, что, по сути, гендерная ситуация в российском обществе нисколько не улучшается, напротив, сегодня в России наблюдается «ренессанс патриархатности», с той лишь разницей, что существующие теперь формы гендерной асимметрии чаще всего носят латентный характер и способны поддерживать иллюзию равенства, которого в действительности нет [4, с. 5]. Немаловажную роль в сохранении существующего гендерного порядка играют стереотипы.

В этом свете наиболее актуальным становится вопрос о том, как и под воздействием чего гендерные стереотипы трансформируются, тем более что в отечественной социологии данная тема остается недостаточно изученной.

В данной статье представлена часть результатов исследования, направленного на изучение динамики изменения гендерных стереотипов в сфере профессиональной реализации женщин. Объектом эмпирического исследования выступило городское население Иркутской области как носитель гендерных стереотипов. В качестве методов исследования были использованы метод тематического апперцептивного теста (ТАТ)

и метод массового опроса. Опрос проводился в 2010 г. в нескольких городах Иркутской области (Иркутск, Ангарск, Усолье-Сибирское, Шелехов, Братск, Усть-Кут, Тулун). В ходе анкетирования было опрошено 800 человек, из них 400 мужчин и 400 женщин в возрасте от 17 до 71 года (студенты, пенсионеры и работники различных предприятий и учреждений). Структура выборки определена по принципу стратификационной непропорциональной выборки. Тематический апперцептивный тест содержал две ситуации, смоделированные на основе фактов из жизни, и посвященные теме: «взаимоотношения мужчин и женщин и их социальные роли». Кроме того, данные опроса и тестирования были проанализированы и сопоставлены с результатами ранее проведенных (в1990-2009 гг.) аналогичных исследований.

В ходе проведенного исследования были получены следующие результаты.

Стереотипы профессиональной самореализации женщин в сфере бизнеса оказались наиболее подвижными, по сравнению со стереотипами в политической и брачно-семейной сферах. Так, с утверждением «бизнес – не женское дело» согласились лишь 14,6% опрошенных нами респондентов (подавляющее большинство которых – мужчины – 10,7%), а не согласились – 76,3% (из них 43,2% женщин и 33,1% мужчин)! Полученные данные демонстрируют достаточно высокую степень признания способностей женщин к самостоятельной экономической активности со стороны населения Иркутской области (причем обеими гендерными группами – среди них

1/3 опрошенных мужчин и около половины опрошенных женщин), что свидетельствует о существенной трансформации стереотипа «бизнес - не женское дело». Как нам представляется, решающую роль в разрушении данного стереотипа сыграли рыночные реформы начала 90-х годов. С одной стороны, они, безусловно, вызвали множество негативных последствий: бедность, понижение оплаты труда, безработицу, свертывание социальных программ, что в первую очередь сказалось на социальноэкономическом положении женщин. Поскольку женская рабочая сила обременена комплексом социальных факторов, таких как беременность, роды, кормление, уход за детьми в первые годы их жизни (традиционно считающийся, прежде всего, материнской обязанностью, хотя в соответствии с законодательством отпуск по уходу за ребенком вправе взять любой из членов семьи), принятие на работу женщины предполагает наложение на работодателя дополнительных ответственностей: предоставление социальных услуг, льгот, установленных ТК отпусков и пр. [12]. Естественно, что в условиях рыночной конкуренции предприниматели не были заинтересованы в работниках, усложняющих процесс функционирования предприятия, и предпочитали в качестве рабочей силы мужчин, не связанных деторождением и уходом за домом [2]. Так, по данным 2001 г., приведенным Н.М. Римашев-ской, 88%(!) опрошенных работодателей указывали на предпочтение в приеме на работу мужчин [4, с. 108]. Причем около 60% работодателей подтвердили, что некоторые «льготы» для женщин снижают их привлекательность как рабочей силы. В качестве иных «веских аргументов» в пользу предпочтения мужчин женщинам назывались следующие: «женщины стоят дороже» (хотя зарплата им платится в меньшем размере), «частое отсутствие женщин на работе», «отсутствие у женщин заинтересованности в работе» [4, с. 108]. Однако исследование «реального положения с занятостью мужчин и женщин», проведенное Центром исследований рынка труда, доказало: во-первых, не существует «сколь-нибудь весомых подтверждений более низкого качества либо более высоких издержек, связанных с женской рабочей силой»; во-вторых, «предпочтение мужчин или женщин на те или иные должности во многом было обусловлено субъективным представлением работодателей о достоинствах и недостатках мужской и женской рабочей силы» [4, с. 108], то есть существующими гендерными стереотипами. Таким образом, получалось, что гендерные стереотипы о «второсортности» женской рабочей силы продуцировали дискриминационную практику в сфере занятости, а сложившаяся под их влиянием социальная практика в свою очередь поддерживала и укрепляла создававшие ее стереотипы.

С другой стороны, рыночные реформы и вытеснение женщин с рынка наемного труда в конечном итоге способствовали распространению самозанятости женщин и их вовлечению в бизнес. Так, в 1990 г. только 15,3% женщин ответили, что «желают иметь собственное дело» (против 25% мужчин), 7% ответили «нет, но, возможно, придется взяться за это» (против 10% мужчин), и вариант «не хочу иметь собственное дело» выбрали больше половины женщин - 53% (и 43% мужчин) [4, с. 98-99]. Однако уже в 1997 г. доля женщин среди самозанятого населения составляла 41,2%, в послекризисный год (19981999) их число увеличилось до 50%, а в последующие годы и среди мужчин, и среди женщин наблюдалось сокращение количества самозанятых (за счет расширения дела и перехода в статус «работодателей») и увеличение числа «работодателей» (но, что интересно, в группе женщин эти процессы происходили быстрее) [4, с. 85]. К концу 2007 г. доля женщин среди работодателей составила 40,4% (тогда как в 1997 г. их доля равнялась 33,5%) [4, с. 84].

Таким образом, мы видим, что один и тот же социальный процесс может оказывать различное, часто противоположное, воздействие на разные стереотипы. Так, рыночные реформы способствовали разрушению стереотипа «бизнес - не женское дело» и в то же время укрепляли стереотип о меньшей компетентности и профессионализме женщин как наемной рабочей силы. То, что на первый взгляд выглядит как противоречие, в действительности, является отражением того факта, что трансформация отдельных стереотипов еще не влечет изменения всей гендерной идеологии мужского доминирования. Наряду с разрушением стереотипа «бизнес - не женское дело» возникают другие стереотипы схожей направленности, например, «крупный бизнес - не женское дело», и продолжают существовать прежние привычные представления о том, что «мужчина должен зарабатывать больше, чем женщина», «существуют «женские» и «мужские» профессии» и др. И надо сказать, последние стереотипы очень устойчивы, и пока не отмечаются тенденции к их либерализации. Так, в число российских миллиардеров входит только одна женщина (Батурина), что является показателем «закрытости» крупного бизнеса для женщин. А отраслевая сегрегация, формирующая «женские» и «мужские» сферы занятости, остается практически неизменной на протяжении последних 15 лет. По-прежнему женская рабочая сила, в том числе и предприниматели, сосредоточены в низкооплачиваемых областях, рассматриваемые российским обществом как второстепенные, не имеющие стратегического значения: здравоохранение, образование, социальное обеспечение и др. - в них доля женщин достигает 80% и выше. Тогда как в традиционных «мужских» сферах», хорошо оплачиваемых - строительство, транспорт, управление - доля женщин, как правило, не превышает трети от общего числа занятых и в некоторых отраслях даже понижается (например, строительство). При этом в большинстве своем женщины занимают должности специалистов высшего и среднего уровня квалификации (60,7% и 67,7% соответственно по последним данным на 2007 г.), а также должности работников, занятых подготовкой информации, оформлением документов, учетом и обслуживанием - 89,7% [1].

Среди руководителей женщин традиционно меньше, чем мужчин (по данным на 2007 г., 60,8% руководителей - мужчины) [1], что в немалой степени обусловлено стереотипом о том, что «мужчины - лучшие руководители, чем женщины». Хотя динамика роста численности женщин в управленческих рядах говорит о высоком трансформационном потенциале последнего стереотипа. Согласно данным Института социологии, в 1996 г. доля женщин в директорском корпусе составляла 8-11%, а в ряде отраслей с традиционно мужской занятостью (строительство, транспорт) - 1%.

К 2000 г., по данным Министерства труда и социального развития РФ, доля женщин-директоров выросла до 15,1% [6, с. 7], а по данным В.И. Герчикова - до 18% [3]. По оценкам Госкомстата доля женщин среди руководителей на ноябрь 2001 г. составляла уже 36%, а к концу 2007 г., как мы отметили выше, увеличилась до 39,2% [1].

Приведенные статистические показатели не только демонстрируют изменения в социальной практике, но и позволяют предположить наличие изменений в представлениях населения относительно руководящих способностей полов, поскольку трансформации объективной реальности с неизбежностью затрагивают и субъективные смыслы, придаваемые группами и индивидами этой реальности. Данную гипотезу подтверждают и результаты нашего исследования. Так, с утверждением, что «мужчины становятся лучшими руководителями, чем женщины» согласились только 34% опрошенных нами респондентов, а не согласились - 48,2%, затруднились ответить - 18%. Однако, следует обратить внимание, что среди тех, кто не поддержал данный стереотип, доминирующее большинство составили женщины - 30,7% против 17,4% мужчин, а среди тех, кто руководящие способности мужчин оценивает выше, чем у женщин, большинство - мужчины (23% из 34%).

В целом женщина в представлениях большинства вполне самостоятельная рабочая единица, способная конкурировать с мужчиной в профессионализме и компетентности. Так, с тем, что «женщина в работе может быть такой же профессиональной и компетентной, как и мужчина» согласились 88,3% опрошенных (из них 47,9% женщин и 40,4% мужчин), тогда как не согласны с этим только 6,3% респондентов (почти все они мужчины - 5,5%). Таким образом, мы наблюдаем изменение названных стереотипов в сторону эгалитаризации.

Одним из основных факторов, катализировавших изменения в социальных практиках, и, как следствие, в представлениях населения об управленческих способностях женщин, по нашему убеждению, стали рыночные реформы, которые «... способствовали, с одной стороны, стабилизации численности женщин в составе директоров для отраслей, где женщины традиционно занимали руководящие позиции, а с другой, привели к появлению "женской прослойки" в директорате тех предприятий, где требовалось кризисное управление» [7]. Здесь возникает вопрос, почему женщин привлекают к управлению именно в кризисные условия, хотя существует стереотип, что «в трудных ситуациях мужчины принимают более правильные и взвешенные решения, чем женщины»? Так, с данным утверждением по результатам нашего исследования согласилась большая часть мужчин (30,7% мужчин из 42,7% всех респондентов, выбравших данный вариант ответа), и не согласилась большая часть женщин (32,3% из 44,3% всех не согласившихся респондентов). Мы видим причины в следующем. Кризис, как правило, вызывает убыточность предприятий или даже целых отраслей хозяйства, что влечет понижение заработной платы и сокращение перспектив карьерного роста, а это в свою очередь ведет к «перетеканию» мужчин (на которых обществом возлагается обязательная функция «кормильца семьи») в более материально привлекательные сферы хозяйствования и занятию оставленных ими позиций женщинами (традиционно доми- нирующих в низкооплачиваемых и малопрестижных отраслях), которые, надо отметить, сумели воспользоваться предоставленным им шансом и за последние годы продемонстрировали свою состоятельность в сфере менеджмента. Таким образом, как это ни парадоксально, кризисные условия в экономике в сочетании с базовым гендерным стереотипом о социальном предназначении мужчин привели к расшатыванию стереотипа об управленческой «непригодности» женщин.

Тенденцию на либерализацию гендерных стереотипов в сфере управления усиливают также глобализационные процессы, затронувшие в том числе и Россию. По оценке многих аналитиков западный бизнес в 21 веке начал переживать кризис лидерства, что подтверждено рядом международных исследований. Новый век диктует новые ценности глобального менеджмента, заключающиеся в переориентации «с позиций единоличного на командное лидерство» [8]. По мнению А.Е. Чириковой, «именно женщины менеджеры склонны к командному типу лидирования в большей степени, нежели мужчины» [8]. Впрочем, тот же автор, анализируя результаты своего исследования, приходит к выводам (наиболее близким к нашим представлениям) о том, «что характеристики пола не являются определяющими при лидировании, хорошо согласуются с концепцией андрогинной теории лидерства, которая подчеркивает, что успешные модели лидерства осуществляют те из руководителей, которые независимо от собственного пола имеют психологический репертуар поведения и мужчин и женщин – управленцев. Это означает, что и мужчины, и женщины имеют практически равные психологические возможности для управления предприятием, и характеристики пола практически не выступают ограничителями для эффективного менеджмента. Более того, женщины по сравнению с мужчинами отличаются высокой ответственностью и дисциплинированностью на фоне весьма гибкого использования всего репертуара управленческих технологий» [8].

Тем самым формирующиеся и укрепляющие свои позиции новые социальные практики гендерного равенства позволяют сделать вполне оптимистичные прогнозы относительно трансформации стереотипов «второсортности» женщин в профессиональной сфере. Большинство исследователей сходятся во мнении, что число женщин-предпринимателей и женщин- руководителей с годами будет лишь возрастать. Однако, следует обратить внимание, что рост числа женщин предпринимателей и управленцев идет за счет увеличения их числа, прежде всего, в так называемых «женских» отраслях хозяйственной деятельности (в некоторых из них, например, в жилищно-коммунальной, женщины уже доминируют в среде руководителей). Но сумеют ли женщины «пробиться в исконно «мужские» сферы? Результаты нашего исследования демонстрируют разницу в оценке качеств женщин самими женщинами и мужчинами, последние проявляют большую стереотипность в суждениях, что, как мы уже отмечали, вполне естественно, поскольку эти стереотипы поддерживают доминирование их группы принадлежности. Тогда как женщины все менее готовы разделять традиционные стереотипы мужского доминирования (именно в профессиональной сфере), и все большее число молодых женщин ориентируются на карьеру, имея перед собой немало примеров успешных «бизнес-вумен» и привлекая к уходу за домом и детьми третьих лиц. Увеличения рассогласованности в стереотипных представлениях мужской и женской гендерных групп может в конечном итоге спровоцировать конфликт между ними, что, безусловно, повлечет изменение устоявшихся социальных практик, и соответственно, представлений.