Дискурс энергетического перехода и его влияние на глобальную энергетическую политику

Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, ,

Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, ,

Основными объектами энергетического перехода являются интегрированные энергетические системы и различные объекты в децентрализованных (автономных) системах энергоснабжения, расположенных рядом с потребителями. В свою очередь, интегрированные энергетические системы понимаются как взаимозависимые и взаимодействующие энергетические потребности, источники энергии, энергетические сети, организованные для преобразования, доставки и потребления энергии комплексным образом1.

Энергетический переход является важным глобальным вызовом, требующим осуществления глубоких технических и экономических преобразований в производстве, снабжении и потреблении энергии в целях минимизации негативного воздействия на окружающую среду со стороны энергетической отрасли2. Эти трансформации включают в себя увеличение доли возобновляемых источников энергии (далее – ВИЭ) и ядерной энергии (Пискулова, 2022: 28), которые являются источниками чистой энергии без выброса вредных веществ, в структуре генерирующих мощностей энергетического сектора, нахождение оптимальной пропорции экологически чистых и энергоэффективных тепловых электростанций, повышение эффективности использования энергии через программы управления спросом и стимулирование замены ископаемого топлива электричеством путем массовой электрификации процессов использования энергии3.

Постановка проблемы . Необходимо отметить, что проблематика энергетического перехода с течением времени стала приобретать преимущественно политическую составляющую. Безусловно, энергетический переход в своей природе имеет политическую компоненту, однако увеличение ее масштабности вызвано сложностью и многоаспектностью процесса.

Теоретико-методологическая база исследования . В качестве научного метода в исследовании используются анализ текстов российских и зарубежных авторов, структурно-функциональный анализ. Применение системного подхода в изучении аспектов энергетического перехода подразумевает анализ взаимосвязей и взаимодействий между различными факторами, влияющими на этот процесс. Такой подход позволяет рассмотреть энергетический переход как сложную систему, где все компоненты влияют друг на друга, и оценить его эффективность и устойчивость с точки зрения политических аспектов.

Повестка энергетического перехода стала критически важна в связи с необходимостью радикального сокращения масштабного негативного воздействия в процессе сжигания ископаемых топлив. Еще одним фактором является возрастающее осознание обществом реальной стоимости ископаемого топлива и увеличивающийся общественный спрос на чистую энергию – тенденция, которая стала особенно заметной в последние десятилетия (Gitelman, Kozhevnikov, 2023: 3). Высокая скорость, с которой государства внедряют ВИЭ (в первую очередь солнечную энергию, ветроэнергию и биомассу), и внимание к полной декарбонизации – отличительные черты текущего энергетического перехода. Ранее энергетические переходы характеризовались постепенным снижением использования топлива «предыдущего поколения» в пользу новых энергоносителей с лучшими техническими и экономическими характеристиками (Determinants of decarbonization…, 2021: 5). Сегодня речь идет о радикальной реструктуризации энергетических систем на основе набора возобновляемых источников энергии, заменяющих углеродное топливо, а с точки зрения Европейского союза – и ядерную энергию, со скоростью, в 2–3 раза превышающей скорость предыдущих структурных изменений в энергетической отрасли4. В ближайшем и среднесрочном периодах углеводороды, вероятно, останутся значимыми источниками энергии в ряде стран. Например, на Ближнем Востоке и регионе Азиатско-Тихоокеанского бассейна их доля в энергобалансе в следующие десятилетия по некоторым оценкам составит до 60 % (Salimi, Amidpour, 2022: 608). Однако в целом предполагается, что более широкое использование ВИЭ снизит риски волатильности цен на нефть и газ и поспособствует большей стабильности курсов национальных валют, что, в свою очередь, отражается на политической стабильности регионов мира (Vochozka et al., 2021: 183).

В последнее время наблюдается увеличение интереса к социальному измерению энергетической трансформации. Однако первые шаги к сближению размышлений о социуме и энергетической проблематике можно найти уже в начале XX в. Среди первых попыток учесть проблематику энергии мы находим в работе В. Оствальда. В книге Energetic foundations of the cultural sciences автор указывает, что в основе всех социальных изменений лежит преобразование энергии из первоначальной в пригодную для использования (Ostwald, 1909).

Ярким примером является нефтяной кризис 1973–1974 гг., в частности он стимулировал дебаты о проблеме нехватки ресурсов и показал, что экологические условия могут иметь прямые политические и социальные последствия. Более того, энергия стала анализироваться не просто как фактор, влияющий на этапы общественного развития, но и как система, на которую, в свою очередь, воздействуют социальные и политические переменные. Политический аспект энергетической трансформации выступает одной из ее отличительных черт. Более того, считается, что энергетическая трансформация стала возможной благодаря сильному общественному требованию чистой энергии. Потребители требуют, чтобы им предоставлялось больше данных об экологическом воздействии того или иного продукта, что влияет на выбор источников энергии и технологий, используемых энергетическими компаниями1.

Этот контекст стимулирует исследования в области энергетической демократии и питает так называемое общество с ответственным отношением к энергии (Williams, Sovacool, 2020). Энергетическая демократия определяется как концепция, поощряющая инновации на политическом и институциональном уровнях, внедрение которой повысит устойчивость энергетического сектора благодаря управляемому разнообразию энергетических решений и активной деятельности производителей и потребителей на энергетическом рынке (Wahlund, Palm, 2022: 8).

Очевидно, что главным и основополагающим принципом энергетического перехода должны являться равные требования к экологическим, техническим и экономическим результатам, т. е. декарбонизацию – сокращение выбросов парниковых газов (в СО 2 -эквиваленте), надежность поставок энергии и рыночный механизм ценообразования на энергию следует рассматривать единообразно и на паритетной основе. Проблема заключается в том, что экологический параметр обычно считается ключевым, а все остальные – второстепенными. Поэтому улучшение результатов в целевом параметре обычно означает меньшую надежность поставок энергии и более высокие затраты на генерацию энергии. В связи с этим возникает политическая составляющая в продвижении зеленой повестки, экономическая компонента энергетики вымещается политической.

С различных точек зрения процесс энергетического перехода является критически важной целью на современном этапе (Energy crisis…, 2022). Отрицание или игнорирование существующих тенденций может повлечь за собой проблемы, связанные с потерей устоявшихся рынков сбыта энергии, отставанием высокотехнологичных сфер промышленности, задействованных в развитии зеленой энергетики, уменьшением уровня конкуренции товаров и услуг на мировой арене, произведенных без внедрения принципов и технологий декарбонизации, а как следствие – экономическую стагнацию и снижение уровня жизни населения. Изменение энергетического сектора считается критической задачей для государства, так как энергетика выступает основой экономики.

Перестроение энергетического сектора будет происходить в условиях крупных геополитических и социально-экономических изменений, сопровождающихся кризисами2. Очевидно, что многие проекты, инициированные глобальными институтами, придется пересмотреть, прежде всего в плане их стоимости и сроков выполнения. Однако электроэнергетический сектор является ключевой отраслью инфраструктуры, необходимой для успешного управления кризисами.

В настоящее время потребление и производство энергии составляют около двух третей глобальных выбросов парниковых газов. По данным Международного энергетического агентства, для достижения нулевого уровня выбросов к 2050 г. будет недостаточно лишь внедрения новых технологий, необходимо будет внести фундаментальные изменения в поведение и привычки людей, т. е. коррективы в повседневную жизнь, сократив расточительное и чрезмерное потребление энергии3.

Во второй половине XX в. велась общественная дискуссия о потенциале развития человечества и его границах. Цели устойчивого развития ООН, вытекающие из этих обсуждений, стали идеологической основой для внедрения зеленой экономики и реализации энергетического перехода. При широком консенсусе относительно этих целей существует множество мнений о том, как их достичь. Подобная ситуация отмечается и сегодня. К сожалению, на данный момент не существует общепринятого сценария, выработанного на международном уровне. В некоторой степени наблюдаемые события свидетельствуют о фрагментации и секьюритизации энергетического перехода. Идея о том, что он должен соответствовать в одинаковой степени декарбонизации, надежности поставок энергии и функционированию рыночных механизмов ценообразования на энергию, опровергается снижением экономической значимости и политизацией этого процесса.

Иллюстрацией к указанным утверждениям служит судебное решение по делу нидерландской экологической организации Milieudefensie против британской нефтегазовой компании Royal Dutch Shell (Heffron, 2021). В мае 2021 г. в Нидерландах судебное решение привело к тому, что Shell была обязана снизить выбросы парниковых газов на 45 % к 2030 г. от уровня 2019 г. Однако корпоративная климатическая стратегия Shell ориентировалась только на ограниченные действия по борьбе с изменением климата – сократить углеродоемкость на 20 % (с 2016 г. в качестве базового года) к 2030 г. Очевидно, что цели, заложенные в корпоративную климатическую стратегию транснациональной компании, не удовлетворили суд, который заявил, что нужно сокращать глобальные выбросы вместо уменьшения углеродоемкости, учитывая, что Shell выступает глобальным энергетическим актором, а уменьшение углеродоемкости является более слабой целью. Подобное судебное решение указывает на то, что корпоративная стратегия Shell, если она будет продолжена, нарушит право человека на жизнь. Считается, что это право включает в том числе право на воду, здоровую окружающую среду, чистый воздух и справедливое судебное разбирательство (Heffron, 2021). Такой прецедент ускоряет тенденции судебных процессов с участием энергетических транснациональных компаний (далее – ТНК) по всему миру.

Еще одним важным примером является открытие офиса канадского омбудсмена по вопросам ответственного предпринимательства в 2019 г. Принимая это решение, правительство Канады учло влияние деятельности канадских энергетических ТНК и их связь с возросшим негативным отношением к гражданам этой страны за рубежом. Созданный орган исследует предполагаемые нарушения экологических прав и прав человека, особенно в канадских энергетических компаниях за рубежом1.

Ключевым моментом в этой усиливающейся тенденции является стремление политиков изменить закон. По сути, действия направлены на изменение правил игры для энергетических ТНК путем политического вмешательства. Можно предположить, что таким образом предпринимаются действия, направленные на поиск обществом нового социального контракта с ключевыми акторами – ТНК и государствами, основанного на правах человека. Компаниям необходимо продемонстрировать, как их деятельность соотносится, например, с целями устойчивого развития ООН, и доказать инвесторам, как они решают вопросы раскрытия информации. Для энергетических компаний основное влияние будет оказываться на процесс принятия решений, где им придется учитывать вопросы прав человека на протяжении всего жизненного цикла энергии, т. е. от добычи до производства, эксплуатации, поставок, потребления и вывода из эксплуатации и обращения с отходами. Появление новых дополнительных правил в результате усиления политической составляющей накладывает на энергетический сектор дополнительные обязательства в виде пересмотра корпоративных стратегий в сторону ужесточения и ограничения доступа к рынкам капитала.

Заключение . Таким образом, существует риск того, что в результате предпринимаемых шагов энергетический сектор, функционирующий преимущественно на ископаемом топливе, будет нести дополнительные издержки, обусловленные неэкономическими факторами. Однако, следуя рыночным подходам, можно предположить, что дополнительные расходы ТНК в результате искусственно созданных условий энергетического перехода и декарбонизации понесут конечные потребители.

Игнорирование принципа системности в контексте глобальной энергетики и попытки перейти на возобновляемые источники энергии без должного учета экономических факторов могут иметь серьезные последствия. Несоблюдение системности способно привести к дефициту энергии, поскольку на текущий момент ВИЭ не всегда могут гарантировать стабильную производственную мощность. В свою очередь, игнорирование экономических факторов может обусловить неэффективное использование финансовых ресурсов и, вероятно, недостаточный объем инвестиций для развития энергетической системы, что создаст дефицит энергоносителей и повысит их стоимость. Для гармоничного перехода на возобновляемые источники энергии необходимо учитывать разнообразные политические, социальные, экономические и системные факторы при планировании и реализации данного процесса.