Диссертации военного времени в региональном измерении (опыт Челябинского института механизации сельского хозяйства, 1944–1945 гг.)

Период Великой Отечественной войны стал особым временем в развитии национальной науки. С одной стороны, экстремальные условия военного времени требовали консолидации ресурсов, в том числе научных сил, что в итоге значительно повысило в 1940-х гг. статус ученых в глазах государства и общества. С другой – во время войны несколько пошатнулась организованная в середине 1930-х гг. система присуждения ученых степеней и званий, по сути, военное время стало периодом проверки на прочность советских институций, ориентированных на приращение научных кадров.

Автор статьи ставит целью на примере одной организации проанализировать региональный опыт присуждения ученых степеней в военное время. Достижение этой цели возможно посредством представления материала в контексте научной политики 1941–1945 гг., через демонстрацию взаимодействия Челябинского института механизации сельского хозяйства (далее – ЧИМСХ), единственного вуза Челябинска, получившего в годы войны право присуждать ученые степени1, с Всесоюзным комитетом по делам высшей школы при СНК СССР (далее – ВКВШ) и Высшей атте- стационной комиссией (далее – ВАК). Важным аспектом исследования является анализ конкретных практик работы с диссертантами и экспертизы диссертаций, а также влияния военного времени на диссертационный нарратив и тон обсуждения.

Обзор литературы

Историографическая основа включает в себя работы, лежащие в нескольких проблемных областях. Во-первых, исследования, посвященные анализу советской системы научной аттестации и ее законодательному регулированию. Эта проблема имеет достаточно длительную традицию изучения [1–5], однако авторы подобных работ обычно сосредотачиваются именно на регуляторах процесса присуждения ученых степеней, не ставя перед собой задачи (или не имея эмпирического материала для ее решения) проследить практику применения нормативно-правовых установок.

Во-вторых, к нашей теме примыкают исследования регионального опыта научной аттестации. На данный момент в историографии сложилось несколько исследовательских центров, представители которых презентуют региональный материал по интересующей нас проблеме. В этом ряду можно отметить работы, посвященные науке военного времени в томских вузах [6], Татарской АССР [7, 8], Свердловске [9].

Наконец, важно отметить существующую в историографии диспропорцию между исследованием диссертационной культуры на примере гума- нитариев (историков, филологов-классиков) и представителей иных специальностей. В лучшем случае можно опереться на попытку библиографического описания диссертаций «естественников» и представителей технических наук [10–12], нежели на детальную реконструкцию их диссертационной субкультуры.

Методы исследования

Теоретической рамкой исследования стал концепт «диссертационная культура», разработанный научным коллективом, в который входила и автор настоящей статьи. Диссертационная культура представляет собой «событийный и смысловой спектр явлений», включающих процесс подготовки, презентации и экспертизы диссертационных исследований «в контексте обстоятельств научной жизни <…> нормативного и неформального происхождения» [13, с. 10–11]. Таким образом, мы исходим из понимания, что в процессе присуждения ученых степеней всегда сталкиваются факторы внешней природы (регулятивные, идеологические) и имманентно присущие научному сообществу (экспертиза, «инициация», включение в круг «своих») [14].

Специфика организации и управления советской наукой [15] определила еще один важный для исследования теоретико-методологический ориентир – исторический институционализм [16]. Выбранный подход нацеливает на изучение того, каким образом институты структурируют и формируют поведение различных акторов, а также требует сопоставления сверху заданных установок с результатами конкретных действий и решений.

Результаты и дискуссия

В 1944 г. начался новый этап в развитии советской науки, сутью которого стала ориентация уже на послевоенное развитие, для чего необходимо было значительно прирастить научные кадры высшей квалификации. Это подтверждается целым рядом постановлений, принятых в январе–феврале 1944 г. и фиксирующих обновление научной политики. В начале января 1944 г. вышло постановление, нацеленное на улучшение подготовки аспирантов в вузах [17]. 16 февраля 1944 г. СНК СССР обнародовал распоряжение, в котором были обозначены новые организации, получившие право присуждать ученые степени. В приложении № 2 среди 21 организации, получившей право присуждать ученую степень кандидата наук, под № 15 значится Челябинский институт механизации сельского хозяйства [18, л. 444]. Это распоряжение было подкреплено постановлением от 18 февраля 1944 г. «Об утверждении Положения о научно-исследовательской деятельности высших учебных заведений», закрепившим обязательное повышение квалификации профессорско-преподавательских кадров и развитие в вузах научных исследований [19].

Тексты нормативных документов доводились до вузов в форме уведомлений и приказов [20, л. 60–61], после чего организации получали воз- можность сформировать и предложить на утверждение собственное видение практического воплощения полученного права присуждать ученые степени. Так, Челябинский институт механизации сельского хозяйства по приказу имел право предложить состав ученого совета, который утверждался Всесоюзным комитетом по делам высшей школы при СНК СССР (далее – ВКВШ), а также перечень научных специальностей, по которым планировались защиты диссертаций. Состав Ученого совета численностью 20 человек (позднее 21 человек) и перечень научных специальностей были утверждены ВКВШ 24 мая 1944 г.

В состав совета вошли директор института, ставший председателем совета, С. П. Лебедев, видные ученые и представители промышленного сектора: Ж. Я. Котин, В. П. Вологдин, М. П. Сергеев. В обязательном порядке в состав совета входил представитель кафедры марксизма-ленинизма (заведующий кафедрой В. Ф. Коколев) и представитель парторганизации. Уже спустя 3 месяца в состав совета были внесены изменения. В связи с реэвакуацией из него исключили профессора И. Н. Вознесенского и доцентов М. В. Товбина и Д. И. Нелуша, но включили доцента М. И. Цейтлина [20, л. 34]. Другие члены совета, оказавшиеся в Челябинске в военный период, продолжили работу в нем, например, Николай Викентьевич Комар, ранее профессор Харьковского института механизации сельского хозяйства2.

В итоге ЧИМСХ получил право присуждать ученые степени по отраслям «тракторы и автомобили», «с/х машины», «эксплуатация машиннотракторного парка», «ремонт машинно-тракторного парка» [20, л. 42–42об], но не получил, несмотря на дополнительное специальное ходатайство, направленное в ВКВШ в декабре 1945 г., с указанием наличия в регионе профильных предприятий и «высококвалифицированных» научных кадров, в области «технологии металлов» [20, л. 1]. Такие диссертации защищались до 1944 г. на базе эвакуированного в Челябинск Сталинградского механического института, но в связи с его реэвакуацией защиты прекратились. Видимо, надеясь на положительное решение вопроса Ученый Совет ЧИМСХ еще в августе 1945 г. принял к рассмотрению две диссертации металлургического профиля – инженера-механика Г. И. Булычева и инженера В. К. Титова, не успевших в силу разных причин организовать защиту в Сталинградском механическом институте [20, л. 6]. Однако ответ ВАК был безапелляционным: «Высшая аттестационная комиссия не находит возможным разрешить Совету Вашего института рассмотреть диссертации т.т. Булычева Г. И. и Титова В. К.» [20, л. 4].

Разворачивание в вузе системы присуждения ученых степеней происходило постепенно. Первые защиты были запланированы на август 1944 г. Однако в начале сентября 1944 г. директорат института получил уведомление со ссылкой на инструктивное письмо от 5 июня 1943 г. с требованием отчета по итогам работы в первом полугодии, когда диспутов еще не было [20, л. 29]. По всей видимости, проблема с подобной отчетностью была у многих организаций, получивших право присуждать ученые степени лишь в феврале 1944 г., так как типовой бланк для уведомления был напечатан в количестве 300 экземпляров.

Вместе с тем важно отметить, что институт старался в полной мере выполнять требования инструктирующих документов. Делопроизводственная документация вуза отражает соблюдение большинства пунктов основного документа, регулирующего присуждение ученых степеней, - Инструкции ВКВШ, принятой в мае 1941 г. [22]. Во-первых, обращает на себя внимание качество оформления диссертационных дел, протоколов и стенограмм диспутов. По требованию Инструкции дела по защитам кандидатских диссертаций, как и сами диссертации, в ВАК не направлялись, они должны были оставаться в учреждениях и храниться там. Также по защитам кандидатских диссертаций не требовалось стенограммы, однако в совете ЧИМСХ сложилась практика подробных протоколов, что позволяет реконструировать ход обсуждения диссертации. Единственной частью диспута, которая не нашла отражения в документах, являются ответы соискателей на вопросы и замечания оппонентов и членов совета. Во-вторых, диссертационные дела диссертантов свидетельствуют о том, что вуз чутко реагировал на меняющиеся требования в сфере присуждения ученых степеней. Так, в диссертационных делах мы находим рефераты-аннотации диссертаций, составленные ученым секретарем, требование по которым ВКВШ сформулировал в августе 1943 г. [23]. Эти же дела отражают начавшийся после войны процесс переаттестации научных кадров (с 1946 г.), когда советам вузов необходимо было направить в ВАК подтверждающие документы [24]. Причем диссертанты, защитившиеся в 1944– 1945 гг., неизменно говорили о «благородном отношении» членов совета и надеялись на то, что ЧИМСХ сможет придать «ход делу» получения соответствующего аттестата [25, л. 1]. В-третьих, наиболее уязвимой частью присуждения ученых степеней в ЧИМСХ стали сами диссертации и их оформление. Инструкция уделяла внимание оформлению титульного листа (указание организации, где диссертация были выполнена, научного руководителя, фамилии и инициалов соискателя, темы диссертации, города и года). Однако в со- хранившихся диссертациях соблюдения требований не наблюдается, зачастую отсутствует указание организации и города, научный руководитель не упоминается вовсе. В ряде диссертаций мы видим отсутствие нумерации страниц, а также многочисленные пометки карандашом в тексте. По всей видимости, эти отклонения от Инструкции носили повсеместный характер, так как в декабре 1944 г. ВАК, обобщив многочисленные нарушения в работе советов, издала специальный приказ, где, в том числе, отдельно были прописаны требования к оформлению диссертаций [26].

В 1944–1945 гг. в ЧИМСХ было организовано 8 диспутов, из 3150 по отрасли технических наук [1, с. 155–156]. Первыми соискателями, представившими свои диссертации на суд Ученого совета 3 августа 1944 г., стали и. о. доцента ЧИМСХ Тихонов Николай Прокопьевич и заместитель начальника отдела горючих и смазочных материалов Завода № 100 Народного комиссариата тяжелой промышленности (далее - НКТП), ранее эвакуированный из Харькова, Венцель Сергей Вениаминович.

Вторая серия защит состоялась 10 октября 1944 г. Авторами этих диссертаций были Петров Леонтий Петрович, работавший научным редактором в проектном институте при НКТП, и Рустем Семен Леопольдович - главный металлург Кузнечнопрессового завода им. Сталина.

Следующие диспуты были организованы уже в 1945 г. В мае (10 и 24) защитили диссертации сразу три исследователя - Шадричев Викторин Арсеньевич, Кутейников Федор Васильевич и Панкратов Яков Александрович. Если первый соискатель работал старшим инженером-технологом на Кировском заводе в Челябинске, то остальные представляли вузовскую науку, трудясь и. о. доцента в ЧИМСХ и Свердловском сельскохозяйственном институте. Наконец, завершающая защита в 1945 г. состоялась в середине декабря, когда был организован диспут Проскурякова Александра Осиповича, заведующего кафедрой Сельскохозяйственного института в Алма-Ате.

Попробуем представить некоторые характеристики этой немногочисленной группы диссертантов. На защиту в основном выходили исследователи в возрасте около 40 лет (5 человек из 8). Один диссертант (Венцель) был существенно моложе остальных (32 года), Петров и Панкратов перешли 50-летний возрастной рубеж. В этом плане особенно выделяется биография Л. П. Петрова, который, по всей видимости, в силу своего возраста (58 лет) и образования, а также опыта длительной командировки в 1920-х гг. на автомобильные заводы и в проектное бюро г. Детройта в США [27, л. 28–29], воспринимался членами совета несколько настороженно, как «старый специалист». Об этом свидетельствуют и подключение к дискуссии заведующего кафедрой марксизма- ленинизма, и результаты голосования: «за» – 8, «против» – 5, «воздержался» – 2 [28, л. 5об]. Ученая степень была ему присуждена при перевесе в 1 голос. Хотя необходимо заметить, что серьезное расхождение голосов могло быть следствием того, что работа в большей степени напоминала рационализаторское предложение – применение привода автомобиля одновременно на колеса и бетономешалку, что критиковалось ВАК [26, с. 7]. Вместе с тем подобные производственные образцы, готовые к внедрению, высоко оценивались Наркомземом, в чьем ведении находился ЧИМСХ. В итоге письма поддержки диссертаций либо справки о готовности внедрения опытного образца, подготовленные различными подразделениями Наркомзема, часто сопровождали защиты диссертаций и становились дополнительными документами в диссертационных делах соискателей [25, л. 39–40]. Таким образом, мы наблюдаем двойственность во взгляде на суть ученой степени: ВАК требовала защитить диссертацию как научноисследовательскую работу с новым для науки результатом, что закладывалось ею в понимание кандидатской диссертации; Наркомзем поддерживал практико-ориентированные разработки, часто в формате рационализаторских предложений, подвергавшиеся критике со стороны ВАК.

Обратим внимание, что в числе диссертантов просматриваются две группы. К первой можно отнести исследователей, работавших в вузах сельскохозяйственного профиля, – 4 человека. Вторую группу – 4 человека – составили инженерные кадры, эвакуированные и работавшие в годы войны на промышленных предприятиях региона. Фактически никто из соискателей первых лет, кроме В. Ф. Кутейникова, не остался работать в Челябинской области.

В обсуждении диссертаций принимали участие не только оппоненты, но и другие члены совета. К примеру, на защите Н. П. Тихонова, которая была первым диспутом для ЧИМСХ, вопросы диссертанту задали 10 членов совета [28, л. 1об– 2об]. На защите С. Л. Рустема с вопросами к соискателю обратились 9 членов совета и еще 9 человек выступили в прениях, при этом в числе участников дискуссии были представители из публики, например, инженер завода № 701 Ревис [28, л. 5об–7об]. Можно предположить, что повышенный ажиотаж вызывали первые защиты в совете ЧИМСХ, однако и на диспутах 1945 г. мы видим вопросы соискателям от 7 (защита Ф. В. Кутейни-кова), 12 (защита В. А. Шадричева) членов совета [28, л. 8–10]. Вместе с тем наблюдается формирование ускоренной процедуры подготовки к диспутам. На ознакомление с текстом и написание отзыва оппонентам отводилось около 2 недель, что, конечно, шло вразрез с прежней (дореволюционной) диссертационной культурой, когда был установлен срок в 6 месяцев, но стало повсеместной практикой в рамках советской гратификационной системы3. В этой ситуации закономерно, что сами отзывы редко превышали объем в 2 страницы рукописного или машинописного текста.

Подчеркнем, что общей чертой диссертаций является актуализация исследований событиями и последствиями Великой Отечественной войны. Наиболее явно это прослеживается в работе С. В. Венцеля, посвященной танковым двигателям: «Увеличение срока службы масла в двигателях внутреннего сгорания является весьма актуальной темой, в особенности в период Великой Отечественной войны, как мероприятие, дающее значительную экономию дефицитных нефтепродуктов» [29, л. 43]. В тезисах диссертации Л. П. Петров с целью актуализации проведенного исследования также специально подчеркивал огромные масштабы восстановительных работ послевоенного времени, для чего необходима «механизация бетонирования» [27, л. 42]. В качестве основной положительной черты диссертации на этот момент обращали внимание и оппоненты. М. П. Сергеев указывал, что «к положительным сторонам исследования следует также отнести стремление автора дать машину, необходимую для современных нужд промышленного строительства на восстановительных работах в освобожденных районах страны» [27, л. 54]. С. Л. Рустем в диссертации, посвященной проектированию термических цехов, также рассуждает о разрушительности войны, с последствиями которой поможет справиться, в том числе, и его работа. Во введении к диссертации он пишет: «Разрушительная война, ведущаяся немецкими захватчиками, вывела из строя много заводов и предприятий. Восстановление заводов на освобожденной территории требует технически правильного восстановления прежнего производства или же создания нового вида производства» [30, л. 5]. Важно отметить, что, учитывая требования ВАК о защите актуальных исследований, повестка завершения войны и послевоенного восстановления, безусловно, становилась определяющей в обосновании своевременности проблемы, на решение которой нацелена диссертация.

Выводы

Таким образом, начальный опыт присуждения ученых степеней Челябинского института механизации сельского хозяйства формировался в особых условиях военного времени. Ориентация на ускоренную подготовку кадров высшей квалификации, особенно для промышленного развития страны, введенные для вузов обязательства организации научно-исследовательской работы при отсутствии у многих из них существенного задела в этой об- ласти определили медленное развертывание процесса присуждения ученых степеней. В ряде случаев вузы принимали к рассмотрению диссертации, которые больше напоминали рационализаторские предложения. На практику защит оказали влияние эвакуация, определившая состав соискателей ученой степени, и реэвакуация, ставшая причиной ротации членов совета. Вместе с тем нахождение в глубоком тылу на постоянном месте позволило ЧИМСХ изначально выстроить процедуру диспутов по всем правилам, установленным ВКВШ еще до войны и ужесточенным в ряде распоряжений и приказов 1943–1944 гг. Следование установленным нормам обеспечило диссертантам, защитившимся в ЧИМСХ, подтверждение их ученой степени в период переаттестации 1946–1948 гг. Начало защит диссертаций в ЧИМСХ в тот момент, когда советская диссертационная система приобрела не только законодательное и инструктивное оформление, но и десятилетний опыт присуждения ученых степеней по новым правилам, определило приобщение вуза сразу к нормам советской диссертационной культуры.

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 25–18–00259,