Доктринальные подходы к пониманию правовой природы иных документов как доказательств в российском уголовном процессе

Современное развитие информационных технологий и усложнение форм общественных отношений неизбежно отражается на системе доказательств в уголовном судопроизводстве. Среди всех видов доказательств, предусмотренных статьей 74 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации1 (далее ‒ УПК РФ), особое место занимают иные документы, правовая природа которых в силу их специфики нуждается в глубоком теоретическом осмыслении.

Научная доктрина уголовно-процессуального права предлагает различные подходы к пониманию иных документов-доказательств. Многочисленные точки зрения ученых касаются понятия документов-доказательств, системы их признаков, форм и других особенностей. Эти доктринальные разработки позволяют выявить ключевые моменты, составляющие основу понимания иных документов и их доказательственной сущности.

Первое научное направление рассматривает иные документы через концепцию «процессуальной свободы». Представители данного подхода утверждают, что отсутствие жестких процедурных ограничений составляет основную характеристику иных документов, позволяя им приспосабливаться к различным доказательственным ситуациям (В.А. Камышин1, В.О. Агибалова2, О.В. Левченко3). Развитие этой идеи привело к предложениям о введении категории доказательств, собираемых участниками процесса по собственному усмотрению и представляемых органам расследования или суду («свободные доказательства»).

Концепция «процессуальной свободы» получила теоретическое обоснование и в контексте правовых позиций Конституционного Суда РФ, который подчеркивает, что свобода усмотрения при признании доказательством иных документов заключается исключительно в решении вопроса о том, имеют ли они значение для установления предмета доказывания4.

Однако, если мы подвергнем этот доктринальный подход критическому анализу, то обнаружим серьезные методологические противоречия. Категория «свободного доказательства» входит в определенное противоречие с фундаментальным принципом состязательности сторон, создавая неравенство в доказательственных возможностях участников уголовного процесса. «Свобода усмотрения» в отношении допустимости доказательств может привести к субъективизму и произволу правоприменителя, что представляется несовместимым с точки зрения правовой определенности.

Таким образом, несмотря на несомненную эвристическую ценность рассматриваемого доктринального подхода, он не решает основную проблему иных документов – отсутствие четкой законодательно предусмотренной процессуальной формы. Более того, абсолютизация «свободы» в доказательственной сфере может привести к размыванию гарантий допустимости доказательств. Представляется, что решение проблемы лежит не в признании «свободной» природы иных документов, а в разработке четкой процессуальной регламентации их получения и использования как допустимых доказательств в уголовном судопроизводстве.

Второе направление предлагает рассматривать иные документы как настолько специфичное правовое явление, что возникает необходимость в формировании самостоятельного правового института в рамках доказательственного права (Андреева, Поликарпова, 2023: 11‒12; Мамошин А., Мамошин М., 2016: 145‒149). Сторонники данного подхода обосновывают уникальность характеристик иных документов, кардинально отличающих их от прочих видов доказательств5. Центральным элементом этой концепции является терминологическое переосмысление, предполагающее отказ от определения через прилагательное «иные» в пользу универсального понятия документа как материального носителя удостоверенной информации, значимой для установления обстоятельств уголовного дела. Например, А.Г. Маркелов формулирует следующую дефиницию: «Документы – это материальные носители информации, содержащие сведения, удостоверенные предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами, которые имеют значение для установления обстоятельств статьи 73 УПК РФ»6.

Однако, как нам представляется, такой институциональный подход переоценивает специфику иных документов, поскольку создание специального института может привести к фрагментации доказательственной системы и нарушению ее внутреннего единства.

Третья группа исследователей сосредоточилась на разработке конкретной дефиниции иных документов, что можно назвать дефинитивным подходом. Представители данного подхода предлагают понимать иные документы как материальные носители информации, удостоверенные различными субъектами и способствующие установлению обстоятельств, подлежащих доказыванию

(Умаханов, 2013: 13). Здесь акцентируется внимание на инструментальной роли документов в доказательственной деятельности, которые рассматриваются как средство достижения познавательных целей уголовного судопроизводства.

Достоинством дефинитивного подхода является стремление к четкому определению правовой природы иных документов. Тем не менее предлагаемая дефиниция остается достаточно общей и не решает, например, проблемы разграничения иных документов с другими видами доказательств.

Четвертое доктринальное направление предлагает системное понимание иных документов как особого вида документальных доказательств, образующих самостоятельную систему1. Данная систематизация включает различные категории документов с преюдициальным значением и подчеркивает автономность иных документов в доказательственной иерархии.

Указанный системно-классификационный подход к пониманию иных документов обладает методологической ценностью, определяя место иных документов в общей доказательственной системе. Однако предлагаемые классификации иных документов носят преимущественно описательный характер и не решают проблемы процессуальной регламентации данного правового феномена.

Альтернативную и весьма интересную позицию выдвигают исследователи, придерживающиеся концепции, что иные документы представляют собой содержание без четкой процессуальной формы, создавая системное противоречие в доказательственном праве (Ерохина, 2021а: 94‒ 99). Они обосновывают потребность в создании специальной процессуальной формы для различных категорий иных документов (Ерохина, 2021б: 127‒131).

На наш взгляд, концепция процессуальной неопределенности позволяет точно определить центральную проблему института иных документов как доказательств, однако не предлагает конкретных механизмов ее решения, ограничиваясь констатацией существующих противоречий.

Шестое направление в науке уголовного процесса развивает идею дуалистической природы иных документов. Представители данного подхода утверждают возможность их получения как в рамках уголовного судопроизводства, так и за его пределами2.

Полагаем, что дуалистический подход отражает реальную практику использования иных документов в уголовном судопроизводстве, однако создает дополнительные трудности в определении критериев допустимости таких доказательств.

Методологически иной ракурс представляет седьмая группа исследователей, опирающаяся на генезисный подход. Например, С.Б. Россинский применяет историко-правовой анализ эволюции доктринальных представлений об иных документах (Россинский, 2023: 186‒192). Автор исследует генезис института от дореволюционного права до современности, выявляя закономерности развития и причины современных проблем. А.С. Яновский развивает данное направление, анализируя эволюцию иных документов в российском уголовном процессе (Яновский, 2017: 88‒90).

Думается, что генезисный подход обеспечивает историческую перспективу понимания института, однако не выходит на уровень конструктивных предложений по совершенствованию правового регулирования.

Восьмая группа ученых представляет функциональный подход, при котором исследователи акцентируют внимание на роли иных документов в доказательственной системе. К примеру, Г.А. Сопраньков определяет иные документы как доказательства особого рода, которые выполняют специфическую функцию в доказательственной системе, не дублируя возможности других видов доказательств (Сопраньков, 2020: 149‒152). В.В. Долгаев в своих исследованиях развивает функциональную концепцию, подчеркивая роль иных документов как универсального инструмента вовлечения в процесс доказывания разнообразной документальной информации3.

Функциональный подход представляется наиболее продуктивным для практического применения, поскольку позволяет определить место иных документов в доказательственной системе через их специфические функции. Именно функциональный подход должен стать методологической основой для дальнейшего совершенствования правового регулирования данного института доказательств.

Девятая группа исследователей сосредоточивается на особенностях оценки иных документов как отдельного вида доказательств. В частности, Е.А. Купряшина выделяет специфические проблемы оценки иных документов, связанные с отсутствием четких критериев их допустимости и достоверности (Купряшина, 2011: 120‒123). Н.В. Лантух усиливает данную точку зрения, обосновывая необходимость разработки особых правил оценки иных документов, учитывающих их специфическую природу (Лантух, 2021: 243‒249).

Представители еще одного направления в научных исследованиях предлагают разрабатывать четкие критерии разграничения иных документов с вещественными и другими доказательствами (Бекетов, 2006: 55‒57; Гришина, 2014: 30‒33; Миронова, 2022: 558‒570; Россинский, 2015: 102‒107; Федотов, Смагин, 2014: 191‒199; и др.). Проводится принципиальное различие между непроцессуальными документами и протоколами следственных действий, обосновывается ограничительная интерпретация термина «иные документы»1. Например, Д.Ф. Оджахвердиев и В.Д. Дарма-ева описывают ограничительную интерпретацию термина «иные документы», противопоставляя их заключениям и протоколам, указанным в других пунктах части второй статьи 74 УПК РФ (Оджах-вердиев, Дармаева, 2021: 145). Они подчеркивают, что различные положения данной статьи охватывают документальные доказательства в расширительном понимании, однако принципиальное значение имеет четкая дифференциация между процессуальными документами (протоколы, заключения) и собственно иными документами (Оджахвердиев, Дармаева, 2021: 145). Авторы аргументированно утверждают, что термин «иные» выполняет не расширительную, а ограничительную функцию в системе доказательств. Противоположная интерпретация неизбежно приводит к неоправданному расширению перечня доказательств, поскольку практически любой информационный носитель может быть подведен под категорию «иных документов».

Данную позицию развивает П.В. Козловский, который выявляет системную проблему размывания границ между различными видами доказательств вследствие расширительного толкования понятия иных документов2. Он демонстрирует на конкретных примерах, как результаты оперативнорозыскной деятельности, материалы различных государственных органов, документы стороны защиты фактически подводятся под категорию иных документов, что приводит к их функциональному дублированию с другими доказательствами. Поэтому ученый обоснованно предостерегает против практики представления в форме иных документов вербальной информации, результатов специальных исследований и материалов непосредственного восприятия, которые по своей природе должны оформляться в виде соответствующих процессуальных документов3.

Наконец, синтетический (интегративный) подход к пониманию иных документов в уголовном процессе заключается в комплексном анализе существующих доктринальных позиций с последующим формулированием собственной концептуальной модели. Сторонники такого подхода не ограничиваются критикой отдельных теорий, а стремятся к созданию целостного понимания правовой природы иных документов путем синтеза различных научных подходов (Костенко, Яновский, 2023: 88‒93), а также предлагают гармонизацию содержания и формы как структурных компонентов иных документов через объединение частей статьи 84 УПК РФ (Костенко, 2005: 465‒468).

Синтетический подход представляет попытку преодоления фрагментарности существующих теорий, однако предлагаемый синтез не полностью решает фундаментальную проблему отсутствия четкой допустимой процессуальной формы иных документов как доказательств.

Проведенный анализ существующих доктринальных подходов позволяет сформулировать следующие выводы и предложения по совершенствованию правового регулирования института иных документов как доказательств в уголовном судопроизводстве.

Во-первых, анализ основных доктринальных направлений выявил отсутствие единой методологической основы в исследовании иных документов. Каждый из рассмотренных подходов ‒ от концепции процессуальной свободы до синтетического понимания ‒ фиксирует отдельные аспекты правовой природы иных документов, но не обеспечивает их целостного теоретического осмысления. Данная фрагментарность научных выводов препятствует формированию согласованной доктринальной позиции и затрудняет разработку последовательного законодательного регулирования.

Во-вторых, центральной проблемой института иных документов является отсутствие четкой процессуальной формы их получения и использования в доказывании. Именно этот недостаток правового регулирования порождает множественность доктринальных интерпретаций и создает риски нарушения принципа допустимости доказательств в правоприменительной практике. Концепция процессуальной свободы, дуалистический подход и иные теоретические построения, по сути, констатируют эту проблему, но не предлагают ее конструктивного решения.

В-третьих, среди рассмотренных доктринальных подходов наибольшей эвристической ценностью обладает функциональный подход. Определение места иных документов в доказательственной системе через выполняемые ими специфические функции позволяет, с одной стороны, выявить их автономное значение как самостоятельного вида доказательств, а с другой стороны ‒ установить критерии разграничения с иными видами доказательств (вещественными доказательствами, заключениями специалистов, протоколами следственных действий). Функциональный подход создает методологическую основу для разработки конкретных процессуальных механизмов работы с иными документами.

Исходя из проведенного исследования, представляется необходимым предложить следующие направления совершенствования правового регулирования иных документов:

• 1.    Законодательное закрепление дифференцированной процессуальной формы получения и использования различных категорий иных документов. Представляется целесообразным выделить в статье 86 УПК РФ специальный порядок представления и истребования иных документов, устанавливающий требования к их оформлению, удостоверению и проверке подлинности в зависимости от источника происхождения (официальные документы государственных органов, документы коммерческих организаций, электронные документы).

• 2.    Нормативное определение четких критериев разграничения иных документов с вещественными доказательствами. В частности, следует закрепить, что документ признается иным документом в случае, когда доказательственное значение имеет удостоверенная в нем информация, и вещественным доказательством ‒ когда значение имеют его материальные признаки или обстоятельства его обнаружения. Данное разграничение особенно актуально применительно к электронным носителям информации.

• 3.    Установление специальных правил проверки и оценки иных документов, учитывающих их функциональные особенности. Необходимо законодательно закрепить требования к проверке подлинности документов, полномочий лиц, их выдавших, соответствия формы документа установленным требованиям, а также определить случаи обязательного назначения экспертизы документов.

• 4.    Совершенствование терминологии путем отказа от использования термина «иные документы» в пользу более определенного понятия «документы-доказательства», что подчеркнет их самостоятельное процессуальное значение и исключит восприятие данного вида доказательств как остаточной категории.

Реализация предложенных мер позволит преодолеть существующую процессуальную неопределенность иных документов, создать надежные гарантии допустимости данного вида доказательств и обеспечить единообразие правоприменительной практики. Функциональный подход должен стать методологической основой дальнейших доктринальных исследований и законодательного совершенствования института иных документов в российском уголовном процессе.