Друг по расчету

ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №02 (70) 2008

Казахстан и Россия могут не конкурировать, а вместе выходить на энергетические рынки Старого Света и Азиатско-Тихоокеанского региона, предлагая заранее обговоренные условия экспорта нефти и газа.

Громким финалом сложного полугодового переговорного процесса вокруг Кашаган-ского проекта стало двукратное увеличение доли Казахстана в освоении этого крупнейшего в мире нефтяного месторождения — с 8,33% до 16,81%. Как отмечают в казахстанском правительстве, таким образом удалось добиться «восстановления баланса экономических интересов», сместившихся не в пользу Казахстана. А российские комментаторы тут же отметили другое: схема «перераспределения ресурса» во многом повторяет российский опыт по «национализации» проекта «Сахалин-2». Казахстан для начала потребовал присвоения статуса сооператора проекта собственнойгоскомпании,подкрепив все это экологическими и налоговыми претензиями. Затем были законодательные изменения — в соответствии с новым документом о недрах государство получило право пересматривать те соглашения о разделе продукции (СРП), которые «противоречат национальным интересам Республики Казахстан». Далее последовала угроза разрыва СРП по Северо-Каспийскому проекту. Все это возымело должное действие на участников консорциума.

Так или иначе, но Казахстан очень даже удачно воспользовался моментом, когда консорциум настаивал на очередной отсрочке начала освоения Кашагана, и инициировал то, что элита Казахстана давно хотела реализовать — пересмотр нефтяных договоров в пользу государства.

Из-за чего сыр-бор

Соглашение о разделе продукции по Северному Каспию было подписано в 1997 году Казахстаном и OKIOC (Offshore Kazakhstan

ИТАР-ТАСС                                                                                                             EAST NEWS

ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №02 (70) 2008

International Operating Company), международным консорциумом, состоящим из крупных мировых нефтяных компаний. Целью документа являлись геологоразведочные работы на шельфе Каспийского моря и начало добычи к 2005 году. Консорциум составили: Agip (подразделение итальянской Eni); норвежская Statoil ASA; американская Mobil Corp.(ныне часть Exxon Mobil Corp.); британско-нидерландская Shell; французская Total SA и британские компании BP PLC и BG Group PLC. Соглашение было заключено на 40 лет, и помимо Кашагана в контрактную территорию буровых работ консорциума вошли еще три нефтеносные структуры: Каламкас, Актоты и Кайран, состоящие из 11 морских блоков общей площадью в 5600 кв. км. Кашаган — крупней

шее нефтяное месторождение из открытых за последние 30 лет.

Согласно заявлениям Agip, извлекаемые запасы нефти Кашагана оценивались как минимум в 7—9 млрд. баррелей, а общие геологические запасы этой нефтеносной структуры — в 38 млрд. баррелей. «Этот контракт, подписанный в Вашингтоне, обеспечил Казахстану статус одного из будущих мировых энергогигантов», — отмечали тогда мировые агентства.

Консорциум нашел нефть в Кашагане в 2000 году, тогда возобновляемые запасы составили 13 млрд. баррелей. Согласно первоначальному плану освоения Кашагана, представленному оператором проекта — компанией ENI — в конце 2002 года, добыча «первой нефти» на месторождении планировалась на конец 2005 года, начало коммерческой добычи — на 2006-й, а выход на максимально стабильный уровень добычи — на 2015 год.

Но в феврале 2004 года консорциум предложил правительству Казахстана обсудить новые сроки, согласно которым начало добычи откладывалось на 2008 год, а уровня добычи нефти в 450 тыс. баррелей в сутки планировалось достигнуть во втором квартале 2010 года. Уже тогда казахская сторона поднимала вопрос о нарушениях обязательств СРП, финансовых потерях и прочих издержках, ответом на которые должно было стать расторжение контракта. Но в то время,

когда процесс опытно-промышленной разработки месторождения только начинался, нельзя было допустить остановки проекта. Ограничились тем, что оператор проекта выплатил правительству Республики Казахстан бонусы добычи и коммерческого открытия и компенсацию за нарушение условий СРП в размере порядка $150 млн.

В феврале 2007 года Eni сообщила свежую новость: первый этап освоения Кашагана обойдется в $19 млрд. Это почти вдвое дороже изначальных оценок. Промышленная добыча нефти начнется на два года позже, чем намечалось, — в 2010 году. А общий объем затрат увеличивается с $57 млрд. до $136 млрд., что, в свою очередь, значительно откладывает сроки окупаемости проекта. Руководство компании находило тому различные объяснения. Это и слабость доллара, и растущая инфляция, и уникальная сложность месторождения, где приходится преодолевать сопротивление зимних морозов, больших льдин, ядовитых газов под высоким давлением.

Итальянская компания ENI , французская Total, британско-нидерландская корпорация Royal

Dutch Shell, американские ExxonMobil и ConocoPhillips, японская Inpex и «КазМунайГаз» (КМГ) – самый дружный нефтяной консорциум

Терпение казахов истощилось, и в августе прошлого года обе стороны начали очередной раунд переговоров по внесению изменений в СРП, а казахстанские власти возбудили ряд расследований в отношении деятельности консорциума, заблокировав работы на Кашагане.

Как это делается

Для начала уточним условия задачи. В составе участников консорциума Agip KCO сегодня находятся: итальянская компания ENI, французская Total, англо-голландская корпорация Royal Dutch Shell, американские ExxonMobil и ConocoPhillips, японская Inpex и «КазМунайГаз» (КМГ). Картина долевого участия компаний до последнего момента выглядела следующим образом: ENI, Total, Royal Dutch Shell и ExxonMobil — по 18,52 %, ConocoPhillips — 9,26%, Inpex и «КазМунайГаз» — по 8,33%.

Переговорный процесс, начавшийся в августе, сопровождался громкими и зачастую провокационными заявлениями с той и другой стороны. В ответ на очередное перенесение начала разработки месторождения и увеличение затрат по проекту правительство Казахстана объявило о своем намерении лишить итальянскую ENI статуса оператора проекта в консорциуме, заменив ее компанией «КазМунайГаз», и в четыре раза повысить долю Казахстана в прибыли. Затем в форме «уступки» Казахстан предложил консорциуму либо выплатить правительству компенсацию, либо существенно увеличить долю госкомпа-

ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №02 (70) 2008

EAST NEWS

Освоение Кашаганского месторождения оказалось непростым делом нии «КазМунайГаз» в этом проекте — с 8,33% до 17%. Уже в октябре был подписан меморандум о взаимопонимании, а в декабре — еще один. Тогда стороны, судя по всему, пришли к неким взаимоприемлемым схемам, а именно — перераспределению долей участия в пользу казахстанской госкомпа-нии. Однако сразу же появились сообщения о том, что один из участников консорциума — Exxon Mobil — не дал согласия на реализацию такого варианта.

Казахстанские власти, в свою очередь, официально обвинили американскую компанию в нежелании мирно урегулировать конфликт. «Нежелание» последней выражалось в требовании взамен на согласие расширения доли «КазМунайГаз» продлить соглашение о разделе продукции до 2041 года (то есть на четыре года), что естественным образом снизило бы доходы казахстанской стороны. Более того, появилась информация о том, что Exxon Mobil хочет стать оператором проекта вместо итальянской ENI — министр энергетики США Сэмюэл Бодман обсуждал с министром энергетики и минеральных ре сурсов Казахстана Сауатом Мынбаевым возможность такой замены. На фоне требований штрафных возмещений с консорциума в размере порядка $7 млрд. все это еще больше накалило и без того непростую обстановку вокруг месторождения.

Встреча с представителями консорциума, на которой должен был решиться вопрос о новых условиях работы последнего, предварительно назначалась на 11 января, однако была перенесена на несколько дней — ориентировочно на 13-15 января. Как раз 11 января появились сообщения о готовящемся расторжении СРП по Кашагану — якобы профильные подразделения Министерства энергетики и минеральных ресурсов РК получили распоряжение подготовить документы по расторжению СРП или одностороннему отказу от выполнения его условий «в связи с существенными изменениями экономических интересов Казахстана, создающими угрозу национальной безопасности». Но, как затем выяснилось, переговоры в Астане продолжались.

15 января было заявлено, что конфликт вокруг Кашагана урегулирован. Казахстанские власти достигли соглашения с участниками консорциума. Консорциум обязался заплатить $5 млрд. и продать 8,48% своих акций НК «КазМунайГаз» за $1,78 млрд. Причем заплатят казахи эти деньги тремя траншами и только после того, как на месторождении начнется добыча нефти. При этом меморандум о взаимопонимании содержит новые условия разработки месторождения. Несмотря на финансовые потери, зарубежные акционеры сохранили свое участие в проекте. Доля АО НК «КазМунайГаз» в консорциуме увеличилась с 8,33% до 16,81% за счет пропорционального уменьшения доли других участников. Тем самым казахстанская госкомпания была выведена на один уровень с крупнейшими акционерами. ConocoPhillips стало принадлежать 8,4%, японской Inpex — 7,65%. Начало добычи между тем было очередной раз перенесено—со второго полугодия 2010-го на 2011 год.

Странная победа

Тут же заговорили о большом успехе правительства Казахстана в отстаивании государственных интересов. Однако не все с этим согласились. Казахский политолог Досым Сатпаев говорит: «Странная получается победа, если учесть, что мы героически решаем проблемы, которые сами же поро-

ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №02 (70) 2008

дили в 90-х годах, когда раздавали месторождения, как горячие пирожки, по гораздо меньшим ценам, чем пытаемся их выкупить сейчас». Он вспоминает тот факт, что осенью 1998 года «Казахстанкаспийшельф», который, кстати, также представлял интересы государства, продал за $500 млн. свою долю участия в кашаганском проекте японской Indonesia Petroleum (Inpex) и американской Phillips Petroleum Co (по 7,14%).

Уже тогда была дискуссия по поводу целесообразности этой сделки. Тем более что через несколько лет после продажи этой доли Казахстан выкупил 8,33% акций BG в том же проекте почти за $600 млн. И вот теперь готов платить $1,78 млрд. «Конечно, сейчас можно возразить в том плане, что доллар упал и сам проект подорожал, но, несмотря на это, никто толком так и не объяснил, зачем в конце 90-х годов надо было так спешно продавать свою долю в кашаганском проекте»,— сетует Досым Сатпаев.

При этом кашаганский конфликт выявил еще одну серьезную проблему. Ее суть заключается в том, что, несмотря на амбиции Казахстана, мечтающего войти в пятерку мировых экспортеров нефти и газа, власти страны сейчас контролируют только 12— 15% извлекаемых запасов минерального сырья на территории государства, а остальное принадлежит иностранным инвесторам. Получается, сейчас Казахстан выиграл лишь одно сражение, в то время как ему нужно выиграть всю войну.

Чем казахское сердце успокоится

И все же теперь с уверенностью можно сказать, что «первый бой» за пересмотр СРП в нефтянке с иностранными инвесторами Казахстан выиграл. Это очень значимый акт с точки зрения международного позиционирования независимого Казахстана. Всему миру было продемонстрировано, что Казахстан самостоятелен в своих решениях и сделает все для обеспечения своих национальных интересов. Это заявка на участие в большой игре на равных. Пересмотр СРП по Кашагану — это и сигнал всем зарубежным партнерам по другим проектам. Предполагается, что теперь они будут занимать более гибкую позицию в вопросах распределения прибылей от экспорта углеводородов. Фактически, это свидетельствует о начале масштабных изменений в правилах игры в регионе, сложившихся в середине 90-х годов.

Что касается дальнейшей судьбы консорциума, то, по оценкам российских аналитиков, его будущее вряд ли будет безоблачным — внутренние трения между основными акционерами продолжатся, и их итог достаточно сложно предугадать. Дело в том, что новые условия соглашения предусматривают значительное перераспределение функций внутри самого консорциума — то есть создании новой операционной компании, под руководством которой итальянская ENI будет вынуждена довести до завершения опытно-промышленную стадию освоения. Однако само перераспределение — это предмет дальнейших переговоров, в которых Казахстан постарается играть наиболее активную роль. Западные аналитики говорят о том, что принципиальным моментом здесь является не доля участия Казахстана в проекте, а его доля в прибыльной нефти, которую казахское правительство требовало увеличить с 10% до 40%. Вряд ли Казахстан принципиально изменит свое видение справедливого перераспределения — рано или поздно этот вопрос будет поставлен ребром.

Конкуренция или кооперация?

Доставка каспийской нефти в обход России, конечно же, не может всерьез конкурировать с российским нефтяным экспортом, но может показать Москве, что, в принципе, есть альтернативные источники получения энергоресурсов и позиции русской нефти на европейском рынке уязвимы. Кашаган — стратегически важный район для Казахстана не только в силу того, что это крупнейшее нефтяное месторождение в стране. Он к тому же является частью Казахстанской каспийской системы транспортировки, в рамках которой кашаганское месторождение может быть соединено с нефтепроводом Баку — Тбилиси — Джейхан (БТД).

Но затягивание сроков начала промышленной добычи нефти на месторождении Кашаган откладывает и создание Казах-

Вячеслав Вашанов, директор Центра экономических проблем стран СНГ:

«Россия и Казахстан сейчас – экономически самые сильные государства на постсоветском пространстве. Если взять ВВП на душу населения и сравнить со средним показателем по СНГ, то российский уровень к нему 151%, казахский – 105% (это второе место). По промышленной продукции то же самое: Россия – 140%, Казахстан – 113% (на третьем месте, уступает республике Беларусь). По сельхозпродукции Россия – 105%, Казахстан – 107%. Все эти показатели говорят о том, что Россия и Казахстан являются лидерами.

Но важно сравнить эти показатели с 1991 годом. Это позволит понять, кто лучше стал развиваться. С этой точки зрения Казахстан обогнал Россию. По ВВП, промышленной продукции Россия имеет только 73% от уровня 1991 года, Казахстан – 93%. По промышленности у Беларуси –

155%, то есть они обогнали уровень 1991 года.

Что касается производственного потенциала, то по производству электроэнергии на душу населения в России 6,5 тыс. кВт/час, в Казахстане – 4,5 тыс. кВт/час. По добыче газа Россия выше в три раза, по добыче угля на душу населения – Казахстан выше, по производству зерна – в 1,5 раза выше. То есть у наших стран имеется потенциал сотрудничества, хорошие резервы.

В то же время есть определенные недостатки в хозяйственной структуре России и Казахстана. В России высокая доля ТЭКа, добывающих отраслей. В Казахстане аналогичная ситуация. Это сказывается негативно на конкурентоспособности двух стран. Как пример, по глобальному индексу конкурентоспособности положение Казахстана в 2006 году по сравнению с 2005 годом ухудшилось. По индексу здравоохранения в 2005 году Казахстан был на 83-м месте, в 2006 году – на 86-м. По

индексу развития бизнеса в 2005 году – на 63-м, в 2006 году – на 72-м. По развитию инфраструктуры – на 62-м и 68-м, соответственно. Но без повышения конкурентоспособности долгосрочный рост не обеспечить.

В этом направлении надо работать и России, и Казахстану. Хотя в целом Казахстан является страной с динамично развивающейся экономикой, поставляющей на мировой рынок энергоресурсы, черные и цветные металлы, редкоземельные и благородные металлы, урановую продукцию.

В настоящее время республика реализует стратегию индустриально-инновационного развития, которое характеризуется рядом важных показателей. Казахстан начал ежегодно инвестировать около $1,5 млрд., втом числе государственных инвестиций – порядка $300 млн.

Для создания условий ускоренного развития были приняты базовые приоритеты, которые позволяют добиться комплексного и системного развития

страны, в том числе усиление открытости экономики, реализация программы развития села и так далее.

Что касается России, то МЭРТ сейчас подготовило третий вариант Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года. Концепция имеет три варианта – инерционный, энергосырьевой, инновационный. Все расчеты в основном обосновываются по третьему варианту.

Предполагается, что к 2020 году наша страна войдет в пятерку ведущих экономик мира. Это позволит выйти на стандарты благосостояния, которые соответствуют развитым странам мира. Если сейчас в России примерно $5,9 тыс. ВВП на душу населения, то к 2020 году намечается $30 тыс., а к 2030 году – $50 тыс.

В этих условиях сотрудничество России и Казахстана будет очень интересным, потому что каждый старается реализовать свои задачи в сфере ТЭКа, машиностроения, атомной энергетики».

станской каспийской системы транспортировки. Чтобы оправдать проект БТД ценой в $5 млрд., нужна кашаганская нефть. Пока ее нет, вопрос возврата вложенных денег будет оставаться в подвешенном состоянии. И это прежде всего бьет по планам американской политики в регионе Центральной Азии и Закавказья. Ведь именно Соединенные Штаты приложили максимум усилий к тому, чтобы проект БТД был доведен до реализации.

Создает это сложности и для Европы, которая уже давно говорит о диверсификации энергопоставок, ключевым звеном которой признаются углеводороды с Каспия и некоторых других регионов мира. Диверсификация является, по сути, политическим инструментом давления на Россию, не желающую подписывать европейскую энергетическую хартию и не допускающую энергетические компании Старого Света к российской стратегической трубе. Так что чем дольше будет затягиваться вопрос Кашагана, тем труднее Брюсселю в переговорах с Москвой. «Казахстан сейчас смотрит на Россию, Европу и Китай, пытаясь усидеть на трех стульях, но вместе с тем извлечь из этого положения и собственную выгоду», — отметил президент Центра политической конъюнктуры Константин Симонов. Кроме того, пока статус Каспийского моря еще не до конца определен, трудно строить долгосрочные планы, а иностранным инвесторам — вкладываться в регион. Прикаспийские государства сейчас размышляют, как не прогадать с ценой каспийского шельфа, мировые нефтяные компании стараются выгоднее приобрести столь привлекательные нефтяные активы. В большей степени это касается двух крупнейших государств региона — России и Казахстана. Топливно-энергетические комплексы обоих государств во многом схожи, и Россия, и Казахстан фактически конкурируют на одном экономическом пространстве — на Каспии — за инвестиции. При этом главная проблема обоих стран — дефицит инвестиций в уже разведанные запасы в материковой части. Чрезмерные, по мнению некоторых аналитиков, ожидания на Каспии приведут к оттоку или недостаточному притоку инвестиций в Западную Сибирь, Западный Казахстан, где уже имеются месторождения, промышленная и социальная инфраструктура, национальные кадры. Есть и еще один аспект. До сих пор основным поставщиком углеводородов для Китая, Индии и других стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) выступал Ближний Восток. Но в связи с затянувшейся американской военной операцией в Ираке и возможным вовлечением в войну Ирана, азиаты стали делать основной акцент на

ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №02 (70) 2008

альтернативах, главной из которых является российская и казахстанская нефть.

Несмотря на недовольство Украины и Евросоюза, «Транснефть» приступила к строительству нефтепровода ВСТО (Восточная Сибирь — Тихий океан) протяженностью около 5000 км и проектной мощностью 80 млн. т нефти в год. С другой стороны, Казахстан уже запустил нефтепровод Атасу-Алашанькоу протяженностью 962,2 км и проектной мощностью 20 млн. т нефти в год. В общей сложности получается 100 млн. т нефти. Принимая во внимание темпы роста экономик стран АТР, Европа вполне обоснованно опасается возникновения дефицита поставок нефти и газа в своем направлении. Так что Астана и Москва вполне могут не сталкиваться лоб в лоб, а, напротив, скооперироваться в плане развития топливно-энергетических комплексов двух стран.

Россия и Казахстан могут совместно выходить на оба рынка (европейский и АТР) и предлагать заранее обговоренные сторонами условия экспорта. Это можно, к примеру, осуществить в рамках давно обсуждаемой идеи «энергетического рынка» в рамках ШОС. И таким образом организовать потенциально мощный энергетический союз, способный довольно быстро трансформироваться из экономического в политический. И

Дмитрий Сорокин, первый заместитель директора Института экономики РАН:

«Мы поставили вопрос о возможности интеграции России и Казахстана. Чтобы ответить на него, я посмотрел экономические показатели, данные по Казахстану и России. Получается, что структуры наших экономик очень похожи.

Например, по валовой добавленной стоимости в ВВП потребительский сектор Казахстана имеет 15%, наш – около 12%. Инновационно-инвестиционный сектор в Казахстане – 20%, в России – 23%. По энергосырьевому сектору у них – 18,7%, у нас – 14,4%. Инфраструктура уних– 45,9%, унас– 48,7%.

В общем, структура очень похожая. Но с точки зрения экономики возникает вопрос: в качестве кого наши страны собираются интегрироваться? Ведь по структуре экономики мы оказываемся конкурентами. Мы конкурируем за то, кто быстрее продаст уголь, газ, нефть. В чем взаимодополняемость наших экономик?

Более того, конкурентность наших отношений я вижу и на практике. Я не буду говорить о газо- и нефтепроводах. В пример приведу Институт экономики, который будет разрабатывать стратегию города Москвы до 2025 года. Мы можем написать такую цель стратегии, как «Москва – финансовый центр Евразии». Однако сегодня получается, что финансовый центр Евразии – Астана. И логистический центр также туда смещается. Я не говорю о политической интеграции – я говорю об экономике.

Здесь есть и другая проблема. В России нет документа под названием «Стратегия социально-экономического развития РФ». Есть распоряжение правительства, принятое в декабре 1999 года, в котором первым пунктом написано «считать важнейшей задачей разработку стратегии долгосрочного социально-экономического развития страны». И где эта стратегия? Пока мы имеем третий вариант проекта концепции, разработанного Минэкономразвития. Но это не стратегия. Это проект концепции. А если мы не имеем долгосрочной стратегии, как нам выстра- ивать интеграционный план двух масштабных на постсоветском пространстве экономик?

У Казахстана есть своя стратегия. Еще в 1995 году была сформулирована ее основная идея. Мировой опыт показывает, что ни одна страна не выходила из системного кризиса, не имея долгосрочной стратегии. А у России, в лучшем случае, трехлетний горизонт. Как в таких условиях выстраивать серьезный интеграционный механизм?

Без интеграции постсоветского пространства Россия никакие амбициозные планы не реализует. Хотя бы потому, что современный эффективный рынок требует не менее 300–400 млн. потребителей. Именно поэтому Европа интегрируется, а США, Индия и Китай ни с кем не интегрируются. Сотрудничают, но не интегрируются.

Россия со своими 140 млн. населения не получает эффективный рынок. Поэтому без интеграции наши планы не реализуются. Вопрос – на какой основе, в каком качестве и с кем?»

Тимур Полянников, политолог, Государственный университет – Высшая школа экономики:

«Приоритеты российско-казахстанского сотрудничества не меняются уже многие годы. Это, во-первых, сотрудничество в энергетической сфере. Казах-стан,собственно, как и Россия, является «петро-государством». При этом свыше 80% экспорта казахстанских нефти и газа идет через российскую территорию. Так что наша взаимозависимость в этом плане абсолютно очевидна. Во-вторых, по большинству параметров экономики Казахстана и Рос-сии– из всех стран СНГ– к настоящему времени более других продвинулись в сторону «цивилизованного рынка». Именно этим, а не только культурным фактором, обусловлена их высокая совместимость, втом числе инвестиционная. В-третьих, в обозримые сроки сохранит свою актуальность партнерство в военно-промышленной сфере: эксплуатация комплекса Байконур, ввод в действие и эксплуатация навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС, освоение урановых месторождений».